ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ......................................................................................................... 3

ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ В ПРИБЫЛЬ И НОРМЫ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ В НОРМУ ПРИБЫЛИ.................................................................................................. 3

ГЛАВА  ПЕРВАЯ...................................................................................................... 3

ИЗДЕРЖКИ ПРОИЗВОДСТВА И ПРИБЫЛЬ........................................................ 3

ГЛАВА ВТОРАЯ....................................................................................................... 3

НОРМА ПРИБЫЛИ.................................................................................................. 3

ГЛАВАТРЕТЬЯ......................................................................................................... 3

ОТНОШЕНИЕ НОРМЫ ПРИБЫЛИ К НОРМЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ     3

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ................................................................................................ 3

ВЛИЯНИЕ ОБОРОТА НА НОРМУ ПРИБЫЛИ.................................................... 3

ГЛАВА ПЯТАЯ......................................................................................................... 3

ЭКОНОМИЯ В ПРИМЕНЕНИИ ПОСТОЯННОГО КАПИТАЛА........................ 3

I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ..................................................................................... 3

II. ЭКОНОМИЯ НА УСЛОВИЯХ ТРУДА ЗА СЧЕТ РАБОЧЕГО. ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ САМЫМИ НЕОБХОДИМЫМИ ЗАТРАТАМИ...................................................................... 3

III. ЭКОНОМИЯ В ПРОИЗВОДСТВЕ ДВИГАТЕЛЬНОЙ СИЛЫ, НА ПЕРЕДАЧЕ СИЛЫ И НА ПОСТРОЙКАХ...................................................................................................... 3

IV. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭКСКРЕМЕНТОВ ПРОИЗВОДСТВА....................... 3

V. ЭКОНОМИЯ, ДОСТИГАЕМАЯ БЛАГОДАРЯ ИЗОБРЕТЕНИЯМ............. 3

ГЛАВА ШЕСТАЯ...................................................................................................... 3

ВЛИЯНИЕ ИЗМЕНЕНИЯ ЦЕН................................................................................ 3

I. КОЛЕБАНИЯ ЦЕН СЫРЬЯ, НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ВЛИЯНИЕ ИХ НА НОРМУ ПРИБЫЛИ            3

II. ПОВЫШЕНИЕ И ПОНИЖЕНИЕ СТОИМОСТИ КАПИТАЛА, ЕГО ВЫСВОБОЖДЕНИЕ И СВЯЗЫВАНИЕ...................................................................................................... 3

III. ОБЩАЯ ИЛЛЮСТРАЦИЯ: ХЛОПКОВЫЙ КРИЗИС 1861-1865 ГОДОВ 3

ГЛАВА СЕДЬМАЯ................................................................................................... 3

ДОБАВЛЕНИЯ.......................................................................................................... 3

 

Карл Маркс

КАПИТАЛ

КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ

ТОМ ТРЕТИЙ

КНИГА III ПРОЦЕСС КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА, ВЗЯТЫЙ В ЦЕЛОМ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Издан под редакцией Фридриха Энгельса

Москва ИЗДАТЕЛЬСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1985


 


 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Наконец мне удалось опубликовать эту третью книгу основ­ного труда Маркса, завершение его теоретической части. При издании второй книги в 1885 г. я полагал, что третья книга, за исключением некоторых, конечно, очень важных разделов, пред­ставит, пожалуй, только технические затруднения. Так оно и было в действительности; но тех трудностей, которые пред­стояли мне именно в этих важнейших разделах целого, я в то время совсем не предвидел, равно как не предвидел и других препятствий, которые столь сильно замедлили подготовку книги.

Прежде всего и больше всего мешала мне слабость зрения, которая на протяжении ряда лет ограничивала до минимума мое рабочее время для письменных занятий, и еще и теперь позволяет мне браться за перо при искусственном освещении лишь изредка. К этому присоединились другие неотложные дела: новые издания и переводы прежних работ Маркса и моих, следовательно пересмотры, предисловия, дополнения, часто невозможные без дополнительных исследований, и т. д. Прежде всего следует упомянуть английское издание первой книги, за текст которого в конечном счете отвечаю я и которое поэтому отняло у меня много времени. Кто хоть сколько-нибудь следил за колоссальным ростом международной социалистической ли­тературы за последние десять лет и в особенности за числом пе­реводов прежних работ Маркса и моих, тот согласится со мной, что я имел основания радоваться, что весьма ограничено число языков, на которых я мог быть полезен переводчику и, следо­вательно, был обязан не отказываться от просмотра его работы. Но рост литературы был только симптомом соответственного роста самого международного рабочего движения. А это на­лагало на меня новые обязанности. С первых дней нашей общест­венной деятельности на Маркса и на меня выпала значительная


4                       

часть работы по посредничеству между национальными движе­ниями социалистов и рабочих различных стран; работа эта воз­растала соответственно росту всего движения. Но если Маркс и в этой области основную тяжесть брал на себя, то после его смерти постоянно увеличивающийся объем работы доставался мне одному. Между тем непосредственные сношения отдельных национальных рабочих партий между собой стали с тех пор, и, к счастью, изо дня в день все более становятся общим пра­вилом; несмотря на это, к моей помощи все еще прибегают го­раздо чаще, чем мне бы того хотелось, исходя из интересов моей теоретической работы. Но кто, подобно мне, более пятидесяти лет активно участвовал в этом движении, для того вытекающие отсюда дела являются неотложной обязанностью, требующей немедленного исполнения. Как в шестнадцатом столетии, так и в наше бурное время чистые теоретики в сфере общественных интересов встречаются только на стороне реакции, и именно по­тому эти господа в действительности вовсе не теоретики, а про­стые апологеты этой реакции.

Так как я живу в Лондоне, эти партийные сношенья осу­ществляются зимой главным образом в письменной форме, а летом — по большей части лично. Вследствие этого, а также вследствие необходимости следить за ходом движения в посто­янно возрастающем количестве стран и за еще сильнее растущим количеством органов печати, я не мог выполнять работы, не до­пускающие никакого перерыва, кроме как зимой, преимущест­венно в первые три месяца года. Когда человеку перевалило за семьдесят лет, мейнертовские ассоциативные волокна мозга ра­ботают с какой-то непреодолимой медленностью; перерывы в трудной теоретической работе преодолеваешь уже не так легко и не так быстро, как раньше. Поэтому выходило так, что работу од­ной зимы, если она не была вполне доведена до конца, приходи­лось в следующую зиму в значительной части проделывать зано­во; это и случилось как раз с наиболее трудным пятым отделом.

Как увидит читатель из последующего изложения, работа по редактированию этой книги существенно отличалась от ре­дактирования второй книги. Для третьей книги имелся только один первоначальный набросок, к тому же изобиловавший пробелами. Как правило, начало каждого отдела было довольно тщательно обработано, даже в большинстве случаев отшли­фовано стилистически. Но чем дальше, тем более эскизной и неполной становилась обработка рукописи, тем больше было экскурсов по поводу возникавших в ходе исследования побоч­ных вопросов, причем работа по окончательному расположению материала откладывалась до позднейшего времени, тем длиннее


                   5

и более запутанными становились части текста, в которых мысли записывались in statu nascendi *. Во многих местах почерк и изложение слишком ясно выдают вторжение и посте­пенное развитие тех вызванных чрезмерным трудом приступов болезни, которые сначала все более и более затрудняли автору его самостоятельную работу и, наконец, временами делали ее совершенно невозможной. И неудивительно. Между 1863 и 1867 гг. Маркс не только сделал две последние книги «Капи­тала» вчерне, а первую книгу в готовом для печати виде, но еще выполнил гигантскую работу, связанную с основанием и дея­тельностью Международного Товарищества Рабочих. Но вслед­ствие этого уже в 1864 и 1865 гг. обнаружились серьезные при­знаки тех расстройств в здоровье Маркса, из-за которых не он сам закончил обработку II и III книг.

Моя работа началась с того, что я продиктовал всю ру­копись с оригинала, который даже я часто лишь с трудом мог разобрать, и таким образом получил удобочитаемую копию, что само по себе отняло уже довольно много времени. Лишь после этого могла начаться настоящая редакция. Я ограничил ее самым необходимым: всюду, где это допускала ясность, по возможности сохранил характер первоначального текста, даже не зачеркивал отдельных повторений там, где они, как это обыкновенно бывает у Маркса, каждый раз касаются пред­мета с иной стороны или по крайней мере освещают его в иных выражениях. В тех же случаях, когда я вносил изменения или добавления чисто редакционного характера или когда я вынужден был обрабатывать приведенный Марксом факти­ческий материал и делать из него собственные, хотя и по возможности выдержанные в духе Маркса, выводы, в таких слу­чаях все место заключено в прямые скобки и отмечено моими инициалами **. В моих подстрочных примечаниях скобки кое-где отсутствуют; но там, где стоят мои инициалы, я отвечаю за все примечание.

В рукописи, — как это само собой понятно для первого на­броска, — имеются многочисленные указания на те пункты, которые впоследствии должны быть развиты, причем эти обе­щания не во всех случаях были выполнены. Я сохранил их, так как они дают представление о намерениях автора относи­тельно будущей разработки.

А теперь перейдем к отдельным вопросам. Для первого отдела основной рукописью можно было вос­пользоваться лишь с большими ограничениями. В самом начале

* — в процессе их зарождения. Ред. ** В настоящем издании прямые скобки заменены фигурными. Ред.


6                     

ее помещены все математические вычисления отношения между нормой прибавочной стоимости и нормой прибыли (что состав­ляет нашу главу III), тогда как предмет, изложенный в нашей главе I, рассматривается лишь позже и мимоходом. В этом слу­чае оказали помощь два начала переработки, каждое в 8 стра­ниц in folio *; но и они не везде разработаны с надлежащей связностью. Из них составилась глава I в ее теперешнем виде. Глава II взята из основной рукописи. Для главы III имелся це­лый ряд неоконченных математических вычислений, а также целая, почти законченная тетрадь, относящаяся к семидесятым годам и представляющая в уравнениях отношение нормы при­бавочной стоимости к норме прибыли. Мой друг Самюэл Мур, выполнивший также большую часть английского перевода пер­вой книги, взялся обработать для меня эту тетрадь, к чему он в качестве старого кембриджского математика был несравнен­но более способен. Из его резюме я составил затем главу III, пользуясь для этого кое-где и основной рукописью. Из главы IV имелось только заглавие. Но так как рассматриваемый здесь вопрос — влияние оборота на норму прибыли — имеет крайне важное значение, то я разработал его сам, вследствие чего вся эта глава в тексте и заключена в скобки. При этом оказалось, что данная в главе III формула нормы прибыли, для того чтобы сделаться общезначимой, в действительности нуждается в неко­торой модификации. Начиная с пятой главы, основная рукопись является единственным источником для остальной части от­дела, хотя здесь также оказалось необходимым сделать очень много перестановок и дополнений.

Для следующих трех отделов, если не говорить о стилисти­ческой редакции, я почти сплошь мог придерживаться ориги­нала рукописи. Отдельные ее места, в большинстве случаев касающиеся влияния оборота, были обработаны в соответствии со вставленной мною главой IV; они также заключены в скобки и отмечены моими инициалами.

Главное затруднение представлял отдел V, в котором к тому же рассматривается сложнейший вопрос всей книги. И как раз здесь во время работы застиг Маркса один из упомянутых тяжких приступов болезни. Следовательно, это — не готовый набросок и даже не схема, очертания которой следовало за­полнить, а лишь самое начало работы, которое нередко представ­ляет собой неупорядоченную груду записей, заметок, материалов в форме выписок. Сначала я пытался закончить этот отдел, как это мне до некоторой степени удалось с первым отделом, запол-

- форматом в '/а печатного листа. Ред.

 


7

 


8


       9

няя пробелы и разрабатывая лишь намеченные отрывки, чтобы отдел этот хоть приблизительно представлял собой то, что на­меревался дать автор. По меньшей мере три раза я делал такую попытку, но всякий раз безуспешно, и в потере времени на это заключается главная причина задержки. Наконец, я убедился, что так дело не пойдет. Мне пришлось бы просмотреть всю обширную литературу в этой области, и в конечном счете у меня получилось бы нечто такое, что все же не было бы книгой Марк­са. Мне не оставалось ничего иного, как отказаться от дальней­ших попыток в этом направлении и по возможности ограничить­ся упорядочением того, что имелось, сделав лишь самые необхо­димые дополнения. И таким образом весной 1893 г. я закончил основную работу над этим отделом.

Из отдельных глав главы XXI—XXIV были в основном разработаны. Главы XXV и XXVI потребовали проверки фак­тического материала и включения материала, находившегося в других местах. Главы XXVII и XXIX можно было почти целиком дать по рукописи; напротив, текст главы XXVIII пришлось расположить иначе. Но настоящие трудности нача­лись с XXX главы. Начиная отсюда, приходилось приводить в надлежащий порядок не только фактический материал, но и са­мый ход мыслей, то и дело прерываемый вводными предложе­ниями, отступлениями и т. д. и потом получающий дальнейшее развитие в другом месте, часто совершенно мимоходом. Таким образом XXX глава составилась путем перестановок и исключе­ний отдельных отрывков, для которых нашлось применение в другом месте. XXXI глава снова оказалась разработанной в более связной форме. Но затем в рукописи следует большой раздел, озаглавленный «Путаница», представляющий собой сплошь извлечения из парламентских отчетов о кризисах 1847 и 1857 гг., в которых сгруппированы суждения двадцати трех лиц из де­лового мира и экономистов о деньгах и капитале, об отливе золота, о чрезмерной спекуляции и пр., иногда сопровожда­емые краткими комментариями. Здесь, в вопросах и ответах, достаточно представлены почти все ходячие взгляды того вре­мени на отношение между деньгами и капиталом, и Маркс хотел критически и сатирически рассмотреть обнаруживаю­щуюся при этом «путаницу» в вопросе о том, что является на денежном рынке деньгами и что — капиталом. После многих попыток я убедился, что приведение в порядок этой главы невоз­можно; материал, в особенности в тех случаях, когда он сопро­вождается комментариями Маркса, я использовал там, где это допускалось логикой изложения.


10


Затем следует в довольно упорядоченном виде то, что поме­щено мною в главе XXXII, но непосредственно за этим — новая груда выписок из парламентских отчетов о всевозможных пред­метах, затрагиваемых в этом отделе, вперемежку с более или менее пространными или краткими замечаниями автора. К кон­цу извлечения и комментарии все более концентрируются вокруг вопроса о движении денежного металла и колебаниях вексель­ного курса и заканчиваются опять всевозможными дополни­тельными замечаниями. Напротив, глава «Докапиталистиче­ские отношения» (XXXVI) была вполне разработана.

Из всего этого материала, начиная с «Путаницы», поскольку он уже не был помещен раньше, я составил главы XXXIII— XXXV. Конечно, не обошлось без значительных вставок с моей стороны для установления связи. Поскольку эти вставки не чисто формального свойства, они прямо обозначены как при­надлежащие мне. Таким образом мне, наконец, удалось вклю­чить в текст все сколько-нибудь относящиеся к делу сужде­ния автора; ничего не было опущено, кроме незначительной части выписок, где или только повторялось то, что уже было приведено в каком-нибудь другом месте, или же затрагива­лись пункты, которые в рукописи подробно не рассматриваются.

Отдел о земельной ренте был разработан значительно пол­нее, хотя и он отнюдь не приведен в порядок, как это явст­вует уже из того, что в главе XLIII (в рукописи самый конец отдела о ренте) Маркс нашел необходимым дать вкратце общий план всего отдела. При издании этот план оказался тем более кстати, поскольку рукопись начинается главой XXXVII, за которой следуют главы XLV—XLVII и только после того — главы XXXVIII—XLIV. Больше всего работы потребовалось по таблицам дифференциальной ренты II в связи с тем, что в главе XLIII совершенно не был исследован подлежащий здесь рассмотрению третий случай этого вида ренты.

Для этого отдела о земельной ренте Маркс в семидесятых годах предпринял совершенно новые специальные исследова­ния. В продолжение нескольких лет он изучал в подлинниках ставшие в России неизбежными после «реформы» 1861 г. ста­тистические справочники и другие публикации о земельной соб­ственности, предоставленные в его распоряжение русскими друзьями с желательной полнотой, делал из них выписки' и намеревался воспользоваться ими при новой переработке этого отдела. Благодаря разнообразию форм земельной собственности и эксплуатации сельскохозяйственных производителей в Рос­сии в отделе о земельной ренте Россия должна была играть та­кую же роль, какую играла Англия в книге I при исследовании


11

промышленного наемного труда. К сожалению, Марксу не уда­лось осуществить этот план.

Наконец, седьмой отдел был закончен в рукописи, но только как первый набросок, отдельные части текста которого прихо­дилось расчленять для того, чтобы сделать их пригодными для печати. Из последней главы имелось только начало. Здесь пред­стояло рассмотреть соответствующие трем главным формам дохода — земельной ренте, прибыли и заработной плате — три крупных класса развитого капиталистического общества: зе­мельных собственников, капиталистов и наемных рабочих и неизбежного спутника их существования — классовую борьбу как реальный продукт капиталистического периода. Подобные итоговые обобщения Маркс обыкновенно откладывал до окон­чательной редакции, незадолго до печатания, причем новейшие исторические события с неизменной закономерностью достав­ляли актуальнейший иллюстративный материал для его тео­ретических положений.

Цитат и иллюстраций здесь, как и во II книге, значительно меньше, чем в первой. Цитаты из книги I приводятся с указа­нием страниц 2-го и 3-го изданий *. Там, где в рукописи имеется ссылка на теоретические суждения прежних экономистов, большей частью указывается только имя, а самую цитату пред­полагалось привести при окончательной обработке. Конечно, мне все это так и пришлось оставить. Из парламентских отчетов использованы только четыре, но они использованы довольно широко. Эти отчеты следующие:

1) Reports from Cornmittees (of the House of Commons), vol. VIII, Commercial Distress; vol. II, part I, 1847—48. Minutes of Evidence. — Цитированы как Commercial Distress, 1847—48.

2) Secret Committee of the House of Lords on Commercial Distress 1847. Report printed 1848. Evidence printed 1857 (по­тому что в 1848 г. он считался слишком компрометирующим). — Цитируется как С. D. 1848—18572.

3) Report on Bane Acts, 1857.— To же 1858. — Отчеты ко­миссии палаты общин о влиянии банковских актов 1844 и 1845 годов. Со свидетельскими показаниями. — Цитируется как В. А. (иногда также В. С.) 1857, соответственно 1858 годов 3.

К четвертой книге — об истории теорий прибавочной сто­имости — я приступлю, как только это будет для меня сколько-нибудь возможно.          ___

* В настоящем томе они даются но 4-му немецкому изданию с указанием соответствующих   страниц 1 тома «Капитала» К. Маркса (М. 1969 год издания). Ред.


12

В предисловии ко второму тому «Капитала» я должен1 был свести счеты с теми господами, которые к тому времени под­няли большой крик, желая найти «в Родбертусе тайный источ­ник теории Маркса и его несравненного предшественника». Я предоставил им случай показать, «что в состоянии дать поли­тическая экономия Родбертуса»; я призвал их показать, «каким образом может и должна образоваться одинаковая средняя нор­ма прибыли не только без нарушения закона стоимости, но как раз на его основе». Те самые господа, которые тогда, исходя из субъективных или объективных, как правило, каких угодно, только не научных, соображений, провозглашали доброго Родбер­туса экономической звездой первой величины, все без исклю­чения уклонились от ответа. Напротив, другие люди сочли стоящим труда заняться этой проблемой.

В своей критике II тома («Conrads Jahrbucher» 5, XI, 5, 1885, S. 452—465) профессор В. Лексис поднял этот вопрос, хотя и не пожелал дать прямого решения. Он говорит:

«Разрешение этого противоречия» (между законом стоимости Рикардо— Маркса и одинаковой средней нормой прибыли) «невозможно, если рас­сматривать различные виды товаров отдельно и если их стоимость должна быть равна их меновой стоимости, а эта последняя равна или пропор­циональна их цене».

Как полагает Лексис, это возможно лишь при том условии, если

«отказаться от измерения стоимости трудом для отдельных видов то­вара и иметь в виду лишь товарную продукцию в целом и ее распределение между целыми классами капиталистов и рабочих... Из совокупного продукта рабочий класс получает только известную часть... Другая часть, достающаяся классу капиталистов, образует прибавочный продукт в марксовом смысле слова, а потому и... прибавочную стоимость. Затем члены класса капиталис­тов распределяют между собой эту совокупную прибавочную стоимость не соответственно числу занятых ими рабочих, а пропорционально величине капитала, представляемого каждым из них, причем земля также принимается в расчет как капитальная стоимость».

Идеальные стоимости Маркса, определяемые единицами труда, воплощенного в товарах, не соответствуют ценам, но могут

«рассматриваться как исходный пункт смещения, которое приводит к действительным ценам. Последние обусловливаются тем, что равные капи­талы требуют равновеликих прибылей».

Вследствие этого некоторые капиталисты будут получать за свои товары цену более высокую, а другие цену более низ­кую, чем идеальная стоимость этих товаров.

«Но так как потери и прибавки в прибавочной стоимости взаимно погашаются в пределах класса капиталистов, то в целом величина приба-


                        13

вочной стоимости оказывается такою же, как если бы все цены были пропор­циональны идеальным стоимостям товаров».

Как мы видим, вопрос здесь далеко не решен, но, хотя рас­плывчато и поверхностно, в общем все же поставлен правильно. А этo действительно больше, чем мы можем ожидать от кого бы то ни было, кто, подобно этому автору, с гордостью называет себя «вульгарным экономистом»; это прямо поразительно, если сравнить с тем, что дали другие вульгарные экономисты и о чем речь будет позже. Правда, вульгарная политическая экономия Лексиса особого рода. Он говорит, что доход на ка­питал, конечно, можно вывести по способу Маркса, но ничто не обязывает к. такому пониманию. Напротив, вульгарная по­литическая экономия имеет свой способ объяснения, по меньшей мере, более приемлемый:

«Капиталистические продавцы, производитель сырья, фабрикант, опто­вый торговец, розничный торговец — получают доход от своих предприя­тий вследствие того, что каждый из них продает дороже, чем покупает, следовательно завышает на какой-то процент издержки производства своего товара. Только рабочий нс в состоянии сделать подобной надбавки к стои­мости; вследствие своего неблагоприятного положения по отношению к капиталисту он вынужден продавать свой труд по цене, в которую он обхо­дится ему самому, именно за необходимые средства существования... таким образом эти надбавки к цене по отношению к покупающим наемным рабо­чим сохраняют свое полное значение и обусловливают перелив известной части стоимости совокупного продукта в руки класса капиталистов».

Не требуется больших усилий мысли, чтобы убедиться, что это «вульгарно-экономическое» объяснение прибыли на капитал практически ведет к такому же результату, как и теория при­бавочной стоимости Маркса; что, с точки зрения Лексиса, рабочие находятся совершенно в таком же «неблагоприятном положении», как и по Марксу; что они совершенно так же оказы­ваются обманутыми, потому что каждый нерабочий может продавать выше цены, а рабочий не может; и что на основе этой теории может быть построена по крайней мере столь же поверхностная система вульгарного социализма, какая создана здесь, в Англии, на основе теории потребительной стоимости и предельной полезности Джевонса — Менгера6. Я даже думаю, что, если бы г-ну Джорджу Бернарду Шоу была из­вестна эта теория прибыли, он был бы способен ухватиться за нее обеими руками, дать отставку Джевонсу и Карлу Мен-геру и на этом камне вновь воздвигнуть фабианскую церковь будущего.

Но в действительности эта теория — только парафраз теории Маркса. Откуда же берутся все надбавки к цене? Из «совокупного продукта» рабочих. И именно вследствие того,


14


что товар «труд», или, как говорит Маркс, товар рабочая сила должен продаваться ниже его цены. Потому что если общее свойство всех товаров состоит в том, что их можно продавать дороже издержек производства, и если труд представляет един­ственное исключение из этого и постоянно продается лишь по издержкам производства, то он продается именно ниже той цены, которая является общим правилом в этом вульгарно-экономическом мире. Добавочная прибыль, достающаяся вслед­ствие этого капиталисту, соответственно классу капиталистов, именно в том и состоит и в конечном счете только потому и может получиться, что рабочий, воспроизведя возмещение цены своего труда, должен еще сверх того производить продукт, за который он не получает платы, — прибавочный продукт, про­дукт неоплаченного труда, прибавочную стоимость. Лексис — человек в высшей степени осторожный в выборе выражений. Он нигде не говорит прямо, что вышеприведенное пони­мание — его собственное; но если это так, то совершенно ясно, что мы имеем здесь дело не с одним из тех обычных вульгарных экономистов, о которых он сам говорит, что каждый из них в гла­зах Маркса «в лучшем случае только безнадежно слабоумен», а с марксистом, облачившимся в костюм вульгарного эко­номиста. Произошло ли такое переодевание преднамеренно или непреднамеренно, этот психологический вопрос нас здесь не интересует. Тот, кто захотел бы выяснить это, быть может, исследует также, каким образом оказалось возмож­ным, что такой несомненно разумный человек, как Лексис, одно время мог защищать такую бессмыслицу, как биметал­лизм 7.

Первый, кто действительно попытался дать ответ на вопрос, был д-р Конрад Шмидт в работе: «Die Durchschnittsprofitrate auf Grundlage des Marx'schen Werthgesetzes». Stuttgart, Dietz, 1889. Шмидт пытается согласовать детали образования рыноч­ной цены как с законом стоимости, так и со средней нормой при­были. Промышленный капиталист получаст в своем продукте, во-первых, возмещение авансированного им капитала, во-вто­рых, прибавочный продукт, за который он ничего не заплатил. Но чтобы получить этот прибавочный продукт, он должен аван­сировать свой капитал на производство, т. е. он должен приме­нить определенное количество овеществленного труда, чтобы иметь возможность присвоить этот прибавочный продукт. Сле­довательно, для капиталиста этот авансированный им капитал есть количество овеществленного труда, общественно необходи­мое для того, чтобы обеспечить ему этот прибавочный продукт. Это относится и ко всякому другому промышленному капи-


                15

талисту. А так как по закону стоимости продукты обмениваются друг на друга пропорционально труду, общественно необходи­мому для их производства, и так как для капиталиста трудом, необходимым для изготовления его прибавочного продукта, является как раз прошлый труд, накопленный в его капитале, то из этого следует, что прибавочные продукты обмениваются пропорционально капиталам, требующимся на их производство, а не пропорционально действительно воплощенному в них труду. Следовательно, доля, приходящаяся на каждую единицу капитала, равна сумме всей произведенной прибавочной стои­мости, разделенной на сумму употребленных на это капиталов. Поэтому равновеликие капиталы в равные промежутки времени приносят равную прибыль, и это происходит таким образом, что исчисленные так издержки производства прибавочного продукта, т. е. средняя прибыль, прибавляются к издержкам производства оплаченного продукта, и по этой повышенной цене продается и то и другое, и оплаченный и неоплаченный продукт. Устанавливается средняя норма прибыли, хотя, как думает Шмидт, средние цены отдельных товаров определяются согласно закону стоимости.

Конструкция в высшей степени остроумная, она совершенно по гегелевскому образцу и имеет то общее с большей частью гегелевского, что она неправильна. Если закон стоимости дол­жен иметь непосредственное значение и для средних цен, то и прибавочный продукт и продукт оплаченный — в этом отноше­нии между ними нет различия — должны продаваться в соответ­ствии с общественно необходимым трудом, требующимся для их изготовления и употребленным на это. Закон стоимости с самого начала направлен против возникшего из капиталистического способа представления взгляда, будто накопленный прошлый труд, из которого состоит капитал, не только есть определенная сумма готовой стоимости, но как фактор производства и обра­зования прибыли обладает свойством создавать стоимость, сле­довательно представляет собой источник большей стоимости, чем та, какую он сам имеет; закон стоимости прочно устанав­ливает, что такое свойство принадлежит только живому труду. Что капиталисты в зависимости от величины своих капиталов ожидают пропорционально равной прибыли, следовательно, смотрят на авансированные ими капиталы как на своего рода издержки производства их прибыли, это известно. Но если Шмидт пользуется таким представлением, чтобы с его помощью привести в соответствие с законом стоимости цены, вычис­ленные на основе средней нормы прибыли, то он таким образом упраздняет самый закон стоимости, присоединяя к нему в


16                          

качестве соопределяющего фактора представление, стоящее в полном противоречии с этим законом.

Или накопленный труд наряду с живым трудом создает стоимость. В таком случае закон стоимости недействителен.

Или он не создает стоимости. Тогда доводы Шмидта несов­местимы с законом стоимости.

Шмидт отклонился от правильного пути в момент, когда он был уже очень близок к решению задачи, так как он думал, что нужно во что бы то ни стало найти математическую формулу, которая дала бы возможность показать соответствие средней цены каждого отдельного товара с законом стоимости. Но если здесь, будучи совсем близко к цели, он последовал по ложному пути, то остальное содержание брошюры показывает, с каким пониманием он сделал из обеих первых книг «Капитала» даль­нейшие выводы. Ему принадлежит честь самостоятельного от­крытия правильного объяснения до того времени необъясненной тенденции нормы прибыли к понижению, — объяснения, дан­ного Марксом в третьем отделе третьей книги; ему принадлежит также заслуга выведения торговой прибыли из промышленной прибавочной стоимости и целый ряд замечаний о проценте и земельной ренте, в которых им предвосхищены вещи, развитые Марксом в четвертом и пятом отделах третьей книги.

В одной более поздней работе («Neue Zeit» №№ 3 и 4, 1892— 1893) Шмидт пытается прийти к решению иным путем. Этот путь сводится к тому, что среднюю норму прибыли устанавли­вает конкуренция, поскольку она заставляет капитал пере­ливаться из отраслей производства с недостаточной прибылью в другие отрасли, где получается избыточная прибыль. Что конкуренция — великая уравнительница прибылей, это не ново. Но Шмидт стремится показать, что эта нивелировка прибылей тождественна со сведением продажной цены товаров, произво­димых в избыточном количестве, к такой стоимостной мере, которую общество может заплатить за них согласно закону сто­имости. Почему и это не могло привести к цели, достаточно яв­ствует из разъяснений Маркса в самой книге.

После Шмидта к проблеме приступил П. Фиреман («Conrads Jahrbucher», dritte Folge, III, S. 793). Я не останавливаюсь на его замечаниях о других сторонах изложения у Маркса. Они основываются на недоразумении, будто Маркс дает опре­деления там, где он в действительности развивает, и на непони­мании того, что у Маркса вообще пришлось бы поискать гото­вых и раз навсегда пригодных определений. Ведь само собой разумеется, что, когда вещи и их взаимные отношения рассмат­риваются не как постоянные, а как находящиеся в процессе


18


                          19

изменений, то и их мысленные отражения, понятия, тоже под­вержены изменению и преобразованию; их не втискивают в око­стенелые определения, а рассматривают в их историческом, соответственно логическом, процессе образования. После этого станет, конечно, ясно, почему Маркс в начале первой книги, где он исходит из простого товарного производства, являющегося для него исторической предпосылкой, чтобы затем в даль­нейшем изложении перейти от этого базиса к капиталу, — почему он при этом начинает именно с простого товара, а не с формы, логически и исторически вторичной, не с товара, уже капиталистически модифицированного; этого Фиреман, конечно, никак не может понять. Эти и другие побочные обстоя­тельства, которые могли бы дать повод еще к кое-каким возра­жениям, мы предпочитаем оставить в стороне и переходим прямо к существу дела. Тогда как теория учит Фиремана, что при­бавочная стоимость при данной норме прибавочной стоимости пропорциональна числу примененных рабочих сил, опыт пока­зывает ему, что при данной средней норме прибыли прибыль пропорциональна величине всего вложенного капитала. Фи­реман объясняет это тем, что прибыль — явление лишь услов­ное (для него это означает: принадлежащее определенной общественной формации, вместе с ней существующее и исчезаю­щее) ; ее существование связано только с капиталом; последний, если он достаточно силен для того, чтобы обеспечить себе при­быль, вследствие конкуренции вынужден ограничиться полу­чением нормы прибыли, равной для всех капиталов. Без равной нормы прибыли капиталистическое производство было бы прямо невозможно; эта форма производства предполагает, что для каж­дого отдельного капиталиста масса прибыли при данной норме прибыли может зависеть только от величины его капитала. С другой стороны, прибыль состоит из прибавочной стоимости, из неоплаченного труда. Каким же образом происходит при этом превращение прибавочной стоимости, величина которой определяется эксплуатацией труда, в прибыль, величина которой определяется величиной требующегося для этого капитала?

