ОТДЕЛ ПЯТЫЙ. ПРОИЗВОДСТВО АБСОЛЮТНОЙ И ОТНОСИТЕЛЬНОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

 

Глава четырнадцатая. АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ

Выше (см. пятую главу) процесс труда рассматривался аб­страктно, независимо от его исторических форм, как процесс между человеком и природой. Мы говорили там: «Если рас­сматривать весь процесс с точки зрения его результата — про­дукта, то и средство труда и предмет труда оба выступают как средства производства, а самый труд — как производительный труд». В примечании 7 было добавлено: «Это определение производительного труда, получающееся с точки зрения про­стого процесса труда, совершенно недостаточно для капитали­стического процесса производства». Это и подлежит здесь дальнейшему исследованию.

Пока процесс труда является чисто индивидуальным, один и тот же работник объединяет все те функции, которые впослед­ствии разделяются. При индивидуальном присвоении пред­метов природы для своих жизненных целей работник сам себя контролирует. Впоследствии его контролируют. Отдельный человек не может воздействовать на природу, не приводя в движение своих собственных мускулов под контролем своего собственного мозга. Как в самой природе голова и руки при­надлежат одному и тому же организму, так и в процессе труда соединяются умственный в физический труд. Впоследствии они разъединяются и доходят до враждебной противополож­ности. Продукт превращается вообще из непосредственного продукта индивидуального производителя в общественный, в общий продукт совокупного работника, т. е. комбинированного рабочего персонала, члены которого ближе или дальше стоят от непосредственного воздействия на предмет

516

труда. Поэтому уже самый кооперативный характер процесса труда неизбежно расширяет понятие производительного труда и его  носителя, производительного работника. Теперь для того, чтобы трудиться производительно, нет необходимости непо­средственно прилагать свои руки; достаточно быть органом совокупного работника, выполнять одну из его подфункций. Данное выше первоначальное определение производитель­ного труда, выведенное из самой природы материального про­изводства, всегда сохраняет свое значение в применении к сово­купному работнику, рассматриваемому как одно целое. Но оно не подходит более к каждому из его членов, взятому в от­дельности.

Однако, с другой стороны, понятие производительного труда суживается. Капиталистическое производство есть не только производство товара, по самому своему существу оно есть произ­водство прибавочной стоимости. Рабочий производит не для себя, а для капитала. Поэтому уже недостаточно того, что он вообще производит. Он должен производить прибавоч­ную стоимость. Только тот рабочий производителен, который производит для капиталиста прибавочную стоимость или слу­жит самовозрастанию капитала. Так, школьный учитель, — если позволительно взять пример вне сферы материального производствах — является производительным рабочим, коль скоро он не только обрабатывает детские головы, но и изну­ряет себя на работе для обогащения предпринимателя. Вложит ли этот последний свой капитал в фабрику для обучения или в колбасную фабрику, от этого дело нисколько не меняется. Поэтому понятие производительного рабочего включает в себя не только отношение между деятельностью и ее полезным эф­фектом, между рабочим и продуктом его труда, но также и специфически общественное, исторически возникшее производ­ственное отношение, делающее рабочего непосредственным орудием увеличения капитала. Следовательно, быть произ­водительным рабочим — вовсе не счастье, а проклятие. В чет­вертой книге этой работы, где излагается история теории, будет подробнее показано, что классическая политическая эко­номия искони видела в производстве прибавочной стоимости решающий признак производительного рабочего. Поэтому с изменением взглядов ее на природу прибавочной стоимо­сти изменяется и ее определение производительного рабочего. Так, по заявлению физиократов, производителен только земле­дельческий труд, так как только он доставляет прибавочную стоимость. Для физиократов прибавочная стоимость суще­ствует исключительно в форме земельной ренты.

517

Удлинение рабочего дня за те границы, в которых рабочий был бы в состоянии произвести только эквивалент стоимости своей рабочей силы, и присвоение этого прибавочного труда капиталом — вот в чем состоит производство абсолютной прибавочной стоимости. Производство абсолютной прибавочной стоимости образует всеобщую основу капиталистической си­стемы и исходный пункт производства относительной приба­вочной стоимости. При производстве относительной прибавоч­ной стоимости рабочий день уже с самого начала разделен на две части: необходимый труд и прибавочный труд. С целью удлинить прибавочный труд сокращается необходимый труд посредством методов, позволяющих произвести эквивалент заработной платы в более короткое время. Производство абсо­лютной прибавочной стоимости связано только с длиной ра­бочего дня; производство относительной прибавочной стои­мости революционизирует в корне как технические процессы труда, так и общественные группировки.

Следовательно, производство относительной прибавочной стоимости предполагает специфически капиталистический спо­соб производства, который с его методами, средствами и условиями сам стихийно возникает и развивается лишь на основе формального подчинения труда капиталу. Вместе с тем фор­мальное подчинение труда капиталу уступает место реальному.

. Здесь достаточно простого указания на промежуточные формы [Zwitterformen], при которых прибавочный труд уже не выжимается из производителя путем прямого принужде­ния, но не наступило еще и его формальное подчинение капи­талу. Тут капитал еще не овладел непосредственно процессом труда. Наряду с самостоятельными производителями, которые занимаются ремеслом или земледелием на основе традиционных прадедовских способов, выступает ростовщик или купец, ростовщический или торговый капитал, который, как паразит, высасывает их. Преобладание в обществе этой формы эксплуа­тации исключает капиталистический способ производства, хотя, с другой стороны, она может составить переходную ступень к нему д что было в конце средних веков. Наконец, как пока­зывает пример современной работы на дому, промежуточные формы воспроизводятся кое-где и на почве крупной промыш­ленности, принимая, однако, совершенно измененный вид.

Если, с одной стороны, для производства абсолютной при­бавочной стоимости вполне достаточно формального подчине­ния труда капиталу, достаточно, например, чтобы ремеслен­ник, работавший прежде самостоятельно, на себя самого, или в качестве подмастерья у цехового мастера, превратился в наем­

518

ного рабочего, находящегося под непосредственным контролем капиталиста, — то, с другой стороны, методы производства Относительной прибавочной стоимости являются, как мы видели, в то же время методами производства абсолютной при­бавочной стоимости. Ведь чрезмерное удлинение рабочего дня предстало перед нами как характернейший продукт крупной промышленности. Вообще специфически капиталистический способ производства перестает быть простым средством для производства относительной прибавочной стоимости, раз он овладел целой отраслью производства или, более того, всеми решающими отраслями производства. Он становится тогда всеобщей, общественно господствующей формой производствен­ного процесса. Как особый метод производства относительной прибавочной стоимости, он действует теперь лишь постольку, поскольку, во-первых, охватывает отрасли промышленности, до того времени подчиненные капиталу лишь формально, сле­довательно поскольку он все больше распространяется. Во-вторых, поскольку отрасли промышленности, на которые он уже распространился, непрерывно революционизируются бла­годаря изменению методов производства.

С известной точки зрения разница между абсолютной и относительной прибавочной стоимостью представляется вообще иллюзорной. Относительная прибавочная стоимость абсолютна, потому что она предполагает абсолютное удлинение рабочего дня за пределы рабочего времени, необходимого для существо­вания самого рабочего. Абсолютная прибавочная стоимость относительна, так как она предполагает развитие произво­дительности труда, позволяющее ограничить необходимое ра­бочее время частью рабочего дня. Но если обратить внимание на движение прибавочной стоимости, то это кажущееся тождество исчезнет. Раз капиталистический способ производства возник и стал всеобщим способом производства, разница между абсо­лютной и относительной прибавочной стоимостью дает себя знать, когда дело идет о повышении нормы прибавочной стои­мости вообще. Предполагая, что рабочая сила оплачивается по ее стоимости, мы становимся перед такой альтернативой:

если дана производительная сила труда и нормальная степень его интенсивности, то норма прибавочной стоимости может быть повышена лишь путем абсолютного удлинения рабочего дня; с другой стороны, при данных границах рабочего дня норма прибавочной стоимости может быть повышена лишь путем изменения относительной величины составных частей рабочего дня, т. е. необходимого и прибавочного труда, что, в свою очередь, предполагает изменение производительности

519

или интенсивности труда, поскольку заработная плата не дол­жна падать ниже стоимости рабочей силы.