«Просто таким образом, что во всех отраслях производства, где отно­шение между... постоянным и переменным капиталом наибольшее, товары продаются выше их стоимости, а это означает также, что в тех отраслях производства, где отношение постоянного капитала к переменному капи­талу = с : v наименьшее, товары продаются ниже их стоимости, и что толь­ко там, где отношение с : v  представляет определенную среднюю вели­чину, товары отчуждаются по их истинной стоимости... Является ли это несовпадение отдельных цен с их соответственными стоимостями опроверже­нием принципа стоимости? Отнюдь нет. Ибо благодаря тому, что цены од­них товаров поднимаются  выше стоимости в такой же степени, в какой


20


цены других товаров падают ниже их стоимости, общая сумма цен оста­ется равной общей сумме стоимостей ... в конечном счете это несовпа­дение устраняется». Такое несовпадение представляет собой «возмущение»;

«но в точных науках возмущение, которое можно предвидеть, обыкно­венно никогда не рассматривается как опровержение известного зако­на» [стр. 806, 808].

Сравните с этим соответствующие места главы IX и вы най­дете, что Фиреман действительно затронул здесь решающий пункт. Но сколько посредствующих звеньев потребовалось бы Фиреману еще и после этого открытия, чтобы выработать пол­ное и ясное решение проблемы, — это показывает незаслуженно холодный прием, которым была встречена его столь значитель­ная статья. Как ни много людей интересовалось этой проб­лемой, все они еще боялись на ней обжечься. И это объясняется не только несовершенной формой, в которую Фиреман облек свое открытие, но и бесспорными недостатками как его понима­ния изложения у Маркса, так и его собственной общей критики этого изложения, основанной на таком понимании.

Если представляется случай оскандалиться на чем-либо трудном, то за г-ном профессором Юлиусом Вольфом из Цюриха дело никогда не станет. Вся проблема, рассказывает он нам («ConradsJahrbucher»,dritte Folge, II, 1891,8. 352 und ff.), разрешается при помощи относительной прибавочной стои­мости. Производство относительной прибавочной стоимости основывается на увеличении постоянного капитала сравни­тельно с переменным.

«Прирост постоянного капитала предполагает прирост производитель­ной силы рабочих. Но так как этот прирост производительной силы (путем удешевления жизненных средств) влечет за собой прирост прибавоч­ной стоимости, то устанавливается прямое отношение между возрастанием прибавочной стоимости и возрастанием доли постоянного капитала в совокуп­ном капитале. Увеличение постоянного капитала свидетельствует об уве­личении производительной силы труда. При неизменяющемся переменном и возрастающем постоянном капитале прибавочная стоимость должна поэтому возрастать в согласии с Марксом. Вот какой вопрос был задан нам» [стр. 358].

Правда, Маркс в сотне мест первой книги говорит прямо противоположное; правда, утверждение, будто по Марксу при уменьшающемся переменном капитале относительная при­бавочная стоимость возрастает прямо пропорционально воз­растанию постоянного капитала, столь изумительно, что для него трудно подыскать парламентское выражение; правда, г-н Юлиус Вольф каждой строчкой доказывает, что он ни отно­сительно, ни абсолютно ничего не понял ни в абсолютной, ни в относительной прибавочной стоимости; правда, он сам говорит:


21


«С первого взгляда кажется, что здесь находишься поистине в кругу несообразностсй » {стр. 361 ],

что, кстати сказать, единственно правильное замечание во всей его статье. Но что же из того? Г-н Юлиус Вольф так горд своим гениальным открытием, что не может удержаться, чтобы нс воздать за это посмертной хвалы Марксу и эту свою собствен­ную непомерную бессмыслицу не превознести как

«новое доказательство той проницательности и дальновидности, с ка­кой набросана его (Маркса) критическая система капиталистической эко­номики»!

Дальше еще лучше: г-н Вольф говорит:

«Рикардо выдвинул два положения. Во-первых: равные затраты капи­тала — равная прибавочная стоимость (прибыль), во-вторых: равные затра­ты труда — равная (по массе) прибавочная стоимость. И вопрос заключался тогда в том, как одно согласуется с другим. Однако Маркс не признавал такой постановки вопроса. Он без сомнения показал (в третьей книге), что второе утверждение нс представляет собой безусловного следствия закона стоимости, что оно даже противоречит его закону стоимости и, следовательно... должно быть прямо отвергнуто» [стр. 3661.

И затем он исследует, кто из нас двоих заблуждался, я или Маркс. Что он сам пребывает в заблуждении, этого он, конечно,

не думает.

Если бы я захотел обронить хотя бы одно слово по поводу этого великолепного места, это значило бы оскорбить моих чи­тателей и не понять всей комичности положения. Я прибавлю к этому только следующее: с такой же смелостью, с какой он уже тогда мог сказать, что «Маркс в третьем томе без сомнения показал», он пользуется случаем, чтобы сообщить профессор­скую сплетню о том, будто вышеупомянутая работа Конрада Шмидта «прямо инспирирована Энгельсом» [стр. 3661. Г-н Юли­ус Вольф! В том мире, в котором живете и действуете вы, может быть, и принято, что человек, который публично ставит перед другими проблему, втихомолку сообщает ее решение своим личным друзьям. Что вы на это способны, я вам охотно верю. Что до таких низостей не приходится опускаться в том мире, где вращаюсь я, докажет вам настоящее предисловие.

Едва Маркс умер, как г-н Акилле Лориа поспешил опубли­ковать статью о нем в «Nuova Antologia» (апрель 1883 год) ;

сначала это биография, переполненная ложными данными, затем критика общественной, политической и литературной деятельности. Материалистическое понимание истории Маркса здесь фальсифицировано и искажено с таким апломбом, который позволяет угадать великую цель. И эта цель была достигнута:

 


22

в 1886 г. тот же г-н Лориа издал книгу: «La teoria economi-са del la costituzione politica», в которой он возвестил изумлен­ным современникам как свое собственное открытие историче­скую теорию Маркса, так основательно и так умышленно иска­женную им в 1883 году. Конечно, теорию Маркса он свел здесь к довольно филистерскому уровню; исторические иллюстрации и примеры также пестрят ошибками, непростительными и для школьника четвертого класса; но что ему до всего этого? Откры­тие того, что политические условия и события всегда и всюду на­ходят свое объяснение в соответствующих экономических усло­виях, было сделано, как доказано упомянутой книгой, отнюдь не Марксом в 1845 г., а г-ном Лориа в 1886 году. По крайней мере он счастливо уверил в этом своих соотечественников, а с того времени, как его книга появилась на французском языке, — и некоторых французов, и может теперь важничать в Италии как автор новой эпохальной исторической теории, пока тамош­ние социалисты не найдут времени повыщипать у illustre * Лориа краденые павлиньи перья.

Но это лишь один маленький образец приемов г-на Лориа. Он уверяет нас, что все теории Маркса основываются на созна­тельном софизме (un consaputo sofisma); что Маркс не останав­ливался перед паралогизмами даже в тех случаях, если он сам распознавал их как таковые (sapendoir tali) и т. д. И после того, как он в целом ряде подобных пошлых россказней сообщил сво­им читателям все необходимое для того, чтобы они увидели в Марксе карьериста а 1а Лориа, который достигает своих мизер­ных результатов при помощи таких же мизерных, негодных шарлатанских приемов, какими пользуется наш падуанский профессор, он может теперь сообщить им важную тайну, а вмес­те с тем и нас возвращает к норме прибыли.

Г-н Лориа говорит: по Марксу масса прибавочной стоимости (которую г-н Лориа отождествляет здесь с прибылью), произ­веденной в капиталистическом промышленном предприятии, зависит от примененного в нем переменного капитала, так как постоянный капитал не приносит никакой прибыли. Но это противоречит действительности, потому что на практике при­быль зависит не от переменного капитала, а от совокупного ка­питала. И Маркс сам видит это (I, гл. XI 9) и соглашается, что факты по внешней видимости противоречат его теории. Как же разрешает он это противоречие? Он отсылает своих читателей к еще не появившемуся следующему тому. Об этом томе Лориа уже раньше говорил своим читателям, что он не верит тому, что-

    знаменитого. Ред


23

бы Маркс хотя бы одно мгновение думал о его написании, и те­перь он торжествующе восклицает:

«Итак, я справедливо утверждал, что этот второй том, которым Маркс постоянно угрожает своим противникам и который, однако, никогда не по­явится, что этот том, весьма вероятно, служил хитроумной уверткой, которую Маркс применял в тех случаях, когда у него не хватало научных аргумен­тов (un ingegnoso spediente ideato dal Marx a sostituzione degli argomenti scientific!)».

И кто и теперь еще не убежден в том, что Маркс стоит на таком же уровне научного шарлатанства, как illustre Лориа, того уже ничем не исправишь.

Итак, вот что мы узнали: по мнению г-на Лориа, теория прибавочной стоимости Маркса абсолютно несовместима с фак­том общей равной нормы прибыли. Но вот появилась вторая книга и вместе с тем публично поставленный мною вопрос как раз об этом самом пункте 10. Если бы г-н Лориа был одним из нас, робких немцев, он пришел бы в некоторое смущение. Но он — смелый южанин, он происходит из страны с жарким климатом, где, как он утверждает, беззастенчивость * является до некоторой степени естественным условием. Вопрос о норме прибыли поставлен публично. Г-н Лориа публично объявил его неразрешимым. И именно потому он теперь превзойдет самого себя, разрешив его публично.

Такое чудо произошло в «Conrads Jahrbucher», neue Folge, Bd. XX [1890], S. 272 und ff.; в статье о вышеупомянутой работе Конрада Шмидта. После того как он узнал от Шмидта, как обра­зуется торговая прибыль, для него сразу все стало ясно.

«Так как определение стоимости рабочим временем дает преимущество тем капиталистам, которые вкладывают большую часть своего капитала в заработную плату, то непроизводительный» (следует сказать — торговый) «капитал может принудить этих пользующихся преимуществом капиталистов платить ему более высокий процент» (следует сказать — прибыль) «и создать равенство между отдельными промышленными капиталистами... Так, на­пример, если промышленные капиталисты А, В, С употребляют на произ­водство по 100 рабочих дней каждый и постоянного капитала соответственно О, 100 и 200, а заработная плата за 100 рабочих дней содержит в себе 50 ра­бочих дней, то каждый капиталист получает прибавочную стоимость в 50 рабочих дней, а норма прибыли составляет 100% для первого, 33,3% для второго и 20% для третьего капиталиста. Но если четвертый капиталист Д накопляет непроизводительный капитал в 300, который предъявляет притя­зание на получение от капиталиста А процента» (прибыли) «стоимостью в 40 рабочих дней и от капиталиста В — процента стоимостью в 20 рабочих дней, то норма прибыли капиталистов А и В понизится до 20%, как у С, а капиталист Д с капиталом в 300 получит прибыль в 60, т. е. норму прибыли в 20%, как и остальные капиталисты».

* Игра слов: «Unverfrorenheit» означает «беззастенчивость» и «нсзамсрзае-мость». Ред.

 


24       

С такой поразительной ловкостью, в один миг, illustre Лориа разрешил тот самый вопрос, который он за десять лет перед тем объявил неразрешимым. К сожалению, он не открыл нам тайны, откуда «непроизводительный капитал» приобретает силу для того, чтобы не только отнять у промышленников эту их добавочную прибыль, превышающую среднюю норму прибыли, но и удержать ее в собственном кармане совершенно так же, как земельный собствен ник кладет себе в карман в виде земельной ренты добавочную прибыль арендатора. В самом деле, при этом купцы взимали бы с промышленников дань, совершен­но аналогичную земельной ренте, и таким путем устанавливали бы среднюю норму прибыли. Конечно, торговый капитал, как это достаточно известно всякому, очень существенный фактор в установлении общей нормы прибыли. Но только лите­ратурный авантюрист, который в глубине души плюет на всю политическую экономию, может позволить себе утверждение, что торговый капитал обладает волшебной силой поглощать всю избыточную прибавочную стоимость, превышающую общую норму прибыли, к тому же поглощать прежде, чем последняя установлена, и превращать ее в земельную ренту для себя самого, причем для этого ему не требуется никакой земельной собственности. Не менее удивительно утверждение, будто торговый капитал всегда находит тех промышленников, при­бавочная стоимость которых как раз достигает лишь средней нормы прибыли, и что он почитает за честь для себя до неко­торой степени облегчить участь этих несчастных жертв закона стоимости Маркса, продавая их продукты даром, даже без вся­ких комиссионных вознаграждений. Каким надо быть шарла­таном, чтобы вообразить себе, будто Маркс нуждался в подоб­ных жалких фокусах!

Но в полном блеске своей славы наш illustre Лориа вы­ступает только тогда, когда мы сравниваем его с его северными конкурентами, например с г-ном Юлиусом Вольфом, который ведь тоже известен не со вчерашнего дня. Каким мелким брехуном кажется Вольф рядом с итальянцем даже в своей тол­стой книге «Sozialismus und kapitalistische Gesellschaftsord-nung»! Как беспомощно, я чуть было даже не сказал как скром­но, выглядит он по сравнению с тем благородным дерзновением, с каким маэстро выдает как нечто само собой разумеющееся, что Маркс не больше и не меньше, а такой же, как и все другие люди, что он совершенно такой же сознательный софист, паралогист, хвастун и шарлатан, как сам г-н Лориа, что Маркс всякий раз, когда попадает в затруднительное положение, обещает


 25

публике дать окончание своей теории в следующем томе, ко­торый он, как это ему самому очень хорошо известно, и не мо­жет и не собирается выпустить! Безграничная отвага, соеди­няющаяся с чрезвычайной изворотливостью и умением выхо­дить из самых невозможных положений, героическое равно­душие к полученным пинкам, стремительно быстрое присвое­ние чужих работ, назойливое шарлатанство рекламы, организа­ция успеха при помощи шумихи друзей, — кто может срав­ниться с ним во всем этом?

Италия — страна классического. С того великого времени, когда там взошла заря современного мира, эта страна взрасти­ла величественные характеры недосягаемого классического со­вершенства, от Данте до Гарибальди. Но времена унижения и чужеземного господства оставили ей и другие классические ха­рактеры, среди них два особенно рельефных типа: Сганареля и Дулькамару 11. Классическое единство обоих воплотилось, как мы видим, в нашем illustre Лориа.

В заключение я должен повести своих читателей за океан. В Нью-Йорке г-н д-р медицины Георг Штибелинг также на­шел решение задачи, и притом в высшей степени простое. На­столько простое, что ни один человек ни по ту, ни по эту сторо­ну океана не захотел признать .его, вследствие чего он пришел в великий гнев и в бесконечном ряде брошюр и газетных статей по обеим сторонам океана горько жаловался на такую неспра­ведливость. Хотя в «Neue Zeit» ему сказали 12, что все его реше­ние основывается на ошибке в вычислениях, но это не могло его обеспокоить. Маркс-де тоже делал ошибки в вычислениях, од­нако во многих вещах оказался прав. Итак, посмотрим на ре­шение Штибелинга.

«Я беру две фабрики, работающие одинаковое время с одинаковым капиталом, но при различном отношении постоянного и переменного ка­питала. Весь капитал (с + v) я принимаю = у и обозначаю разницу в от­ношении постоянного к переменному капиталу через х. Для фабрики I у = с + v, для фабрики II  у = (с — х) + (v + х). Следовательно, норма

прибавочной стоимости для фабрики I =  ,  а для фабрики II = m /(v + x)

Прибылью (р) я называю совокупную прибавочную стоимость (т), на которую увеличивается совокупный капитал у, или с + v, в течение дан­ного времени; следовательно, р = т. Поэтому норма прибыли для фаб­рики I = p/y,  или , и точно так же для фабрики II =p/y— , или

m/(c-x)+(v+x), т. е. точно так же = . Следовательно, проблема

разрешается таким образом, что на основе закона стоимости при употреб­лении одинакового капитала и одинакового времени, но неодинаковых количеств живого труда, равная средняя норма прибыли происходит от


26

изменения нормы прибавочной стоимости» (G. С. Stiebeling. «Das Werthge setz und die Profitrate». New York [1890, S. 1]).

Как ни прекрасно, как ни ясно вышеприведенное вычисле­ние, однако мы вынуждены предложить г-ну д-ру Штибелингу один вопрос: откуда он знает, что сумма прибавочной стоимости, которую производит фабрика I, совершенно равна сумме при­бавочной стоимости, произведенной на фабрике II? Относитель­но с, v, у и х, следовательно, о всех остальных факторах подсче­та, он нам прямо говорит, что они одинаковой величины для обеих фабрик, но об т ни слова. Но из того, что он алгебраиче­ски обозначает оба упоминаемые здесь количества прибавоч­ной стоимости через т, это отнюдь не следует. Напротив, это есть именно то, что должно быть доказано, так как г-н Штибелинг без всяких околичностей и прибыль р отождествляет с прибавочной стоимостью. Тут возможны только два случая:

или оба т равны, каждая фабрика производит одинаковые ко­личества прибавочной стоимости, следовательно при одинаковом общем капитале — и одинаковое количество прибыли, а в та­ком случае г-н Штибелинг уже наперед предполагает то, что он должен еще доказать; или же одна фабрика производит большую сумму прибавочной стоимости, чем другая, и в таком случае весь его расчет рушится.

Г-н Штибелинг не пожалел ни труда, ни средств для того, чтобы нагромоздить на этой своей ошибке в расчете целую груду вычислений и преподнести их публике. Я могу дать ему успокоительное заверение, что почти все они одинаково неверны и что там, где они в виде исключения правильны, они до­казывают нечто совершенно иное, чем то, что он желает дока­зать. Так, сравнивая данные американских цензов 1870 и 1880 гг., он указывает на фактическое понижение нормы при­были, но объясняет это совершенно ошибочно и полагает, что теория Маркса относительно никогда не изменяющейся, непод­вижной нормы прибыли должна быть исправлена на основе практики. Но вот из третьего отдела предлагаемой третьей книги следует, что эта приписываемая Марксу «неподвижная норма прибыли» —чистая выдумка и что тенденция нормы прибыли к понижению покоится на причинах, диаметрально противоположных тем, которые приводит д-р Штибелинг. У г-на д-ра Штибелинга намерения несомненно добрые, но, если же­лаешь заниматься научными вопросами, необходимо прежде всего научиться читать сочинения, которыми хочешь воспользо­ваться, так, как их написал автор, и прежде всего не вычиты­вать из них того, чего в них нет.


         27

Итог всего исследования: и что касается поставленного во­проса, то опять-таки кое-что сделано только школой Маркса. Фиреман и Конрад Шмидт, читая эту третью книгу, могут быть совершенно довольны каждый своей частью их собствен­ных работ.

Ф. Энгельс Лондон, 4 октября 1894 г

 



29

ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ

ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ В ПРИБЫЛЬ И НОРМЫ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ В НОРМУ ПРИБЫЛИ

ГЛАВА  ПЕРВАЯ

ИЗДЕРЖКИ ПРОИЗВОДСТВА И ПРИБЫЛЬ

 

В первой книге были исследованы те явления, которые пред­ставляет капиталистический процесс производства, взятый сам по себе как непосредственный процесс производства, причем оставлялись в стороне все вторичные воздействия чуждых ему обстоятельств. Но этим непосредственным процессом производ­ства еще не исчерпывается жизненный путь капитала. В дей­ствительном мире он дополняется процессом обращения, ко­торый составил предмет исследования второй книги. Там, — именно в третьем отделе, при рассмотрении процесса обраще­ния как опосредствования общественного процесса воспроиз­водства, — оказалось, что капиталистический процесс произ­водства, рассматриваемый в целом, есть единство процесса производства и обращения. Что касается того, о чем идет речь в этой третьей книге, то оно не может сводиться к общим рас­суждениям относительно этого единства. Напротив, здесь необ­ходимо найти и показать те конкретные формы, которые воз­никают из процесса движения капитала, рассматриваемого как целое. В своем действительном движении капиталы проти­востоят друг другу в таких конкретных формах, по отношению к которым вид [Gestalt] капитала в непосредственном процессе производства, так же как и его вид в процессе обращения, вы­ступает лишь в качестве особых моментов. Видоизменения ка­питала, как мы их развиваем в этой книге, шаг за шагом прибли­жаются таким образом к той форме, в которой они выступают на поверхности общества, в воздействии разных капиталов друг на друга, в конкуренции и в обыденном сознании самих агентов производства.

 

 


30

Стоимость всякого капиталистически произведенного това­ра (W) выражается формулой: W = с + v + т. Если из этой стоимости продукта вычесть прибавочную стоимость т, то ос­танется только эквивалент или стоимость, возмещающая в то­варе капитальную стоимость с + v, израсходованную в виде эле­ментов производства.

Если, например, производство известного товара вызвало затрату капитала в 500 фунтов стерлингов: 20 ф. ст. на изнаши­вание средств труда, 380 ф. ст. на производственные материалы, 100 ф. ст. на рабочую силу, и если норма прибавочной стоимости составляет 100%, то стоимость продукта == 400с + 100v + + 100m = 600 фунтам стерлингов.

По вычете прибавочной стоимости в 100 ф. ст. остается то­варная стоимость в 500 ф. ст., и она лишь возмещает израсхо­дованный капитал в 500 фунтов стерлингов. Эта часть стоимости товара, возмещающая цену потребленных средств производства и цену примененной рабочей силы, возмещает лишь то, чего стоит товар для самого капиталиста, и потому образует для него издержки производства товара.

То, чего стоит товар капиталисту, и то, чего стоит само про­изводство товара, это во всяком случае — две совершенно различные величины. Та часть товарной стоимости, которая состоит из прибавочной стоимости, ничего не стоит капиталисту именно потому, что рабочему она стоит неоплаченного труда. Но так как на основе капиталистического производства рабо­чий, вступив в процесс производства, сам образует состав­ную часть функционирующего и принадлежащего капиталисту производительного капитала, и, следовательно, действитель­ным производителем товара является капиталист, то из­держки производства товара для него неизбежно представ­ляются действительной стоимостью [Kost] самого товара. Если мы издержки производства назовем k, то формула:

W = с + v + т превращается в формулу: W == k + т, или то­варная стоимость = издержкам производства + прибавочная стоимость.

Поэтому сведение различных частей стоимости товара, лишь возмещающих затраченную на его производство капиталь­ную стоимость, к категории издержек производства, служит, с одной стороны, выражением специфического характера ка­питалистического производства. То, чего стоит товар капита­листам, измеряется затратой капитала; то, чего товар дейст­вительно стоит, — затратой труда. Поэтому капиталистические издержки производства товара количественно отличны от его стоимости, или действительных издержек его производства;

 


31

 


32


       33

они меньше, чем товарная стоимость, так как, раз W = k + m, то k = W—m. С другой стороны, издержки производства товара отнюдь не являются такой рубрикой, которая сущест­вует лишь в капиталистическом счетоводстве. Обособление этой части стоимости практически постоянно дает о себе знать в дей­ствительном воспроизводстве товаров, так как из своей товар­ной формы эта часть посредством процесса обращения снова и снова должна превращаться обратно в форму производительного капитала и, следовательно, на издержки производства необходи­мо снова и снова покупать элементы производства, потреблен­ные на производство товара.

Напротив, категория издержек производства не имеет ни­какого отношения к образованию стоимости товара или к про­цессу возрастания стоимости капитала. Если я знаю, что 5/6 товарной стоимости в 600 ф. ст., т. е. 500 ф. ст., составляют лишь эквивалент, стоимость, возмещающую затраченный ка­питал в 500 ф. ст., и потому достаточны только для того, чтобы вновь купить вещественные элементы этого капитала, то я от одного этого еще не знаю ни того, как произведены эти 5/6 сто­имости товара, составляющие его издержки производства, ни того, как произведена последняя шестая часть, составляющая прибавочную стоимость. Исследование, однако, покажет, что издержки производства в капиталистическом хозяйстве при­обретают ложную видимость категории, относящейся к самому производству стоимости.

Возвратимся к нашему примеру. Если мы предположим, что стоимость, произведенная одним рабочим в течение одного среднего общественного рабочего дня, выражается денежной суммой в 6 шилл. = 6 маркам, то авансированный капитал в 500 ф. ст. = 400с + 100v будет представлять собой стоимость, произведенную в 1 6662/3 десятичасового рабочего дня, из ко­торых 1 333 1/3 рабочего дня кристаллизованы в стоимости средств производства = 400c, 333 1/3 — в стоимости рабочей силы = 100v. Следовательно, если норма прибавочной стоимо­сти = 100%, то производство самого вновь создаваемого това­ра стоит затраты рабочей силы = 100v + 100m = 666 2/3 десяти­часового рабочего дня.

Далее, нам известно (см. «Капитал», кн. I, гл. VII, стр. 173 и cл.13), что стоимость вновь произведенного продукта в 600 ф. ст. слагается из:  1) снова появляющейся стоимости постоян­ного капитала в 400 ф. ст., израсходованного на средства про­изводства, и 2) из вновь произведенной стоимости в 200 фун­тов стерлингов. Издержки производства товара = 500 ф. ст. за­ключают снова появившиеся 400с и половину вновь произведен-


34

ной стоимости в 200 ф. ст. (= 100v), следовательно, два совер­шенно различных по своему происхождению элемента товарной стоимости.

Благодаря целесообразному характеру труда, затраченного в течение 666 2/3 десятичасового дня, стоимость потребленных средств производства суммой в 400 ф. ст. переносится с этих средств производства на продукт. Поэтому эта старая стоимость снова появляется как составная часть стоимости продукта, но она не возникает в процессе производства этого товара. Она только потому существует как составная часть товарной сто­имости, что раньше существовала как составная часть аванси­рованного капитала. Следовательно, израсходованный постоян­ный капитал возмещается той частью товарной стоимости, которую он сам присоединяет к товарной стоимости. Таким обра­зом, этот элемент издержек производства имеет двоякое зна­чение: с одной стороны, он входит в издержки производства товара, потому что является той составной частью товарной стоимости, которая возмещает израсходованный капитал; а, с другой стороны, он лишь потому является составной частью товарной стоимости, что представляет собой стоимость израс­ходованного капитала, или потому, что средства производства столько-то стоят.

Совершенно обратное происходит с другой составной частью издержек производства, 666 2/3 дня труда, израсходованного во время производства товара, образуют новую стоимость в 200 фунтов стерлингов. Из этой новой стоимости одна часть возмещает только авансированный переменный капитал в 100 ф. ст., или цену примененной рабочей силы. Но эта авансирован­ная капитальная стоимость отнюдь не входит в образование новой стоимости. При авансировании капитала рабочая сила рассматривается как стоимость, но в процессе производства она функционирует как созидатель стоимости. На место той стои­мости рабочей силы, которая фигурирует при авансировании капитала, в действительно функционирующем производитель­ном капитале выступает сама живая, созидающая стоимость ра­бочая сила.

Различие между этими различными составными частями товарной стоимости, которые вместе образуют издержки про­изводства, бросается в глаза, как только наступает изменение в величине стоимости: в одном случае — израсходованной постоянной, в другом случае — израсходованной переменной части капитала. Пусть цена одних и тех же средств производ­ства, или постоянная часть капитала, повысится с 400 ф. ст. до 600 ф. ст. или, наоборот, упадет до 200 фунтов стерлингов.


35

В первом случае повысятся не только издержки производства товара с 500 ф. ст. до 600с + 100v == 700 ф. ст., но и сама товар­ная стоимость повысится с  600 ф. ст. до 600с + 100v+100m =  800 фунтам стерлингов. Во втором случае упадут не только издержки производства с 500 ф. ст. до 200с + 100v = 300 ф. ст., но и сама товарная стоимость — с 600 ф. ст. до 200с + 100v + + 100m = 400 фунтам стерлингов. Так как израсходованный постоянный капитал переносит на продукт свою собственную стоимость, то при прочих равных условиях стоимость продукта возрастает или падает соответственно изменению абсолютной величины этой капитальной стоимости. Предположим, наоборот, что при прочих равных условиях цена прежней массы рабочей силы возрастает со 100 ф. ст. до 150 ф. ст. или, напротив, падает до 50 фунтов стерлингов. Хотя издержки производства в первом случае повышаются с 500 ф. ст. до 400с + 150v = 550 ф. ст., а во втором случае падают с 500 ф. ст. до 400с + 50v = 450 ф. ст., однако товарная стоимость в обоих случаях остается неизмен­ной = 600 фунтам стерлингов: в первом случае = 400с + 150v + 50m, во втором случае = 400с +50v + 150m. Аван­сированный переменный капитал не присоединяет к продукту своей собственной стоимости. Напротив, вместо его стоимости в продукт вошла новая стоимость, созданная трудом. Поэтому изменение в абсолютной величине стоимости переменного капи­тала, поскольку оно выражает лишь изменение в цене рабочей силы, нисколько не изменяет абсолютной величины товарной стоимости, так как ничего не изменяет в абсолютной величине новой стоимости, создаваемой действующей рабочей силой. Напротив, такое изменение оказывает влияние лишь на отно­шение величин тех двух составных частей новой стоимости, из которых одна составляет прибавочную стоимость, а другая возмещает переменный капитал и потому входит в издержки производства товара.

Общим для обеих частей издержек производства — в на­шем случае 400с + 100v — является только одно: обе они суть части товарной стоимости, которые возмещают авансирован­ный капитал.

Но с точки зрения капиталистического производства это действительное положение вещей необходимо проявляется в из­вращенном виде.

Капиталистический способ производства отличается от спо­соба производства, основанного на рабстве, между прочим, тем, что стоимость, соответственно цена, рабочей силы представ­ляется как стоимость, соответственно как цена, самого труда, или как заработная плата («Капитал», кн. 1, гл. XVII).


36

Поэтому переменная часть стоимости авансированного капитала выступает в виде капитала, израсходованного на заработную плату, в виде капитальной стоимости, оплачивающей стоимость, соответственно цену, всего труда, израсходованного на произ­водство. Если мы, например, предположим, что средний об­щественный рабочий день 10-часовой продолжительности во­площается в количестве денег == 6 шилл., то авансированный переменный капитал в 100 ф. ст. будет денежным выражением стоимости, произведенной в 333 1/3 десятичасового рабочего дня. Но эта стоимость купленной рабочей силы, фигурирую­щая при авансировании капитала, отнюдь не составляет части действительно функционирующего капитала. Вместо нее в про­цесс производства вступает сама живая рабочая сила. Если сте­пень эксплуатации последней составляет, как в нашем примере, 100%, то она расходуется в течение 666 2/3 десятичасового рабочего дня и поэтому присоединяет к продукту новую стои­мость в 200 фунтов стерлингов. Но при авансировании капитала переменный капитал в 100 ф. ст. фигурирует как капитал, за­траченный на заработную плату, или как цена труда, который совершается в течение 666 2/3 десятичасового дня, 100 ф. ст., деленные на 666 2/3, дают нам в качестве цены десятичасового рабочего дня 3 шилл., стоимость, созданную в течение пятичасо­вого труда.

Если мы теперь сравним авансированный капитал, с од­ной стороны, и товарную стоимость — с другой, то мы по­лучим:

I. Авансированный капитал в 500 ф. ст. = 400 ф. ст. капи­тала, израсходованного на сродства производства (цена средств производства), + 100 ф. ст. капитала, израсходован­ного на труд (цена 666 2/3 рабочего дня, или заработная плата за них).

II. Товарная стоимость в 600 ф. ст. = издержкам производ­ства в 500 ф. ст. (400 ф. ст., цена израсходованных средств производства + 100 ф. ст., цена затраченных 666 2/3 рабо­чего дня) + 100 ф. ст. прибавочной стоимости. В этой формуле часть капитала, затраченная на труд, только тем отличается от части капитала, затраченной на средства производства, например, на хлопок или уголь, что она служит для оплаты вещественно другого элемента производства, но отнюдь не тем, что в процессе образования стоимости товара, а потому и в процессе увеличения стоимости капитала, она игра­ет функционально другую роль. В издержках производства това­ра цена средств производства воспроизводится такой же, какой она уже фигурировала при авансировании капитала, и именно

 


37

 


38


39

потому, что эти средства производства были целесообразно ис­пользованы. Совершенно так же в издержках производства товара цена, или заработная плата, 666 2/3 рабочего дня, затра­ченного на его производство, воспроизводится такой, какой она уже фигурировала при авансировании капитала, и опять же именно потому, что это количество труда затрачено в целесооб­разной форме. Мы видим лишь готовые, наличные стоимости,— те части стоимости авансированного капитала, которые уча­ствуют в образовании стоимости продукта,— но не видим эле­мента, создающего новую стоимость. Различие между постоян­ным и переменным капиталом исчезло. Все издержки произ­водства в 500 ф. ст. приобретают теперь двоякий смысл: во-первых, они представляют собой ту составную часть товарной стоимости в 600 ф. ст., которая возмещает капитал в 500 ф. ст., затраченный на производство товара; и, во-вторых, сама эта составная часть стоимости товара существует лишь потому, что раньше она существовала как издержки производства приме­ненных элементов производства, средств производства и труда, т. е. как авансированный капитал. Капитальная стоимость воспроизводится как издержки производства товара потому и постольку, поскольку она была израсходована как капитальная стоимость.

Тем обстоятельством, что различные составные части сто­имости авансированного капитала затрачены на вещественно различные элементы производства — на средства труда, сырье, вспомогательные материалы и труд,— обусловливается лишь то, что на издержки производства товара опять придется купить эти вещественно различные элементы производства. Напротив, в том, что касается образования самих издержек производства, дает о себе знать только одно различие — различие между ос­новным и оборотным капиталом. В нашем примере 20 ф. ст. числились как средства труда (400с = 20 ф. ст. — износ средств труда + 380 ф. ст. — производственные материалы). Если до производства товара стоимость этих средств труда была = = 1 200 ф. ст., то после его производства она существует в двух видах: 20 ф. ст. — как часть товарной стоимости, 1200 — 20, или 1180 ф. ст. — как оставшаяся стоимость средств труда, находящихся по-прежнему во владении капиталиста, или как элемент стоимости не его товарного капитала, а его произво­дительного капитала. В противоположность средствам труда производственные материалы и заработная плата целиком за­трачиваются на производство товара, а потому и вся их стои­мость входит в стоимость произведенного товара. Мы видели, как эти различные составные части авансированного капитала


40

по отношению к обороту приобретают формы основного и обо­ротного капитала.

Итак, авансированный капитал = 1 680 фунтам стерлингов:

основной капитал = 1 200 ф. ст. плюс оборотный капитал =  480 ф. ст. (= 380 ф. ст. — производственные материалы плюс 100 ф. ст. — заработная плата).

Издержки производства товара, напротив, = только 500 ф. ст. (20 ф. ст. — износ основного капитала, 480 ф. ст. — оборот­ный капитал).

Однако это различие между издержками производства товара и авансированным капиталом подтверждает лишь то, что издержки производства товара образуются исключи­тельно капиталом, действительно затраченным на его произ­водство.

В производстве товара применяются средства труда стои­мостью в 1 200 ф. ст., но из этой авансированной капитальной стоимости в производстве потребляется только 20 фунтов стер­лингов. Следовательно, примененный основной капитал лишь частично входит в издержки производства товара потому, что лишь частично расходуется на производство товара. Приме­ненный оборотный капитал целиком входит в издержки произ­водства товара потому, что он целиком расходуется на его про­изводство. Но что же доказывает это, как не то, что потребленные основная и оборотная части капитала,pro rata * величине их стоимости, одинаково входят в издержки производства данного товара и что эта составная часть стоимости товара вообще обязана своим происхождением лишь капиталу, израсходован­ному на его производство? Если бы это было не так, то нельзя было бы понять, почему авансированный основной капитал в 1 200 ф. ст. не присоединяет к стоимости продукта помимо тех 20 ф. ст., которые он утрачивает в процессе производства, также и те 1 180 ф. ст., которые не утрачены им в этом процессе.

Итак, это различие между основным и оборотным капиталом в отношении исчисления издержек производства лишь под­тверждает очевидное возникновение издержек производства из затраченной капитальной стоимости или той цены, в кото­рую обходятся самому капиталисту израсходованные элементы производства, включая сюда и труд. С другой стороны, в от­ношении образования стоимости, переменная, затраченная на рабочую силу часть капитала прямо отождествляется здесь под рубрикой оборотного капитала с постоянным капиталом (частью капитала, состоящей из производственных материалов),

пропорционально. Ред.


41

и таким образом завершается мистификация процесса увеличе­ния стоимости капитала

До сих пор мы рассматривали только один элемент товарной стоимости — издержки производства. Мы должны теперь по­смотреть и на другую составную часть товарной, стоимости, на избыток над издержками производства, или на прибавоч­ную стоимость. Итак, прибавочная стоимость представляет со­бой прежде всего избыток стоимости товара над издержками его производства. Но так как издержки производства равны стоимости израсходованного капитала, в вещественные элемен­ты которого они постоянно обратно превращаются, то этот избыток стоимости представляет собой прирост стоимости капитала, израсходованного на производство товара и возвра­щающегося из обращения этого товара.

Раньше мы уже видели, что хотя т, прибавочная стоимость, возникает лишь из изменения стоимости v, переменного капи­тала, и потому по своему происхождению представляет собой просто прирост переменного капитала, однако по окончании процесса производства она в такой же мере образует прирост стоимости с + v, т. е. всего израсходованного капитала. Фор­мула с + (v + т), которая указывает, что т производится вследствие превращения определенной капитальной стоимости v, авансированной на рабочую силу, в изменяющуюся величину, следовательно, вследствие превращения постоянной величины в величину переменную, может быть представлена точно так же в виде (с + v) + т. До производства у нас был капитал в 500 фунтов стерлингов. После производства у нас имеется ка­питал в 500 ф. ст. плюс прирост стоимости в 100 фунтов стер­лингов .

Однако прибавочная стоимость составляет прирост не только к той части авансированного капитала, которая входит в про­цесс образования стоимости, но и к той части, которая не входит в него; следовательно, — прирост стоимости не только к тому израсходованному капиталу, который возмещается из цены производства товара [Kostpreis], но вообще ко всему

1) Какая путаница может возникнуть из-за этого в головах экономистов, по­казано в «Капитале», кн. 1, гл. VII, 3, стр. 185—191, на примере Н. У. Сениора [см. К. Маркс. «Капитал», том I, М., 1969, стр. 235-240].

2) «В действительности мы уже знаем, что прибавочная стоимость есть просто следствие того изменения стоимости, которое совершается с v, с частью капитала, пре­вращенной в рабочую силу. что, следовательно, v + т = v +dv (v плюс прирост v). Но действительное изменение стоимости и отношение, в котором изменяется стоимость, затемняются тем обстоятельством, что вследствие возрастания своей изменяющейся составной части возрастает и весь авансированный капитал. Раньше он был равен 500, теперь он равен 590» («Капитал», кн. I, гл. VII, 1, стр. 175 (см. К. Маркс, «Капитал», том I, M., 1969, стр. 225]).


42

капиталу, вложенному в производство. До процесса производ­ства у нас была капитальная стоимость в 1 680 фунтов стерлин­гов: 1 200 ф. ст. основного капитала в средствах труда, из которо­го только 20 ф. ст. износа входят в стоимость товара, плюс 480 ф. ст. оборотного капитала в производственных материалах и зара­ботной плате. После процесса производства у нас имеется 1 180 ф. ст. как составная часть стоимости производительного капита­ла плюс товарный капитал в 600 фунтов стерлингов. Если мы сложим эти две суммы стоимости, то окажется, что капиталист владеет теперь стоимостью в 1 780 фунтов стерлингов. Если он вычтет из этого весь авансированный капитал в 1 680 ф. ст., то у него остается прирост стоимости в 100 фунтов стерлингов. Итак, 100 ф. ст. прибавочной стоимости в такой же мере состав­ляют прирост стоимости к вложенному капиталу в 1 680 ф. ст., как и к той его доле в 500 ф. ст., которая израсходована во время производства.

Теперь для капиталиста ясно, что этот прирост стоимости возникает из производственных процессов, предпринятых с ка­питалом, что, следовательно, он порождается самим капиталом;

после процесса производства указанный прирост уже сущест­вует, а до этого процесса его не было. Что касается прежде всего капитала, израсходованного в производстве, то кажется, будто прибавочная стоимость одинаково возникает из различных эле­ментов его стоимости, состоящих из средств производства и труда, ибо эти элементы одинаково участвуют в образовании издержек производства. Они в одинаковой мере присоединяют к стоимости продукта свои составляющие авансированный ка­питал стоимости и не различаются как постоянная и перемен­ная величины стоимости. Это становится очевидным, если мы на один момент представим себе, что весь израсходованный ка­питал состоит или исключительно из заработной платы, или исключительно из стоимости средств производства. Тогда в пер­вом случае мы имели бы вместо товарной стоимости 400с + + 100v + 100m товарную стоимость 500v + 100m. Затрачен­ный на заработную плату капитал в 500 ф. ст. представляет собой стоимость всего труда, употребленного на производство товарной стоимости в 600 ф. ст., и как раз поэтому образует издержки производства всего продукта. Но образование этих издержек производства, вследствие чего стоимость израсходо­ванного капитала снова появляется как составная часть стои­мости продукта, является единственным нам известным про­цессом в создании этой товарной стоимости. Как возникает та ее составная часть в 100 ф. ст., которая образует прибавочную стоимость, мы не знаем. То же самое было бы во втором случае,


43

когда товарная стоимость была бы = 500с + 100m. В обоих случаях мы знаем, что прибавочная стоимость возникает из данной стоимости потому, что эта стоимость авансирована в фор­ме производительного капитала,— безразлично, в форме ли тру­да или в форме средств производства. Но, с другой стороны, авансированная капитальная стоимость не может образовать прибавочной стоимости лишь по той причине, что она израсходо­вана и, следовательно, образует издержки производства товара. Как раз в той мере, в какой она образует издержки производства товара, она образует не прибавочную стоимость, а лишь экви­валент, стоимость, возмещающую израсходованный капитал. Следовательно, поскольку она образует прибавочную стоимость, она образует ее не в своем специфическом качестве израсходо­ванного капитала, а вообще как авансированный и потому при­мененный капитал. Следовательно, прибавочная стоимость происходит как из той части авансированного капитала, которая входит в издержки производства товара, так и из той части, которая не входит в издержки производства, словом,— в равной мере из основной и оборотной составных частей при­мененного капитала. Весь капитал — как средства труда, так и производственные материалы и труд — вещественно служит созидателем продукта. Вещественно в действительном про­цессе труда участвует весь капитал, а в процессе образования стоимости только часть его. Быть может, именно в этом лежит причина того, что он лишь частично участвует в образовании издержек производства, но зато целиком в образовании приба­вочной стоимости. Как бы то ни было, в итоге оказывается, что прибавочная стоимость возникает одновременно из всех частей вложенного капитала. Рассуждения можно было бы еще более сократить, если грубо и просто сказать вслед за Мальтусом:

«Капиталист ждет одинаковой выгоды от всех частей авансированного им капитала»31».

Прибавочная стоимость, представленная как порождение всего авансированного капитала, приобретает превращенную форму прибыли. Следовательно, известная сумма стоимости является капиталом потому, что она затрачена для того, чтобы произвести прибыль, или прибыль появляется по­тому, что известная сумма стоимости употребляется как ка­питал. Если прибыль мы обозначим буквой р, то формула

31 Malthus. «Principles of Political Economy». 2nd ed., London, 1836, p. 268. <1) «Капитал это то, что расходуется в целях получения прибыли». Malthus «Sefinitions in Political Economy». London, 1827, p. 86.


44

W=c+v+m=k+m превращается в формулу W = k + р, или товарная стоимость = издержкам производства + прибыль.

Следовательно, прибыль, как мы ее сначала здесь имеем перед собой, есть то же самое, что и прибавочная стоимость, но только в мистифицированной форме, которая, однако, необ­ходимо возникает из капиталистического способа производства. Так как при видимом образовании издержек производства нельзя обнаружить никакого различия между постоянным и переменным капиталом, то изменение стоимости, совершаю­щееся во время процесса производства, неизбежно связывается не с переменной частью капитала, а со всем капиталом. Так как на одном полюсе цена рабочей силы выступает в превращенной форме заработной платы, то на противоположном полюсе приба­вочная стоимость выступает в превращенной форме прибыли.

Как мы видели, издержки производства товара меньше, чем его стоимость. Так как W = k + т, то k = W — т. Формула W = k + т лишь при том условии сводится к W = k, ра­венству товарной стоимости и издержек производства товара, если т = 0, — это случай, который никогда не встречается на основе капиталистического производства, хотя при особой ры­ночной конъюнктуре продажная цена товаров может падать до или даже ниже их издержек производства.

. Поэтому если товар продается по его стоимости, то реали­зуется прибыль, равная избытку его стоимости над издержками его производства, следовательно, равная всей прибавочной сто­имости, заключающейся в товарной стоимости. Но капиталист может продавать товар с прибылью, даже продавая его ниже его стоимости. До тех пор, пока продажная цена товара выше из­держек *его производства, если даже при этом она и ниже его стоимости, все время будет реализоваться часть заключающейся в нем прибавочной стоимости, следовательно, будет получаться прибыль. В нашем примере товарная стоимость = 600 ф. ст., издержки производства = 500 фунтам стерлингов. Если товар продается за 510, 520, 530, 560, 590 ф. ст., то он продается ниже его стоимости соответственно на 90, 80, 70, 40, 10 ф. ст. и, все же, от его продажи выручается прибыль соответственно в 10, 20, 30, 60, 90 фунтов стерлингов. Между стоимостью товара и издержками его производства, очевидно, возможен неопре­деленный ряд продажных цен. Чем больше тот элемент товарной стоимости, который состоит из прибавочной стоимости, тем больше на практике пределы этих промежуточных цен.

Этим объясняются не только повседневные явления кон­куренции, как, например, известные случаи продажи по пони­женным ценам (underselling), ненормально низкий уровень


45

товарных цен в определенных отраслях промышленности и т. д. Основной закон капиталистической конкуренции, непо­нятый до сих пор политической экономией, закон, регулирую­щий общую норму прибыли и определяемые ею так называемые цены производства, основывается, как мы увидим позже, на этой разнице между стоимостью товара и его издержками про­изводства и на вытекающей из нее возможности с прибылью продавать товар ниже его стоимости.

Низшая граница продажной цены товара определяется издержками его производства. Если товар продается ниже из­держек его производства, то израсходованные составные части производительного капитала не могут быть полностью возме­щены из продажной цены. Если этот процесс продолжается, то авансированная капитальная стоимость исчезает. Уже с этой точки зрения капиталист склонен считать издержки производ­ства действительной внутренней стоимостью товара, потому что это — цена, необходимая для простого сохранения его ка­питала. Но к этому присоединяется еще то обстоятельство, что издержки производства товара есть та покупная цена, которую сам капиталист уплатил для производства товара, следователь­но, покупная цена, определяемая самим процессом производства товара. Поэтому реализуемый при продаже товара избыток стоимости, или прибавочная стоимость, представляется капи­талисту избытком продажной цены товара над его стоимостью, а не избытком его стоимости над издержками его производства, так что выходит, будто прибавочная стоимость, заключающаяся в товаре, не реализуется посредством его продажи, а возникает из самой продажи. Мы уже выяснили эту иллюзию более под­робно в «Капитале», кн. I, гл. IV, 2 («Противоречия всеобщей формулы капитала»), теперь же на один момент возвратимся к той форме, которую вновь выдвинули Торренс и др., изобра­жая ее шагом вперед, сделанным политической экономией по сравнению с Рикардо.

«Естественная цена, состоящая из издержек производства, или, другими словами, из капитала, затраченного при производстве или изготовлении то­вара, не может включать норму прибыли... Если фермер, затратив 100 квар­теров зерна, получает обратно 120 квартеров, то 20 квартеров зерна составляют прибыль, и было бы абсурдно этот избыток, или эту прибыль, называть частью затрат... Фабрикант затрачивает известное количество сырья, орудий и средств существования для труда и получаст взамен известное количество готового товара. Этот готовый .товар должен обладать более высокой мено­вой стоимостью, чем то сырье, те орудия и средства существования, благо­даря авансированию которых он создан».

Ср. «Капитал», кн. I, гл. XV111, стр. 511—512 [см. К. Маркс, «Капитал том 1, М., 1969, стр. 559-560].


46

Поэтому, заключает Торренс, избыток продажной цены над издержками производства, или прибыль, возникает вследствие того, что потребители

«путем ли непосредственного или опосредствованного (circuitous) обмена дают за товар некоторое большее количество всех составных частей капитала, чем стоило его производство»6).

На деле же избыток над данной величиной не может образо­вать части этой величины, а потому и прибыль, избыток товар­ной стоимости над затратами капиталиста, не может образовать части этих затрат. Следовательно, если в образовании стоимости товара не участвует какой-либо иной элемент, кроме стоимости, авансированной капиталистом, то непонятно, каким образом из производства может выйти большая стоимость, чем та, ко­торая вошла в него,— т. е., как может нечто возникнуть из ни­чего. Однако Торренс отделывается от этого созидания из ничего лишь таким способом, что переносит его из сферы производства товаров в сферу обращения товаров. Прибыль не может полу­читься из производства, говорит Торренс, потому, что иначе она уже содержалась бы в издержках производства, следовательно не было бы никакого избытка над этими издержками. Прибыль не может получиться из обмена товаров, отвечает ему Рамсей 14, если она уже не имелась в наличии до обмена товаров. Сумма стоимости обмениваемых продуктов, очевидно, не изменяется вследствие обмена продуктов, сумму стоимости которых они собой представляют. Она остается после обмена такой же, какой была до обмена. Здесь следует заметить, что Мальтус прямо ссылается на авторитет Торренса, хотя сам он иначе объясняет продажу товаров выше их стоимости или, вернее, не объясняет этого, так как все аргументы этого рода по существу совершенно под стать рассуждениям о знаменитом в свое время отрицатель­ном весе флогистона 15.

В обществе, где господствует капиталистическое производ­ство, даже некапиталистический производитель находится во власти капиталистических представлений. В своем последнем романе «Крестьяне» Бальзак, вообще отличающийся глубоким пониманием реальных отношений, метко показывает, как мел­кий крестьянин даром совершает всевозможные работы на своего ростовщика, чтобы сохранить его благоволение, и при этом по­лагает, что ничего не дарит ростовщику, так как для него самого его собственный труд не стоит никаких денежных затрат. Ро-

6) R. Torrens. «An Kssay on the Production of Wealth». London, 1821, p. 51—53, 7) Matthus. «Definitions in Political Economy». London, 1853, p. 70, 71


 

 


47

стовщик, в свою очередь, убивает таким образом одним выстре­лом двух зайцев. Он избавляет себя от денежных расходов на заработную плату и втягивает все больше и больше в долговую кабалу крестьянина, который постепенно разоряется, так как не работает на собственном поле.

Нелепое представление, будто издержки производства товара составляют его действительную стоимость, а прибавочная сто­имость происходит из продажи товара выше его стоимости, что, следовательно, товары продаются по их стоимостям, если их продажная цена равна издержкам их производства, т. е. равна цене средств производства, потребленных на них, плюс заработная плата,— это нелепое представление Прудон с обыч­ным для него наукообразным шарлатанством возвестил как новое открытие тайны социализма. Это сведение стоимости то­варов к издержкам их производства образует в действительности основу его «Народного банка» 16. Раньше было показано, что различные составные части стоимости продукта можно предста­вить в пропорциональных частях самого продукта. Если, на­пример («Капитал», кн. I, гл. VII, 2, стр. 18217), стоимость 20 ф. пряжи составляет 30 шилл.— именно 24 шилл. средства про­изводства, 3 шилл. рабочая сила и 3 шилл. прибавочная стои­мость, — то эту прибавочную стоимость можно представить в виде 1/10 продукта = 2 ф. пряжи. Если эти 20 ф. пряжи будут теперь проданы по их издержкам производства, за 27 шилл., то покупатель получит 2 ф. пряжи даром, или товар будет про­дан на 1/10 ниже своей стоимости; рабочий так же, как и раньше, совершил свой прибавочный труд, однако только для покупа­теля, а не для капиталистического производителя пряжи. Было бы совершенно ошибочно предполагать, что если бы все товары продавались по издержкам их производства, то результат фак­тически получился бы такой же, как если бы все товары прода­вались выше издержек их производства, но по их стоимостям. Если даже предположить, что стоимость рабочей силы, продол­жительность рабочего дня и степень эксплуатации труда по­всюду одинаковы, то все же массы прибавочной стоимости, заключающиеся в стоимостях различных видов товара, в за­висимости от различного органического строения капитала, авансированного на их производство, отнюдь не будут рав­ны8).

"'«Производимые различными капиталами массы стоимости и прибавочной стои­мости, при данной стоимости и одинаковой степени эксплуатации рабочей силы, прямо пропорциональны величинам переменных составных частей этих капиталов, т. с. их составных частей, превращенных в живую рабочую силу» («Капитал», кн. I, гл. IX, стр. 270 (см. К. Маркс, «Капитал», том I, M., 1969, стр. 316]).


48

ГЛАВА ВТОРАЯ

НОРМА ПРИБЫЛИ

Всеобщая формула капитала такова: Д — Т — Д', т. е. известную сумму стоимости бросают в обращение для того, чтобы извлечь из него большую сумму стоимости. Процесс, порождающий эту большую сумму стоимости, есть капитали­стическое производство; процесс, реализующий ее, есть обра­щение капитала. Капиталист производит товар не ради самого товара, не ради его потребительной стоимости или своего лич­ного потребления. Продукт, который в действительности инте­ресует капиталиста,— это не сам осязаемый продукт, а избыток стоимости продукта над стоимостью потребленного на него капитала. Капиталист авансирует весь капитал, не обращая внимания на различные роли, которые составные части капи­тала играют в производстве прибавочной стоимости. Он оди­наково авансирует все эти составные части не только для того, чтобы воспроизвести авансированный капитал, но и произвести известный избыток стоимости по сравнению с ним. Стоимость переменного капитала, авансируемого им, он может превратить в большую стоимость лишь посредством обмена его на живой труд, посредством эксплуатации живого труда. Но он может эксплуатировать труд только в том случае, если он одновременно авансирует и условия для осуществления этого труда,— сред­ства труда и предмет труда, машины и сырье,— т. е. если он ту сумму стоимости, которая имеется у него, превратит в форму условий производства; как и вообще он только потому является капиталистом, только потому вообще может приняться за про­цесс эксплуатации труда, что он как собственник условий труда противостоит рабочему как владельцу только рабочей силы. Уже раньше, в первой книге 18, было показано, что как раз то обстоятельство, что этими средствами производства владеют нерабочие, превращает рабочих в наемных рабочих, нерабо­чих — в капиталистов.


49

Для капиталиста безразлично, как смотрят на дело: что он авансирует постоянный капитал для того, чтобы извлечь при­быль из переменного, или же он авансирует переменный капи­тал для того, чтобы увеличить стоимость постоянного; что он затрачивает деньги на заработную плату для того, чтобы при­дать машинам и сырью более высокую стоимость, или же он авансирует деньги на машины и сырье для того, чтобы получить возможность эксплуатировать труд. Хотя прибавочную стои­мость создает только переменная часть капитала, однако соз­дает ее лишь при том условии, если авансированы и другие части — необходимые для труда условия производства. Так как капиталист может эксплуатировать труд лишь путем аван­сирования постоянного капитала, так как он может использовать постоянный капитал лишь путем авансирования переменного, то в его представлении эти капиталы сливаются воедино, и это тем более, что действительный уровень его прибыли опреде­ляется отношением ее не к переменному капиталу, а ко всему капиталу, не нормой прибавочной стоимости, а нормой прибыли, которая, как мы увидим, может оставаться одной и той же и тем не менее выражать различные нормы прибавочной стои­мости.

К издержкам производства продукта относятся все состав­ные части его стоимости, которые оплачены капиталистом или эквивалент которых он бросил в производство. Для того чтобы капитал просто сохранился или был воспроизведен в своих первоначальных размерах, эти издержки должны быть воз­мещены.

Стоимость, заключающаяся в товаре, равна тому рабочему времени, которого стоит его производство, а сумма этого труда состоит из оплаченного и неоплаченного труда. Напротив, для капиталиста издержки производства товара состоят только из той части овеществленного в товаре труда, которую он опла­тил. Содержащийся в товаре прибавочный труд ничего не стоит капиталисту, хотя рабочему он совершенно так же стоит труда, как и оплаченный, и хотя он совершенно так же, как оплачен­ный, создает стоимость и входит в товар как элемент, образую­щий стоимость. Прибыль капиталиста получается оттого, что он может продать нечто, чего он не оплатил. Прибавочная стои­мость, resp. * прибыль, состоит как раз из избытка стоимости товара над издержками его производства, т. е. из избытка всей суммы труда, содержащейся в товаре, над содержащейся в нем оплаченной суммой труда. В соответствии с этим и прибавочная

— respectivi    соответственно. Ред.


50

стоимость, каково бы ни было ее происхождение, есть избыток над всем авансированным капиталом. Следовательно, этот из­быток стоит в таком отношении ко всему капиталу, которое

выражается дробью , где К означает весь капитал. Таким образом мы получаем норму прибыли  = ,   в отличие от нормы прибавочной стоимости  .

Отношение прибавочной стоимости к переменному капиталу называется нормой прибавочной стоимости; отношение приба­вочной стоимости ко всему капиталу называется нормой при­были. Это — два различных измерения одной и той же величины, которые вследствие различия масштаба выражают различные пропорции или отношения одной и той же величины.

Превращение прибавочной стоимости в прибыль следует вы­водить из превращения нормы прибавочной стоимости в норму прибыли,— а не наоборот. И в самом деле, исходным пунктом исторически была норма прибыли. Прибавочная стоимость и норма прибавочной стоимости есть нечто относительно неви­димое, существенное, подлежащее раскрытию путем исследо­вания, между тем как норма прибыли, а потому такая форма прибавочной стоимости, как прибыль, обнаруживаются на по­верхности явлений.

Что касается отдельного капиталиста, то ясно, что его ин­тересует только одно: отношение прибавочной стоимости, или того избытка стоимости, с которым он продает свои товары, ко всему капиталу, авансированному на производство товара; меж­ду тем как определенное отношение этого избытка к отдельно взятым составным частям капитала и его внутренняя связь с этими частями вовсе не интересуют капиталиста, и более того, его интерес заключается как раз в том, чтобы окутать туманом это определенное отношение и эту внутреннюю связь.

Хотя избыток стоимости товара над издержками его произ­водства возникает в непосредственном процессе производства, но реализуется он только в процессе обращения; и видимость, будто этот избыток возник из процесса обращения, тем легче создается, что в действительности, в условиях конкуренции, на действительном рынке, от отношений рынка зависит, будет или не будет и в какой степени он будет реализован. Здесь нет надобности говорить о том, что если товар продается выше или ниже своей стоимости, то имеет место лишь иное распре­деление прибавочной стоимости и что это иное распределение, изменение отношения, в котором различные лица делят между


51

собой прибавочную стоимость, ничего нс изменяет ни в вели­чине, ни в природе прибавочной стоимости. В действительном процессе обращения не только совершаются превращения, ко­торые мы рассмотрели в «Капитале», кн. II, но они совпадают с действительной конкуренцией, с куплей или продажей товаров выше или ниже их стоимости, так что для отдельного капита­листа реализуемая им самим прибавочная стоимость в такой же мере зависит от взаимного обмана, как и от непосредственной эксплуатации труда.

В процессе обращения наряду с рабочим временем вступает в действие время обращения, соответственно ограничивающее ту массу прибавочной стоимости, которую можно реализовать за известный промежуток времени. На непосредственный про­цесс производства оказывают определяющее влияние и другие моменты, возникающие из обращения. И тот и другой — и непосредственный процесс производства и процесс обраще­ния — постоянно переходят один в другой, переплетаются и та­ким образом постоянно представляют в ложном виде свои харак­терные отличительные признаки. Производство прибавочной стоимости, как и стоимости вообще, приобретает в процессе обращения, как показано раньше, новые определения; капитал проходит круг своих превращений; наконец, из своей, так ска­зать, внутренней органической жизни он вступает в отношения внешней жизни, в отношения, где противостоят друг другу не капитал и труд, а, с одной стороны, капитал и капитал, с дру­гой стороны, индивидуумы, опять-таки просто как покупатели и продавцы; время обращения и рабочее время перекрещи­ваются на своем пути, и таким образом кажется, будто и то и дру­гое одинаково определяют прибавочную стоимость; та перво­начальная форма, в которой противостоят друг другу капитал и наемный труд, замаскировывается вмешательством таких отношений, которые кажутся независимыми от нее; сама при­бавочная стоимость представляется не продуктом присвоения рабочего времени, а избытком продажной цены товара над из­держками его производства, благодаря чему эти последние легко могут показаться его действительной стоимостью (valeur intrin-seque), так что прибыль кажется избытком продажной цены товаров над их имманентной стоимостью.

Правда, в непосредственном процессе производства природа прибавочной стоимости все же постоянно доходит до сознания капиталиста, как это уже при рассмотрении прибавочной стои­мости показала нам его алчность к чужому рабочему времени и т. д. Но, во-первых, сам непосредственный процесс произ­водства есть лишь преходящий момент, который постоянно


52

переходит в процесс обращения, как и наоборот, так что с боль­шей или меньшей ясностью пробивающаяся в процессе про­изводства догадка об источнике создаваемого в нем дохода, т. е. о природе прибавочной стоимости, выступает в лучшем случае как столь же правомерный момент наряду с представлением, будто реализуемый избыток происходит от такого движения, которое является независимым от процесса производства, возникает из самого обращения и принадлежит капиталу независимо от его отношения к труду. Недаром даже современные экономисты, как Рамссй, Мальтус, Сениор, Торренс и т. д., прямо ссылаются на эти явления обращения, как на доказательства того, будто ка­питал просто в своем вещном существовании, независимо от его общественного отношения к труду, которое только и делает его капиталом, является, наряду с трудом и независимо от труда, самостоятельным источником прибавочной стоимости. Во-вто­рых, под рубрикой издержек, к которой заработная плата от­носится совершенно так же, как цена сырья, износ машин и т. д., выжимание неоплаченного труда выступает лишь как сбереже­ние на оплате одной из статей, входящих в издержки, лишь как меньшая плата за определенное количество труда; совершенно так же, как происходит сбережение, когда дешевле покупается сырье или уменьшается изнашивание машин. Таким образом выжимание прибавочного труда утрачивает свой специфический характер; его специфическое отношение к прибавочной стои­мости затемняется; этому сильно способствует и облегчает это, как показано в «Капитале», кн. I, отдел VI 19, то обстоятельство, что стоимость рабочей силы представлена в форме заработной-платы.

Благодаря тому, что все части капитала одинаково кажутся источниками избыточной стоимости (прибыли), капиталистиче­ское отношение мистифицируется.

Однако тот способ, которым прибавочная стоимость посред­ством перехода через норму прибыли превращается в форму прибыли, представляет собой только дальнейшее развитие того смешения субъекта и объекта, которое совершается уже в про­цессе производства. Мы уже видели, как все субъективные производительные силы труда представляются производитель­ными силами капитала 20. С одной стороны, стоимость, прошлый труд, господствующий над живым трудом, персонифицируется в капиталисте; с другой стороны, рабочий, напротив, выступает только как рабочая сила — как предмет, как товар. Из этого извращенного отношения необходимо возникает уже в самом простом производственном отношении соответствующее извра­щенное представление, ложное понимание, которое усугуб­


53

ляется превращениями и модификациями собственно процесса обращения.

Как показывает пример школы Рикардо, попытка предста­вить законы нормы прибыли непосредственно в виде зако­нов нормы прибавочной стоимости, или наоборот, является совершенно ошибочной. Конечно, в голове капиталиста между ними нет различия. В выражении  прибавочная стоимость измеряется ее отношением к стоимости всего капитала, который авансирован на ее производство и частью потреблен в этом производстве целиком, частью же только применен к производ­ству. В действительности отношение  выражает степень возрастания стоимости всего авансированного капитала; т. е., будучи взято в соответствии с внутренней существенной связью и природой прибавочной стоимости, оно показывает, каково отношение той величины, на которую изменяется переменный капитал, к величине всего авансированного капитала.

Величина стоимости всего капитала сама по себе не стоит ни в каком внутреннем отношении к величине прибавочной стои­мости, по крайней мере не стоит непосредственно; По своим ве­щественным элементам весь капитал минус переменный капи­тал,— т. е. постоянный капитал,— состоит из вещественных условий осуществления труда — из средств труда и материала труда. Для того чтобы определенное количество труда овещест­вилось в товарах, а потому и образовало стоимость, требуется определенное количество материала труда и средств труда. В зависимости от особого характера присоединяемого труда су­ществует определенное техническое отношение между массой труда и массой тех средств производства, к которым должен быть присоединен этот живой труд. Постольку "же, следова­тельно. существует определенное отношение и между массой прибавочной стоимости, или прибавочного труда, и массой средств производства. Если, например, труд, необходимый для производства заработной платы, составляет 6 часов ежедневно, то рабочий, чтобы доставить 6 часов прибавочного труда, чтобы создать прибавочную стоимость в 100%, должен работать 12 ча­сов. За эти 12 часов он потребляет вдвое больше средств произ­водства, чем за 6 часов. Но от этого прибавочная стоимость, при­соединяемая им за 6 часов, еще но становится ни в какое непо­средственное отношение к стоимости средств производства, по­требленных за 6 или хотя бы за 12 часов. Эта стоимость нс имеет здесь никакого значения; важно только, чтобы имелась техни­чески необходимая масса. Дешевы ли, дороги ли сырье или сред-


54

ства труда, это совершенно безразлично, если только они обла­дают требуемой потребительной стоимостью и имеются в пред­писываемой техникой пропорции к тому живому труду, который подлежит поглощению. Однако если мне известно, что за один час перепрядается х фунтов хлопка, стоящих а шиллингов, то мне, конечно, известно также, что за 12 часов перепрядается 12 х фунтов хлопка == 12а шиллингам, и тогда я могу вычис­лить отношение прибавочной стоимости к стоимости 12 совер­шенно так же, как к стоимости 6. Но отношение живого труда к  стоимости средств производства имеет здесь место лишь постольку, поскольку а шиллингов служат обозначением х фунтов хлопка: так как определенное количество хлопка имеет определенную цену, то и обратно — определенная цена может служить показателем определенного количества хлопка, пока цена последнего не изменится. Если я знаю, что для того чтобы присвоить 6 часов прибавочного труда, я должен заставить ра­ботать 12 часов, следовательно, должен иметь в готовности хлопка на 12 часов, и если я знаю цену этого количества хлопка, которое требуется на 12 часов, то косвенным путем устанавли­вается отношение между ценой хлопка (как показателем необ­ходимого количества) и прибавочной стоимостью. А по цене сырья я, наоборот, никогда не могу установить ту массу сырья, для прядения которой потребуется, например, один, а не 6 часов. Следовательно, нет никакого внутреннего, необходимого отношения между стоимостью постоянного капитала, а следова­тельно, и стоимостью всего капитала (== с + v), и прибавоч­ной стоимостью.