Если рабочий все имеющееся в его распоряжении время вынужден затрачивать на производство необходимых жизненных средств для себя и своей семьи, то у него, конечно, не останется времени для безвозмездного труда в пользу третьих лиц. Таким образом, пока производительность труда не до­стигла определенного уровня, в распоряжении рабочего нет времени для безвозмездного труда, а пока у него нет такого времени, невозможен прибавочный труд, невозможны, следо­вательно, и капиталисты; но в таких условиях невозможны также рабовладельцы, феодальные бароны, одним словом — какой бы то ни было класс крупных собственников[1].

Таким образом, можно говорить о естественном базисе при­бавочной стоимости, но лишь в том совершенно общем смысле, что в природе нет какого-либо абсолютного препятствия, ме­шающего одному человеку сложить с себя и переложить на другого труд, необходимый для поддержания его собственного существования. С тем же самым правом можно утверждать, например, что в природе нет абсолютного препятствия, мешаю­щего одному человеку употреблять в пищу мясо другого*. ((*По недавно сделанным подсчетам, в пределах только уже исследованных районов земного шара живет еще по меньшей мере 4 000 000 каннибалов.) Отнюдь не следует, как это иногда делалось, связывать с этой естественно вырастающей производительностью труда мисти­ческие представления. Лишь тогда, когда люди своим трудом уже выбились из первоначального животного состояния, когда, следовательно, сам их труд уже до известной степени стал обще­ственным, — лишь тогда возникают отношения, при которых прибавочный труд одного человека становится условием суще­ствования другого. На начальных ступенях культуры произ­водительные силы труда ничтожны, но таковы же и потреб­ности, развивающиеся вместе со средствами их удовлетворения и в непосредственной зависимости от развития этих последних. Далее, на указанных первых ступенях относительная величина тех частей общества, которые живут чужим трудом, ничтожно мала по сравнению с массой непосредственных производителей. С ростом общественной производительной силы труда эти части возрастают абсолютно и относительно[2]. Впрочем, капитали-

520

стические отношения возникают на экономической почве, пред­ставляющей собой продукт длительного процесса развития. Неличная производительность труда» из которой капитал исходит как из своей основы, есть не дар природы, а дар исто­рии, охватывающей тысячи веков.

Если мы отвлечемся от большего или меньшего развития общественного производства, то производительность труда окажется связанной с естественными условиями. Эти последние могут быть целиком сведены к природе самого человека, к его расе и т. п., и к окружающей человека природе. Внешние при­родные условия экономически распадаются на два больших класса: естественное богатство средствами жизни, следова­тельно плодородие почвы, обилие рыбы в водах и т. п., и есте­ственное богатство средствами труда, каковы: действующие водопады, судоходные реки, лес, металлы, уголь и т. д. На начальных ступенях культуры имеет решающее значение пер­вый род, на более высоких ступенях — второй род естествен­ного богатства. Сравните, например, Англию с Индией или — в античном мире — Афины и Коринф со странами на побе­режье Черного моря.

Чем меньше число естественных потребностей, которые абсолютно необходимо удовлетворять, чем больше природное плодородие почвы и чем благоприятнее климат, тем меньше рабочее время, необходимое для поддержания и воспроизвод­ства жизни производителя. Тем больше, следовательно, может быть избыток его труда, идущий на других, по сравнению с тру­дом на самого себя. Так, уже Диодор замечает относительно древних египтян:

«Совершенно невероятно, как мало труда и издержек стоит им воспи­тание своих детей. Они готовят для них самую простую пищу из первых попавшихся продуктов; дают им также есть нижнюю часть папируса, которую можно запечь на огне, кроме того, корни и стебли болотных растений, частью в сыром виде, частью вареные и жареные. Большинство детей ходит без обуви и без платья, так как климат очень мягкий. Поэтому вырастить ребенка стоит родителям в общем не более двадцати Драхм. Этим, главным образом, объясняется многочисленность населения в Египте, давшая возможность воздвигнуть столь много грандиозных сооружений»[3]

В действительности, однако, грандиозные сооружения Древ­него Египта обязаны своим возникновением не столько много­численности египетского населения, сколько тому обстоятель­ству, что значительная часть его могла быть использована на это дело. Индивидуальный рабочий может доставить тем больше прибавочного труда, чем меньше его необходимое рабочее

521

время; то же самое относится и к рабочему населению в целом! чем меньшая часть его требуется для производства необходи­мых жизненных средств, тем больше остальная его часть, Ко­торую можно использовать на какое-либо другое дело.

Раз дано капиталистическое производство, то, при прочих равных условиях и при данной длине рабочего дня, величина прибавочного труда изменяется в зависимости от естественных условий труда и в особенности от плодородия почвы. Однако отсюда отнюдь не вытекает обратного положения, что наиболее плодородная почва является наиболее подходящей для роста капиталистического способа производства. Последний пред­полагает господство человека над природой. Слишком расто­чительная природа «ведет человека, как ребенка, на помочах». Она не делает его собственное развитие естественной необхо­димостью[4]. Не области тропического климата с его могучей растительностью, а умеренный пояс был родиной капитала. Не абсолютное плодородие почвы, а ее дифференцированность, разнообразие ее естественных продуктов составляют естествен­ную основу общественного разделения труда; благодаря смене тех естественных условий, в которых приходится жить чело­веку, происходит умножение его собственных потребностей, способностей, средств и способов труда. Необходимость обще­ственно контролировать какую-либо силу природы в интересах хозяйства, необходимость использовать или обуздать ее при помощи сооружений крупного масштаба, возведенных рукой человека, играет решающую роль в истории промышленности. Примером может послужить регулирование воды в Египте[5], Ломбардии, Голландии и т. д. или в Индии, Персии и т. д.»

 522

где орошение при помощи искусственных каналов не только доставляет почве необходимую для растений воду, но в то же время приносит вместе с илом минеральное удобрение с гор. Тайна хозяйственного расцвета Испании и Сицилии при господ­стве арабов заключалась в ирригации[6].

Благоприятные естественные условия обеспечивают всегда лишь возможность прибавочного труда, но отнюдь не создают сами по себе действительного прибавочного труда, а следова­тельно, и прибавочной стоимости или прибавочного продукта. Различные естественные условия труда приводят к тому, что то же самое количество труда удовлетворяет в различных странах неодинаковые массы потребностей[7], следовательно к тому, что при прочих равных условиях необходимое рабочее время оказывается различным. На прибавочный труд они влияют лишь как естественная граница, т. е. определяют лишь тот пункт, за пределами которого может начаться работа на дру­гих. Эта естественная граница отодвигается назад в той мере, в какой прогрессирует промышленность. Среди западноевро­пейского общества, где рабочий лишь при помощи прибавоч­ного труда может купить себе позволение трудиться для поддержания собственного существования, легко возникает ил­люзия, будто доставлять прибавочный продукт является врож­денным качеством человеческого труда[8]. Но возьмем, напри­мер, жителей восточных островов азиатского архипелага, где саго растет в лесу в диком виде.

«Туземцы, просверлив в дереве дыру и убедившись, что сердцевина созрела, рубят дерево, разделяют его на несколько кусков, извлекают сердцевину, смешивают ее с водой и, отцедив воду, получают саговую муку, вполне пригодную к употреблению. Одно дерево дает обыкновенно

523

300 фунтов, а иногда может дать и от 500 до 600 фунтов. Таким образом, там отправляются в лес нарубить себе хлеба, как у нас отправляются в лес за дровами»[9].                  

Допустим, что такому восточноазиатскому хлебоколу тре­буется 12 рабочих часов в неделю для удовлетворения всех его потребностей. Благоприятные естественные условия дают ему непосредственно лишь одно — избыток свободного времени. Для того чтобы он производительно употребил его на самого себя, необходим целый ряд исторических условий; для того чтобы он затрачивал его в виде прибавочного труда на других лиц, требуется внешнее принуждение. Если бы там было вве­дено капиталистическое производство, то нашему молодцу пришлось бы, может быть, работать шесть дней в неделю, чтобы иметь возможность употребить в свою пользу продукт одного рабочего дня. Благоприятные естественные условия отнюдь не объясняют, почему он работает теперь шесть дней в неделю или почему дает 5 дней прибавочного труда. Они объясняют лишь, почему его необходимое рабочее время ограничено одним днем в неделю. Но его прибавочный продукт ни в коем случае не мог возникнуть из некоего таинственного свойства, прису­щего от природы человеческому труду.