Если норма прибавочной стоимости известна и величина ее дана, то норма прибыли выражает не что иное, как то, что она есть в действительности: иное измерение прибавочной стои­мости, измерение ее стоимостью всего капитала, а не стоимостью той части капитала, из которой и при помощи обмена которой на труд она непосредственно возникает. Но в действительности (т. е. в мире явлений) дело обстоит наоборот. Прибавочная стоимость дана, но дана как избыток продажной цены товара над издержками его производства; причем остается тайной, откуда происходит этот избыток,— из эксплуатации, ли труда в процессе производства, из надувательства ли покупателей в процессе обращения, или из того и другого. Дано, далее, от­ношение этого избытка к стоимости всего капитала, или норма прибыли. Исчисление этого избытка продажной цены над издер­жками производства в его отношении к стоимости всего аванси­рованного капитала очень важно и естественно, так как благо­даря этому действительно отыскивается то числовое отношение,


55

в котором увеличивается стоимость всего капитала, или сте­пень увеличения его стоимости. Следовательно, если исходить из этой нормы прибыли, то нет никакой возможности вывести отсюда специфическое отношение между избытком и той частью капитала, которая затрачена на заработную плату. В одной из следующих глав мы увидим, какие забавные фокусы проделы­вает Мальтус, когда он этим путем пытается проникнуть в тайны прибавочной стоимости и ее специфического отношения к пере­менной части капитала21. На что указывает норма прибыли как таковая, так это скорее на то, что избыток стоит в одинаковом отношении к равновеликим частям капитала, который с этой точки зрения вообще не обнаруживает никаких внутренних различий, кроме различия между основным и оборотным капи­талом. Да и это различие обнаруживается лишь потому, что избыток исчисляется двояко. Именно, во-первых, как простая величина: избыток над издержками производства. В этой первой форме избытка весь оборотный капитал входит в издержки производства, между тем как из основного капитала в них вхо­дит только износ. Далее, во-вторых: отношение этого избытка стоимости ко всей стоимости авансированного капитала. Здесь в исчисление входит стоимость всего основного капитала совер­шенно так же, как стоимость оборотного. Итак, оборотный капитал оба раза входит одинаково, между тем как основной ка­питал в одном случае входит иначе, а в другом — так же, как и оборотный капитал. Таким образом, различие между оборот­ным и основным капиталом навязывается здесь как единствен­ное различие.

Следовательно, избыток, если он, выражаясь языком Гегеля, обратно отражает себя от нормы прибыли в себе самом, или, иначе, избыток, характеризуемый точнее нормой прибыли, вы­ступает как избыток, который ежегодно или в определенный период обращения производится капиталом срерх его собствен­ной стоимости.

Поэтому, хотя норма прибыли в числовом выражении от­лична от нормы прибавочной стоимости, между тем как приба­вочная стоимость и прибыль представляют в действительности одно и то же и равны также в числовом выражении, тем не менее прибыль есть превращенная форма прибавочной стоимости, форма, в которой ее происхождение и тайна ее бытия замаски­рованы и скрыты. В самом деле, прибыль есть форма проявле­ния прибавочной стоимости, и эту последнюю лишь посредством анализа надлежит выводить из первой. В прибавочной стои­мости отношение между капиталом и трудом обнажено; в отно­шении капитала и прибыли,— т. е. капитала и прибавочной


56

стоимости, проявляющейся, с одной стороны, как реализован­ный в процессе обращения избыток над издержками производ­ства товара, а с другой, как избыток, получающий более точное определение при посредстве его отношения ко всему капиталу,— капитал выступает как отношение к себе самому, как отношение, в котором он как первоначальная сумма стоимости отличается от новой стоимости, созданной им же самим. Что он производит эту новую стоимость во время; своего движения через процесс производства и процесс обращения — это имеется в сознании. Но каким образом это совершается — это покрыто тайной и ка­жется, что прибавочная стоимость обязана своим происхожде­нием каким-то присущим самому капиталу скрытым свойствам.

Чем дальше прослеживаем мы процесс увеличения стоимости капитала, тем более мистифицируется капиталистическое от­ношение и тем менее раскрывается тайна его внутреннего орга­низма.

В этом отделе норма прибыли в числовом выражении отлична от нормы прибавочной стоимости; напротив, прибыль и приба­вочная стоимость рассматриваются как одна и та же числовая величина, только в различной форме. В следующем отделе мы увидим, как размежевание идет дальше и как прибыль выра­жается величиной, которая и численно отлична от прибавочной стоимости.


57

ГЛАВАТРЕТЬЯ

ОТНОШЕНИЕ НОРМЫ ПРИБЫЛИ К НОРМЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ

Как сказано в конце предыдущей главы, мы предполагаем здесь, как и вообще во всем этом первом отделе, что сумма прибыли, приходящаяся на данный капитал, равна всей сумме прибавочной стоимости, произведенной при посредстве этого капитала в течение данного периода обращения. Следовательно, мы пока отвлекаемся от того, что эта прибавочная стоимость, с одной стороны, распадается на различные производные формы:

процент на капитал, земельную ренту, налоги и т. д., и что, с другой стороны, она в большинстве случаев не совпадает с прибылью в том виде, как прибыль эта присваивается в силу общей средней нормы прибыли, о чем речь будет во втором отделе.

Поскольку прибыль предполагается количественно равной прибавочной стоимости, ее величина и величина нормы при­были определяются отношениями простых числовых величин, которые даны или могут быть определены для каждого отдель­ного случая. Таким образом исследование движется сначала в чисто математической области.

Мы сохраняем обозначения, применявшиеся в первой и второй книгах. Весь капитал К разделяется на постоянный капитал с и переменный капитал и и производит прибавочную стоимость т. Отношение этой прибавочной стоимости к аванси­рованному переменному капиталу, следовательно , мы на­зываем нормой прибавочной стоимости и обозначаем ее по­средством т'. Следовательно,  = т' и потому т = m'v.

Если эту прибавочную стоимость относить не к переменному ка­питалу, а ко всему капиталу, то она называется прибылью (р), а отношение прибавочной стоимости т ко всему капиталу К,


58

следовательно,   называется нормой прибыли р'. Мы получаем таким образом:

если мы вместо пг подставим его выше найденную величину m'v, то мы получим:

это уравнение можно выразить также в пропорции:

где норма прибыли относится к норме прибавочной стоимости, как переменный капитал ко всему капиталу.

Из этой пропорции следует, что p', норма прибыли, всегда меньше w', нормы прибавочной стоимости, потому что v, пере­менный капитал, всегда меньше К, суммы v + с, переменного и постоянного капитала; это — за исключением единственного, практически невозможного случая, когда v = К, когда, сле­довательно, капиталист совсем не авансирует постоянного капитала, средств производства, а лишь заработную плату.

В нашем исследовании принимается во внимание, между прочим, еще ряд других факторов, которые определяющим образом воздействуют на величину с, v и m и потому заслужи­вают краткого упоминания.

Во-первых, стоимость денег. Ее мы можем принимать повсю­ду постоянной.

Во-вторых, оборот. Этот фактор мы оставим пока в стороне, потому что его влияние на норму прибыли исследуется особо в одной из последующих глав. {Здесь же мы, забегая вперед, заметим только, что формула р' = m' строго верна только для одного оборота переменного капитала, но что мы можем сделать ее правильной и для годового оборота, если вместо m' простой нормы прибавочной стоимости, поставим m'n, годовую норму прибавочной стоимости, причем п обозначает число оборотов переменного капитала в течение одного года (см. «Капитал», кн. II, гл. XVI, 1). - Ф. Э.}

В-третьих, следует принять во внимание производитель­ность труда, влияние которой на норму прибавочной стои­мости подробно исследовано в «Капитале», кн. I, отдел IV. Но она может оказывать также и прямое влияние на норму прибыли, по крайней мере отдельного капитала, если, как показано в «Капитале», кн. I, гл. X, стр. 280—28422, этот


59

отдельный капитал работает с большей производительностью, чем общественно средняя, доставляет продукты по стоимости более низкой, чем общественная средняя стоимость таких же товаров, и потому реализует добавочную прибыль. Но этот случай мы оставляем здесь в стороне, так как и в этом отделе мы все еще исходим из предположения, что товары производятся при общественно нормальных условиях и продаются по своим стоимостям. Следовательно, в каждом отдельном случае мы исходим из предположения, что производительность труда остается постоянной. В самом деле, капитал, вложенный в из­вестную отрасль промышленности, своим стоимостным строе­нием, т. е. определенным отношением переменного к постоян­ному капиталу, всякий раз выражает определенную степень производительности труда. Следовательно, коль скоро это отношение подвергается изменению иначе, чем путем простого изменения стоимости вещественных составных частей постоян­ного капитала или изменения заработной платы, то изменение должна претерпеть и производительность труда, и потому мы довольно часто будем иметь возможность наблюдать, что из­менения, совершающиеся с факторами с, v и m, предполагают в то же время и изменения в производительности труда.

То же самое относится и к трем остальным факторам: про­должительности рабочего дня, интенсивности труда и заработ­ной плате. Их влияние на массу и норму прибавочной стоимости подробно исследовано в первой книге 23. Итак, понятно, что, хотя ради упрощения мы всегда исходим из предположения, что эти три фактора остаются постоянными, тем не менее из­менения, совершающиеся с v и m, могут предполагать измене­ния величины этих их определяющих моментов. Здесь следует лишь кратко напомнить, что заработная плата действует на ве­личину прибавочной стоимости и высоту нормы прибавочной стоимости обратно тому, как действует на них продолжитель­ность рабочего дня и интенсивность труда; повышение зара­ботной платы уменьшает прибавочную стоимость, между тем как удлинение рабочего дня и повышение интенсивности труда увеличивают ее.

Если мы предположим, что капитал, например, в 100 с 20 ра­бочими при десятичасовом труде и общей заработной плате 20 в неделю производит прибавочную стоимость в 20, то мы получим:

80c + 20v + 20m;      т' = 100%,           р' = 20%.

Пусть рабочий день без повышения заработной платы будет удлинен до 15 часов; благодаря этому вся вновь произведенная


60

20 рабочими стоимость повысится с 40 до 60 (10 : 15 = 40 : 60);

так как v, уплаченная заработная плата, остается прежняя, то прибавочная стоимость с 20 повышается до 40, и мы получаем:

80с + 20v + 40m;    т' = 200%, р' = 40%.

Если, с другой стороны, при десятичасовом труде заработная плата с 20 упадет до 12, то мы будем иметь так же, как и вна­чале, всю вновь созданную стоимость в 40, но теперь она будет делиться по-иному: v понижается до 12, а т будет равна остатку в 28. Следовательно, мы получаем:

80c + 12v + 28m;  m' = 233 1/3%;  p' =28/92 = 30 10/23%.

Итак, мы видим, что как удлинение рабочего дня (или соот­ветственное повышение интенсивности труда), так и понижение заработной платы повышает массу, а потому и норму приба­вочной стоимости; наоборот, повышение заработной платы при прочих равных условиях понизило бы норму прибавочной стоимости. Если, следовательно, v возрастает вследствие по­вышения заработной платы, то это служит выражением не уве­личения, а только более дорогой оплаты известного количества труда; т' и р' не повышаются, а понижаются.

Уже здесь видно, что изменения в рабочем дне, интенсивно­сти труда и заработной плате не могут не вызывать одновремен­ного изменения v и т и отношения между ними, а потому и р', отношения т к с + v, ко всему капиталу; и точно так же ясно, что изменения отношения т к v тоже предполагают измене­ния по меньшей мере в одном из упомянутых трех условий труда.

В этом обнаруживается как раз особое органическое от­ношение переменного капитала к движению всего капитала и увеличению его стоимости, равно как и его отличие от по­стоянного капитала. Постоянный капитал, поскольку дело касается образования стоимости, важен лишь благодаря той стоимости, которой он обладает; причем для образования стоимости совершенно безразлично, представляет ли постоян­ный капитал в 1 500 ф. ст. 1 500 тонн железа, скажем, по 1 ф. ст., или 500 тонн железа по 3 фунта стерлингов. Количество действительного вещества, в котором представлена стоимость по­стоянного капитала, совершенно безразлично для образования стоимости и для нормы прибыли, которая изменяется в обратном направлении с этой стоимостью, т. е. совершенно безразлично, в каком отношении находится увеличение или уменьшение стоимости постоянного капитала к той массе вещественных потребительных стоимостей, в которой он представлен.


61

Совершенно иначе обстоит дело с переменным капиталом. Здесь важна в первую очередь не та стоимость, которой он обладает, не тот труд, который овеществлен в нем, а эта стои­мость как простой показатель всего труда, который приводится переменным капиталом в движение и который не выражен в переменном капитале; разница между всем этим трудом и тру­дом, выраженным в самом переменном капитале, а потому трудом оплаченным, или та часть этого труда, которая создает прибавочную стоимость, оказывается как раз тем больше, чем меньше труд, содержащийся в самом переменном капитале. Пусть рабочий день в 10 часов равен десяти шиллингам или десяти маркам. Если необходимый труд, возмещающий зара­ботную плату, а следовательно переменный капитал, = 5 ча­сам = 5 шилл., то прибавочный труд = 5 часам и прибавочная стоимость = 5 шиллингам; если необходимый труд = 4 часам = == 4 шилл., то прибавочный труд = 6 часам и прибавочная стоимость = 6 шиллингам.

Итак, как только величина стоимости переменного капитала перестает быть показателем массы труда, приводимой им в дви­жение, и, более того, изменяется сама мера этого показателя, то вместе с тем изменяется в противоположном направлении и в обратном отношении норма прибавочной стоимости.

Теперь мы переходим к тому, чтобы применить к различным возможным случаям приведенное выше уравнение нормы прибыли р' = m'. Мы будем изменять значение одного за другим отдельных факторов m'  и устанавливать влияние этих изменений на норму прибыли. Таким образом мы получим различные ряды случаев, в которых мы можем видеть или по­следовательные изменения условий действия одного и того же капитала или же различные одновременно существующие один возле другого и привлекаемые для сравнения капиталы в раз­личных отраслях промышленности или в различных странах. Поэтому, если понимание некоторых наших примеров, как последовательных во времени состояний одного и того же капитала, покажется натянутым или практически невозможным, то это возражение отпадает, когда будем сравнивать независи­мые капиталы.

Итак, мы выделяем в произведении m'оба его множителя, т'  и ; сначала мы возьмем т' как постоянную ве­личину и исследуем влияние возможных изменений ; потом

 

 


 


62

мы предположим, что дробь — есть постоянная величина, и заставим  m' проделать возможные изменения; наконец, мы предположим, что все факторы изменяются, и этим исчер­паем все случаи, из которых могут быть выведены законы, касающиеся нормы прибыли.

I. т'  НЕ ИЗМЕНЯЕТСЯ,   ИЗМЕНЯЕТСЯ

Для этого случая, охватывающего несколько частных случаев, можно составить общую формулу. Если мы имеем два капитала: К и К1 с соответственными переменными состав­ными частями v и v1, с общей для обоих нормой прибавочной стоимости т' и нормами прибыли р' и р'1, то

Если мы теперь определим отношение друг к другу К и К1,

 

а также v и v1, если мы предположим, например, дробь K1/K == Е,

а дробь 1/v = е, то получим К1 = ЕК и v1 == еv.  Теперь,

подставив в прежнее уравнение полученные таким образом величины для р'1,K1 и v1), мы будем иметь:

Но из прежних двух уравнений мы можем вывести и еще одну формулу, превратив их в следующую пропорцию:

Так как величина дроби не изменится, если числитель и зна­менатель помножить или разделить на одно и то же число,

то мы можем   и   v1 / K1свести к процентному отношению, т. е.

предположить, что и К и К1 = 100. Тогда у нас будет  =v/100

и  v1/K1 = v1/100, и мы мо жем в приведенной пропорции отбросить

знаменатели; мы получаем:

р' : р'1 = v :v1; или:

При двух произвольно взятых капиталах, функционирую­щих с равной нормой прибавочной стоимости, нормы прибыли относятся друг к другу, как переменные части капитала, взятые


63

в процентном отношении к соответствующим совокупным капиталам.

Эти две формулы охватывают все случаи изменений .

Прежде чем исследовать эти случаи в отдельности, сделаем еще одно замечание. Так как К представляет сумму с и v, постоянного и переменного капитала, и так как норма приба­вочной стоимости, подобно норме прибыли, обыкновенно вы­ражается в процентах, то вообще удобно предполагать сумму с + v тоже равной сотне, т. с. выражать с и v в процентах. Для определения, правда, не массы, а нормы прибыли, безраз­лично, скажем ли мы: капитал в 15 000, из них 12 000 постоян­ный и 3 000 переменный капитал, производит прибавочную стоимость в 3000; или же сведем этот капитал к процентам:

15 000К = 12 000c + 3 000v( + 3 000 m) 100K=    80c +   20v (+  20m).

В обоих случаях норма прибавочной стоимости т' = 100%, норма прибыли = 20%.

То же самое, когда мы сравниваем друг с другом два ка­питала, например, с предыдущим капиталом сравниваем та­кой капитал:

12 000 К = 10 800с + 1 200v (+ 1 200 m) 100 К=    90с +   10v (+   10 m),

здесь в обоих случаях m' == 100%, р' == 10% и сравнение оказывается много нагляднее в процентной форме.

Напротив, если дело касается изменений, совершающихся с одним и тем же капиталом, то лишь изредка можно восполь­зоваться процентной формой, потому что она почти всегда сти­рает эти изменения. Если капитал от процентной формы:

80с + 20v + 20m переходит к процентной форме:

90с + 10v + 10m, то не видно, возникло ли изменившееся процентное строение 90c + 10v вследствие абсолютного уменьшения v или вследствие абсолютного увеличения с, или же вследствие того и другого. Для этого мы должны располагать абсолютными числовыми величинами. Но при изучении последующих отдельных слу­чаев изменений все сводится к тому, каким образом произошли эти изменения: превратились ли 80с + 20v в 90с + 10v по­тому, что, например, 12 000c + 3 000v вследствие увеличения


64

постоянного капитала при неизменившемся переменном капи­тале превратились в 27000с + 3 000v (в процентах 90с + 10v), или же они приняли эту форму вследствие уменьшения пере­менного капитала при неизменившемся постоянном капитале, т. е. вследствие перехода в 12 000с + 1 333 1/3v (в процентах тоже 90с + 10v), или, наконец, вследствие изменения обоих слагаемых, например, 13 500с + 1 500v (в процентах опять 90с + 10v). Мы должны последовательно рассмотреть как раз все эти случаи, и потому нам приходится отказаться от удобств процентной формы или прибегать к ней лишь во вторую оче­редь.

1) m' и К не изменяются, v изменяется

Если v изменяет свою величину, К может остаться неиз­менным лишь потому, что другая составная часть К, именно постоянный капитал с, изменяет свою величину на такую же сумму, как v, но в противоположном направлении. Если К первоначально = 80с + 20v, = 100, а потом v уменьшается до 10, то К может остаться = 100 лишь при том условии, если с повышается до 90; 90с + 10v = 100. Вообще говоря, если v превращается в v ± d, в v увеличенное или уменьшенное на d, то, чтобы были удовлетворены условия рассматриваемого случая, с должно превратиться в с ± d, должно измениться на такую же сумму, но в противоположном направлении.

Точно так же при неизменной норме прибавочной стоимости m', но при меняющейся величине переменного капитала v, масса прибавочной стоимости т должна измениться, так как т = т'v, а в т'v один множитель, именно v, изменил свою ве­личину.

Предположения нашего случая, наряду с первоначальным уравнением:

p' = m' ,

вследствие изменения v дают второе уравнение:

p'1=m'*v1/K,

в котором v перешло в v1, а р'1, измененная вследствие этого норма прибыли, должна быть найдена.

Она определяется соответствующей пропорцией:

Или: при неизменной норме прибавочной стоимости и неизменной величине всего капитала, первоначальная норма при


65

были относится к норме прибыли, возникшей вследствие из­менения переменного капитала, как первоначальный пере­менный капитал относится к измененному.

Если капитал был первоначально, как выше:

I. 15000 К = 12000с + 3000v(+ 3000m), а теперь он:

II. 15000 К = 13000с + 2000v( + 2000m), то в обоих случаях К = 15000 и т' == 100%, а норма прибыли I, 20%, относится к норме прибыли II, 131/3%, как пе­ременный капитал I, 3000, к переменному капиталу II, 2 000, следовательно, 20% : 13 1/3% = 3 000 : 2 000. Переменный капитал может или повыситься или понизиться. Возьмем сначала пример, когда он повышается. Пусть капитал будет первоначально составлен и функционирует следующим образом:

100с + 20v + 10m; К = 120, m' = 50% р' = 8 1/3%.

Пусть теперь переменный капитал повысится до 30; тогда, согласно предположению, чтобы весь капитал остался по-преж­нему = 120, постоянный капитал должен понизиться со 100 до 90. Произведенная прибавочная стоимость при той же норме прибавочной стоимости в 50% должна повыситься до 15. Сле­довательно, мы получаем:

II. 90с + 30v + 15m; К = 120, т   50%, р' == 12 1/2%.

Будем сначала исходить из предположения, что заработная плата не изменилась. Тогда другие факторы нормы прибавочной стоимости — рабочий день и интенсивность труда — тоже дол­жны остаться неизменными. Следовательно, увеличение v (с 20 до 30) может иметь только тот смысл, что рабочих приме­няется больше наполовину. В таком случае и вся вновь произ­веденная ими стоимость тоже повышается наполовину, с 30 до 45, и делится, как и раньше, — 2/3 на заработную плату и 1/3 на прибавочную стоимость. Но одновременно с увеличе­нием числа рабочих понизился постоянный капитал, стоимость средств производства, со 100 до 90. Следовательно, мы имеем перед собой случай уменьшающейся производительности труда, связанный с одновременным уменьшением постоянного капи­тала; возможен ли экономически этот случай?

В земледелии и добывающей промышленности, где было бы легко понять уменьшение производительности труда, а потому и увеличение числа занятых рабочих, этот процесс — в рамках капиталистического производства и на его базисе — связан


66

нс с уменьшением, а с увеличением постоянного капитала. Если бы даже упомянутое уменьшение с было обусловлено простым понижением цены, отдельный капитал лишь при со­вершенно исключительных обстоятельствах мог бы совершить переход от I к II. Но по отношению к двум независимым ка­питалам, которые вложены в различных странах или в различ­ные отрасли земледелия или добывающей промышленности, не было бы ничего удивительного в том, если бы в одном слу­чае применялось больше рабочих (поэтому и больший пере­менный капитал), которые работают со средствами производ­ства, меньшими по стоимости или объему, чем в другом случае.

Если же мы отбросим предположение, что заработная плата остается неизменной, и объясним повышение переменного капитала с 20 до 30 увеличением заработной платы наполовину, то перед нами будет совершенно иной случай. То же самое число рабочих, скажем 20 рабочих, и впредь работает с тем же самым или незначительно уменьшившимся количеством средств про­изводства. Если рабочий день остается неизменным, например 10 часов, то вся вновь произведенная стоимость тоже остается неизменной: теперь, как и раньше, она равняется 30. Но эти 30 будут целиком употреблены на то, чтобы возместить аванси­рованный переменный капитал в 30; прибавочная стоимость исчезла бы. Однако было предположено, что норма прибавоч­ной стоимости не изменяется, т. е. как и в I, остается = 50%. Это возможно лишь при том условии, если рабочий день будет увеличен наполовину, т. е. до 15 часов. Тогда 20 рабочих в 15 часов произвели бы новую стоимость в 45, и все условия были бы соблюдены:

II. 90с + 30v + 15m; К = 120, m' = 50%, р' = 12 1/2%.

В этом случае эти 20 рабочих не потребуют средств труда, орудий, машин и т. д. больше, чем в случае I; придется увели­чить наполовину только количество сырого материала или вспомогательных материалов. Следовательно, при понижении цен на эти материалы переход от I к II, согласно нашим пред­положениям, был бы экономически допустим даже для отдель­ного капитала. И капиталист за свою возможную потерю вслед­ствие обесценения его постоянного капитала был бы по меньшей мере отчасти компенсирован повышением прибыли.

Предположим теперь, что переменный капитал не увеличи­вается, а уменьшается. В таком случае нам стоит только пере­вернуть наш прежний пример, взять II как первоначальный капитал и от II перейти к I.


67

11. 90с + 30v+ 15m, превращается тогда в:

1. 100с + 20v + 10m, и ясно, что вследствие такой пере­становки ничего не изменяется в условиях, регулирующих в обоих случаях нормы прибыли и их взаимное отношение.

Если v с 30 понизится до 20 потому, что при возрастании постоянного капитала будет занято рабочих меньше на 1/3, то перед нами будет здесь нормальный случай современной промышленности: повышающаяся производительность труда, подчинение большей массы средств производства меньшему числу рабочих. Что такое движение необходимо связано с од­новременно наступающим понижением нормы прибыли, это обнаружится в третьем отделе этой книги.

Но если v с 30 понижается до 20 потому, что прежнее число рабочих занято по более низкой заработной плате, то при неизменности рабочего дня вся вновь произведенная стоимость осталась бы, как и раньше, = 30v + 15m = 45; так как v понизилось до 20, то прибавочная стоимость повысилась бы до 25, норма прибавочной стоимости — с 50% до 125%, что про­тиворечило бы нашему предположению. Чтобы сохранились условия нашего случая, прибавочная стоимость при норме в 50% должна, напротив, понизиться до 10, следовательно вся вновь произведенная стоимость — с 45 до 30, а это возможно лишь при сокращении рабочего дня на 1/3. Тогда мы получаем, как раньше:

100с + 20v + 10m;  m' = 50%,  р' = 8'/3%.

Конечно, нет надобности упоминать о том, что такого со­кращения рабочего времени при понижении заработной платы на практике не произошло бы. Впрочем, это пока безразлично. Норма прибыли является функцией многих переменных, и, если мы желаем узнать, как влияют эти переменные на норму прибыли, мы должны по порядку исследовать обособленное влияние каждой из них, независимо от того, допустимо ли экономически такое изолированное влияние по отношению к одному и тому же капиталу или же нет.

2) m' не изменяется, v изменяется, К изменяется вследствие изменения v

Этот случай отличается от предыдущего только степенью. Вместо того чтобы с уменьшалось или увеличивалось настолько, насколько увеличивается или уменьшается v, с остается здесь неизменным. Но при современных условиях крупной промышленности и сельского хозяйства переменный капитал


68

представляет собой относительно лишь небольшую часть всего капитала, и потому уменьшение или возрастание последнего, поскольку оно определяется изменением первого, тоже отно­сительно невелико. Если бы мы опять исходили из капитала:

I. 100с + 20v + 10m; К = 120, m' = 50%, р' = 8 1/3%, то он превратился бы, например, в:

II. 100с + 30v + 15m; К = 130, m' = 50%, р' =11 7/13 %. Противоположный случай уменьшения переменного капитала опять-таки иллюстрировался бы обратным переходом от II к I.

Экономические условия по существу были бы такие же, как в предыдущем случае, поэтому они. не требуют повторного изложения. Переход от I к II предполагает: уменьшение про­изводительности труда наполовину, подчинение 100с во II потребует наполовину больше труда, чем в I. Этот случай может иметь место в земледелии9)

Но в то время как в предыдущем случае весь капитал оста­вался неизменным потому, что постоянный капитал превращал­ся в переменный или наоборот, здесь при увеличении перемен­ной части происходит связывание дополнительного капитала, при уменьшении переменной части — высвобождение капитала, применявшегося до того времени.

3) m' и v не изменяются, с, а потому и К изменяются

В этом случае уравнение:

р' = m'  изменяется в: р'1 = m' * v/K1 и при соответствующем сокращении множителей на обеих сто­ронах приводит к пропорции:

р'1 :p' = К : К1 ;

при равенстве норм прибавочной стоимости и равенстве пере­менных частей капитала нормы прибыли обратно пропорцио­нальны общей величине капиталов.

Если перед нами, например, три капитала или три различ­ных строения одного и того же капитала:

I. 80с + 20v + 20m; К = 100, m' = 100%, р' = 20%;

II. 100с + 20v + 20m; К = 120, т' = 100%, р' = 16 2/3%;

III. 60с + 20v + 20m; К = 80, т' = 100%, р' = 25%;

то получаются такие отношения:

20% : 16 2/3% = 120 : 100 и 20% : 25% = 80 : 100.

9) Здесь в рукописи стоит [Исследовать позже, в какой связи стоит этот случай с земельной рентой». [Ф. Э.]


69

Ранее данная общая формула изменений — при неизменяю-щейся m' была такова:

так как v не претерпевает изменений, и поэтому множитель е = v1 /v становится здесь = 1.

Так как m' v = m, массе прибавочной стоимости, и так как т' и v остаются неизменными, то и т не затрагивается изме­нением К', масса прибавочной стоимости остается такой же, как была перед этим изменением.

Если бы с упало до нуля, то р' было бы = т', норма при­были была бы равна норме прибавочной стоимости.

Изменение с может возникнуть или вследствие простого изменения стоимости вещественных элементов постоянного капитала, или вследствие изменения технического строения всего капитала, т. е. вследствие изменения производительности труда в соответствующей отрасли производства. В последнем случае повышение производительности общественного труда, совершающееся с развитием крупной промышленности и сель­ского хозяйства, обусловило бы то, что переход происходил бы (в только что приведенном примере) в последовательности от III к I и от I к II.То количество труда, которое оплачивается в 20 и производит стоимость в 40, приводило бы в движение сначала массу средств труда стоимостью в 60; при повышении производительности и неизменяющейся стоимости масса при­водимых в движение средств труда возросла бы сначала до 80, потом до 100. Обратная последовательность обусловила бы понижение производительности; то же самое количество труда было бы в состоянии привести в движение меньше средств про­изводства, производство сократилось бы, как это может слу­читься в земледелии, горном деле и т. д.

Экономия на постоянном капитале, с одной стороны, повы­шает норму прибыли, а с другой — высвобождает капитал, следовательно, имеет важное значение для капиталистов. Позже * мы подробнее исследуем этот вопрос, а также влияние изменения цены элементов постоянного капитала, особенно сырья.

И здесь снова оказывается, что изменение постоянного капитала одинаково действует на норму прибыли, независимо

* См. настоящий том, гл. V и VI. Ред.


70

от того, вызвано это изменение увеличением или уменьшением вещественных составных частей с или же простым изменением их стоимости.

4) m' не изменяется, v, с и К меняются

В этом случае остается в силе прежняя общая формула измененной нормы прибыли:

Из нее следует, что при неизменной норме прибавочной стои­мости:

a) Норма прибыли падает, если Е больше, чем е, т. е. если постоянный капитал увеличивается таким образом, что весь капитал возрастает относительно быстрее, чем переменный капитал. Если капитал от 80с+  20v + 20m получает строение

170с + 30v + 30m, то т' остается = 100%, но   падает с 20/100

до 30/200, несмотря на то, что увеличились как v, так и К, и норма

прибыли соответственно падает с 20% до 15%.

b) Норма прибыли остается неизменной только в том случае,

если е = Е, т. е. если дробь — при кажущемся изменении сохра­няет прежнюю величину, т. е. если числитель и знаменатель бу­дут помножены или разделены на одно и то же число. 80с + + 20v + 20m  и 160с + 40v + 40m очевидно, имеют одну и ту же норму прибыли в 20%, потому что т' остается = 100%, а

 = 20/100 = 40/200 в обоих примерах имеет одно и то же значение.

c) Норма прибыли повышается, если е больше, чем Е, т. е. если переменный капитал возрастает относительно быстрее, чем весь капитал. Если 80с + 20v + 20m превращается в 120с + 40v + 40m, то норма прибыли повышается с 20% до 25%, потому что m' не изменилось, а  = 20/100 увеличилось

до 40/160, с 1/5 до 1/4.

При изменении v и К в одном направлении мы могли бы представить это изменение величин таким образом, как будто обе они до известной границы изменяются в одном и том же отно­шении, так что до этой границы — остается неизменным. За этой границей стала бы изменяться лишь одна из двух величин, и мы таким образом сведем этот более сложный случай к одному из предыдущих, более простых.


71

Если, например, 80с + 20v + 20m переходит в 100с + 30v + 30m, то в процессе этого изменения отношение v к с, а потому и к К, будет оставаться неизменным вплоть до тех пор, пока не будет достигнуто 100с + 25v + 25m. Следова­тельно, до этих пор и норма прибыли остается прежней. Таким образом в качестве исходного пункта мы можем принять теперь 100с + 25v + 25m; мы находим, что v увеличилось на 5, до 30v, а благодаря этому К увеличивается со 125 до 130, и, следова­тельно, получаем второй случай — случай простого изменения v и вызванного этим изменения К. Норма прибыли, которая пер­воначально была 20%, вследствие этого присоединения 5v при прежней норме прибавочной стоимости повышается до 23 1/13%.

Такое же сведение к более простому случаю может иметь место, если даже v и К изменяются в противоположном направ­лении. Если бы мы опять исходили, например, из 80с + 20v + + 20m и постарались бы перейти к форме 110c + 10v + + 10m, то при изменении до 40c+10v + 10m норма прибыли осталась бы прежняя, именно 20%. Вследствие присоединения к этой промежуточной форме 70с норма прибыли упадет до 8 1/3 %. Следовательно, мы свели этот случай опять-таки к случаю изменения одной-единственной переменной, именно с.

Таким образом одновременное изменение v, с и К не дает никаких новых точек зрения и в конечном счете всегда приводит к случаю, когда изменяется только один фактор.

Даже единственный еще остающийся случай фактически уже исчерпан, именно тот случай, когда v и К численно со­храняют прежнюю величину, но их вещественные элементы претерпевают изменения стоимости, когда, следовательно, v означает изменившееся количество приводимого в движение труда, с — изменившееся количество приводимых в движение средств производства.

Допустим в капитале 80с + 20v + 20m   20v первоначально представляли заработную плату 20 рабочих за 10 часов труда в день. Пусть заработная плата каждого повысится с 1 до 1 1/4. Тогда 20v оплачивают не 20, а только 16 рабочих. Но если эти 20 за 200 рабочих часов производили стоимость в 40, то эти 16 за 10 часов в день, следовательно, в общей сложности за 160 рабочих часов, произведут стоимость только в 32. За вы­четом 20v, на заработную плату от 32 останется тогда всего 12 на прибавочную стоимость; норма прибавочной стоимости понизилась бы со 100% до 60%. Но так как, согласно предпо­ложению, норма прибавочной стоимости должна остаться не­изменной, то рабочий день должен быть удлинен на 1/4, с 10 до 12 1/2 часов; если 20 рабочих за 10 часов в день = 200 часам


72

труда производят стоимость в 40, то 16 рабочих за 12'/2 часов в день == 200 часам труда произведут такую же стоимость, и капитал 80с + 20v произведет, как и раньше, прибавочную стоимость в 20.

Наоборот: если заработная плата понижается таким об­разом, что 20v составляют заработную плату 30 рабочих, то т' может остаться неизменным лишь при том условии, если рабочий день будет сокращен с 10 до 6 2/3 часов. 20 X 10 = 30 X Х 6 2/3 = 200 рабочим часам.

Насколько при таких противоположных предположениях с, в денежном выражении его стоимости, может остаться неиз­менным, хотя оно представляет количество средств производ­ства, изменившееся соответственно изменившимся отношениям, это по существу уже рассмотрено выше. В своем чистом виде этот случай возможен лишь как совершенно исключительный.

Что касается такого изменения стоимости элементов с, которое увеличивает или уменьшает их массу, но оставляет неизменной сумму стоимости с, то, пока оно не влечет за собой изменения величины v, оно не затрагивает ни нормы прибыли, ни нормы прибавочной стоимости.

Таким образом мы исчерпали в нашем уравнении все воз­можные случаи изменения v, с и К. Мы видели, что при неиз­менной норме прибавочной стоимости норма прибыли может по­нижаться, оставаться неизменной или возрастать, так как самого незначительного изменения в отношении v к  с, соответственно к К, достаточно для того, чтобы изменить и норму прибыли.

Далее, оказалось, что при изменении v всегда достигается граница, когда неизменяемость m/ становится экономически невозможной. Так как всякое одностороннее изменение с тоже должно дойти до границы, когда v не может более оставаться неизменным, то оказывается, что для всех возможных изменений

 существуют границы, за которыми т' тоже должно

сделаться изменяющимся. Это взаимодействие различных пе­ременных нашего уравнения еще яснее выступит при исследо­вании изменений m', к чему мы теперь и переходим.

II. m' ИЗМЕНЯЕТСЯ

Общая формула норм прибыли при различных нормах при­бавочной стоимости — безразлично, остается ли  неизменным

или, в свою очередь, изменяется, — получится, если уравнение:

 


73

мы превратим в другое:

где р'1, m'1, v1 и K1 означают изменившиеся величины р', m',v и К. Мы тогда получаем:

а отсюда:

1) m' изменяется,  не изменяется

 

В этом случае мы имеем уравнения:

в которых  равны между собой. Поэтому получается такоеотношение:

Нормы прибыли двух капиталов одинакового строения относятся друг к другу, как нормы прибавочной стоимости

у обоих этих капиталов. Так как в дробив- важны не абсолют­ные величины v и К, а лишь отношение между ними, то это относится ко всем капиталам одинакового строения, какова бы ни была их абсолютная величина.

80c + 20v + 20m; К = 100, т' = 100%, р' = 20% 160c + 40v + 20m; К = 200, m' = 50%, р' = 10% 100% : 50% = 20% : 10%.

Если абсолютные величины v и К в обоих случаях одина­ковы, то нормы прибыли относятся друг к другу, кроме того, как массы прибавочной стоимости:

р' : р'1 = m' v : m'1v = m : т1. Например

80c + 20v + 20m; m' = 100%, р' = 20% 80c + 20v + 10m; т' = 50%, p' = 10% 20% : 10% = 100 X 20 : 50 X 20 = 20 : 10.


 

74

Теперь ясно, что у капиталов одинакового строения — оди­накового в абсолютных числах или в процентном отношении — нормы прибавочной стоимости могут быть различны лишь в том случае, если различны или заработная плата, или про­должительность рабочего дня, или интенсивность труда. В трех случаях:

I. 80c + 20v + 10m; m' = 50%,  p' = 10%,

II.80c+ 20v + 20m; т' = 100%, р' = 20%, III. 80c + 20v+  40m;  m' = 200%, p' = 40%,

вся вновь произведенная стоимость составляет в I — 30 (20v + + 10m), во II — 40, в III — 60. Это могло произойти трояким способом.

Во-первых, если заработная плата различна, следовательно, если 20v в каждом отдельном случае выражают неодинаковое число рабочих. Предположим, что в I заняты 15 рабочих 10 часов при заработной плате в 1 1/3 ф. ст. и что они производят стои­мость в 30 ф. ст., из которых 20 ф. ст. возмещают заработную плату, а 10 ф. ст. составляют прибавочную стоимость. Если за­работная плата понижается до 1 ф. ст., то может быть занято в течение 10 часов 20 рабочих; тогда они производят стоимость в 40 ф. ст., в том числе 20 ф. ст. на возмещение заработной платы и 20 ф. ст. прибавочной стоимости. Если заработная плата понижается еще больше, до 2/3 ф. ст., то может быть занято 30 рабочих по 10 часов; производят они стоимость в 60 ф. ст., из которых за вычетом 20 ф. ст. на возмещение заработной платы останется еще 40 ф. ст. прибавочной стоимости.

Этот случай: неизменное в процентном отношении строение капитала, неизменный рабочий день, неизменная интенсивность труда, изменение нормы прибавочной стоимости, вызванное изменением заработной платы, представляет единственный слу­чай, когда оправдывается положение Рикардо:

«Прибыль будет высока или низка в точном соответствии с тем, низка или высока будет заработная плата» («Principles of Political Economy etc.», ch. I, sec. Ill, p. 18. «Works of D. Ricardo», ed. by Mac Culloch, 1852).

Или, во-вторых, если интенсивность труда различна. Тогда, например, 20 рабочих при одинаковых средствах труда за 10 рабочих часов в день производят в I случае — 30, во II — 40, в III — 60 штук определенного товара, каждая штука ко­торого, кроме стоимости потребленных на нее средств произ­водства, представляет новую стоимость в 1 фунт стерлингов. Так как в каждом случае 20 штук == 20 ф. ст. возмещают за­работную плату, то на прибавочную стоимость остаются в I слу-


75

чае — 10 штук = 10 ф. ст., во 11—20 штук = 20 ф. ст., в III — 40 штук = 40 фунтам стерлингов.

Или, в-третьих, если продолжительность рабочего дня раз­лична. Если 20 рабочих при одинаковой интенсивности труда работают в I случае девять, во II двенадцать, в 111 восемнадцать часов в день, то продукты их труда 30 : 40 : 60 относятся друг к другу, как 9:12:18, и так как заработная плата каждый раз = 20, то на прибавочную стоимость опять остается 10, соответственно 20 и 40.

Итак, на величину нормы прибавочной стоимости, а потому,

при неизменности , и на норму прибыли повышение или понижение заработной платы действует в обратном направлении, повышение или понижение интенсивности труда и удлинение или сокращение рабочего дня — в том же направлении.

2) m' [или m] и v изменяются, К не изменяется

К этому случаю относится пропорция:

Нормы прибыли относятся друг к другу, как соответственные массы прибавочной стоимости.

Изменение нормы прибавочной стоимости при неизменности переменного капитала означает изменение величины и деления вновь произведенной стоимости. Одновременное изменение v и m' тоже всегда предполагает иное деление вновь произведен­ной стоимости, но не всегда — изменение ее величины. Воз­можны три случая:

а) v и m изменяются в противоположном направлении, но на одинаковую величину, например:

80c + 20v + 10m;  m' = 50%, р' = 10% 90c + 10v + 20m;  m'= 200%, р1 = 20%.

Вновь произведенная стоимость одинакова в обоих случаях, следовательно, одинаково и количество совершенного труда;

20v + 10m == 10v + 20m = 30. Различие заключается только в том, что в первом случае 20 уплачивается на заработную пла­ту и 10 остается на прибавочную стоимость, между тем как во втором случае заработная плата составляет всего 10, а по­тому прибавочная стоимость — 20. Это — единственный слу­чай, когда при одновременном изменении v и m число рабочих, интенсивность труда и продолжительность рабочего дня остают­ся неизменными.

 


 

76  

b) Изменение т' и v совершается опять в противоположном направлении, однако не на одну и ту же величину. В таком случае перевес оказывается или на стороне изменения v или на стороне изменения т'.

I. 80c + 20v + 20m; т' - 100%, р' = 20%

II. 72c + 28v + 20m; т' =71 3/7%,  р' = 20%

III. 84c + 16v + 20m; т' = 125%, р' = 20%.

В I за вновь произведенную стоимость в 40 уплачивается 20v, во II за вновь произведенную стоимость в 48 уплачивается 28v, в III за вновь произведенную стоимость в 36 уплачивается 16v. Как вновь произведенная стоимость, так и заработная плата изменились; но изменение вновь произведенной стоимости означает изменение количества совершенного труда, следова­тельно, или числа рабочих, или продолжительности труда, или интенсивности труда, или одновременно нескольких из этих трех факторов.

c) Изменение т' и v происходит в одинаковом направлении;

в таком случае одно усиливает действие другого.

90с + 10v + 10m; т' = 100%, р' = 10% 80c + 20v +  30m; т' = 150%, р' = 30% 92c + 8v + 6m; т' = 75%, р' = 6%.

И здесь во всех трех случаях вновь произведенная стоимость различна, именно: 20, 50 и 14; и это различие в величине соот­ветствующего каждому случаю количества труда опять сво­дится к различию числа рабочих, продолжительности труда, интенсивности труда или нескольких, или, соответственно всех, этих факторов.

3) m', v и К изменяются

Этот случай не дает новых точек зрения и разрешается общей формулой, данной под II, когда т' изменяется.

Итак, действие изменений величины нормы прибавочной стоимости на норму прибыли допускает следующие случаи:

1) если  остается неизменным, то р' увеличивается или уменьшается в том же отношении, как т'.

80c + 20v + 20m; т' = 100%, р' = 20% 80c +20v + 10m; m' - 50%, р' = 10%

100% : 50% = 20% : 10%.

 


77

2) Если  изменяется в одинаковом направлении с m',

т. е. увеличивается или уменьшается, когда увеличивается или уменьшается m', то р' повышается или понижается в большей степени, чем m'.

80c + 20v + 10m; m' = 50%,    р' = 10% 70c + 30v + 20m; m' = 66 2/3 %, p' = 20% 50% : 662/з% < 10% : 20%.

3) Если  изменяется в направлении, противоположном m',

но относительно слабее, чем m', то р' повышается или пони­жается относительно слабее, чем m'.

80с + 20v + 10m; m' = 50%, р' = 10% 90c + 10v + 15m; m' = 150%, р' = 15% 50% : 150% > 10% : 15%.

4) Если  изменяется в направлении, противоположном m', и относительно сильнее, чем m', то р' повышается, хотя m' по­нижается, или р' понижается, хотя m' повышается.

80c + 20v + 20m; m' = 100%, р' = 20% 90c + 10v + 15m; m' - 150%, р' = 15%,

m' повысилось со 100% до 150%, р' понизилось с 20% до 15%.

5) Наконец, если  изменяется в направлении, противопо-ложном m', но изменяет свою величину точно в том же отно­шении, как и m', р' остается неизменным, хотя m' повышается или понижается.

Только этот последний случай и требует еще некоторого

рассмотрения. Как выше, при изменениях  , мы видели, что

одна и та же норма прибавочной стоимости может выражаться в разнообразнейших нормах прибыли, так здесь мы видим, что в основе одной и той же нормы прибыли могут лежать очень различные нормы прибавочной стоимости. Но в то время как при неизменности m' любого изменения в отношении между v и К достаточно для того, чтобы дать различные нормы прибыли, здесь при изменении величины m' требуется строго соответст­венное обратное изменение величины  для того, чтобы норма

прибыли осталась прежняя. Для одного и того же капитала или для двух капиталов в одной и той же стране это возможно лишь в очень редких случаях. Возьмем, например, капитал

80c + 20v + 20m; К = 100, m' - 100%, р' = 20%


78 

и предположим, что заработная плата понижается настолько, что теперь на 16v  можно иметь такое же число рабочих, которому раньше уплачивалось 20v. В таком случае при прочих неиз­менных условиях высвободится 4v, и мы получим:

80c + 16v + 24m; К - 96, m' = 150%, р' = 25%.

Теперь для того, чтобы р' было = 20%, как прежде, весь капитал должен был бы возрасти до 120, следовательно, по­стоянный капитал до 104:

104c +16c + 24m; К = 120, m' = 150%, р' = 20%.

Но это было бы возможно лишь в том случае, если бы одно­временно с понижением заработной платы произошло изменение в производительности труда, которое потребовало бы такого изменения в строении капитала; или же если бы денежная стоимость постоянного капитала повысилась с 80 до 104; одним словом,— если бы произошло такое случайное совпадение усло­вий, которое бывает лишь в исключительных случаях. В дейст­вительности такое изменение т' которое не предполагает

одновременного изменения v, а потому и изменения , мысли­мо только при вполне определенных обстоятельствах, именно в таких отраслях промышленности, в которых применяется только основной капитал и труд, а предмет труда дается при­родой.

Но при сравнении норм прибыли в двух странах дело обстоит иначе. Одна и та же норма прибыли здесь служит в действи­тельности выражением по большей части различных норм при­бавочной стоимости.

Итак, из всех пяти случаев вытекает, что повышающаяся норма прибыли может соответствовать понижающейся или по­вышающейся норме прибавочной стоимости, понижающаяся норма прибыли — повышающейся или понижающейся норме прибавочной стоимости, неизменная норма прибыли — повы­шающейся или понижающейся норме прибавочной стоимости. Что повышающаяся, понижающаяся или неизменная норма прибыли тоже может соответствовать неизменяющейся норме прибавочной стоимости, это мы видели в случае I.

Итак, норма прибыли определяется двумя главными фак­торами: нормой прибавочной стоимости и стоимостным строе­нием капитала. Влияние этих двух факторов можно кратко резюмировать следующим образом, причем строение мы можем


79

выражать в процентах, так как здесь безразлично, от какой из двух частей капитала исходит изменение.

Нормы прибыли двух капиталов или одного и того же капитала в двух последовательных различных состояниях

равны:

1) При одинаковом в процентном отношении строении ка­питалов и одинаковой норме прибавочной стоимости.

2) При неодинаковом в процентном отношении строении капиталов и неодинаковой норме прибавочной стоимости, если равны произведения норм прибавочной стоимости на выражен­ные в процентах переменные части капиталов (произведения т' на v), т. е. если равны массы прибавочной стоимости, рас­считанные в процентах ко всему капиталу (m = m' v), другими словами, если в обоих случаях множители т' и v стоят в об­ратном отношении друг к другу.

Они не равны:

1) При равном в процентном отношении строении капита­лов, если нормы прибавочной стоимости не равны; при этом нор­мы относятся друг к другу, как нормы прибавочной стоимости.

2) При равной норме прибавочной стоимости и неравном в процентном отношении строении, причем они относятся друг к другу, как переменные части капиталов.

3) При неодинаковой норме прибавочной стоимости и неоди­наковом в процентном отношении строении, причем они от­носятся друг к другу, как произведения mv, т. е. как массы прибавочной стоимости, рассчитанные в процентах ко всему капиталу10).

10) В рукописи имеются еще очень подробные вычисления разности между нормой прибавочной стоимости и нормой прибыли (m'р'); она отличается разнообразными любопытными особенностями, и ее движение обнаруживает случаи, когда обе нормы удаляются друг от друга или сближаются друг с другом. Это движение можно изобра­зить и в виде кривых. Я воздерживаюсь от воспроизведения этого материала, так как он менее важен для непосредственных целей настоящей книги. Здесь достаточно будет просто обратить на это внимание тех читателей, которые захотят изучить данный вопрос более глубоко.— Ф. Э.


80

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ВЛИЯНИЕ ОБОРОТА НА НОРМУ ПРИБЫЛИ

{Влияние оборота на производство прибавочной стоимости, а следовательно и прибыли, было рассмотрено во второй книге. Вкратце его можно резюмировать в следующих положениях:

так как для оборота требуется время известной продолжитель­ности, на производство не может быть употреблен одновременно весь капитал, следовательно, часть капитала постоянно должна бездействовать,— в форме ли денежного капитала, запасного ли сырья, готового, но еще не проданного товарного капитала, или долговых требований, для которых еще не наступил срок;

капитал, действующий в активном производстве, т. е. в процессе создания и присвоения прибавочной стоимости, постоянно уменьшается на эту часть и в том же самом отношении по­стоянно сокращается производимая и присваиваемая прибавоч­ная стоимость. Чем короче время оборота, тем меньше по срав­нению со всем капиталом эта бездействующая часть капитала;

и, следовательно, при прочих равных условиях тем больше ста­новится присваиваемая прибавочная стоимость.

Во второй книге подробно показано, как сокращение вре­мени оборота или одного из его двух отрезков — времени произ­водства и времени обращения — повышает массу производи­мой прибавочной стоимости 24. Но так как норма прибыли служит лишь выражением отношения произведенной массы прибавочной стоимости ко всему капиталу, занятому в ее про­изводстве, то ясно, что всякое такое сокращение повышает норму прибыли. То, что раньше, во втором отделе второй книги, сказано относительно прибавочной стоимости, в такой же мере касается и прибыли и нормы прибыли и не нуждается здесь в повторении. Мы намерены отметить лишь несколько главных моментов.

Главным средством сокращения времени производства яв­ляется повышение производительности труда, что обычно


81

называют прогрессом промышленности. Если этим не будет вызвано одновременно значительное увеличение общих затрат капитала вследствие внедрения дорогостоящих машин и т. д. и, следовательно, понижение нормы прибыли, исчисляемой на весь капитал, то последняя должна повыситься. И это опреде­ленно имеет место при осуществлении многих новшеств в об­ласти металлургии и химической промышленности. Вновь открытые способы производства железа и стали Бессемера, Си-менса, Джилкриста — Томаса и др. при сравнительно незначи­тельных'издержках сокращают до минимума процессы, в преж­нее время чрезвычайно продолжительные. Изготовление ализа­рина или мареновой краски из каменноугольного дегтя, и притом при помощи фабричных установок, которые уже применялись до этого для изготовления других красок из каменноугольного дегтя, дает в несколько недель такой же результат, для кото­рого раньше нужны были годы; один год требовался для произрастания марены, а потом еще несколько лет корни оставляли для дозревания, прежде чем употреблять их на крашение.

Главным средством для сокращения времени обращения является совершенствование путей сообщения. И в этом от­ношении за последние пятьдесят лет произошла революция, которую можно сравнить только с промышленной революцией последней половины прошлого века. На суше мощенные камнем дороги оттеснены на задний план железной дорогой, на море медленное и нерегулярное парусное сообщение — быстрым и регулярным пароходным сообщением, и весь земной шар опу­тан телеграфной проволокой. Суэцкий канал собственно только и открыл Восточную Азию и Австралию для пароходных сооб­щений. Время обращения для товаров, отправляемых в Восточ­ную Азию, еще в 1847 г. составляло по меньшей мере двенадцать месяцев (см. «Капитал», кн. II, стр. 235 25), теперь оно све­дено почти к стольким же неделям. Два великих очага кри­зисов 1825 и 1857 гг., Америка и Индия, вследствие такого пе­реворота в средствах сообщения приблизились к европейским промышленным странам на 70—90% и таким образом утратили большую часть своей способности к взрывам. Время оборота в такой же мере сократилось для всей мировой торговли, и дееспособность занятого в ней капитала повысилась более чем вдвое или втрое. Что это не осталось без влияния на норму прибыли, понятно само собой.

Чтобы представить в чистом виде влияние оборота всего капитала на норму прибыли, мы должны предположить, что все остальные условия для сравниваемых двух капиталов


82

одинаковы. В частности, кроме нормы прибавочной стоимости и рабочего дня, пусть будет одинаково и строение капиталов, выраженное в процентах. Возьмем теперь капитал А строения 80с + 20v = 100 К, совершающий при норме прибавочной стои­мости в 100% два оборота в год. В таком случае годовой про­дукт будет:

160с -I- 40v + 40m. Но для определения нормы прибыли мы исчисляем эти 40m не к сумме оборота капитальной стоимости в 200, а к авансированной капитальной стоимости в 100 и таким образом получаем р' = 40%.

Сравним с капиталом А капитал В = 160с + 40v = 200 К с такой же нормой прибавочной стоимости в 100%, но обора­чивающийся лишь один раз в год. Годовой продукт будет такой же, как выше:

160с + 40v + 40m. Но эти 40m на этот раз следует исчислять на авансированный капитал в 200, что даст норму прибыли только 20%, т. е. только половину нормы А.

Из этого следует: при капиталах одинакового процентного строения, при одинаковой норме прибавочной стоимости и оди­наковом рабочем дне, нормы прибыли двух капиталов обратно пропорциональны времени их оборотов. Если в двух сравни­ваемых случаях неодинаковы или строение, или норма приба­вочной стоимости, или рабочий день, или заработная плата, то этим, конечно, будут вызваны и дальнейшие различия в норме прибыли; но они независимы от оборота и потому здесь не интересуют нас; к тому же они рассмотрены уже в главе III.

Прямое влияние сокращения времени оборота на произ­водство прибавочной стоимости, а следовательно и прибыли, заключается в достигаемом таким способом повышении дейст­венности переменной части капитала, о чем см. «Капитал», кн. II, гл. XVI: «Оборот переменного капитала». Там показано, что переменный капитал в 500, совершающий десять оборотов в год, за это время присваивает столько же прибавочной стои­мости, как переменный капитал в 5000, который при той же норме прибавочной стоимости и той же заработной плате совер­шает только один оборот в год.

Возьмем капитал I, состоящий из 10000 основного капитала, годовой износ которого составляет 10% = 1000, 500 постоян­ного оборотного и 500 переменного капитала. Переменный ка­питал оборачивается десять раз в год при норме прибавочной стоимости в 100%. Для упрощения предположим во всех сле­дующих примерах, что оборотный постоянный капитал за та­кое же время совершает такой же оборот, как переменный,


83

что в большинстве случаев и бывает на практике. Тогда про­дукт одного такого периода оборота будет:

100с (износ) + 500с + 500v + 500m = 1 600, а продукт целого года с десятью такими оборотами:

1 000с (износ) + 5000с + 5000v + 5000m = 16000, К = 11 000, т = 5000, р' =5000/11000 = 45 5/11%.

Возьмем теперь капитал II: основной капитал 9000, его годовой износ 1 000, оборотный постоянный капитал 1 000, переменный капитал 1 000, норма прибавочной стоимости 100%, число оборотов переменного капитала в год 5. Следовательно, продукт за каждый период оборота переменного капитала будет таков:

200с (износ) + 1 000с + 1 000v + 1 000m = 3 200, а весь годовой продукт при пяти оборотах:

1 000с (износ) + 5 000с + 5 000v + 5 000m = 16 000, К= 11000, m=5000, p' =5000/11000=45 5/11l%.

Возьмем, далее, капитал III, в котором нет совсем основного капитала, оборотный же постоянный капитал составляет 6 000 и переменный 5000. Пусть при норме прибавочной стоимости в 100% он оборачивается один раз в год. В таком случае весь продукт за год будет:

6 000с + 5 000v + 5 000m = 16 000,

Следовательно, во всех трех случаях мы получаем одина­ковую годовую массу прибавочной стоимости = 5 000, и так как весь капитал во всех трех случаях тоже одинаков, именно = =11 000, то получаем и одинаковую норму прибыли в 45 5/11%.

Напротив, если бы при капитале I у нас было не 10, а только 5 годовых оборотов переменной части, то дело обстояло бы иначе. Тогда продукт одного оборота был бы:

200с (износ) + 500с + 500v + 500m = 1 700. Или годовой продукт:

1 000с (износ) + 2 500с + 2 500v + 2 500m = 8 500,


84  

Норма прибыли понизилась наполовину, так как время оборота удвоилось.

Итак, масса прибавочной стоимости, присваиваемая в тече­ние года, равна-массе прибавочной стоимости, присваиваемой в течение одного оборота переменного капитала, умноженной на число таких оборотов в год. Если мы присваиваемую за год прибавочную стоимость, или прибыль, назовем М, присваи­ваемую за один оборот прибавочную стоимость — т, число оборотов переменного капитала в год — п, то М = тп, и го­довая норма прибавочной стоимости М' = т'п, как показано уже в «Капитале», кн. 11, гл. XVI, I26.

Само собой разумеется, что формула нормы прибыли р' =

= т' *  = т' * v/(c+v) верна лишь при том условии, если v числи­теля равно v знаменателя. В знаменателе v представляет всю ту часть всего капитала, которая в среднем была употреблена как переменный капитал на заработную плату. В числителе v прежде всего определяется только тем, что оно произвело и присвоило известное количество прибавочной стоимости =m,

отношение которой к этому v,  , есть норма прибавочной стои­мости т'. Только таким путем уравнение р' =v/(c+v) превра­тилось в другое: р' = m' * v/(c+v). Теперь v числителя должно быть уже равно v знаменателя, т. е. всей переменной части

капитала К. Другими словами, уравнение р' =  лишь при том условии можно без ошибки превратить в уравнение р' = т' * v/(c+v), если т означает прибавочную стоимость, произ­веденную за один период оборота переменного капитала. Если т составляет только некоторую часть этой прибавочной стои­мости, то хотя т = m' v верно, но это v здесь меньше, чем v в К = с + v, потому что оно меньше, чем весь переменный капитал, затраченный на заработную плату. Но если т состав­ляет больше, чем прибавочную стоимость от одного оборота v, то часть этого v или даже все v функционирует дважды: сначала в первом обороте, потом во втором, или, соответственно, во втором и дальнейших оборотах; следовательно, это v, которое производит прибавочную стоимость и представляет собой сумму всей выданной заработной платы, больше чем v в с + v, и потому вычисление становится неверным.

Для того чтобы формула годовой нормы прибыли сделалась вполне верной, мы должны вместо простой нормы прибавочной


85

стоимости  поставить годовую норму прибавочной стоимости, т. е. вместо m' поставить М' или m'n. Другими словами, т'', норму прибавочной стоимости, или, что сводится к тому же, v, переменную часть капитала, заключающуюся в К, мы должны помножить на п, на число оборотов этого переменного капитала

в год, и таким образом у нас получится: р' = m'n*   формула для вычисления годовой нормы прибыли.

Но какова именно величина переменного капитала в данном предприятии, этого в большинстве случаев не знает и сам ка­питалист. В восьмой главе второй книги мы видели и в даль­нейшем еще увидим, что единственное различие в капитале, которое воспринимает капиталист как существенное, есть раз­личие между основным и оборотным капиталом. Из кассы, в которой хранится часть оборотного капитала, имеющаяся в его распоряжении в денежной форме,— если она не лежит в банке,— он берет деньги на заработную плату, из той же самой кассы он берет деньги на сырье и вспомогательные ма­териалы, и все эти расходы записывает на один и тот же счет. А если бы даже ему пришлось вести особый счет выдаваемой заработной платы, то этот счет в конце года показал бы сум­му выплаты, т. е. vп, но не величину самого переменного капитала v. Чтобы выяснить последнюю, капиталисту при­шлось бы сделать особый подсчет, пример которого мы сейчас приведем.

Для этого возьмем хлопчатобумажную прядильную фабрику с 10000 мюльных веретен, описанную в «Капитале», кн. I, стр. 180—181 27, и предположим, что данные, относящиеся к одной неделе апреля 1871 г., сохраняют свое значение на целый год. Основной капитал в машинах составляет 10000 фун­тов стерлингов. Оборотный капитал не был указан; предпо­ложим, что он составлял 2500 ф. ст.,—довольно высокая цифра, однако оправдываемая тем предположением, которое мы здесь должны, сделать, именно — отсутствием кредитных операций, следовательно, постоянного или временного исполь­зования чужого капитала. Недельный продукт по своей стоимости состоял из 20 ф. ст. на износ машин, 358 ф. ст. авансированного оборотного постоянного капитала (плата за наем помещения 6 ф. ст., хлопок 342 ф. ст., уголь, газ, масло 10 ф. ст.), 52 ф. ст. затраченного на заработную плату переменного капитала и 80 ф. ст. прибавочной стоимости, следовательно:

20с (износ) +  358c + 52v +   80m = 510


86

Итак, еженедельное авансирование оборотного капитала составляло 358с + 52v = 410, и его строение в процентах = 87,3с + 12,7v. При пересчете на весь оборотный капитал в 2500 ф. ст. это дает 2 182 ф. ст. постоянного и 318 ф. ст. пере­менного капитала. Так как вся затрата на заработную плату составила в год 52 X 52 ф. ст., следовательно, 2704 ф. ст., то оказывается, что переменный капитал в 318 ф. ст. обер­нулся в течение года почти 8 1/2 раз. Норма прибавочной стоимости была 80/52 = 153  11/13%. По этим данным мы

вычислим норму прибыли, подставив в формулу р' = m'n * . величины:  m' = 153 11/13, n = 8 1/2,  v = 318,  К = 12500;

р' =153 11/13 * 8 1/2 * 318/125000 = 33,27%.

Для проверки мы воспользуемся простой формулой р' = . Вся прибавочная стоимость, или прибыль, составляет в год 80 ф. ст. X 52 = 4 160 ф. ст., а это, будучи разделено на весь капитал в 12 500 ф. ст., дает почти столько же, как выше, 33,28%,— чрезвычайно высокую норму прибыли, которая объясняется лишь крайне благоприятными в данный момент условиями (очень низкие цены хлопка наряду с очень высокими ценами пряжи) и которая в действительности несомненно имела место не на протяжении всего года.

В формуле р' = m'n , как сказано, m'n представляет со­бой то, что во второй книге названо годовой нормой приба­вочной стоимости . В приведенном сейчас случае она состав­ляет 153 11/13% X 8 1/2, или по точному подсчету, 1 307 9/13%• Следовательно, если некий Бидерман всплеснул руками перед чудовищностью годовой нормы прибавочной стоимости в 1 000%, приведенной в одном примере во второй книге, то его, быть может, успокоит факт годовой нормы прибавочной стоимости свыше 1300%, приведенный здесь из действительной практики Манчестера. Во времена наивысшего процветания, каких мы, правда, уже давно не переживали, такая норма отнюдь не ред­кость.

Кстати сказать, мы имеем здесь пример действительного строения капитала в современной крупной промышленности. Весь капитал распадается на 12182 ф. ст. постоянного и 318 ф. ст. переменного капитала, итого 12 500 фунтов стерлин­гов. Или, в процентах, 97 1/2 c + 2 1/2v = 100 К. Только сороко­вая доля всего капитала, совершая более восьми оборотов в год, служит для выдачи заработной платы.