Производительные силы труда, — как исторически раз­вившиеся, общественные, так и обусловленные самой приро­дой — кажутся производительными силами капитала, к ко­торому приобщается труд.

Рикардо никогда не задавал себе вопроса о происхождении прибавочной стоимости. Он рассматривает ее как нечто внут­ренне присущее капиталистическому способу производства, который в его глазах является естественной формой обществен­ного производства. Там, где он говорит о производительности труда, он ищет в ней не причину существования прибавочной стоимости, а лишь причину, определяющую величину послед­ней. Между тем его школа громко провозгласила, что причиной возникновения прибыли (читай: прибавочной стоимости) яв­ляется производительная сила труда. Это во всяком случае прогресс по сравнению с меркантилистами, которые, с своей стороны, выводят избыток цены продукта над издержками его производства из обмена, из продажи продуктов выше их стои­мости. Однако и школа Рикардо лишь обошла проблему, а не разрешила ее. Инстинкт совершенно правильно подсказал этим буржуазным экономистам, что очень опасно слишком глубоко исследовать жгучий вопрос о происхождении приба-

524

вочной стоимости. Но что сказать, когда г-н Джон Стюарт Милль через пятьдесят лет после Рикардо повторяет в ухуд­шенном виде негодные увертки первых вульгаризаторов Ри­кардо и на этом основании с чувством собственного достоин­ства констатирует свое превосходство над меркантилистами? Милль говорит:

«Причина прибыли заключается в том, что труд производит больше, чем необходимо для его содержания».

Пока это лишь перепевы старого; но Милль хочет присоеди­нить сюда и кое-что свое.

«Или, выражаясь иначе, причина, по которой капитал приносит при­быль, состоит в том, что пища, платье, сырье и средства труда существуют более продолжительное время, чем необходимо для их производства».

Милль смешивает здесь продолжительность рабочего вре­мени и продолжительность существования его продуктов. С этой точки зрения булочник, продукты которого существуют лишь один день, никогда не был бы в состоянии извлечь из своих наемных рабочих столько же прибыли, сколько извле­кает машиностроитель, продукты которого существуют два­дцать лет и более. Несомненно, во всяком случае, что если бы птичьи гнезда выдерживали лишь столько времени, сколько требуется для их устройства, птицам пришлось бы обходиться без гнезд.

Установив эту основную истину, Милль устанавливает свое превосходство над меркантилистами:

«Мы видим, таким образом, что прибыль возникает не из случайного факта обмена, а из производительной силы труда; совокупная прибыль данной страны определяется всегда производительной силой труда неза­висимо от того, имеет ли место обмен или нет. Если бы не было разделения занятий, не было бы ни купли, ни продажи, но прибыль все-таки име­лась бы».

Итак, здесь обмен, купля и продажа — эти общие условия капиталистического производства — объявляются чем-то со­вершенно случайным; прибыль будет даже и без купли и про­дажи рабочей силы!

Далее:

«Если в совокупности все рабочие данной страны производят на. 20% больше суммы их заработной платы, то прибыль будет 20%, каков бы ни был уровень товарных цен».

Это, с одной стороны, в высшей степени удачная тавтоло­гия, ибо если рабочие производят для своих капиталистов 20% прибавочной стоимости, то, само собой разумеется, прибыль

525

капиталистов будет относиться к совокупной заработной плате рабочих как 20:100. С другой стороны, совершенно неверно. что прибыль «будет 20%». Она неизбежно будет меньше, так как прибыль исчисляется на всю сумму авансированного ка­питала. Пусть, например, капиталист авансировал 500 ф. ст., в том числе 400 ф. ст. в форме средств производства, 100 ф. ст. в форме заработной платы. Пусть норма прибавочной стои­мости, как предположено выше, 20%. Тогда норма прибыли будет 20: 500, т. е. 4%, а не 20%.

Далее следует блестящий образчик того; как Милль обра­щается с различными историческими формами общественного производства: «Я предполагаю везде современное положение вещей, которое, за немногими исключениями, господствует повсюду, т. е. что капиталист производит все предварительные затраты, включая и оплату рабочего». Удивительный оптиче­ский обман — видеть повсюду отношения, которые до сих пор господствовали на земном шаре лишь в виде исключения. Но пойдем дальше. Милль великодушно признает, что «нет абсолютной необходимости, чтобы это было так»*. (* В своем письме Н. Ф. Даниельсону (Н —ону) от 28/XI 1878 г. Маркс предло­жил следующую редакцию этого абзаца: «Далее следует блестящий образчик того, как Милль обращается с различными историческими формами общественного произ­водства. «Я предполагаю везде», — говорит он, — «современное положение вещей, которое, за немногими исключениями, господствует повсюду, где рабочие и капита­листы образуют особые классы, т. е. я предполагаю, что капиталист производит все предварительные затраты, включая и оплату рабочего». Милль хочет верить, что нет абсолютной необходимости, чтобы это было так, даже при такой экономической си­стеме, где рабочие и капиталисты образуют особые классы», Ред.

Напротив.

«Рабочий мог бы подождать уплаты всего своего заработка до полного окончания работы, если бы он имел средства, необходимые для поддер­жания жизни в течение этого периода. Но в этом случае он был бы до известной степени капиталистом, который вкладывал бы капитал в пред­приятие и доставлял бы часть фонда, необходимого для ведения пред­приятия».

С таким же точно правом Милль мог бы сказать, что рабочий, ссужающий самого себя не только жизненными средствами, но и средствами труда, является в действительности своим соб­ственным наемным рабочим. Или, что американский крестья­нин оказывается своим собственным рабом, отличающимся от обыкновенного раба лишь тем, что он отбывает барщину для самого себя, а не для господина.

Доказав столь ясно, что если бы даже не существовало капиталистического производства, то оно все-таки существо­вало бы, Милль с той же последовательностью доказывает затем, что капиталистическое производство не существует даже и в том случае, если оно существует.

526

"Но даже и в последнем случае» (т. е. если капиталист авансирует наемному рабочему все средства его существования) «рабочего можно рассматривать с той же самой точки зрения» (т. е как капиталиста). «По­тому что, отдавая свой труд ниже его рыночной цены (!), он как бы аван­сирует разницу (?) своему предпринимателю и т. д.

В действительности рабочий даром авансирует капиталисту свой труд в течение недели и т. д. с тем, чтобы в конце недели и  т. д. получить его рыночную цену; по Миллю, это делает его капиталистом! На плоской равнине всякая кочка кажется хол­мом; плоскость современной буржуазной мысли лучше всего измеряется калибром ее «великих мыслителей».

•») J.St Mill «Principles of Political Economy» London, 1868, p. 252—253, passim.  ( Приведенные места взяты из французского издания «Капитала». Ф. Э.)

527

 

Глава пятнадцатая. ИЗМЕНЕНИЕ В ВЕЛИЧИНЕ ЦЕНЫ РАБОЧЕЙ СИЛЫ И ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

Стоимость рабочей силы определяется стоимостью при­вычно необходимых жизненных средств среднего рабочего. Масса этих жизненных средств, несмотря на возможные изме­нения их формы, для данной эпохи и данного общества дана и потому должна рассматриваться как величина постоянная. Меняется только стоимость этой массы. Еще два фактора вхо­дят в определение стоимости рабочей силы. С одной стороны, издержки на ее развитие, меняющиеся с изменением способа производства, с другой стороны — естественные различия между рабочей силой мужчин и женщин, взрослых рабочих и мало­летних. Потребление этих различных рабочих сил, обуслов­ленное опять-таки способом производства, создает крупную разницу в издержках воспроизводства рабочей семьи и в стои­мости взрослого рабочего мужчины. Однако оба эти фактора не принимаются в расчет в дальнейшем исследовании *. (Случай, рассмотренный на стр. 281 1стр. 327—328 настоящего тома], здесь, естественно, также исключен. {Примечание к 3 изданию, Ф. Э.}

Мы предполагаем: 1) что товары продаются по их стоимости;

2) что цена рабочей силы может иногда подниматься выше стои­мости, но никогда не падает ниже ее.