87

Так как, конечно, лишь немногим капиталистам приходит в голову производить такие вычисления применительно к своим собственным предприятиям, то статистика почти совершенно умалчивает об отношении постоянной части всего обществен­ного капитала к переменной части. Только американские цензы дают то, что возможно при современных отношениях: сумму заработной платы, выданной в каждой отрасли предпринима­тельства, и сумму полученных прибылей. Как ни сомнительны эти данные,— потому что они основываются лишь на непрове­ряемых сообщениях самих промышленников,—тем не менее они в высшей степени ценны и представляют собой все, что имеется у нас по этому предмету. В Европе мы слишком щепе­тильны, чтобы требовать подобных разоблачений от наших круп­ных промышленников. — Ф. Э.}


88

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЭКОНОМИЯ В ПРИМЕНЕНИИ ПОСТОЯННОГО КАПИТАЛА

I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Увеличение абсолютной прибавочной стоимости, или удли­нение прибавочного труда, а следовательно и рабочего дня, при неизменной величине переменного капитала, т. е. при том же числе рабочих, получающих номинально ту же заработную плату,— причем безразлично, оплачивается или не оплачи­вается сверхурочное время,—относительно понижает стои­мость постоянного капитала по сравнению со стоимостью всего капитала и стоимостью переменного капитала и повышает бла­годаря этому норму прибыли, опять-таки независимо от роста массы прибавочной стоимости и от возможного повышения нор­мы прибавочной стоимости. Размер основной части постоянного капитала—фабричные здания, машины и т. д.—остается неизменным, работают ли с его помощью 16 или 12 часов. Удлинение рабочего дня не требует новых затрат на эту наиболее дорогостоящую часть постоянного капитала. Кроме того, стои­мость основного капитала воспроизводится благодаря этому в течение меньшего количества периодов оборота, следовательно, сокращается время, на которое он должен быть авансирован, чтобы извлечь определенную прибыль. Удлинение рабочего дня повышает поэтому прибыль даже в том случае, если сверх­урочное время оплачивается, и, в известных границах, даже в том случае, если оно оплачивается выше, чем нормальные ра­бочие часы. Постоянно растущая при современной промышлен­ной системе необходимость увеличивать основной капитал бы­ла поэтому для алчных до прибыли капиталистов главным толчком к удлинению рабочего дня 11).

10 «Так как на всех фабриках очень значительная сумма основного капитала вложена в строения и машины, то прибыль будет тем больше, чем больше число часов, в течение которых эти машины работают» («Reports of insp. of Pact., 31st Octo­ber 1858», p. 8).


89

Иные условия имеют место при постоянном рабочем дне. В этом случае для увеличения массы эксплуатируемого труда (мы здесь отвлекаемся от вычетов из заработной платы или от понижения заработной платы ниже ее нормального уровня) необходимо увеличить число рабочих, а вместе с тем в известном отношении и массу основного капитала — строений, машин и т. д. Или же, если увеличивается интенсивность труда или повышается производительная сила труда и вообще произ­водится больше относительной прибавочной стоимости, то в отраслях производства, применяющих сырье, растет масса обо­ротной части постоянного капитала, так как в данный проме­жуток времени перерабатывается больше сырья и т. п., и, во-вторых, возрастает количество машин, приводимых в движе­ние тем же числом рабочих, следовательно, возрастает и эта часть постоянного капитала. Возрастание прибавочной стои­мости сопровождается, таким образом, возрастанием постоянно­го капитала, возрастающая эксплуатация труда сопровождается вздорожанием тех условий производства, при помощи кото­рых эксплуатируется труд, т. е. сопровождается возрастанием затрат капитала. Таким образом, норма прибыли вследствие этого, с одной стороны, уменьшается, а с другой стороны, по­вышается.

Целый ряд текущих расходов остается почти или совер­шенно одинаковым как при более длинном, так и при более коротком рабочем дне. Расходы по надзору меньше при 500 ра­бочих и 18-часовом дне, чем при 750 рабочих и 12-часовом дне.

«Текущие расходы фабрики при десятичасовом рабочем дне почти та­кие же, как и при двенадцати часовом» («Reports of Insp. of Fact., October 1848», p. 37).

Государственные и коммунальные налоги, страхование на случай пожара, жалованье различным постоянным служащим, обесценение машин и различные другие расходы фабрики ос­таются неизменными при длинном или коротком рабочем дне;

по мере сокращения производства они возрастают за счет при­были («Reports of Insp. of Fact, October 1862», p. 19).

Продолжительность времени, в течение которого воспроиз­водится стоимость машин и других составных частей основного капитала, практически определяется не тем временем, в те­чение которого они просто существуют, а общей продолжитель­ностью того процесса труда, в течение которого они функцио­нируют и используются. Если рабочие вынуждены гнуть спину 18 часов вместо 12, то это составляет три лишних дня в неделю, неделя превращается в полторы недели, два года — в три.


90

Если сверхурочное время не оплачивается, то рабочие сверх нормального прибавочного времени отдают еще даром неделю на каждые две недели, год — на каждые два года труда. Таким образом воспроизводство стоимости машин ускоряется на 50% и занимает лишь 2/3 того времени, которое было бы необходимо при 12-часовом рабочем дне.

В этом исследовании, точно так же как в исследовании колебаний цены сырого материала (глава VI), мы, чтобы из­бежать ненужного усложнения вопроса, исходим из предпо­ложения, что масса и норма прибавочной стоимости даны.

Как уже было указано при анализе кооперации, разделе­ния труда и роли машин 29, экономия на условиях производства, характеризующая производство в крупном масштабе, в основ­ном возникает благодаря тому, что эти условия функционируют как условия общественного, общественно-комбинированного труда, следовательно,— как общественные условия труда. Они используются в процессе производства сообща, совокупным рабочим, а не в раздробленной форме массой не связанных между собой рабочих или, в лучшем случае, рабочими, коопе­рирующимися между собой лишь в ничтожной степени. На крупной фабрике с одним или двумя центральными двигателями издержки на эти двигатели возрастают не в той пропорции, в какой растет количество лошадиных сил двигателей, а сле­довательно, и возможная сфера их действия; издержки на пе­редаточные механизмы растут не в той пропорции, в какой растет масса рабочих машин, которым они сообщают движение; сам остов рабочей машины удорожается не в той пропорции, в какой увеличивается число орудий, которыми она действует как своими органами, и т. д. Далее, благодаря концентрации средств производства сберегаются издержки на всякого рода постройки, не только на мастерские в собственном смысле слова, но также на складские помещения и т. п. То же самое имеет место по отношению к расходам на отопление, освещение и т. п. Другие условия производства остаются те же самые, независимо от того, много или мало людей используют их.

Но вся эта экономия, вытекающая из концентрации средств производства и их массового применения, предполагает, как свое существенное условие, сосредоточение и совместную дея­тельность рабочих, т. е. общественное комбинирование труда. Следовательно, она вытекает из общественного характера труда точно так же, как прибавочная стоимость вытекает из приба­вочного труда каждого отдельного рабочего, рассматриваемо­го изолированно. Даже те постоянные усовершенствования, которые здесь возможны и необходимы, возникают всецело


91

и исключительно из общественного опыта и наблюдений, кото­рые делает возможными и доставляет производство, осущест­вляемое совокупным, комбинированным в крупном масштабе рабочим.

То же самое приходится сказать и о другой крупной области экономии на условиях производства. Мы имеем в виду обратное превращение экскрементов производства, так называемых от­ходов, в новые элементы производства той же самой или другой отрасли промышленности,— процессы, при помощи которых эти так называемые экскременты снова вводятся в кругооборот производства, а следовательно и потребления — производитель­ного или индивидуального. И эта область сбережений, которой мы впоследствии коснемся несколько подробнее, есть результат общественного труда в крупном масштабе. Только при таком масштабе отходы получаются в столь значительных массах, что они сами становятся снова предметом торговли, а следовательно новыми элементами производства. Только как отходы совместно­го производства, а следовательно производства в крупном мас­штабе, получают они это значение для производственного про­цесса, остаются носителями меновой стоимости. Эти отходы — независимо от той роли, которую они выполняют в качестве но­вых элементов производства — удешевляют в той мере, в какой они могут быть вновь проданы, издержки на сырье, так как к этим издержкам всегда причисляется нормальный отход его, именно то его количество, которое в среднем должно быть поте­ряно при обработке. Уменьшение издержек на эту часть постоян­ного капитала повышает pro tanto * норму прибыли при данной величине переменного капитала и данной норме прибавочной стоимости.

Раз прибавочная стоимость дана, норма прибыли может быть увеличена только путем уменьшения стоимости постоянного ка­питала, необходимого для производства товара. Поскольку по­стоянный капитал входит в производство товаров, постольку приобретает значение не его меновая стоимость, а исключитель­но его потребительная стоимость. Сколько труда способен впи­тать в себя лен на прядильной фабрике, зависит не от его стои­мости, а от его количества, раз дан уровень производительности труда, т. е. уровень технического развития. Равным образом та помощь, которую машина оказывает, например, трем рабочим, зависит не от ее стоимости, но от ее потребительной стоимости как машины. На одной ступени технического развития плохая машина может быть дорога, на другой — хорошая машина мо­жет быть дешева.

* — соответственно. Ред.


92  

Возросшая прибыль, которую капиталист получает благо­даря тому, например, что хлопок или прядильные машины стали дешевле, является результатом возросшей производи­тельности труда, правда, не в прядильном производстве, а в производстве машин и хлопка. Чтобы овеществить данное количество труда и, следовательно, присвоить данное коли­чество прибавочного труда, требуется теперь меньше затрат на условия труда. Уменьшаются издержки, необходимые для того, чтобы присвоить определенное количество прибавочного труда.

Мы уже говорили о сбережениях, которые получаются в процессе производства благодаря совместному применению средств производства совокупным рабочим,— общественно-комбинированным рабочим. Дальнейшие сбережения в затратах постоянного капитала, вытекающие из сокращения времени обращения (причем существенным материальным моментом является развитие средств сообщения), мы рассмотрим ниже. Но уже здесь должно быть упомянуто об экономии, получаю­щейся благодаря непрерывному усовершенствованию машин, а именно: 1) благодаря улучшению их материала, например, замене дерева железом; 2) благодаря удешевлению машин вследствие улучшения производства машин вообще; причем, хотя стоимость основной части постоянного капитала с разви­тием труда в широком масштабе непрерывно возрастает, она возрастает далеко не в той же степени 12); 3) благодаря спе­циальным усовершенствованиям, которые удешевляют и делают более эффектной эксплуатацию уже имеющихся машин, как, например, усовершенствование паровых котлов и т. п., о чем некоторые подробности будут даны ниже; 4) благодаря умень­шению количества отходов при усовершенствованных машинах.

Все, что уменьшает изнашивание машин и вообще основного капитала в течение данного периода производства, не только удешевляет отдельный товар в силу того, что каждый отдельный товар воспроизводит в своей цене причитающуюся на его долю часть износа, но и сокращает соответственные затраты капитала на этот период. Ремонтные работы и т. п., поскольку они необ­ходимы, причисляются к первоначальным издержкам на маши­ны. Их уменьшение вследствие большей прочности машин уменьшает pro tanto цену последних.

Всякая экономия подобного рода характеризуется опять-таки тем, что в большинстве случаев она возможна лишь при наличии комбинированного рабочего и зачастую может быть осуществлена лишь при работах, организованных в еще более

*См. Юр о прогрессе в строительстве фабрик 10


 93

широком масштабе; следовательно, она требует еще более зна­чительного комбинирования рабочих непосредственно в про­цессе производства.

Но, с другой стороны, развитие производительной силы труда в одной отрасли производства,— например, в произ­водстве железа, угля, машин, в строительном деле и т. д.,— которое, в свою очередь, может отчасти зависеть от успехов в области интеллектуального производства, именно от успехов естественных наук и их применения, является условием умень­шения стоимости, а следовательно, и издержек на средства производства в других отраслях промышленности, например, в текстильной промышленности или земледелии. Это само собой понятно, потому что товар, вышедший как продукт из одной отрасли промышленности, снова вступает как средство произ­водства в другую отрасль промышленности. Его большая или меньшая дешевизна зависит от производительности труда в той отрасли производства, из которой он выходит как продукт; в то же время она является не только условием удешевления тех товаров, в производство которых входит данный товар как средство производства, но и условием уменьшения стои­мости постоянного капитала, элементом которого становится здесь данный товар, а следовательно условием повышения нор­мы прибыли.

Характерная особенность этого рода экономии на постоян­ном капитале, обусловленной неуклонным развитием промыш­ленности, состоит в том, что здесь возрастание нормы прибыли в одной отрасли промышленности вызывается развитием про­изводительной силы труда в другой отрасли. То, что при этом выигрывает капиталист, есть опять-таки та выгода, которая является продуктом общественного труда, хотя в данном случае не продуктом рабочего, эксплуатируемого непосредственно са­мим этим капиталистом. Такое развитие производительной силы в конечном счете всегда сводится к общественному характеру действующего труда, к разделению труда внутри общества, к развитию интеллектуального труда, особенно естественных наук. Капиталист использует здесь выгоды всей системы общест­венного разделения труда. Развитие производительной силы труда не в данной отрасли промышленности, а в той, которая доставляет ей средства производства,— вот что в рассматривае­мом случае относительно понижает стоимость применяемого капиталистом постоянного капитала, а следовательно, повышает норму прибыли.

В другом случае повышение нормы прибыли достигается не вследствие экономии на труде, производящем постоянный

 

 


94

капитал, а вследствие экономии в применении самого постоян­ного капитала. Благодаря концентрации рабочих и их коопе­рации в широком масштабе сберегается постоянный капитал. Одни и те же постройки, приспособления для отопления и ос­вещения и т. п. обходятся относительно дешевле при произ­водстве в крупном, чем при производстве в мелком масштабе. То же самое следует сказать о двигателях и рабочих машинах. Стоимость их, хотя и возрастает абсолютно, относительно па­дает по сравнению с растущим расширением производства и величиной переменного капитала или массой рабочей силы, приводимой в движение. Экономия, которую данный капитал осуществляет в своей собственной отрасли производства, состоит прежде всего и непосредственно в экономии на труде, т. е- в со­кращении оплачиваемого труда своих собственных рабочих;

напротив, упомянутая выше экономия сводится к тому, чтобы осуществлять это возможно большее присвоение чужого неоп­лаченного труда возможно более экономным способом, т. е. с воз­можно меньшими при данном масштабе производства издерж­ками. Поскольку эта экономия основывается не на упомянутой уже эксплуатации производительности общественного труда, применяемого в производстве постоянного капитала, а на эко­номии в применении самого постоянного капитала, она создастся или непосредственно кооперацией и общественной формой труда в самой данной отрасли производства или производством ма­шин и т. д. в таком масштабе, при котором стоимость их воз­растает не в такой степени, как их потребительная стоимость.

Здесь необходимо иметь в виду два момента. Если стоимость с = 0, то р' было бы = т' и норма прибыли достигла бы своего максимума. Но, во-вторых: для непосредственной эксплуатации самого труда важна отнюдь не стоимость применяемых средств эксплуатации, будь то основной капитал или сырье и вспомо­гательные материалы. Поскольку они служат в качестве по­глотителей труда, в качестве средств, в которых или при помощи которых овеществляется труд, а следовательно и при­бавочный труд, меновая стоимость машин, строений, сырья и. т. п. совершенно не имеет значения. Единственно, что здесь имеет значение, это, с одной стороны, их масса, которая тех­нически необходима для соединения с определенным коли­чеством живого труда, и, с другой стороны, их соответствие поставленной цели, т. е. хорошими должны быть не только машины, но также сырье и вспомогательные материалы. От качества сырья зависит отчасти норма прибыли. Хороший материал дает меньшее количество отходов; следовательно, требуется меньшая масса сырья для впитывания того же самого


95

количества труда. Далее, становится меньше то сопротивление, которое встречает рабочая машина. Отчасти это влияет даже на прибавочную стоимость и норму прибавочной стоимости. При плохом сырье рабочий для переработки того же самого количества затрачивает больше времени; при неизменной за­работной плате это приводит к сокращению прибавочного тру­да. Это оказывает, далее, значительное влияние на воспро­изводство и накопление капитала, которое, как было показано в «Капитале», кн. 1, стр. 568 31, зависит больше от произво­дительности, чем от массы применяемого труда.

Отсюда понятно фанатическое стремление капиталистов экономить на средствах производства. Когда ничто не расто­чается и не пропадает даром, когда средства производства расходуются именно так, как этого требует само производство — такое положение достигается частью при помощи дрессировки и обучения рабочих, частью при помощи дисциплины, которой капиталист подчиняет комбинированных рабочих и которая становится излишней при таком общественном строе, где ра­бочие трудятся на себя, она уже теперь становится почти со­вершенно излишней при поштучной заработной плате. Этот же фанатизм проявляется, с другой стороны, и в фальсифика­ции элементов производства, что представляет собой главное средство понижения стоимости постоянного капитала по срав­нению с переменным и повышения, таким образом, нормы прибыли; как существенный элемент надувательства сюда при­соединяется еще продажа этих элементов производства выше их стоимости, поскольку эта стоимость снова появляется в продукте. Этот момент играет решающую роль, особенно в гер­манской промышленности, основной принцип которой таков: самый лучший способ угодить людям — это сначала послать им хорошие образцы, а затем плохие товары. Впрочем, эти явления, относящиеся к области конкуренции, нас здесь не касаются.

Следует заметить, что такое повышение нормы прибыли, вызываемое уменьшением стоимости, а следовательно и цены постоянного капитала, совершенно не зависит от того, произво­дит ли отрасль промышленности, в которой оно имеет мес­то, предметы роскоши, или жизненные средства, входящие в потребление рабочих, или же средства производства вообще. По­следнее обстоятельство может иметь значение лишь постольку, поскольку речь идет о норме прибавочной стоимости, которая существенно зависит от стоимости рабочей силы, т. е. от стои­мости обычных жизненных средств рабочих. Но в рассмат­риваемом случае прибавочная стоимость и норма прибавочной


96

стоимости предполагаются данными. При этих условиях отно­шение прибавочной стоимости ко всему капиталу — оно и опре­деляет норму прибыли — зависит исключительно от стоимости постоянного капитала, а отнюдь не от потребительной стоимости элементов, из которых он состоит.

Относительное удешевление средств производства, конечно, не исключает возрастания абсолютной суммы их стоимости, потому что абсолютное количество применяемых средств про­изводства чрезвычайно увеличивается вместе с развитием произ­водительной силы труда и сопровождающим его ростом раз­меров производства. Экономия в применении постоянного ка­питала, с какой бы стороны мы ее ни рассматривали, отчасти является результатом исключительно того факта, что средства производства функционируют и потребляются как общие сред­ства производства комбинированного рабочего, так что сама эта экономия оказывается продуктом общественного характера непосредственно производительного труда; отчасти же — ре­зультатом развития производительности труда в сферах, ко­торые доставляют капиталу его средства производства; таким образом, если мы будем противопоставлять весь труд всему капиталу,— а не одних только рабочих, занятых капитали­стом X, этому капиталисту X, — то эта экономия опять-таки окажется продуктом развития производительных сил общест­венного труда, и вся разница сведется к тому, что капиталист Х извлекает выгоду из производительности труда не только своей собственной мастерской, но также и чужих мастерских. Тем не менее капиталисту экономия на постоянном капитале пред­ставляется условием, совершенно чуждым рабочему и абсолютно не касающимся его, условием, к которому рабочий не имеет никакого отношения; между тем для  капиталиста всегда со­вершенно ясно, что рабочему отнюдь не безразлично, много или мало труда покупает капиталист за одни и те же деньги (так как именно в этом виде представляется в его сознании сделка между капиталистом и рабочим). Эта экономия в при­менении средств производства, этот метод достигать опреде­ленного результата при наименьших затратах, в еще большей степени, чем другие силы, заложенные в труде, представляется силой, присущей капиталу, методом, свойственным капитали­стическому способу производства и характеризующим его.

Такой способ представления тем менее может казаться странным, что ему соответствует внешняя видимость фактов и что капиталистическое отношение на самом деле скрывает внутреннюю связь вещей за тем полнейшим безразличием, обособленностью и отчужденностью, в которые оно ставит


97

рабочего по отношению к условиям осуществления его соб­ственного труда.

Во-первых: Средства производства, из которых состоит постоянный капитал, представляют только деньги капиталиста (подобно тому, как, по Ленге, тело римского должника представляло деньги его кредитора 32) и находятся в известном отношении только к нему, тогда как рабочий, поскольку он приходит с ними в соприкосновение в действительном процессе производства, имеет с ними дело только как с потребительными стоимостями производства, как со средствами труда и матери­алом труда. Поэтому уменьшение или увеличение этой стои­мости так же мало затрагивает отношение рабочего к капита­листу, как, например, то обстоятельство, обрабатывает ли он медь или железо. Впрочем, капиталист предпочитает, как мы по­кажем впоследствии, рассматривать дело иначе в тех случаях, когда имеет место возрастание стоимости средств производства и вследствие этого уменьшается норма прибыли.

Во-вторых: Поскольку средства производства в процессе капиталистического производства являются в то же время средствами эксплуатации труда, сравнительная дешевизна или дороговизна этих средств эксплуатации столь же безразлична для рабочего, как безразлично для лошади, дорогими или де­шевыми удилами и уздой ею управляют.

Наконец, как мы видели раньше 33, рабочий в действитель­ности относится к общественному характеру своего труда, к его комбинации с трудом других ради общей цели, как к не­которой чуждой ему силе; условием осуществления этой ком­бинации является чуждая рабочему собственность, расточение которой нисколько не затрагивало бы интересов рабочего, если бы его не принуждали экономить ее. Совершенно иначе обстоит дело на фабриках, принадлежащих самим рабочим, например, в Рочдейле 34.

Таким образом, едва ли надо говорить, что, поскольку производительность труда в одной отрасли производства про­является как удешевление и улучшение средств производства в другой и тем повышает норму прибыли, эта  всеобщая связь общественного труда выступает как нечто сорершенно чуждое рабочим, касается фактически только капиталиста, поскольку только он покупает и присваивает эти средства производства. Тот факт, что он покупает продукт рабочих чужой отрасли производства на продукт рабочих своей собственной отрасли производства и, следовательно, располагает продуктом чужих рабочих лишь постольку, поскольку он безвозмездно присвоил себе продукт своих собственных,— этот факт представляет


98

собой связь, которая благополучно маскируется процессом об­ращения и т. д.       

Сюда присоединяется еще следующее обстоятельство. Так как производство в крупном масштабе развивается впервые в капиталистической форме, то и погоня за прибылью, с одной стороны, а с другой стороны, конкуренция, вынуждающая производить товары как можно дешевле, придают этой эко­номии в применении постоянного капитала такой вид, как будто она является специфической особенностью капитали­стического способа производства и, следовательно, функцией капиталиста.

Капиталистический способ производства усиливает, с одной стороны, развитие производительных сил общественного труда и, с другой стороны, экономию в применении постоянного капитала.

Однако дело не ограничивается этим отношением отчужден­ности и безразличия, которое устанавливается между рабо­чим, носителем живого труда, и экономным, т. е. рациональным и бережливым, применением условий его труда. В силу своей противоречивой, антагонистической природы капиталистиче­ский способ производства приводит к тому, что расточение жиз­ни и здоровья рабочего, ухудшение условий его существования само причисляется к экономии в применении постоянного капи­тала и, следовательно, к средствам повышения нормы прибыли.

Так как рабочий большую часть своей жизни отдает про­цессу производства, то условия процесса производства являются в значительной мере также и условиями его активного жизнен­ного процесса, его условиями жизни, а экономия на этих усло­виях жизни есть один из методов повышения нормы прибыли, совершенно так же, — что мы видели раньше ,— как чрез­мерная работа, превращение рабочего в рабочий скот, является методом ускорения самовозрастания стоимости капитала, про­изводства прибавочной стоимости. Эта экономия приводит к переполнению рабочими тесных, нездоровых помещений, что на капиталистическом языке называется сбережением на по­стройках, к нагромождению опасных машин в одном и том же помещении и отсутствию приспособлений, предохраняющих от опасности, отсутствию мер предосторожности в процессах производства, которые по своей природе вредны для здоровья или сопряжены с опасностью, как рудники и т. д. Мы уже не говорим об отсутствии каких-либо приспособлений, которые сделали бы для рабочего процесс производства более чело­вечным, приятным или хотя бы только сносным. С капиталисти­ческой точки зрения это было бы совершенно бесцельной


99

и бессмысленной расточительностью. Вообще капиталисти­ческое производство, несмотря на все свое скопидомство, не­сомненно расточительно в обращении с человеческим материа­лом; точно так же как, с другой стороны, оно. благодаря методу распределения своих продуктов при помощи торговли и свойст­венному ему способу конкуренции, оказывается также весьма расточительным в расходовании материальных средств, причем для общества теряется то, что выигрывают отдельные капита­листы.

Так же как капиталу присуща тенденция при непосредст­венном применении живого труда сводить его к необходимому труду и путем эксплуатации общественных производительных сил труда постоянно сокращать необходимый для изготовле­ния продукта труд, а следовательно, всячески экономить непо­средственно применяемый живой труд, так ему присуща и тенденция — применять этот сведенный к необходимой мере труд при возможно более экономных условиях, т. е. сводить стоимость применяемого постоянного капитала к возможному минимуму. Если стоимость товаров определяется заключаю­щимся в них необходимым рабочим временем, а нс рабочим временем, вообще заключающимся в них, то определение это реализуется только капиталом, который в то же время непре­рывно сокращает рабочее время, общественно необходимое для производства того или иного товара. Цена товара сводится таким образом к минимуму благодаря тому, что сводится к ми­нимуму каждая часть труда, необходимого для его произ­водства.

Рассматривая экономию в применении постоянного капита­ла, необходимо иметь в виду следующее различие. Если растет масса, а вместе с тем и сумма стоимости применяемого капитала, то это, прежде всего, означает лишь концентрацию большего количества капитала в одних руках. Но как раз это увеличение применяемой одним владельцем массы капитала,— которой в большинстве случаев соответствует также абсолютно большее, но относительно меньшее количество применяемого труда,— и допускает экономию на постоянном капитале. Для отдель­ного капиталиста растут размеры необходимых затрат капи­тала,- в особенности основного капитала; но по отношению к массе перерабатываемого материала и эксплуатируемого труда стоимость этих затрат уменьшается.

Мы иллюстрируем это вкратце отдельными примерами. Начнем с конца,— с экономии на условиях производства, по­скольку последние представляют собой в то же время условия существования и жизни рабочего.


100

II. ЭКОНОМИЯ НА УСЛОВИЯХ ТРУДА ЗА СЧЕТ РАБОЧЕГО. ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ САМЫМИ НЕОБХОДИМЫМИ ЗАТРАТАМИ

Каменноугольные копи.

«При конкуренции, господствующей между владельцами каменноуголь­ных шахт... не делается иных затрат, кроме тех, которые необходимы для того, чтобы преодолеть самые очевидные физические трудности; а при кон­куренции между рабочими-шахтерами, которых имеется обыкновенно в из­бытке, рабочие эти охотно подвергают себя значительным опасностям и са­мым вредным влияниям за плату, лишь немного превышающую заработок соседних деревенских поденщиков, так как работа в шахтах позволяет, кроме того, с выгодой использовать и их детей. Этой двойной конкуренции совер­шенно достаточно для того... чтобы работы в большинстве копей велись при самом несовершенном способе осушения и вентиляции, часто в плохо построенных шахтах, с плохими креплениями, неподготовленными маши­нистами, с плохо проложенными и плохо отстроенными штольнями и откат-ными путями; разрушение жизни и здоровья, увечья рабочих ~ таковы ре­зультаты, статистика которых представила бы ужасающую картину» («First Report on Children's Employment in Mines and Collieries etc.», 21 April 1841, p. 102).

Около 1860 г. в английских каменноугольных копях еже­недельно погибало в среднем 15 человек. По данным отчета «Coal Mines Accidents» (6 февраля 1862 г.) за 10 лет, 1852— 1861 гг., было убито в общей сложности 8466 человек. Число это, однако, гораздо меньше действительного, как указывает и сам отчет, так как в первые годы, когда институт фабричных инспекторов был только что учрежден, а подлежащие их над­зору округа были слишком обширны, о многих несчастных и смертных случаях вовсе не заявлялось. Естественная тен­денция капиталистической эксплуатации лучше всего обнару­живается именно в том, что несмотря на недостаточное число и незначительную власть фабричных инспекторов количество несчастных случаев сильно уменьшилось с учреждением инспек­ции, хотя и в настоящее время истребление рабочих совер­шается еще в очень крупных размерах. Эти человеческие жертвы являются в большинстве случаев результатом гнусной скаредности владельцев копей, которые, например, зачастую делают только один ствол, вследствие чего не только невоз­можна никакая действительная вентиляция, но невозможен также выход наружу в случае, если этот единственный путь засыпан.

Капиталистическое производство, если мы будем рассмат­ривать его обособленно, отвлекаясь от процесса обращения и расходов в связи с конкуренцией, относится крайне береж­ливо к труду, уже осуществленному, овеществленному в това­рах. Напротив, оно в несравненно большей степени, чем вся-


101

кий другой способ производства, является расточителем людей, живого труда, расточителем не только тела и крови, но и нервов и мозга. В самом деле, только ценой колоссального расточения сил отдельного индивидуума обеспечивается и осуществляется развитие человечества в эту историческую эпоху, непосред­ственно предшествующую сознательному переустройству чело­веческого общества. Так как вся экономия, о которой здесь идет речь, вытекает из общественного характера труда, то фактически именно этот непосредственно общественный ха­рактер труда и вызывает это расточение жизни и здоровья рабочего. Характерным в этом отношении является вопрос, поставленный уже фабричным инспектором Р. Бейкером:

«Весь вопрос, заслуживающий серьезных размышлений, состоит в том, каким образом можно лучше всего избежать обусловленного совместным тру­дом принесения в жертву детских жизней?» («Reports of Insp. of Fact., 31 October 1863», p. 157).

Фабрики. Сюда относится отсутствие всех предохранитель­ных мер, обеспечивающих безопасность, удобство и здоровье рабочих также и на фабриках в собственном смысле этого слова. Отсюда исходит большая часть боевых сводок о раненых и убитых в промышленной армии (см. ежегодные фабричные отчеты). Для фабрик характерны также тесные помещения, плохая вентиляция и т. д.

Еще в октябре 1855 г. Леонард Хорнер жаловался на сопро­тивление, оказываемое значительным числом фабрикантов тре­бованиям закона относительно предохранительных приспособ­лений к горизонтальным валам, несмотря на то, что опасность постоянно подтверждается все новыми несчастными случаями, часто со смертельным исходом, и что приспособления эти стоят недорого и никоим образом не мешают производству («Reports of Insp. of Fact., October 1855», p. 6). В своем сопро­тивлении этому и другим положениям закона фабриканты нашли дружескую поддержку со стороны безвозмездно испол­няющих обязанности мировых судей, которые, в большинстве случаев сами являясь фабрикантами или друзьями фабрикантов, должны были решать судебные дела подобного рода. Какого сорта приговоры выносились этими господами, видно из слов верховного судьи Кэмлбелла, сказанных им по поводу одного из таких приговоров, поступивших на его рассмотрение по апелляционной жалобе.

«Это не истолкование парламентского акта, а простая его отмена» (там же, стр. 11).


102 

В том же самом отчете Джон Кинкейд рассказывает, что на многих фабриках машины пускают без предварительного предупреждения об этом рабочих. Так как и на остановленной машине всегда найдется какая-нибудь работа, причем руки и пальцы неизбежно приходят в соприкосновение с машиной, то в данном случае вследствие одной только неподачи сигнала постоянно происходят несчастные случаи (там же, стр. 44). Манчестерские фабриканты образовали в то время с целью противодействия фабричному законодательству предпринима­тельский союз, так называемую Национальную ассоциацию по пересмотру фабричных законов, который в марте 1855 г. в виде взносов по 2 шилл. с лошадиной силы собрал сумму свыше 50 000 ф. ст., предназначенную для оплаты судебных издержек своих членов в связи с контрпроцессами по поводу обвинений, с которыми выступали фабричные инспектора. Пред­приниматели старались доказать, что, раз речь идет о прибыли, «killing no murder»36. Шотландский фабричный инспектор, сэр Джон Кинкейд, рассказывает, что одна глазговская фирма снабдила все свои машины на фабрике предохранительными приспособлениями из старого железа, что обошлось ей в 9 ф. ст. 1 шиллинг. Если бы она присоединилась к вышеупомянутому союзу, ей пришлось бы со своих 110 лошадиных сил уплатить 11 ф. ст. взносов, т. е. больше, чем стоили ей все предохрани­тельные приспособления. Однако Национальная ассоциация была основана в 1854 г. с явно выраженной целью противиться закону, предписывающему установление предохранительных приспособлений. В течение 1844—1854 гг. фабриканты не обра­щали на закон ни малейшего внимания. Фабричные инспектора по предписанию Пальмерстона заявили фабрикантам, что отныне закон будет применяться со всей строгостью. Тотчас же фабриканты основали свою Ассоциацию, многие из членов ко­торой были мировыми судьями и в качестве таковых должны были сами применять закон. В апреле 1855 г. новый министр внутренних дел, сэр Джордж Грей, обратился к фабрикантам с компромиссным предложением, согласно которому прави­тельство обещало удовольствоваться почти исключительно формальным исполнением закона о предохранительных приспо­соблениях; однако Ассоциация с негодованием отвергла и это предложение. Известный инженер Уильям Фэрберн поставил на карту свою репутацию, выступая в различных процессах экспертом-защитником экономии и попранной свободы капи­тала. Глава фабричной инспекции Леонард Хорнер подвергался со стороны фабрикантов всякого рода преследованиям и не­приятностям.


103

Фабриканты, однако, не успокоились до тех пор, пока нс добились решения суда королевской скамьи37, толкующего закон 1844 г. так, что он не обязывает-де устраивать предохра­нительные приспособления для горизонтальных валов, под­нятых над уровнем пола более чем на 7 футов. В 1856 г. им удалось, наконец, при посредстве ханжи Уилсона-Паттена, — одного из тех благочестивых людей, показная религия которых делает их всегда готовыми выполнять любую грязную работу в угоду рыцарям денежного мешка, — провести в парламенте акт, которым они были удовлетворены. Акт этот фактически лишил рабочих всякой специальной защиты, предоставив им при несчастных случаях, причиненных машинами, добиваться компенсации в обычных судах (прямая насмешка при высоких в Англии судебных издержках), между тем, с другой стороны, он при помощи весьма крючкотворных положений о произ­водстве экспертизы почти полностью исключил проигрыш процесса фабрикантами. В результате число несчастных слу­чаев быстро возросло. За полугодие май — октябрь 1858 г. инспектор Бейкер отметил повышение числа несчастных слу­чаев на 21% по сравнению с предшествующим полугодием. 36,7% всех несчастных случаев, по его мнению, можно было бы предотвратить. Во всяком случае, по сравнению с 1845 и 1846 гг. число несчастных случаев в 1858 и 1859 гг. значительно умень­шилось, а именно на 29%, при увеличении на 20% числа ра­бочих, работающих в отраслях промышленности, подчиненных надзору фабричной инспекции. В чем же причина этого? К 1865 г. страсти улеглись главным образом благодаря введе­нию новых машин, которые с самого начала делаются с гото­выми предохранительными приспособлениями и с которыми фабрикант мирится, так как они не требуют от него добавочных издержек. Кроме того, отдельным рабочим удалось получить по суду крупную компенсацию за потерю рук, причем эти судебные решения были подтверждены даже самой высокой ин­станцией («Reports of Insp. of Fact., 30 April 1861», p. 31; также April 1862, р. 17).

Этим мы ограничимся в вопросе об экономии на средствах, предохраняющих жизнь рабочих (среди которых много детей) от опасностей и конечности рабочих от увечий, непосредственно обусловленных работой при машинах.

Работа в закрытых помещениях вообще. Известно, насколько экономия на пространстве, а следовательно на строениях, способствует скученности рабочих в тесных помещениях. Сюда присоединяется экономия на приспособлениях для вентиля­ции. В связи с продолжительным рабочим временем обе эти


104

причины вызывают сильное увеличение болезней дыхательных органов и, следовательно, повышают смертность. Нижеследую­щие иллюстрации взяты из отчета «Public Health, 1863, 6th Report»; отчет составлен д-ром Джоном Саймоном, хорошо известным читателю по книге 1 этой работы.

Комбинирование рабочих и их кооперация — таково усло­вие, допускающее применение машин в широком масштабе, концентрацию средств производства и экономию в их приме­нении; равным образом эта совместная работа масс в закрытых помещениях и при таких условиях, когда решающим является не здоровье рабочих, а более успешное изготовление про­дукта,— это сосредоточение массы рабочих в одной и той же мастерской является, с одной стороны, источником растущей прибыли капиталистов, с другой же стороны, раз его послед­ствия не компенсируются сокращением рабочего времени и специальными мерами предосторожности, оно является при­чиной расточения жизни и здоровья рабочих.

Д-р Саймон устанавливает следующее общее правило, дока­зывая его массовыми статистическими данными:

«В прямом отношении к тому, насколько население данного округа вынуждено прибегать к совместному труду в закрытых помещениях, растет при прочих равных условиях процент смертности но данному округу вследствие легочных заболеваний» (стр. 23). Причина—плохая вентиля­ция. «И, по всей вероятности, во всей Англии нет ни одного исключения из того общего правила, что в каждом округе, где имеется значительная промышленность, сосредоточенная  в закрытых  помещениях,  высокая смертность рабочих этой промышленности представляет достаточную вели­чину, чтобы обеспечить во всей статистике смертности по данному округу абсолютное преобладание легочных заболеваний» (стр. 23).

Статистика смертности в отраслях промышленности, в ко­торых работы производятся в закрытых помещениях и которые в 1860 и 1861 гг. подверглись обследованию со стороны сани­тарного надзора, дает следующие результаты: на то же самое число мужчин 15—55-летнего возраста, на которое в земледель­ческих округах Англии падает 100 смертных случаев от чахотки и других легочных заболеваний, приходится: в Ковен­три — 163 смертных случая от чахотки, в Блэкбернс и Скип-тоне — 167, в Конглтоне и Брадфорде — 168, в Лсстере — 171, в Лике — 182, в Маклсфилде — 184, в Болтоне — 190, в Нот-тингемс — 192, в Рочдейле — 193, в Дерби — 198, в Сол-форде и Аштоне-андер-Лайн — 203, в Лидсе — 218, в Пре-стоне — 220 и в Манчестере— 263 (стр. 24). Нижеследующая таблица дает еще более разительный пример. Она показывает количество смертных случаев от легочных заболеваний отдельно для обоих полов в возрасте от 15 до 25 лет на каждые 100 000 жи-



105

телей. Выбор пал на такие округа, в промышленности кото­рых, сосредоточенной в закрытых помещениях, заняты только женщины, тогда как мужчины заняты в самых разнообразных отраслях труда.

 

 

 

 

Число смертных случаев от легочных заболеваний в воз- расте 15—25 лет на 100 000 жителей

Округа

Основная отрасль производства

 

 

 

 

 

мужчин.

женщин

Беркемпстид

Плетение из соломы, работают женщины................................

219

578

Лейтон-Баззард

Плетение из соломы, работают женщины ...................

309

554

Ньюпорт-Пагнелл

Плетение кружев женщинами........

301

617

Тоустер

 

239

577

Йовил

Перчаточное производство, рабо­тают преимущественно жен

280

 

409

 

Лик

Шелковая промышленность, пре

обладают женщины

 

 

437

856

Конглтон

Шелковая промышленность, пре

обладают женщины

566

 

790

 

Маклсфилд

Шелковая промышленность, пре

обладают женщины

593

890

Северные округа

Земледелие................................

331

333

 

В округах с шелковой промышленностью, где участие муж­чин в фабричном труде выше, выше также и смертность. Пока­затели смертности от чахотки и т. п. среди лиц обоего пола вскрывают здесь, как гласит отчет,

«возмутительные (atrocious) санитарные условия на значительной час­ти предприятий нашей шелковой промышленности».

И это как раз та самая шелковая промышленность, фабри­канты которой, указывая на исключительно благоприятные санитарные условия своего производства, требовали и отчасти добились исключительно продолжительного рабочего времени для детей моложе 13-летнего возраста (см. «Капитал», кн. I, гл. VIII, 6, стр. 25638).

«Пожалуй, ни одна из обследованных до сих пор отраслей промыш­ленности не дает более печальной картины, чем швейное производство, об­рисованное с этой стороны д-ром Смитом... «Мастерские», говорит он,


106

«весьма различны в санитарном отношении; но почти все они переполнены, плохо проветриваются и в высшей степени неблагоприятны для здоровья... В таких комнатах, кроме того, неизбежно душно; а когда зажигают газ, как это делается днем во время тумана или зимними вечерами, темпера­тура достигает 80 и даже 90 градусов .(по Фаренгейту = 27—33° Цельсия), вследствие чего рабочие обливаются потом, оконные стекла отпотевают, вода постоянно струится и каплет с потолка, и рабочие вынуждены дер­жать открытыми несколько окон, хотя они при этом неизбежно просту-живаются». Состояние 16 наиболее значительных мастерских в лондонском Уэст-Энде описывается следующим образом: «наибольшая кубатура на одного рабочего в этих плохо проветриваемых комнатах 270 куб, футов, наименьшая 105 футов, в среднем всего лишь 156 футов на человека. В по­мещении, окруженном со всех сторон галереей и получающем свет только сверху, работают от 92 до 100 человек; горит значительное количество газовых рожков; отхожие места находятся рядом с мастерской; на каждого человека приходится не более 150 куб. футов. В другой мастерской, ко­торая, подобно собачьей конуре, помещается в глубине двора и в кото­рую свет и воздух поступают только через небольшое отверстие в крыше, работают 5 или 6 человек, причем на каждого из них приходится всего 112 куб. футов». И «в этих ужасных (atrocious) мастерских, описанных д-ром Смитом, портные работают обыкновенно 12—13 часов в день, а по­рой работа продолжается целых 15—16 часов»» (стр. 25, 26, 28).

Число лиц различ­ного возраста, заня­тых в соответствую­щих отраслях про­мышленности

Виды занятий, сравни­ваемые с точки зрения влияния их на здоровье

Смертность на 100 000 человек в соответствующих отраслях (по возрастам)

25-35 лет

35-45 лет

45—55 лет

958265

22 301 мужчин } 12 377 женщин}

Земледелие в Англии

743 958

805 1262

1145 2093

Лондонские портные......

13 803

Лондонские печатники

894

1747

2367

 

Необходимо отметить — и это действительно отмечено Джо­ном Саймоном, составителем отчета, заведующим медицинским отделом, — что для лиц в возрасте 25—35 лет приводятся заниженные цифры смертности среди портных, наборщиков и печатников Лондона, так как в обеих отраслях промышлен­ности лондонские мастера получают из деревни значительное число молодых людей (вероятно, до 30-летнего возраста), работающих в качестве учеников и «improvers», т. е. совершен­ствующихся в ремесле. Они увеличивают общее число занятых в промышленности, на которое рассчитывается процент смерт­ности промышленного населения Лондона; но число смертей в Лондоне среди, них меньше, чем среди других рабочих, так как их пребывание в городе лишь временное; если они заболе-


107

вают в течение этого времени, они возвращаются домой в де­ревню, где и регистрируется их смерть, когда болезнь имеет смертельный исход. Это в еще большей степени касается более ранних возрастных групп, и потому лондонские цифры смерт­ности для лиц этих групп лишены всякого значения в качестве показателя вредности промышленности для здоровья (стр. 30).

Приблизительно так же, как с портными, обстоит дело с наборщиками, у которых к недостатку вентиляции, отрав­ленному воздуху и т. д. присоединяется еще ночная работа. Их обычное рабочее время продолжается 12—13 часов, иногда 15-16.

«Страшная жара и духота, как Только зажгут газ... Нередко случа­ется, что испарения из словолитни или смрад от машин и сточной канавы поднимаются вверх с нижнего этажа и усугубляют недостатки верхнего поме­щения. Разгоряченный воздух нижних помещений поднимает температуру в верхних уже только нагреванием пола, и если комнаты низки, а газа по­требляется много, — это настоящее бедствие. Еще хуже обстоит дело там, где паровые котлы помещаются внизу и наполняют весь дом несносным жаром... В общем можно сказать, что вентиляция сплошь неудовлетвори­тельна и совершенно недостаточна для того, чтобы после захода солнца уме­рять жару и удалять продукты сгорания газа, и что во многих мастерских, осо­бенно там, где раньше были жилые помещения, санитарные условия в высшей степени достойны осуждения».

В некоторых мастерских, в особенности там, где печатаются еженедельники, работа производится почти без перерыва в те­чение двух дней и одной ночи, причем здесь также работают подростки 12—16 лет; в других наборных мастерских, выпол­няющих срочные работы, рабочие не имеют отдыха даже по воскресеньям, и их рабочая неделя составляет 7 дней вместо 6 (стр. 26, 28).

О белошвейках и модистках (milliners and dressmakers) мы говорили уже в «Капитале», кн. I, гл. VIII; 3, стр. 215 — 217 39, когда речь шла о чрезмерном труде. Их рабочие помеще­ния в приводимом нами отчете описаны д-ром Ордом. Даже в тех случаях, когда они днем несколько лучше, то в те часы, когда горит газ, в них чрезвычайно жарко, атмосфера испор­ченная и нездоровая. В 34 более благоустроенных мастерских д-р Орд нашел, что в среднем кубатура на одну работницу была:

«В 4 случаях более 500 футов; в 4 других — от 400 до 500 футов... в 7200-250; в +150-200 и, наконец, в 9 случаях - только 100-150 куб. футов. Даже самый благоприятный из этих случаев даст содержание воз­духа, едва достаточное при продолжительной работе в помещении с несовер­шенной вентиляцией. Даже при хорошей вентиляции вечером в мастерских становится очень жарко и душно вследствие того, что требуется значительное число горящих газовых рожков».


108  

А вот замечания д-ра Орда об одной из посещенных им мастерских низшего разряда, где работы ведутся за счет по­средника (middleman):

«Комната объемом 1 280 куб. футов; в ней находятся 14 человек; на каждого приходится 91,5 куб. фута. Работницы выглядели здесь переутом­ленными и измученными. Заработок определяется в 7—15 шилл. в неделю, кроме того чай... Работают от 8 утра до 8 вечера. Маленькая комната, в ко­торой скучены эти 14 человек, плохо проветривается. Имеются два открываю­щихся окна и камин, который, впрочем, засорен; нет никаких специальных приспособлений для вентиляции» (стр. 27).

В том же самом отчете о чрезмерной работе модисток гово­рится следующее:

«Чрезмерный труд молодых женщин господствует в фешенебельных модных мастерских только в течение приблизительно 4 месяцев, но он столь чудовищно чрезмерен, что это порой вызывало даже изумление и возмуще­ние публики; в течение этих месяцев в мастерской работают, как правило, 14 полных часов, а при накоплении спешных заказов даже 17—18 часов ежедневно. В остальное время года работы продолжаются, вероятно, 10—14 часов; работающие на дому заняты обыкновенно 12 или 13 часов. В произ­водстве дамского верхнего платья, воротничков, сорочек и т. п. работы в общей мастерской, в том числе и шитье на швейной машине, продолжаются не так долго, обыкновенно не более 10—12 часов»; но, прибавляет д-р Орд, «в некоторых заведениях обычное рабочее время удлиняется в известные пе­риоды сверхурочными работами, оплачиваемыми особо, в других по окончании обычного рабочего дня работу берут с собой на дом, чтобы там закончить ее. Прибавим, что и в той и в другой форме сверхурочные работы зачастую явля­ются принудительными» (стр. 28).

Джон Саймон делает к этой странице следующее примечание:

«Г-н Редклифф, секретарь эпидемиологического общества, которому пре­доставлялось особенно много случаев обследовать здоровье работниц в заведениях первого типа, из каждых 20 девушек, которые говорили о себе, что они «совершенно здоровы», нашел здоровой только одну; остальные обнаруживали различную степень упадка сил, нервного истощения и мно­гочисленных обусловленных этим функциональных расстройств. Причи­нами этого он считает: в первую очередь, чрезмерную продолжитель­ность рабочего дня, которую о» определяет даже для спокойного времени года минимум в 12 часов ежедневно; во-вторых, переполнение и плохую вентиляцию мастерских, испорченный газовыми рожками воздух, недоста­точное или плохое питание, недостаточную заботу об удобствах поме­щения».

Д-р Саймон приходит в конце концов к заключению,

«что рабочие практически не могут настоять на выполнении того, что теоретически является их элементарнейшим правом на здоровье, а имен­но, настоять на выполнении требования, чтобы работодатель, на какую бы работу он их ни назначал, за свой счет устранил, поскольку это от него зави­сит, все условия, делающие исполнение этой совместной работы без нужды вредным для здоровья... между тем рабочие фактически не в состоянии собственными силами добиться этой санитарной справедливости и, несмотря на предполагаемое намерение законодателя, столь же мало могут рассчи-


109

тывать на какую-либо действительную поддержку со стороны чиновников, которым вверено проведение в жизнь актов о санитарной охране труда» (стр. 29). — «Несомненно, определение точных границ, в которых пред­приниматели должны руководствоваться законом, представляет небольшие технические затруднения. Но... в принципе требования, направленные к охране здоровья, имеют всеобщий характер. И в интересах миллионов рабочих и работниц, жизнь которых теперь без всякой нужды отравляется и сокра­щается бесконечными физическими страданиями, вызываемыми исклю­чительно характером их работы, я осмеливаюсь высказать надежду, что вообще санитарные условия труда будут везде поставлены под надлежа­щую защиту законов; необходимо по меньшей мере гарантировать устрой­ство удовлетворительной вентиляции во всех закрытых рабочих помещениях и в каждой отрасли труда, вредной для здоровья по самой своей природе, ограничить, насколько возможно, влияния, особенно вредные для здо­ровья» (стр. 31).

III. ЭКОНОМИЯ В ПРОИЗВОДСТВЕ ДВИГАТЕЛЬНОЙ СИЛЫ, НА ПЕРЕДАЧЕ СИЛЫ И НА ПОСТРОЙКАХ

В своем октябрьском отчете за 1852 г. Л. Хорнер цитирует письмо известного инженера Джемса Несмита из Патрикрофта, изобретателя парового молота; в письме этом, между прочим, говорится:

«Публика очень мало знакома с тем, какое колоссальное приращение двигательной силы получается вследствие таких изменений системы и усо­вершенствований» (паровых машин), «как те, о которых я говорю. Сила машин нашего округа» (Ланкашира) «почти в течение 40 лет находилась под гнетом боязливой и полной предрассудков рутины, от которой мы теперь, к счастью, освободились. В течение последних 15 лет, в особенности же за последние 4 года» (следовательно, с 1848 г.), «имели место очень важные изменения в способе использования конденсационных паровых машин... В результате... те же самые, машины производят гораздо больше полезной работы при значительно уменьшенном потреблении топлива... В течение очень многих лет после введения паровой силы на фабриках этого округа полагали, что скорость движения поршня конденсационных машин может равняться приблизительно 220 футам в минуту, т. е. машина с 5-футовым ходом поршня была уже заранее ограничена 22 оборотами коленчатого вала в минуту. Считалось нецелесообразным пускать машину быстрее; и так как все" механизмы были приспособлены к этой 220-футовой скорости движения поршня, эта малая и бессмысленно ограниченная ско­рость господствовала во всей промышленности в течение многих лет. На­конец, вследствие ли счастливого неведения установленной нормы или же сознательно по инициативе какого-то смелого новатора, была испробо­вана большая скорость, и, так как результат оказался в высшей степени благоприятным, пример нашел себе подражателей; машине, как тогда выражались, отпустили вожжи, переделав главные колеса передаточного механизма таким образом, что паровая машина могла развивать скорость в 300 футов и более в минуту, в то время как механизмы сохраняли свою прежнюю скорость... Это увеличение скорости паровой машины является теперь всеобщим фактом, так как опыт показал, что при этом пе только та же самая машина даст больше полезной силы, но и самое движение вследствие увеличенной инерции махового колеса становится много регу­лярнее... При неизменном давлении пара и неизменном разрежении в


110

конденсаторе получается больше силы вследствие простого ускорения движения поршня. Если бы удалось, например, паровую машину, разви­вающую при скорости поршня 200 футов в минуту 40 лошадиных сил, так изменить, чтобы ее поршень при том же давлении пара и разре­жении делал 400 футов в минуту, то мы имели бы как раз двойное ко­личество силы; а так как давление пара и разрежение в обоих случаях одинаковы, то напряжение отдельных частей машины, а следовательно, и опасность несчастных случаев при увеличении скорости, не увели­чится сколько-нибудь значительно. Вся разница сводится к тому, что теперь количество потребляемого пара увеличивается приблизительно в том же отношении, в каком возрастает скорость движения поршня, и, кроме того, несколько быстрее изнашиваются подшипники, т. е. части машины, подвергающиеся трению, но это едва ли заслуживает упомина­ния... Но, чтобы от той же самой машины получить больше силы путем ускорения движения поршня, необходимо сжечь больше угля под тем же самым паровым котлом или применять котел с увеличенной способ­ностью парообразования, одним словом, необходимо получить больше пара. Это и было достигнуто, и котлы с большей способностью парообра­зования были приспособлены к старым «ускоренным» машинам; благодаря этому последние во многих случаях доставляли работы на 100% больше. В 1842 г. начинает привлекать к себе внимание чрезвычайно дешевый способ производства силы пара в рудниках Корнуэлла; конкуренция в хлопчатобумажной промышленности вынуждала фабрикантов видеть в экономии главный источник их прибыли; значительная разница в по­треблении угля, при расчете на один час и одну лошадиную силу, между корнуэллскими и другими машинами, а также чрезвычайная экономия, достигаемая применением двухцилиндровых машин Вулфа, заставили и в нашей местности выдвинуть на первый план вопрос об экономии горю­чего материала. Корнуэллские машины и машины с двумя цилиндрами Вулфа давали 1 лошадиную силу в течение часа при сжигании от 3'/г до 4 фунтов угля, в то время как машины в хлопчатобумажных округах потребляли обыкновенно 8—12 фунтов угля на одну лошадиную силу в течение часа. Столь значительная разница побудила фабрикантов и владельцев машиностроительных заводов нашего округа добиваться со своей стороны этой чрезвычайной экономии, употребляя средства, анало­гичные тем, которые вошли уже в обычай в Корнуэлле и во Франции, где высокие цены на уголь заставляли фабрикантов по возможности со­кращать затраты по этой накладной их предприятия. Это привело к очень важным результатам. Во-первых, многие котлы, половина поверхности которых в доброе старое время высоких прибылей была не защищена от холодного внешнего воздуха, теперь покрывались толстым слоем войлока или кирпича и штукатуркой или другими материалами, благодаря чему затруднилось излучение тепла, полученного с такими издержками. Подоб­ным же образом стали защищать паровые трубы и обшивать войлоком и деревом цилиндры. Во-вторых, стали применять высокое давление. Раньше предохранительный клапан открывался уже при давлении пара в 4, 6 или 8 фунтов на квадратный дюйм; теперь было установлено, что повыше­ние давления до 14 или 20 фунтов... приводит к весьма значительной экономии угля; другими словами, работа на фабрике стала осуществляться при значительно меньшем потреблении угля... Люди, обладающие необ­ходимыми для этого средствами и предприимчивостью, стали применять систему повышенного давления во всей ее полноте и ввели в употребление соответственно построенные паровые котлы, развивавшие давление в 30, 40, 60 и 70 фунтов на квадратный дюйм, — давление, которое инженера старой школы повергло бы в обморок от страха. Но так как экономические


111

результаты этого повышенного давления пара... очень быстро обнаружи­лись в совершенно осязаемой форме фунтов, шиллингов и пенсов, паровые котлы высокого давления при конденсационных машинах получили почти всеобщее распространение. Те, кто провел реформу радикально, стали применять вулфовские машины; большинство наших недавно построенных фабрик употребляли вулфлвские  машины, в особенности двухцилиндровые, в одном из цилиндров пар из котла развивает силу вследствие перевеса давления над атмосферным и затем, вместо того чтобы выходить наружу после каждого движения поршня, как это делалось прежде, поступает в цилиндр низкого давления, приблизительно в четыре раза более обшир­ный по объему, и, совершив там новое расширение, проводится в конден­сатор. Экономия, достигаемая в результате применения таких машин, выражается в том, что здесь работа одной лошадиной силы в течение часа совершается при помощи 3 1/2—4 фунтов угля, тогда как на машинах старой системы доя этого необходимо было от 12 до 14 фунтов. При помощи искусных приспособлений удалось вулфовскую систему двух цилиндров или комбинированной машины высокого и низкого давления применить к существующим машинам более старого типа и таким образом повысить производительность, понижая в то же время потребление угля. Тот же самый результат в течение последних 8—10 лет был достигнут путем сое­динения машины высокого давления с конденсационной машиной таким образом, чтобы отработанный пар первой переходил во вторую и приводил ее в движение. Эта система во многих случаях оказалась полезной».

«Трудно было бы точно установить, в какой степени увеличилась работа, выполняемая теми из прежних машин, к которым были применены некоторые из указанных выше новых усовершенствований или все эти усовершенствования, вместе взятые. Я, однако, уверен, что на единицу веса паровой машины мы в среднем получаем в настоящее время по край­ней мере на 50% больше работы и что во многих случаях та же самая паровая машина, которая в период ограничения скорости 220 футами в минуту давала 50 лошадиных сил, дает их теперь более 100. В высшей степени важные в смысле экономии результаты применения высокого давления при конденсационной машине, а также значительно повышен­ные требования, предъявляемые к старым машинам с целью расширения предприятия, привели за последние три года к введению трубчатых кот­лов, благодаря чему опять-таки сильно уменьшились издержки производ­ства пара» («Reports of Insp. of Fact., October 1852», p. 23—27).

Все сказанное выше о двигателях применимо также к пере­даточным механизмам и рабочим машинам.

«Быстрота, с которой совершенствовались машины за последние годы, позволила фабрикантам расширить производство, не увеличивая двигательную силу. Более экономное использование труда стало необхо­димым вследствие сокращения рабочего дня, и на большинстве хорошо управляемых фабрик постоянно изыскиваются способы расширить про­изводство при меньших затратах. Благодаря любезности одного очень интеллигентного фабриканта моего округа в моем распоряжении имеются данные относительно числа и возраста рабочих, занятых на его фабрике, относительно применяемых там машин и заработной платы, выплаченной за период с 1840 г. до настоящего времени. В октябре 1840 г. на фабрике его фирмы было 600 рабочих, из которых 200 было в возрасте до 13 лет; в октябре 1852 г. — только 350 рабочих, из которых лишь 60 в возрасте до 13 лет. В оба года на фабрике действовало одно и то же число машин, за самыми ничтожными исключениями, и была выплачена та же сумма


112 

заработной платы» (отчет Редгрейва в «Reports of Insp. of Fact., October 1852», p. 58-59).

Эти усовершенствования машин обнаруживают все свои результаты лишь тогда, когда они применяются в новых, целе­сообразно устроенных фабричных зданиях.

«Что касается усовершенствования машин, то я должен отметить, что сделаны крупные успехи прежде всего в постройке фабрик, приспособлен­ных к установке этих новых машин... В нижнем этаже я произвожу тро­щение всей пряжи, и исключительно там сосредоточены 29000 тростиль­ных веретен. В одном этом помещении и в пристройке я достигаю экономии труда по крайней мере на 10%, и не столько вследствие усовершенствова­ний в системе самого трощения, сколько благодаря концентрации машин под одним управлением; то же самое количество веретен я могу привести в движение при помощи одного передаточного вала, вследствие чего я, по сравнению с другими фирмами, выгадываю на одном передаточном меха­низме от 60% до 80%. Кроме того, при этом получается крупная экономия на смазочном масле, жире и т. п. ...Одним словом, нри усовершенствованном устройстве фабрики и улучшенных машинах я, по самому скромному под­счету, сократил на 10% труд и, кроме того, добился большой экономии силы, угля, масла, сала, передаточных валов, ремней и т. и.» (показания одного хлопчатобумажного фабриканта, «Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 109, 110).

IV. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭКСКРЕМЕНТОВ ПРОИЗВОДСТВА

Вместе с развитием капиталистического способа производст­ва расширяется использование экскрементов производства и потребления. Под первыми мы понимаем отходы промышленнос­ти и сельского хозяйства, под последними — частью экскремен­ты, являющиеся результатом естественного обмена веществ у че­ловека, частью ту форму, какую принимают предметы потреб­ления после того, как процесс потребления их закончен. Экскрементами производства являются, таким образом, в хими­ческой промышленности побочные продукты, которые не ис­пользуются при малых размерах производства; железные стружки, образующиеся при производстве машин и снова вступающие в железоделательное производство в качестве сырья, и т. п. Экскременты потребления — это естественные вещества, выделяемые человеческим организмом, остатки платья в форме тряпья и т. д. Экскременты потребления наибо­лее важны для сельского хозяйства. В отношении их использо­вания капиталистическое хозяйство отличается колоссальной расточительностью; в Лондоне, например, оно не находит для испражнений 4 1/2 миллиона людей лучшего употребления, кроме как с огромными издержками загрязнять ими Темзу.

Вздорожание сырья служит, конечно, стимулом к использованию отходов.


113

В общем условия этого вторичного использования таковы: накопление значительных масс экскрементов, которое возможно только при работе в крупном масштабе; усовершенствование машин, благодаря чему вещества, не находившие прежде упо­требления в данной форме, получают вид, пригодный для при­менения в новом производстве; успехи наук, в особенности химии, открывающей полезные свойства таких отходов. Правда, и при мелкой грядковой земледельческой культуре, как, на­пример, в Ломбардии, Южном Китае и Японии, тоже дости­гается крупная экономия этого рода. Однако в общем при этой системе производительность земледелия достигается ценой огромного расточения человеческой рабочей силы, отвлекае­мой от других сфер производства.

Так называемые отходы играют значительную роль почти в каждой отрасли промышленности. Так, например, в октябрь­ском фабричном отчете за 1863 г. указывается на следующее обстоятельство, как на одну из главных причин, вследствие которых фермеры Англии и многих районов Ирландии лишь неохотно и редко занимаются культурой льна:

«Значительные отходы... которые получаются при обработке льна в небольших водяных льночесальнях (scutch mills) ... Угары при обработке хлопка сравнительно невелики, при обработке же льна очень значительны. Тщательная постановка работ при мочении и механическом чесании может значительно уменьшить этот ущерб... В Ирландии чесание льна произ­водится зачастую в высшей степени неудовлетворительно, так что 28—30% продукта пропадают даром» («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 139, 142).

Все это могло бы быть устранено при употреблении более совершенных машин. Очески получаются при этом в таком значительном количестве, что фабричный инспектор говорит:

«Из некоторых чесальных предприятий Ирландии мне сообщают, что рабочие часто забирают с собой домой образовавшиеся отходы и употреб­ляют их в качестве топлива для своих печей, а ведь это весьма ценный ма­териал» (там же, стр. 140).

О хлопковых угарах мы будем говорить ниже, там, где речь пойдет о колебаниях цен на сырье.

В шерстяной промышленности поступали благоразумнее, чем при обработке льна.

«Прежде обычно считалось позорным собирать отходы шерсти и шер­стяной лоскут для новой переработки, но предрассудок этот совершенно исчез в связи с shoddy trade (производством искусственной шерсти), ко­торое сделалось важной отраслью шерстяной промышленности йоркшир­ского округа; без сомнения, и предприятия, перерабатывающие хлопко­вые угары, скоро займут то же самое место в качестве отрасли производ­ства, отвечающей общепризнанной потребности. 30 лет назад шерстяной лоскут, т. е. куски ткани из чистой шерсти, оценивался в среднем 4 ф. ст.


114

4 шилл. за тонну; за последние несколько лет он вздорожал до 44 ф. ст. за тонну. При этом спрос настолько возрос, что используется даже смешан­ная ткань из шерсти и хлопка, так как найдено средство, которое разъ­едает хлопок, не повреждая шерсти; и в настоящее время тысячи рабо­чих заняты изготовлением shoddy, от чего потребитель получает крупную выгоду, так как в настоящее время он может купить сукно хорошего сред­него качества за очень умеренную цену» («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 107).

Изготовляемая таким образом искусственная шерсть уже к концу 1862 г. составляла Одну треть всего потребления шерсти в английской промышленности («Reports of Insp. of Fact., October 1862», p. 81). «Крупная выгода» для «потребите­ля» состоит в том, что его шерстяные платья теперь изнашивают­ся в три раза скорее, чем прежде, и в шесть раз скорее начи­нают расползаться по ниткам.

Английская шелковая промышленность двигалась по той же наклонной плоскости. С 1839 по 1862 г. потребление натураль­ного шелка-сырца несколько уменьшилось, в то время как потребление шелковых отходов удвоилось. При помощи усовер­шенствованных машин стало возможным производить из этого при других условиях довольно малоценного материала шелко­вую ткань, применимую для различных целей.

Наиболее яркий пример применения отходов дает хими­ческая промышленность. Она потребляет не только свои соб­ственные отходы, находя для них новое применение, но также отходы самых разнообразных других отраслей промышлен­ности и превращает, например, раньше почти бесполезный каменноугольный деготь в анилиновые краски, в ализарин, а за последнее время также в медикаменты.

От этой экономии на отходах производства путем вторичного использования последних следует отличать экономию за счет сокращения самих отходов, т. е. сведение экскрементов произ­водства к минимуму и непосредственное максимальное исполь­зование сырья и вспомогательных материалов, входящих в про­изводство.

Экономия на отходах частью обусловлена хорошим каче­ством применяемых машин. Масло, мыло и т. п. экономятся тем более, чем точнее изготовлены отдельные детали машин и чем лучше они отполированы. Это касается вспомогательных материалов. Отчасти же — и это самое важное — от качества применяемых машин и орудий зависит, больше или меньше сырья в процессе производства превращается в отходы. Нако­нец, это зависит также от качества самого сырья. Это качество, в свою очередь, зависит частью от уровня развития добывающей промышленности и земледелия, которые производят сырье


 115

(от успехов культуры в собственном смысле этого слова), частью от степени развития процессов, которым сырье подвер­гается до своего поступления в обрабатывающую промышлен­ность.