При таком предположении относительные величины цены рабочей силы и прибавочной стоимости определяются тремя обстоятельствами: 1) длиной рабочего дня, или экстенсивной величиной труда; 2) нормальной интенсивностью труда, или его интенсивной величиной, — тем, что определенное количе­ство труда затрачивается в течение данного времени; 3) нако­нец, производительной силой труда, — тем, что в зависимости от степени развития условий производства одно и то же коли­чество труда в течение данного времени может дать большее или меньшее количество продукта. Очевидно, что здесь воз­можны самые разнообразные комбинации, если один из этих

528

трех факторов постоянен, а два изменяются, или два постоянны, а один изменяется, или же, наконец, все три изменяются одно­временно. Число комбинаций увеличивается еще благодаря тому, что при одновременном изменении различных факторов величина и направление изменений могут быть различны. В дальнейшем представлены лишь главнейшие комбинации.

I. ВЕЛИЧИНА РАБОЧЕГО ДНЯ И ИНТЕНСИВНОСТЬ ТРУДА ПОСТОЯННЫ (ДАНЫ), ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА ТРУДА ИЗМЕНЯЕТСЯ

При этом предположении стоимость рабочей силы и приба­вочная стоимость определяются тремя законами.

Во-первых: Рабочий день данной величины всегда выра­жается в одной и той же вновь произведенной стоимости, как бы ни изменялась производительность труда и вместе с ней масса продуктов; а следовательно, и цена единицы товара.

Вновь созданная в двенадцатичасовой рабочий день стои­мость равна, например, 6 шилл., хотя количество произ­веденных потребительных стоимостей изменяется вместе с производительной силой труда и, стало быть, стоимость в 6 шилл. распределяется на большее или меньшее количество товаров.

Во-вторых: Стоимость рабочей силы и прибавочная стои­мость изменяются в противоположном направлении. Изменение производительной силы труда, ее возрастание или умень­шение, влияет на стоимость рабочей силы в обратном направ­лении, а на прибавочную стоимость — в прямом.

Вновь созданная в двенадцатичасовой рабочий день стои­мость есть величина постоянная, например 6 шиллингов. Эта постоянная величина равна сумме прибавочной стоимости плюс стоимость рабочей силы, которую рабочий замещает эквивалентом. Само собой разумеется, что из двух слагаемых постоянной величины ни одно не может увеличиться без того, чтобы другое не уменьшилось. Стоимость рабочей силы не мо­жет повыситься с 3 шилл. до 4 без того» чтобы прибавочная стоимость не понизилась с 3 шилл. до 2, и, наоборот, приба­вочная стоимость не может повыситься с 3 шилл. до 4 без по­нижения стоимости рабочей силы с 3 шилл. до 2. Следовательно, при данных условиях невозможно изменение абсолютной ве­личины стоимости рабочей силы или прибавочной стоимости без одновременного изменения их относительных или сравни­тельных величин. Они не могут повышаться или понижаться одновременно.

529

Далее, стоимость рабочей силы не может понизиться, и, следовательно, прибавочная стоимость не может повыситься, если не повышается производительная сила труда; так, в вы­шеприведенном примере стоимость рабочей силы может пони­зиться с 3 шилл. до 2 лишь в том случае, если повышенная производительная сила труда позволяет произвести в течение 4 часов ту же самую массу жизненных средств, которая раньше требовала для своего производства 6 часов. Наоборот, стои­мость рабочей силы не может повыситься с 3 шилл. до 4, если производительная сила труда не упадет так, что будет требоваться 8 часов для производства той же самой массы жизненных средств  для которой раньше было достаточно 6 часов. Отсюда следует» что увеличение производительности труда понижает стоимость рабочей силы и тем самым повышает прибавочную стоимость, и, наоборот, уменьшение производительности труда повышает стоимость рабочей силы и понижает прибавочную стоимость.

Формулируя этот закон, Рикардо упустил из виду одно обстоятельство: хотя изменение величины прибавочной стои­мости, или прибавочного труда» предполагает обратное изме­нение величины стоимости рабочей силы, или необходимого труда, однако отсюда отнюдь не следует» что эти величины изменяются в одной и той же пропорции. Здесь имеет место увеличение или уменьшение на одну и ту же величину. Но та пропорция, в какой увеличивается или уменьшается каждая из составных частей вновь созданной стоимости или рабочего дня, зависит от первоначального разделения, имевшего место до изменения производительной силы труда. Пусть стоимость рабочей силы 4 шилл., или необходимое рабочее время 8 часов» прибавочная стоимость 2 шилл., или прибавочный труд 4 часа; если вследствие повышения производительной силы труда стоимость рабочей силы понизится до 3 шилл., или необходи­мое рабочее время — до 6 часов, то прибавочная стоимость воз­растет до 3 шилл., или прибавочный труд — до 6 часов. Одна и та же величина в 2 часа, или 1 шилл., в одном случае при­бавляется, в другом — отнимается. Но. относительное измене­ние величин в обоих случаях различно. В то время как стои­мость рабочей силы падает с 4 шилл. до 3, следовательно на 1/4, или 25%, прибавочная стоимость повышается с 2 шилл. до 3, т. е. наполовину, или на 50%. Отсюда следует, что та пропор­ция, в которой возрастает или уменьшается прибавочная стои­мость вследствие данного изменения производительной силы труда, тем больше, чем меньше, и тем меньше, чем больше была первоначально часть рабочего дня, выражающаяся в приба­вочной стоимости.

530

В-третьих: Возрастание или уменьшение прибавочной стои­мости всегда является следствием, но никогда не бывает причиной соответственного уменьшения или возрастания стои­мости рабочей силы.[10] Так как рабочий день есть величина постоянная и выра­жается в неизменной величине стоимости, так как, далее, каж­дому изменению величины прибавочной стоимости соответ­ствует противоположное изменение стоимости рабочей силы и так как стоимость рабочей силы может изменяться лишь при изменении производительной силы труда, то отсюда, очевидно, следует, что при указанных условиях всякое изменение ве­личины прибавочной стоимости возникает вследствие обрат­ного изменения величины стоимости рабочей силы. Если раньше мы видели, что никакое изменение абсолютных величин стои­мости рабочей силы и прибавочной стоимости невозможно без изменения их относительных величин, то теперь мы видим, что никакое изменение их относительных величин невозможно без изменения абсолютной величины стоимости рабочей силы.

Согласно третьему закону, изменение величины прибавоч­ной стоимости предполагает изменение стоимости рабочей силы, вызванное изменением производительной силы труда. Граница первого изменения дана новым уровнем стоимости рабочей силы. Однако даже при условии, что обстоятельства позволяют рассматриваемому закону обнаружить свое дей­ствие» возможны промежуточные изменения. Так, например, если вследствие повышения производительной силы труда стоимость рабочей силы падает с 4 шилл. до 3, или необходимое рабочее время — с 8 часов до 6, то цена рабочей силы может упасть всего до 3 шилл. 8 пенсов, 3 шилл. 6 пенсов, 3 шилл. 2 пенсов и т. д., и, следовательно, прибавочная стоимость под­нимется лишь до 3 шилл. 4 пенсов, 3 шилл. 6 пенсов» 3 шилл. 10 пенсов и т. д. Степень падения, нижней границей которого являются 3 шилл., зависит от относительного веса, который имеет давление капитала с одной стороны, сопротивление рабочих — с другой.

 

531

Стоимость рабочей силы определяется стоимостью опреде­ленного количества жизненных средств. С изменением произ­водительной силы труда меняется стоимость этих жизненных средств, а не их масса. При повышении производительной силы труда масса жизненных средств как рабочего, так и капита­листа может расти одновременно и в одной и той же пропорции без какого-либо изменения в отношении величин цены рабочей силы и прибавочной стоимости. Если первоначальная стои­мость рабочей силы 3 шилл. у а необходимое рабочее время равно 6 часам, и если прибавочная стоимость также 3 шилл., т. е. прибавочный труд равен также 6 часам, то удвоение про­изводительной силы труда при прежнем разделении рабочего дня оставит цену рабочей силы и прибавочную стоимость без изменения. Только теперь каждая из них будет выражаться в двойном количестве, но соответственно удешевленных, по­требительных стоимостей. Хотя цена рабочей силы осталась неизменной, она все же стоит теперь выше ее стоимости. Если бы цена рабочей силы упала, но не до нижней границы в l1/2 шилл., определяемой ее новой стоимостью, а до 2 шилл. 10 пенсов, 2 шилл. 6 пенсов и т. д., то даже эта упавшая цена все же представляла бы возросшую массу жизненных средств. Таким образом, при повышающейся производительной силе труда цена рабочей силы могла бы падать непрерывно наряду с непрерывным же ростом массы жизненных средств рабочего. Но при этом относительно, т. е. по сравнению с прибавочной стоимостью, стоимость рабочей силы все время уменьшалась бы, и, следовательно» все глубже становилась бы пропасть между жизненными уровнями рабочего и капиталиста[11].

Рикардо первый строго формулировал три установленных выше закона. Недостатки его изложения следующие: 1) Те особые условия, при которых имеют силу эти законы, он счи­тает само собой разумеющимися, всеобщими и исключитель­ными условиями капиталистического производства. Для него не существует изменений ни в длине рабочего дня, ни в интен­сивности труда, так что производительность труда сама по себе становится для него единственным переменным фактором. 2) Подобно всем другим экономистам, Рикардо никогда не ис­следовал прибавочную стоимость как таковую, т. е. незави-

 

532

симо от ее особых форм, каковы: прибыль, земельная рента и т. Д. И эта вторая неправильность внесла в его анализ ошибки гораздо более значительные, чем первая. Законы, касающиеся нормы прибавочной стоимости, он непосредственно сваливает в одну кучу с законами нормы прибыли. Между тем, как уже было сказано, норма прибыли есть отношение прибавочной стоимости ко всему авансированному капиталу, тогда как норма прибавочной стоимости есть отношение прибавочной стоимости к одной лишь переменной части этого капитала. Пусть капитал в 500 ф. ст. (К) разделяется на сырье, средства труда и т. д., составляющие вместе 400 ф. ст. (с), и 100 ф. ст. заработной платы (v); пусть, далее, прибавочная стоимость = 100 ф. ст. (т). Тогда норма прибавочной стоимости  =  =100 % Между тем норма прибыли  = 100  ф. ст./ 500 ф.ст.  = 20%. Очевидно, кроме того, что норма прибыли может за­висеть от обстоятельств, не оказывающих никакого влияния на норму прибавочной стоимости. Впоследствии, в третьей книге этой работы, я покажу, что при определенных обстоя­тельствах одна и та же норма прибавочной стоимости может выразиться в самых различных нормах прибыли и различные нормы прибавочной стоимости — в одной и той же норме прибыли.

II. РАБОЧИЙ ДЕНЬ И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА ТРУДА ПОСТОЯННЫ, ИНТЕНСИВНОСТЬ ТРУДА ИЗМЕНЯЕТСЯ

Растущая интенсивность труда предполагает увеличенную затрату труда в течение одного и того же промежутка времени. Более интенсивный рабочий день воплощается поэтому в боль­шем количестве продуктов, чем менее интенсивный день той же продолжительности. Правда, и при повышении производи­тельной силы тот же самый рабочий день доставляет больше продукта. Но в последнем случае понижается стоимость еди­ницы продукта, так как продукт стоит меньше труда, чем раньше; наоборот, в первом случае стоимость единицы про­дукта остается неизменной, так как продукт стоит того же труда, что и раньше. Количество продуктов возрастает здесь, не вызывая падения их цены. Вместе с их количеством растет и сумма их цен, тогда как при повышении производительной силы та же самая сумма стоимости выражается в возросшей массе продуктов. Таким образом, при неизменном количестве

533

 

рабочих часов более интенсивный рабочий день воплощается в более высокой вновь созданной стоимости, а следовательно» если стоимость денег не меняется, — в большем количестве денег. Вновь созданная в течение рабочего дня стоимость из­меняется с отклонением его интенсивности от нормального общественного уровня. Тот же самый рабочий день выражается теперь уже не в постоянной, как раньше, а в переменной вновь созданной стоимости, как, например, двенадцатичасовой день повышенной интенсивности в 7 шилл., 8 шилл. и т. д. вместо 6 шилл., в которых выражается двенадцатичасовой рабочий день обычной интенсивности. Очевидно, что раз вновь созда­ваемая в течение рабочего дня стоимость изменяется, например с 6 до 8 шилл., то обе составные части этой стоимости — цена рабочей силы и прибавочная стоимость — могут возрастать одновременно в равной или неравной степени. Цена рабочей силы и прибавочная стоимость могут одновременно возрасти с 3 шилл. до 4, если вновь созданная стоимость возрастает с 6 шилл. до 8. В данном случае возрастание цены рабочей силы не связано необходимо с повышением этой цены над стои­мостью. Оно может, наоборот, сопровождаться падением ее ниже* стоимости. Последнее имеет место во всех тех случаях, когда повышение цены рабочей силы не компенсирует ее уско­ренного изнашивания. (* В оригинале, по-видимому вследствие описки, слово «ниже» отсутствует Ред.)

Нам известно, что, за преходящими исключениями, изме­нение производительности труда лишь в том случае вызывает изменение в величине стоимости рабочей силы, а следовательно, и в величине прибавочной стоимости, когда продукты рассма­триваемой отрасли промышленности входят в обычное потреб­ление рабочего. Это ограничение в данном случае отпадает. Изменяется ли количество затраченного труда экстенсивно или интенсивно, изменению этой величины во всяком случае соот­ветствует изменение величины вновь создаваемой стоимости» какова бы ни была природа тех предметов, в которых эта стои­мость воплощается.

Если бы интенсивность труда поднялась во всех отраслях промышленности одновременно и равномерно, то новая повы­шенная степень интенсивности стала бы обычным общественно нормальным уровнем и, следовательно, уже не учитывалась бы более как экстенсивная величина. Однако и в этом случае средние степени интенсивности труда у различных наций оста­лись бы различными и потому видоизменяли бы применение закона стоимости к рабочим дням различных наций. Более

534

интенсивный рабочий день одной нации выражается в более крупной сумме денег, чем менее интенсивный день другой нации[12].

III. ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА И ИНТЕНСИВНОСТЬ ТРУДА ПОСТОЯННЫ, РАБОЧИЙ ДЕНЬ ИЗМЕНЯЕТСЯ

Рабочий день может изменяться в двух направлениях. Он может сокращаться и удлиняться.

1) Сокращение рабочего дня при данных условиях, т. е. при неизменной производительной силе и интенсивности труда, оставляет без перемены стоимость рабочей силы, а следова­тельно, и необходимое рабочее время. Оно сокращает приба­вочный труд и прибавочную стоимость. С падением абсолютной величины последней падает и ее относительная величина, т. е. ее величина по отношению к неизменной величине стоимости рабочей силы. Только путем понижения цены рабочей силы ниже ее стоимости капиталист мог бы в данном случае изба­виться от потерь.

Все ходячие возражения против сокращения рабочего дня предполагают, что явление совершается при допущенных здесь условиях, между тем в действительности имеет место обратное: изменение производительности и интенсивности труда или предшествует сокращению рабочего дня, или непосредственно следует за ним[13].

2) Удлинение рабочего дня. Пусть необходимое рабочее время 6 часов, или стоимость рабочей силы — 3 шилл., приба­вочный труд также 6 часов и прибавочная стоимость 3 шил­линга. Весь рабочий день составляет тогда 12 часов и выра­жается в продукте стоимостью в 6 шиллингов. Если рабочий день удлиняется на 2 часа и цена рабочей силы остается без изменения, то вместе с абсолютной величиной прибавочной стоимости растет и ее относительная величина. Хотя стоимость рабочей силы по абсолютной своей величине не изменяется, относительно она падает. При условиях, предположенных в разделе I, относительная величина стоимости рабочей силы

535

 

не могла бы изменяться без изменения ее абсолютной величины. Здесь, напротив, изменение относительной величины стоимости рабочей силы есть результат изменения абсолютной величины прибавочной стоимости.

Так как вновь созданная стоимость, в которой выражается рабочий день, растет вместе с удлинением его, то цена рабочей силы и прибавочная стоимость могут возрасти одновременно на одну и ту же или на различные величины. Этот одновремен­ный рост возможен, следовательно, в двух случаях: при абсо­лютном удлинении рабочего дня и при растущей интенсивности труда без такого удлинения;

При удлинении рабочего дня цена рабочей силы может упасть ниже ее стоимости, хотя бы номинально она осталась неизменной или даже повысилась. Ведь дневная стоимость рабочей силы определяется, как мы помним, из расчета нор­мальной средней продолжительности или нормального периода жизни рабочего и нормального, свойственного человеческой природе превращения жизненной субстанции в движение [14]. До известного пункта повышенное изнашивание рабочей силы, неразрывно связанное с удлинением рабочего дня, может быть компенсировано более высокой оплатой. За пределами этого пункта изнашивание растет в геометрической прогрессии и в то же время разрушаются все нормальные условия воспро­изводства и функционирования рабочей силы. Цена рабочей силы и степень ее эксплуатации перестают быть соизмеримыми величинами.

IV. ОДНОВРЕМЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ, ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОЙ СИЛЫ И ИНТЕНСИВНОСТИ ТРУДА

Очевидно, здесь возможно большое число комбинаций. Могут одновременно изменяться все три фактора или любые два при третьем неизменном. Они могут изменяться в одина­ковой или в различной степени, в одном и том же или в про­тивоположных направлениях, причем в последнем случае изменения компенсируются отчасти или вполне. Впрочем, после выводов, сделанных нами в разделах I, II и III, анализ всех возможных случаев не представляет затруднений. Ре­зультат любой возможной комбинации отыскивается, если последовательно рассматривать каждый из факторов как пере-

 

536

менный, предполагая остальные постоянными. Поэтому здесь мы, отметим вкратце лишь два важных случая.

1) Уменьшающаяся производительная сила труда при одно­временном удлинении рабочего дня.

Говоря об уменьшающейся производительной силе труда, мы имеем здесь в виду те отрасли труда, продукты которых опре­деляют стоимость рабочей силы, например, понижение произ­водительной силы труда вследствие возрастающего неплодо­родия почвы и соответственного вздорожания продуктов земледелия. Пусть рабочий день продолжается 12 часов, а со­зданная в течение дня новая стоимость составляет 6 шилл. д из которых половина возмещает стоимость рабочей силы, а дру­гая половина образует прибавочную стоимость. Следовательно, рабочий день распадается на 6 часов необходимого и 6 часов прибавочного труда. Пусть вследствие вздорожания земледель­ческих продуктов стоимость рабочей силы повышается с 3 до 4 шилл., следовательно необходимое рабочее время — с 6 до 8 часов. Если рабочий день остается неизменным, то прибавоч­ный труд падает с б до 4 часов, прибавочная стоимость с 3 до 2 шиллингов. Если рабочий день удлиняется на два часа, т. е. с 12 до 14 часов; то прибавочный труд остается равным 6 часам» прибавочная стоимость — 3 шиллингам. Но по сравне­нию со стоимостью рабочей силы, измеряемой необходимым трудом, величина прибавочной стоимости падает. Если рабо­чий день удлиняется на 4 часа, с 12 до 16 часов, то отношение прибавочной стоимости к стоимости рабочей силы, прибавоч­ного труда к необходимому» остается без перемены, но аб­солютная величина прибавочной стоимости возрастает с 3 до 4 шилл, абсолютная величина прибавочного труда — с 6 до 8 часов, следовательно на 1/33 или на 33 1/3%. Таким образом, при уменьшении производительной силы труда и одновременном удлинении рабочего дня абсолютная величина прибавочной стоимости может остаться без изменения, в то время как отно­сительная величина ее падает; ее относительная величина мо­жет оставаться неизменной, в то время как абсолютная ве­личина растет, и, наконец, при известной степени удлинения рабочего дня может одновременно расти и относительная и абсолютная величина прибавочной стоимости.

В период с 1799 по 1815 г. рост пен на жизненные средства вызвал в Англии номинальное повышение заработной платье хотя действительная, выраженная в жизненных средствах, заработная плата упала. Отсюда Уэст и Рикардо вывели за­ключение, что уменьшение производительности земледельче­ского труда вызвало падение нормы прибавочной стоимости,

 

537

и сделали это существовавшее только в их фантазии предпо­ложение исходным пунктом важного анализа соотношения величин заработной платы, прибыли и земельной. ренты. Но в действительности, благодаря возросшей интенсивности труда и насильственному удлинению рабочего дня» прибавочная стоимость возросла в то время и абсолютно и относительно. Это был период, когда чрезмерное удлинение рабочего дня приобрело права гражданства[15], период, для которого осо­бенно характерны на одной стороне ускоренный рост капи­тала, на другой — пауперизма[16].

2) Возрастающая интенсивность и производительная сила труда при одновременном сокращении рабочего дня.

Повышение производительной силы труда и рост его интен­сивности в одном отношении оказывают одинаковое действие. II то и другое увеличивает массу продуктов, производимую в данный промежуток времени. Следовательно, и то и другое сокращает ту часть рабочего дня, которую рабочий употреб­ляет на производство своих жизненных средств или их экви­валента. Абсолютная минимальная граница рабочего дня опре­деляется вообще этой его необходимой, хотя и поддающейся сокращению составной частью. Если бы к ней свелся весь рабочий день, то исчез бы прибавочный труд, что невозможно

 

 

538

при режиме капитала. Устранение капиталистической формы производства позволит ограничить рабочий день необходимым трудом. Однако необходимый труд, при прочих равных усло­виях, расширит свои рамки. С одной стороны, потому что усло­вия жизни рабочего станут богаче и его жизненные потребности возрастут. С другой стороны, к необходимому труду будет причислена часть теперешнего прибавочного труда, именно тот труд, который требуется для образования общественного фонда резервов и накопления.

Чем сильнее растет производительная сила труда, тем больше может быть сокращен рабочий день, а чем больше со­кращается рабочий день, тем сильнее может расти интенсив­ность труда. С общественной точки зрения производительность труда возрастает также с его экономией. Последняя включает в себя не только экономию средств производства, но и устра­нение всякого бесполезного труда. Хотя капиталистический способ производства принуждает к экономии в каждом отдель­ном предприятии, тем не менее его анархическая система конкуренции вызывает безмерное расточение общественных средств производства и рабочих сил, а также множество функ­ций, в настоящее время неизбежных, но по существу дела излишних.

При данной интенсивности и производительной силе труда часть общественного рабочего дня, необходимая для материаль­ного производства, тем короче, следовательно, время, остаю­щееся для свободной умственной и общественной деятельности индивидуума, тем больше, чем равномернее распределен труд между всеми работоспособными членами общества, чем меньше возможность для одного общественного слоя сбросить с себя и возложить на другой общественный слой естественную необ­ходимость труда. С этой стороны абсолютной границей для сокращения рабочего дня является всеобщность труда. В ка­питалистическом обществе свободное время одного класса соз­дается посредством превращения всей жизни масс в рабочее время.                                            -

 

 

539

Глава шестнадцатая. РАЗЛИЧНЫЕ ФОРМУЛЫ НОРМЫ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

Как мы видели, норма прибавочной стоимости выражается в следующих формулах:

I )   =  =  .

Две первые формулы выражают в виде отношения стоимостей то же самое, что третья формула выражает в виде отношения отрезков времени, в течение которых эти стоимости произво­дятся. Эти взаимно заменяющие друг друга формулы являются строго логичными. Мы находим их поэтому уже в классической политической экономии, правда, не в сознательно разработан­ном виде, а лишь по существу. Но зато мы встречаем там сле­дующие производные формулы:

II)  =  =

Одно и то же отношение попеременно выражается здесь то в форме рабочего времени, то в форме стоимостей, в которых воплощается это рабочее время, то в форме продуктов, в которых существуют эти стоимости. Само собой разумеется, что под стоимостью продукта здесь следует понимать стоимость, вновь созданную в продолжение рабочего дня, — постоянная же часть стоимости продукта исключается.

Во всех этих формулах действительная степень эксплуа­тации труда, или норма прибавочной стоимости,» выражена неправильно. Пусть рабочий день равняется 12 часам. Сохра­нив все остальные допущения нашего прежнего примера, мы

540

в этом случае выразим степень действительной эксплуатации труда в следующих отношениях:

6 часов прибавочного труда

 

 

=

прибавочная стоимость в 3 шилл

 

 

=

 

 

100%

6 часов необходимого труда

 

переменный капитал в 3 шилл.

 

 

 

Между тем, применяя формулы II), мы получим:

 

6 часов прибавочного труда

 

 

=

прибавочная стоимость в 3 шилл

 

 

=

 

 

50%

рабочий день в 12 часов

 

вновь созданная стоим. в 6 шилл.

 

 

 

Эти производные формулы в действительности выражают то отношение, в котором рабочий день или созданная в течение его стоимость распределяется между капиталистом и рабочим. Но если они принимаются за непосредственное выражение степени самовозрастания капитала, то тем самым устанавливается лож­ный закон: прибавочный труд, или прибавочная стоимость» никогда не может достигнуть 100%[17]. Так как прибавочный труд всегда составляет лишь часть рабочего дня и прибавочная стоимость — лишь часть всей вновь созданной стоимости, то прибавочный труд всегда необходимо должен быть меньше, чем весь рабочий день, или прибавочная стоимость меньше, чем вся вновь созданная стоимость. Но для того чтобы относиться друг к другу как  , они должны быть равны между собой. Чтобы прибавочный труд мог поглотить весь рабочий день (дело идет о среднем дне рабочей недели, рабочего года и т. д.), необходимый труд должен понизиться до нуля. Но если исчезает необходимый труд, исчезает и прибавочный труд,

541

потому что последний есть только функция первого. Поэтому отношение

=

никогда  не может достигнуть предела  и тем более не может

подняться до . Но это вполне возможно для нормы при­бавочной стоимости или действительной степени эксплуатации труда. Возьмем для примера вычисление г-на Л. де Лаверня» согласно которому английский сельскохозяйственный рабочий получает лишь 1/4, а капиталист (арендатор) 3/4, продукта[18] или его стоимости, причем мы совершенно оставляем в стороне вопрос, каким образом распределяется затем эта добыча между капиталистом, земельным собственником и т. д. Согласно этому прибавочный труд английского сельскохозяйственного рабочего относится к его необходимому труду, как 3: 1, норма эксплуа­тации равна 300%.

Присущий классической политической экономии метод рас­сматривать рабочий день как величину постоянную укрепился благодаря применению формул II), так как здесь прибавочный труд сравнивается всегда с рабочим днем данной величины. Тот же самый результат получается, если обращают внимание исключительно на распределение вновь созданной стоимости. Рабочий день, уже воплотившийся во вновь созданной стои­мости, всегда является рабочим днем данной величины.

Выражение прибавочной стоимости и стоимости рабочей силы в виде частей вновь созданной стоимости, — впрочем, такой способ выражения вырастает из самого капиталистиче­ского способа производства, и мы выясним впоследствии его значение, — скрывает специфический характер капиталисти­ческого отношения, а именно тот факт, что переменный капитал обменивается на живую рабочую силу и что соответственно этому рабочий отстраняется от продукта. Вместо этого создается лож­ная видимость отношения товарищества, при котором капита­лист и рабочий делят между собой продукт сообразно доле участия каждого из них в образовании его[19].

 

542

Впрочем, формулы II) всегда могут быть обратно превра­щены в формулы I). Если, например, мы имеем:

то необходимое рабочее время равно рабочему дню в двена­дцать часов минус прибавочный труд в шесть часов. Получаем, следовательно:

 = 

Третья формула, которую я при случае уже приводил, за­бегая вперед, такова:

III ) = = .

Формула   могла бы дать повод подумать, будто капиталист оплачивает труд, а не рабочую силу, но возможность такого недоразумения устранена предшествующим изложением.Формула  есть лишь популярное

 

выражение формулы .  Капиталист оплачивает

стоимость или отклоняющуюся от нее цену рабочей силы и при помощи обмена получает в свое распоряжение самое живую рабочую силу. Использование им этой рабочей силы распа­дается на два периода. В течение одного периода рабочий производит лишь стоимость, равную стоимости его рабочей силы, следовательно лишь эквивалент. Таким образом взамен авансированной цены рабочей силы капиталист получает про­дукт такой же цены. Дело происходит так, будто капиталист купил продукт в готовом виде на рынке. Наоборот, в период прибавочного труда использование рабочей силы создает для капиталиста стоимость, за которую он ничего не платит[20]. Здесь функционирование рабочей силы достается ему даром. В этом смысле прибавочный труд может быть назван неопла­ченным трудом.

543

Итак, капитал есть не только командование над трудом, как выражается А. Смит. Он по существу своему есть командова­ние над неоплаченным трудом. Всякая прибавочная стоимость, в какой бы особенной форме она впоследствии ни кристалли­зовалась, в виде ли прибыли, процента, ренты и т. п., по самой своей субстанции есть материализация неоплаченного рабочего времени. Тайна самовозрастания капитала сводится к тому, что капитал располагает определенным количеством неопла­ченного чужого труда.

544

 


[1] «Самое существование капиталистических предпринимателей, как особого класса, зависит от производительности труда» (Ramsay, цит, соч., стр. 206). "Если бы труд каждого человека был достаточен только для добывания его собственного про­питания, то не было бы никакой собственности» (Ravenstons, цит. соч., стр. 14).

 

[2] «У диких индейцев Америки почти все принадлежит работнику, 99 процентов продукта приходится на долю труда; в Англии на долю рабочего, может быть, не при­ходится и 2/3 («The Advantage of East-India Trade etc."  p.  72, 73),

 

[3] Diodor, цит. соч., кн. 1, гл. 80 1стр, 126].

 

[4] «Первое» (естественное богатство), «будучи более благоприятным и выгодным.. делает народ беззаботным, заносчивым и предающимся всяким излишествам, в то время как второе способствует развитию бдительности, литературы, искусств в политики» ("England's Treasure by Foreign Trade. Or the Balance of our Foreign Trade is the Rule of our Treasure». Written by Thomas Mun, London, Merchant, and now published tor the common good by his son John Mun. London, 1669, p. 181, 182). "И  я не могу представить себе большего несчастья для народа, как быть брошенным на клочок земли, где природа сама производит в изобилии средства существования и пищу, а климат почти целиком освобождает от забот об одежде в защите от непогоды... Возможна в противоположная крайность. Почва, не способная производить при помощи вложенного в нее труда, совершенно так же плоха, как почва, изобильно производящая без всякого приложения труда» ([N. Forster.] "An Enquiry Into the Causes of the Present High Price of Provisions». London, 1767, p. 10).

 

[5] Необходимость вычислять периоды подъема в спада воды а Ниле создала египетскую астрономию, а вместе с тем господство касты жрецов как руководителей земледелия. «(Солнцестояние есть тот момент в году, когда вода Нила начинает прибывать, и египтяне должны были наблюдать его с особым вниманием... Им важно было определить итог период года, чтобы регулировать свои сельскохозяйственные ра­боты. Они должны были поэтому искать на небе знак, указывающий на его воз­вращение» (Cuvier. «Discours sur les revolutions du globe», ed. Hoefer. Paris, 1863.

 

[6] Одной из материальных основ государственной власти над не связанными между собой мелкими производственными организмами Индии было регулирование водоснабжения. Мусульманские властители Индии понимали это лучше, чем их англий­ские преемники. Мы напомним лишь о голоде 1866 г., который стоил жизни более чей миллиону индийцев в округе Орисса Бенгальского президентства.

 

[7] «Нет двух стран, которые доставляли бы одинаковое число средств сущеотвования в одинаковом количестве и с одной и той же затратой труда... нужды людей возрастают или уменьшаются . в зависимости от суровости или умеренности климата, в котором они живут, следовательно, те размеры, в которых жители различных стран вынуждены вести свою промышленность, не могут быть одинаковыми, и нет возмож­ности установить степени их вариаций иначе, как в связи со степенями тепла и холода;

отсюда может быть выведено то общее заключение, что количество труда, необходимое для поддержания жизни населения определенной численности, является наибольшим в условиях холодного климата и наименьшим — а условиях жаркого, потому что в первом случае не только люди больше нуждаются в одежде, но и земля больше нуж­дается в обработке, чем во втором случае» («An Essay on the Governing Causes ot the Natural Rate of Interest». London, 1750, p. 59). Автор этого анонимного сочинения, составившего эпоху, — Дж. Масси. Юм позаимствовал из него свою теорию процента.

[8] «Всякий труд должен» (надо думать, это тоже относится к правам и обязан­ностям гражданина) «оставлять некоторый излишек» (Прудон).

[9] F, Schouw. «Die Erde, die Pflanzen und der Mensch», 2. Aufl. Leipzig, 1854, S. 148.

[10] К этому третьему закону Мак-Куллох делает, между прочим, то нелепое добавление, что прибавочная стоимость может повышаться и без понижения стоимости рабочей силы, благодаря отмене налогов, которые раньше капиталист должен был платить. Отмена таких налогов абсолютно ничего не изменяет в количестве приба­вочной стоимости, непосредственно высасываемой из рабочего промышленным капита­листом. Она изменяет лишь ту пропорцию, в которой капиталист должен поде­лить прибавочную стоимость между своим карманом и третьими лицами Таким образом, она оставляет совершенно неизменным отношение между стоимостью рабочей силы и прибавочной стоимостью. Следовательно, исключение Мак-Куллоха доказы­вает лишь непонимание им общего правила, это несчастье постигает его при вульга­ризации Рикардо столь же часто, как Ж. Б. Сэя — при вульгаризации А. Смита.

[11] «Когда наступает изменение в производительности промышленности и дан­ным количеством труда и капитала производится больше или меньше продукта, отно­сительная величина заработной платы может заметно изменяться, в то время как количество продуктов, представляемое этой относительной величиной, остается то же самое; или же может изменяться количество продуктов, в то время как относи­тельная величина заработной платы остается неизменной» (J. Cazenove Outline of Political Economy etc.», p. 67).

[12]  «При прочих равных условиях английский фабрикант может в течение дан­ного промежутка времени произвести значительно большую сумму продуктов, чем иностранный фабрикант, благодаря чему уравновешивается разница между 60-часовой рабочей неделей у нас и 72- или 80-часовой за границей» («Reports of Insp. of Fact for 3tst October 1855», p. 65) Более значительное законодательное сокращение рабо­чего дня на континентальных фабриках было бы вернейшим средством уменьшить эту разницу между континентальным и английским рабочим часом

 

[13] «Существуют компенсирующие обстоятельства   как это было показано действием акта о десятичасовом рабочем дне» («Reports of Insp, of Fact. for 31st Octo­ber 1848». p. 7).

 

[14] «Количество труда, затраченного человеком в течение 24 часов, может быть приблизительно определено путем исследования химических изменений, имевших место в его теле, так как измененные формы материи указывают на предшествующие затрату двигательной силы» (Grow, On the Correlation of Physical Forces»).

[15] "Хпеб в труд редко идут совершенно вровень. Но существует очевидная граница, за пределами которой они не могут быть разделены. Что касается тех необы­чайных усилий, которые трудящиеся классы предпринимали в период дороговизны, усилий, вызвавших падение заработной платы, отмечаемое в свидетельских показаниях» (а именно перед парламентскими комитетами 1814—1815 гг.), «то они, конечно, делают честь отдельным лицам и способствуют росту напитала. Но ни один гуманный человек не пожелает, чтобы они остались постоянными в неослабевающими. Они заслуживают всяческой похвалы как временный выход; но если бы они стали постоянными, то получились бы результаты, аналогичные тем, какие имеют место, когда население страны располагает продовольствием в крайне скудных размерах» (Malthus. «Inquiry into the Nature and Progress of Rent». London, 1815, p. 48, примечание). Мальтусу делает честь то, что он подчеркивает здесь удлинение рабочего дня, на которое он прямо указывает и в другом месте своего памфлета, тогда как Рикардо и другие, несмотря на вопиющие факты этого рода, рассматривают во всех своих исследованиях рабочий день как величину постоянную. Но консервативные интересы, слугою которых был Мальтус, мешали ему видеть, что чрезмерное удлинение рабочего дня вместе с необычайным развитием машин и эксплуатацией женского и детского труда должно было сделать «избыточной» значительную часть рабочего класса, в особенности е пре­кращением созданного войной спроса и английской монополии на мировом рынке. Само гобой разумеется, было гораздо удобнее, гораздо более соответствовало интере­сам господствующих классов, которым Мальтус поклонялся с чисто поповским усер­дием, объяснять это «перенаселение» вечными законами природы, а не исключительно историческими естественными законами капиталистического производства.

[16]  «Главная причина возрастания капитала во время войны проистекала из больших усилий и, быть может, больших лишений трудящихся классов, наиболее многочисленных в каждом обществе. Большее количество женщин и детей силой обстоятельств было вынуждено заняться промышленным трудом; и прежние работ­ники по той же самой причине должны были посвятить большую часть своего времени увеличению производства» («Essays on Political Economy in which are illustrated the Principal Causes of the Present National Distress». London, 1830, p. 248),

[17] См., например, «Dritter Brief an v. Kirchmann von Rodbertus. Widerlegung der Mcardo'schen Lehre von der Grundrente und Begrundung einer neuen Rentetheorie». Berlin, 1851. Я впоследствии вернусь к этой работе, которая, несмотря на ложную теорию земельной ренты, правильно улавливает сущность капиталистического произ­водства. (Добавление к 3 изданию. Читатель видит, как благожелательно относился Маркс к своим предшественникам, когда он находил у них действительный шаг вперед, какую-либо верную новую мысль. Между тем опубликованные за последнее время письма Родбертуса к Руд. Мейеру заставляют до известной степени ограничить выше­приведенную оценку Маркса. Мы читаем там: «Необходимо спасти капитал не только от труда, но и от самого себя, а это фактически лучше всего достигается тем, что дея­тельность предпринимателя-капиталиста рассматривается как народнохозяйственные или государственно-хозяйственные функции, возложенные на него капиталистической собственностью, а его доход — как особый вид жалованья, ибо никакой иной социаль­ной организации мы еще не знаем. Но жалованье может быть урегулировано и пони­жено, если оно слишком много отнимает от заработной платы. Точно также следует отразить предпринятую Марксом атаку на общество, — так я назвал бы его книгу... Вообще книга Маркса представляет собой не столько исследование, посвященное капиталу, сколько полемику против современной формы капитала, которую он сме­шивает с самым понятием капитала, откуда и проистекают его ошибки» («Briefe etc. von Dr. Rodbertus-Jagetzow, herausgegeben von Dr. Kud. Meyer». Berlin, 1881, Bd. I, S. Ill, 48-е письмо Родбертуса). — В таких идеологических банальностях совершенно теряются смелые задатки «социальных писем» Родбертуса. Ф. Э.)

 

[18] Само собой разумеется, при этом вычислении Вычтена та часть продукта, которая лишь возмещает затраты постоянного капитала. — Г-н Л. де Лавернь, елевой поклонник Англия, скорее преуменьшает, чем преувеличивает это отношение.

[19] Так как все развитые формы капиталистического процесса производства суть формы кооперации, то нет, конечно, ничего легче, как абстрагироваться от свой­ственного им антагонистического характера и расписать их в виде форм свободной ассоциации. Это проделал, например, граф А. де Лаборд в «De 1'Esprit d'Association dans tous les Interets de la Communaute». Paris, 1818. Янки Г. Кэри с таким же успехом проделывает порой этот же фокус даже применительно к отношениям рабской системы.

[20] Хотя физиократы не раскрыли тайны прибавочной стоимости, им все же было ясно то, что прибавочная стоимость есть «такое богатство, которым он» (владе­лец богатства) «может самостоятельно и свободно распоряжаться, богатство, которое он не купил, но которое он продает» {Turgot. «Reflexions sur la Formation et la Distribution des Richesses», p. 11).

 

Сайт создан в системе uCoz