«Пармантье доказал, что с нс очень давних пор, например со времени Людовика XIV, искусство помола зерна значительно усовершенствовалось во Франции, так что современные мельницы по сравнению с прежними могут дать почти наполовину больше хлеба из того же самого количества зерна. В самом деле, годовое потребление парижанина, исчислявшееся прежде в 4 сетье зерна, затем в 3, наконец в 2, в настоящее время состав­ляет только 1 1/3 сетье, или приблизительно 342 фунта на душу... В Перше, где я долго жил, грубо сколоченные мельницы с жерновами из гранита-и трапа в большинстве случаев реконструированы согласно требованиям механики, сделавшей такие крупные успехи за последние 30 лет. Их снаб­дили хорошими жерновами Ла Ферте, стали перемалывать зерно два раза, ситу придали кругообразное движение, и в результате из того же самого количества зерна получается на 1/6 больше муки. Таким образом, я легко объясняю себе громадную разницу между ежедневным потреблением зерна у римлян и у нас; причина заключается исключительно в несовершенстве способов перемалывания зерна и приготовления хлеба. В этом также я вижу объяснение того замечательного факта, который приводит Плиний. XVJII. гл. 20, 2... Мука продавалась в Риме, смотря по качеству, по 40, 48 или 96 ассов за модий. Эти цены, чрезвычайно высокие по сравнению с цена­ми на зерно того времени, объясняются несовершенством мельниц, пере­живавших тогда свое детство, и вытекающими отсюда значительными из­держками на помол» (Dureau de la Malle. "Economie politique des Romains». T. I, Paris, 1840, p. 280-281).

V. ЭКОНОМИЯ, ДОСТИГАЕМАЯ БЛАГОДАРЯ ИЗОБРЕТЕНИЯМ

Этого рода экономия на основном капитале является, как уже сказано, результатом того, что условия труда применяются в крупном масштабе, короче говоря, результатом того, что они служат условиями непосредственно общественного обоб­ществленного труда или непосредственной кооперации в про­цессе производства. С одной стороны, только при этом условии механические и химические изобретения могут быть приме­нены, не повышая цену товара, а последнее обстоятельство является всегда conditio sine qua non *. С другой стороны, только при производстве, организованном в крупном масштабе, становится возможной экономия, вытекающая из того, что производительное потребление осуществляется целыми кол­лективами рабочих. Наконец, только опыт комбинированного рабочего открывает и показывает, где и как надо экономить, как проще всего воспользоваться уже сделанными открытиями, какие практические затруднения приходится преодолевать,

— непременным условием. Ред.


116

следуя требованиям теории, — применяя ее к производствен­ному процессу, и т. д.

Заметим мимоходом, что следует различать всеобщий труд и совместный труд. Тот и другой играют в процессе производ­ства свою роль, каждый из них переходит в другой, но между ними существует также и различие. Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников. Совместный труд предполагает непосредственную кооперацию индивидуумов.

Вышесказанное получает новое подтверждение в неодно­кратно наблюдавшихся фактах:

1) В большой разнице между издержками первоначальной постройки новой машины и издержками ее производства в по­следующем, о чем писали Юр и Баббедж 40.

2) В том, что издержки, которых требует ведение пред­приятия, применяющего впервые новые изобретения, всегда значительно больше, чем издержки более поздних предприятий, возникших на его развалинах, ex suis ossibus *. Этот момент настолько значителен, что предприниматели-пионеры в своем большинстве терпят банкротство, и процветают лишь их после­дователи, которым строения, машины и т. п. достаются по бо­лее дешевым ценам. Именно поэтому наибольшую выгоду из всех новых достижений всеобщей работы человеческого ума и их общественного применения, осуществляемого комбинированным трудом, в большинстве случаев извлекают самые ничтожные и жалкие представители денежного капитала.

на его костях. Ред.


117

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ВЛИЯНИЕ ИЗМЕНЕНИЯ ЦЕН

I. КОЛЕБАНИЯ ЦЕН СЫРЬЯ, НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ ВЛИЯНИЕ ИХ НА НОРМУ ПРИБЫЛИ

Здесь предполагается, как и раньше, что норма прибавоч­ной стоимости не претерпевает никакого изменения. Эта пред­посылка необходима для исследования данного случая в его чистом виде. Представляется, однако, возможным, что при неизменной норме прибавочной стоимости капитал занимает увеличивающееся или уменьшающееся количество рабочих вследствие тех его сокращений или расширений, которые вызы­ваются подлежащими здесь нашему рассмотрению колебаниями цен на сырье. В этом случае масса прибавочной стоимости могла бы изменяться при постоянной норме прибавочной стои­мости. Однако мы должны здесь устранить и этот случай. Если усовершенствование машин и изменение цены сырья одновременно влияют на количество занятых данным капиталом рабочих или на величину заработной платы, то следует только сопоставить 1) влияние, которое оказывают на норму прибыли изменения постоянного капитала, и 2) влияние, которое оказы­вают на норму прибыли изменения заработной платы; итог получается сам собой.

Но здесь, как и в предыдущем случае, необходимо, вообще говоря, иметь в виду следующее. Раз наступают изменения, вследствие ли экономии на постоянном капитале или вслед­ствие колебания цены сырья, они всегда затрагивают норму прибыли, даже в том случае, если они совершенно не изменяют заработной платы, а следовательно, также нормы и массы при­бавочной стоимости. В формуле m'  они изменяют величину К, а вместе с тем и величину всей дроби. Таким образом здесь, — в отличие от того, что мы видели при рассмотрении приба­вочной стоимости, — совершенно безразлично, в каких сфе­рах производства совершаются эти изменения, производят ли


118

затронутые ими отрасли промышленности жизненные средства рабочих или постоянный капитал для производства этих жизнен­ных средств, или нет. Все развиваемые здесь соображения при­менимы также к тем случаям, когда изменения происходят в производстве предметов роскоши, причем под производством предметов роскоши подразумевается всякое вообще производ­ство, не являющееся необходимым для воспроизводства рабочей силы.

К сырью причисляются здесь также вспомогательные мате­риалы, как индиго, уголь, газ и т. п. Далее, поскольку к этой рубрике относятся машины, сырье для их собственного произ­водства состоит из железа, дерева, кожи и т. п. На их собствен­ную цену влияет поэтому колебание цен на сырье, входящее в их производство. И, поскольку цена эта повышается вслед­ствие колебания цен сырья, из которого они состоят, или вспомогательных материалов, которые потребляются при их эксплуатации, понижается pro tanto * и норма прибыли. И на­оборот.

В дальнейшем исследовании мы ограничимся колебаниями цен только того сырья, из которого непосредственно произво­дится товар; мы оставим таким образом в стороне сырье, по­скольку оно является сырым материалом для производства машин, функционирующих в качестве средств труда, или вспомогательным материалом, потребляемым при их приме­нении. Только одно здесь следует еще отметить: естественное богатство железом, углем, деревом и т. д., вообще главными элементами, необходимыми для производства и применения машин, кажется здесь естественной производительностью са­мого капитала и является одним из элементов, определяющих норму прибыли, независимо от высокого или низкого уровня заработной платы.

Так как норма прибыли =  или =  то, очевидно,

все, что изменяет величину с, а следовательно и К, изменяет в то же время и норму прибыли даже в том случае, если m и v и их взаимное отношение остаются неизменными. Но сырье образует главную составную часть постоянного капитала. Даже в те отрасли промышленности, в которых нет сырья в собственном смысле слова, сырье входит в качестве вспомога­тельного материала или как составная часть машин и т. п., и таким образом колебания его цен влияют pro tanto на норму

прибыли. Если цена сырья падает на сумму = d, то  или

 

— соответственно. Ред


119



Следовательно,норма прибыли повышается. Наоборот, если цена сырья повы­шается, то  или   превращается в m/(K+d) или m/((c+d) +v) , т. е. норма прибыли падает. При прочих равных условиях норма при­были повышается или понижается, как мы видим, в направле­нии, обратном движению цены сырья. Отсюда видно, между прочим, насколько важны для промышленных стран низкие цены сырья, даже если колебания цен на сырье не сопровож­даются изменениями в сфере сбыта продукта, т. е. если даже совершенно отвлечься от соотношения между спросом и пред­ложением. Отсюда следует далее, что внешняя торговля вли­яет на норму прибыли даже независимо от всякого воздействия ее на заработную плату путем удешевления необходимых жизненных средств. А именно, она влияет на цены сырья и вспомогательных материалов, применяемых в промышленно­сти или земледелии. Существующее до сих пор совершенно недостаточное понимание природы нормы прибыли и ее спе­цифического отличия от нормы прибавочной стоимости по­винно в том, что, с одной стороны, те экономисты, которые подчеркивают установленное практическим опытом значитель­ное влияние цен сырья на норму прибыли, совершенно неверно объясняют это теоретически (Торренс41), между тем как, с другой стороны, те экономисты, которые придерживаются общих принципов, как Рикардо42, не признают влияния на норму прибыли, например, мировой торговли.

Понятно поэтому, какое большое значение для промышлен­ности представляет отмена или понижение пошлин на сырье;

по возможности свободный ввоз сырья был поэтому основным положением рационально построенной протекционистской си­стемы. Наряду с отменой хлебных пошлин 43 это было цен­тральным пунктом для английских фритредеров, которые осо­бенно заботились об отмене пошлин и на хлопок.

Иллюстрацией того значения, которое имеет понижение цены не на собственно сырье, а на вспомогательный материал, являющийся в то же время и главным элементом питания, мо­жет послужить потребление муки в хлопчатобумажной про­мышленности. Уже в 1837 г., по вычислению Р. X. Грега ), действовавшие в то время в хлопчатобумажной промышлен­ности Великобритании 100 000 механических и 250 000 ручных ткацких станков потребляли ежегодно 41 миллион фунтов

13) «The Factory Question and the Ten Hours Bill». By R. H. Greg. London, 1837, p. 115.


120

муки для шлихтования основы. К этому надо присоединить еще одну треть указанного количества на отбелку и другие процессы. Общую стоимость потребляемой таким образом муки он определяет в 342 000 ф. ст. ежегодно за последние 10 лет. Сравнение с ценами муки на континенте показало, что вслед­ствие хлебных пошлин фабриканты вынуждены были перепла­чивать на одной только муке 170000 ф. ст. ежегодно. Для 1837 г. Грег оценивает эту переплату по меньшей мере в 200 000 ф. ст. и указывает на одну фирму, которой эта над­бавка к цене на муку обходилась ежегодно в. 1 000 фунтов стер­лингов. Вследствие этого

«крупные фабриканты, скрупулезные и расчетливые дельцы, утверж­дают, что 10 часов ежедневного труда было бы вполне достаточно, если бы отменили хлебные пошлины» («Reports of Inap. of Fact., October 1848» p. 98).

Хлебные пошлины, а также пошлины на хлопок и другое сырье были отменены; но едва это было достигнуто, как оппози­ция фабрикантов биллю о десятичасовом рабочем дне 44 сде­лалась более энергичной, чем когда бы то ни было. И когда вслед за тем десятичасовой день на фабриках все-таки стал законом, его первым последствием была попытка всеобщего понижения заработной платы.

Стоимость сырья и вспомогательных материалов сразу и целиком входит в стоимость продукта, на изготовление кото­рого они потребляются, в то время как стоимость элементов основного капитала входит в продукт лишь по мере их изнаши­вания, следовательно, лишь постепенно. Отсюда следует, что на цену продукта в гораздо большей степени оказывает влия­ние цена сырья, чем цена основного капитала, хотя норма прибыли определяется общей суммой стоимости вложенного капитала, независимо от того, какая часть его потребляется в данное время. Очевидно, однако, что расширение или сокра­щение рынка зависит от цены отдельного товара и находится в обратном отношении к повышению или падению этой цены, — впрочем, об этой стороне дела мы упоминаем лишь мимоходом, так как здесь мы все еще предполагаем, что товары продаются по их стоимости, и, следовательно, совершенно отвлекаемся от колебания цен, вызванного конкуренцией. Поэтому в дей­ствительности оказывается, что цена готового товара повы­шается не пропорционально повышению цены сырья и пони­жается не пропорционально понижению цены сырья. Таким образом в одном случае норма прибыли падает ниже, в другом поднимается выше, чем это имело бы место при продаже това­ров по их стоимости.


121

Далее: масса и стоимость применяемых машин возрастает с развитием производительной силы труда, но но пропорцио­нально росту самой производительной силы, т. е. не пропор­ционально увеличению количества продукта, доставляемого этими машинами. Таким образом, в тех отраслях промышлен­ности, куда вообще входит сырье, или, другими словами, где предмет труда сам является уже продуктом предшествующего труда, — в этих отраслях промышленности рост производи­тельной силы труда выражается как раз в том отношении, в каком большее количество сырья поглощает данное количе­ство труда, следовательно, в растущей массе сырья, превращае­мой в продукт, перерабатываемой в товар в течение, например, одного рабочего часа. Итак, по мере развития производитель­ной силы труда стоимость сырья образует все возрастающую составную часть стоимости товарного продукта, и не только потому, что она целиком входит в эту последнюю, но также потому, что в каждой доле всего продукта обе части, — как часть, соответствующая износу машин, так и часть, создавае­мая вновь присоединенным трудом, — уменьшаются. Вслед­ствие этого движения в сторону понижения относительно воз­растает другая часть стоимости, образуемая сырьем, если только этот рост не уничтожается соответственным уменьше­нием стоимости сырья, которое является результатом растущей производительности труда, применяемого для изготовления самого этого сырья.

Далее, так как сырье и вспомогательные материалы совер­шенно так же, как и заработная плата, образуют составные части оборотного капитала, то они постоянно должны пол­ностью возмещаться из каждой отдельной продажи продукта, в то время как у машин возмещается только их износ и к тому же сначала в форме резервного фонда; при этом на деле отнюдь не столь существенно — выделяется определен­ная часть в резервный фонд при каждой отдельной продаже продукта или нет, предполагается только, что из всей го­довой выручки производится соответственное годовое отчисле­ние. Таким образом, здесь снова обнаруживается, что повы­шение цены сырья может урезать или затормозить весь процесс воспроизводства в том случае, если цена, вырученная от продажи товара, недостаточна для возмещения всех элемен­тов товара или если цена эта делает невозможным продол­жение процесса производства в размерах, отвечающих его техническому базису, так что в результате или работает только часть машин или же все машины не могут работать обычное полное время.


122

Наконец, издержки, связанные с образованием отходов, изменяются в прямом .отношении к колебаниям цены сырья:

растут, если она растет, надают, если она падает. Но и здесь имеется известная граница. Уже в 1850 г. были написаны следующие строки:

«Один из источников значительных потерь, вызываемых повышением цены сырья, обыкновенно ускользает от внимания всякого, кто не является прядильщиком-практиком, а именно потери на угарах. Мне сообщают, что при повышении цен хлопка издержки прядильщика, в особенности при изготовлении пряжи низших сортов, растут сильнее, чем уплачиваемая надбавка к цене. Угары при прядении грубой пряжи достигают более 15%;

следовательно, если эта норма при цене хлопка в 3 1/2 пенса причиняет потерю в 1/2 пенни на 1 фунт, то при возрастании цены хлопка до 7 пенсов на фунт потеря составит уже 1 пенни на фунт» («Reports of Insp. of Fact., April 1850», p. 17).

Но в тот период, когда вследствие Гражданской войны в Америке цена хлопка достигла высоты, неслыханной почти за целое столетие, мы находим в отчете уже нечто совсем иное:

«Цена, которую дают в настоящее время за хлопковые угары, и вто­ричная переработка этих угаров на фабрике в качестве сырья до извест­ной степени компенсируют ту разницу в потере на угарах, которая полу­чается при употреблении индийского хлопка вместо американского. Разница эта составляет приблизительно 12'/2%- Потеря при обработке индийского хлопка достигает 25%, так что в действительности хлопок обходится прядильщику на 1/4 дороже, чем он за него платит. Потеря на уга­рах нс играла большой роли, когда американский хлопок стоил 5 или 6 пенсов за фунт, потому что тогда она нс превышала 3/4 пенни на фунт;

но сейчас, когда фунт хлопка стоит 2 шилл., а следовательно, потеря на угарах составляет - 6 пенсов на фунт, .она имеет большое значение» 14) («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 106).

II. ПОВЫШЕНИЕ И ПОНИЖЕНИЕ СТОИМОСТИ КАПИТАЛА, ЕГО ВЫСВОБОЖДЕНИЕ И СВЯЗЫВАНИЕ

Явления, которые мы рассматриваем в этой главе, предпо­лагают для своего полного развития существование кредита и конкуренции на мировом рынке, который вообще является базисом и жизненной атмосферой капиталистического способа производства. Однако эти более конкретные формы капитали­стического производства могут быть исследованы исчерпываю­щим образом лишь после того, как будет выяснена общая

14) В заключительной фразе этого отчета допущена ошибка. Потеря на угарах составляет не 6 пенсов, а 3 пенса. Эта потеря достигает 25% при обработке индийского хлопка, но она равняется только 12'/,—15% при обработке американскою хлопка, о котором здесь идет речь, причем выше, по отношению к цене 5—6 пенсов, этот же самый процент вычислен правильно. Впрочем, и при употреблении того американ­ского хлопка, который вводился в Европу в последние годы Гражданской войны, доля угаров зачастую была значительно выше, чем в прежнее время. — Ф. Э.


123

природа капитала; к тому же такое исследование не входит в план нашей работы и относится к теме, которая могла бы составить ее продолжение. Тем не менее явления, указанные в заголовке, могут быть рассмотрены здесь в общей форме. Они находятся в связи, с одной стороны, между собой, с другой стороны, с нормой и массой прибыли. Они подлежат здесь краткому рассмотрению уже по одной той причине, что ими вызывается иллюзия, будто не только норма, но и масса при­были, — в действительности тождественная с массой приба­вочной стоимости, — может уменьшаться и увеличиваться независимо от движения массы и нормы прибавочной стои­мости.

Можно ли рассматривать высвобождение и связывание капитала, с одной стороны, повышение и понижение его стои­мости, с другой, как различные явления?

Прежде всего возникает вопрос: что понимаем мы под вы­свобождением и связыванием капитала? Повышение и пони­жение стоимости понятны сами собой. Они означают лишь, что вследствие каких-либо общих экономических причин — так как здесь речь идет не об особой судьбе каждого отдельного частного капитала — увеличивается или уменьшается стои­мость уже существующего капитала, следовательно, повышает­ся или падает стоимость капитала, авансированного на произ­водство, несмотря на ее увеличение тем прибавочным трудом, который применяется этим капиталом.

Под связыванием капитала подразумевается то, что опре­деленные данные части совокупной стоимости продукта должны быть снова превращены в элементы постоянного или перемен­ного капитала, для того чтобы производство могло продолжаться в своих прежних размерах. Под высвобождением капитала мы понимаем то, что часть совокупной стоимости продукта, кото­рая до сих пор должна была превращаться в постоянный или переменный капитал, становится свободной и излишней, хотя производство продолжается в прежних размерах. Это высво­бождение и связывание капитала отличается от высвобождения и связывания дохода. Коли, например, годовая прибавочная стоимость для капитала К = х, то вследствие удешевления товаров, входящих в потребление капиталиста, х — а может оказаться достаточным для того, чтобы удовлетворить те же самые потребности, что и раньше, благодаря этому часть до­хода = а высвобождается и может служить или для расшире­ния потребления, или же для обратного превращения в капи­тал (для накопления). Наоборот, если потребуется х + а для того, чтобы продолжать прежний образ жизни, то или этот


124

последний должен претерпеть ограничение, или часть дохода, равная а и прежде накоплявшаяся, должна быть израсходо­вана теперь в качестве дохода.

Повышение и понижение стоимости может коснуться или постоянного, или переменного капитала, или того и другого одновременно, причем по отношению к постоянному капиталу оно может опять-таки коснуться или основной, или оборотной его части, или обеих вместе.

В составе постоянного капитала следует рассмотреть: сырье и вспомогательные материалы, к которым относятся и полуфабрикаты, — все это мы объединяем под общим названием сырья, — а также машины и прочий основной капитал.

Выше мы уже рассмотрели изменения цены, соответственно стоимости, сырья, их влияние на норму прибыли и установили тот общий закон, что при прочих равных условиях норма при­были находится в обратном отношении к величине стоимости сырья. Это безусловно верно для капитала, который заново вкладывается в предприятие, т. е. для того случая, когда вло­жение капитала, превращение денег в производительный капи­тал, совершается впервые.

Но и помимо этого капитала, составляющего новые вложе­ния, значительная часть капитала, уже функционирующего, находится в сфере обращения, в то время как другая часть его остается в сфере производства. Часть имеется на рынке в виде товара и должна быть превращена в деньги; другая часть существует в виде денег в какой бы то ни было форме и должна быть снова превращена в условия производства; наконец, третья часть находится в сфере производства, частично в первоначальной форме средств производства, сырья, вспомо­гательных материалов, купленных на рынке полуфабрикатов, машин и прочего основного капитала, частично в виде про­дукта, еще находящегося в процессе изготовления. Каким образом влияет здесь повышение и понижение стоимости, в значительной степени зависит от соотношения между этими составными частями. Для упрощения вопроса мы оставим пока в стороне весь основной капитал и будем рассматривать лишь ту часть постоянного капитала, которая состоит из сырья и вспомогательных материалов, полуфабрикатов и товаров, или еще только изготовляемых, или уже находящихся на рынке в готовом виде.

Если повышается цена сырья, например, хлопка, то повы­шается также цена и хлопчатобумажных товаров — полуфабри­катов, как пряжа, и готовых товаров, как ткань и т. п., — ко­торые изготовлены из более дешевого хлопка; равным образом


 125

повышается как стоимость еще не обработанного, находящегося на складе хлопка, так и стоимость того хлопка, который еще только подвергается обработке. Последний, благодаря обрат­ному влиянию изменившихся условий, становится выражением большего рабочего времени, присоединяет к продукту, в кото­рый он входит составной частью, большую стоимость, чем та, которой он сам обладал первоначально и которую капиталист заплатил за него.

Таким образом, если при повышении цены сырья на рынке находятся значительные массы готового товара, — на какой бы то ни было ступени обработки, — то повышается стоимость этого товара и вместе с тем происходит повышение стоимости уже существующего капитала. То же самое следует сказать о находящихся в руках производителей запасах сырья и т. п. Это повышение стоимости может компенсировать или более чем компенсировать отдельных капиталистов или даже капита­листов целой отрасли промышленности за падение нормы прибыли, обусловленное повышением цены сырья. Не входя здесь в детали влияния конкуренции, можно, однако, ради полноты отметить, что: 1) если находящиеся на складах запасы сырья значительны, они противодействуют повышению цен, возникающему в самом очаге производства сырья; 2) если находящиеся на рынке полуфабрикаты или готовые товары оказывают очень сильное давление на рынок, то они препят­ствуют возрастанию цены готовых товаров или полуфабрикатов пропорционально цене их сырья.

Наоборот, при падении цены сырья норма прибыли при прочих равных условиях повышается. Товары, находящиеся на рынке, предметы, обработка которых еще не закончена, запасы сырья обесцениваются, противодействуя тем самым одно­временному повышению нормы прибыли.

Чем меньше запасы, находящиеся в сфере производства и на рынке, например, к концу производственного года, ко вре­мени, когда сырье вновь доставляется в большом количестве, — следовательно, для земледельческих продуктов после уборки урожая, — тем в более чистом виде проявляется влияние изме­нения цен на сырье.

Во всем нашем исследовании мы исходим из предположения, что повышение или понижение цен является выражением дей­ствительных колебаний стоимости. Но так как здесь речь идет о том влиянии, которое колебания цен оказывают на норму прибыли, то источник самих этих колебаний в действительности не имеет значения; развитые здесь выводы остаются справед­ливыми и в том случае, если цены повышаются и падают

 

 


126

не вследствие колебаний стоимости, а вследствие воздействия системы кредита, конкуренции и т. п.

Так как норма прибыли равняется отношению избытка сто­имости продукта к стоимости всего авансированного капитала, то повышение нормы прибыли, вызываемое обесценением аван­сированного капитала, связано с потерей капитальной стои­мости точно так же, как понижение нормы прибыли, вызывае­мое повышением стоимости авансированного капитала, может быть связано с выигрышем капитальной стоимости.

Что касается другой части постоянного капитала, машин и вообще основного капитала, то повышения стоимости, имеющие здесь место, а именно касающиеся построек, капиталовложений в землю и т. п., могут быть исследованы только в связи с уче­нием о земельной ренте и потому не относятся сюда. Однако среди факторов обесценения этой части капитала общее значе­ние имеют следующие.

Прежде всего, постоянные усовершенствования, вследствие которых уже имеющиеся машины, фабричные здания и т. д. утрачивают в известной мере свою потребительную стоимость, а следовательно и свою стоимость. Этот процесс действует с особой силой в первый период введения новых машин, когда эти последние не достигли еще достаточной степени зрелости и когда поэтому они сплошь да рядом оказываются устарелыми раньше, чем успеют воспроизвести свою стоимость. Это яв­ляется одной из причин обычного в такие периоды чрезмерного удлинения рабочего времени, непрерывной работы благодаря системе дневных и ночных смен, имеющей целью в течение возможно более короткого периода воспроизвести стоимость машин, не отчисляя слишком больших сумм на их амортизацию. Если бы короткий период действия машин (сокращенный срок их жизни ввиду вероятных новых усовершенствований) не ком­пенсировался таким образом, то на продукт вследствие мораль­ного износа машин переходила бы столь значительная часть их стоимости, что они не могли бы конкурировать даже с ручным трудом 15).

Если машины, постройки, вообще основной капитал, достиг­ли известной зрелости, так что в течение более или менее про­должительного периода остаются неизменными, по крайней мере в основе своей конструкции, то подобного же рода обесценение происходит вследствие усовершенствования методов воспроиз-

15) Примеры этого см., между прочим, у Баббеджа 45. Обычное средство — пони­жение заработной платы — применяется и в данном случае, и таким образом это постоянное обесценение приводит к совершенно иным последствиям, чем это пред­ставляется «гармоничной голове» г-на Кэри.


 127

водства этого основного капитала. Стоимость машин и т. п. падает теперь не потому, что они быстро вытесняются и до известной степени обесцениваются новыми более производи­тельными машинами, а потому, что они теперь могут быть воспроизведены дешевле. Такова одна из причин того, почему крупное предприятие зачастую процветает лишь во вторых руках, после того как обанкротится его первый владелец, а второй, купив его за дешевую цену, таким образом уже с са­мого начала приступит к производству с меньшими затратами капитала.

В земледелии особенно бросается в глаза то, что в силу тех же самых причин, которые вызывают повышение или понижение цены продукта, повышается или понижается также и стоимость капитала, так как последний в значительной своей части сам состоит из этого продукта: зерно, скот и т. п. (Рикардо46).

Следовало бы сказать еще несколько слов о переменном капитале.

Раз стоимость рабочей силы возрастает вследствие повы­шения стоимости жизненных средств, необходимых для ее вос­производства, или, наоборот, понижается вследствие пониже­ния стоимости этих жизненных средств, — а повышение и понижение стоимости переменного капитала не выражает ничего иного, кроме этих двух случаев, — то при неизменной продолжительности рабочего дня повышению стоимости жиз­ненных средств соответствует падение прибавочной стоимости, понижению их — увеличение прибавочной стоимости. Но с этим в то же время могут быть связаны и другие обстоятельства — высвобождение и связывание капитала, — которые еще не были исследованы и которые мы должны теперь вкратце рассмотреть.

Если заработная плата падает вследствие понижения сто­имости рабочей силы (хотя при этом может иметь место даже повышение реальной цены труда), то высвобождается часть капитала, которая до сих пор затрачивалась на заработную плату. Происходит высвобождение переменного капитала. На вновь вкладываемый капитал это оказывает лишь то влияние, что он функционирует с повышенной нормой прибавочной стоимости. Меньшее по сравнению с прежним количество денег приводит в движение то же самое количество труда, и таким образом неоплаченная часть труда увеличивается за счет оплаченной. Но что касается капитала, бывшего до сих пор в деле, то не только повышается норма прибавочной стоимости, но и, кроме того, высвобождается часть капитала, который


128  

до того времени расходовался на заработную плату. До сих пор она была связана и непременно должна была отчисляться от выручки за продукт, затрачиваться на заработную плату, функционировать как переменный капитал, коль скоро пред­приятие должно продолжаться в прежнем масштабе. Теперь эта часть капитала становится свободной и, следовательно, она может быть употреблена как новая затрата капитала — или для расширения того же самого предприятия, или для функционирования в другой сфере производства.

Допустим, например, что первоначально требовалось 500 ф. ст. для того, чтобы еженедельно использовать труд 500 рабочих, а теперь для этой цели требуется только 400 фун­тов стерлингов. Если масса произведенной стоимости в обоих случаях = 1 000 ф. ст., то масса еженедельной прибавочной стоимости в первом случае будет = 500 ф. ст., норма прибавоч-

ной стоимости  500/500= 100%; после же понижения заработной платы масса прибавочной стоимости будет 1 000 ф. ст. — 400 ф. ст. = 600 ф. ст. и ее норма 600/400 = 150%. И это повышение нормы прибавочной стоимости есть единственный результат для того, кто с переменным капиталом в 400 ф. ст. и соответ­ственным постоянным капиталом начинает новое предприятие в той же самой сфере производства. Напротив, в предприятии, уже функционирующем, в этом случае вследствие понижения стоимости переменного капитала не только повышается масса прибавочной стоимости с 500 до 600 ф. ст., а норма прибавоч­ной стоимости — со 100% до 150%, но, кроме того, высвобож­даются 100 ф. ст. переменного капитала, которые могут быть снова употреблены на эксплуатацию труда. Следовательно, не только прежнее количество труда эксплуатируется с большей выгодой, но благодаря высвобождению этих 100 ф. ст. прежний переменный капитал в 500 ф. ст. дает возможность эксплуати­ровать при более высокой норме прибавочной стоимости больше рабочих, чем раньше.

Теперь возьмем обратный случай. Предположим, что перво­начальное распределение продукта совершалось при 500 ра­бочих в таком отношении: 400v + 600m = 1 000, следовательно, норма прибавочной стоимости = 150%. Таким образом рабочий получает еженедельно 4/5 ф. ст. = 16 шиллингам. Если теперь вследствие повышения стоимости переменного капитала 500 ра­бочих обходятся в неделю в 500 ф. ст., то еженедельная зара­ботная плата каждого отдельного рабочего будет = 1 ф. ст., и 400 ф. ст. могут привести в движение всего 400 рабочих. И если


129

будет занято то же самое число рабочих, как и раньше, то мы получим 500v + 500m = 1 000; норма прибавочной стоимости понизилась бы со 150% до 100%, т. е. на 1/3. Для вновь вклады­ваемого капитала это понижение нормы прибавочной стоимости было бы единственным результатом. При прочих равных усло­виях в связи с этим понизилась бы и норма прибыли, хотя и не в том же самом отношении. Если, например, с = 2 000, то в пер­вом случае мы имеем 2 000с + 400v + б00m, = 3 000; m' =

= 150%, р' =600/2400 = 25%. Во втором случае 2 000c + 500v +

+ 500m = 3000; m' = 100%, р' ,=500/2500 = 20%. Напротив, для  уже вложенного капитала результат оказался бы двояким. При помощи 400 ф. ст. переменного капитала можно теперь дать занятие только 400 рабочим и притом с нормой прибавочной стоимости в 100%. Таким образом вся прибавочная стоимость, произведенная ими, составит 400 фунтов стерлингов. Так как, далее, постоянный капитал стоимостью в 2 000 ф. ст. требует для своего функционирования 500 рабочих, то 400 рабочих приведут в движение лишь постоянный капитал стоимостью в 1 600 фунтов стерлингов. Следовательно, коль скоро произ­водство должно продолжаться в прежнем масштабе и чтобы 1/5 машин не бездействовала, необходимо переменный капитал увеличить на 100 ф. ст. и, как и прежде, занять 500 рабочих; а это может быть достигнуто лишь одним способом: капитал, бывший до сих пор свободным, связывается, причем та часть накопления, которая должна была бы служить для расширения производства, теперь служит только для восполнения, или же та часть, которая предназначена для того, чтобы расходоваться как доход, присоединяется к прежнему капиталу. В резуль­тате затрата переменного капитала, увеличенная на 100 ф. ст., производит на 100 ф. ст. меньше прибавочной стоимости. Чтобы привести в движение то же самое количество рабочих, требуется больше капитала, и в то же время уменьшается прибавочная стоимость, доставляемая каждым отдельным рабочим.

Выгоды, вытекающие из высвобождения, и потери, вытекаю­щие из связывания переменного капитала, существуют только для капитала, уже вложенного в дело и, следовательно, вос­производящегося при данных отношениях. Для капитала, вкладываемого вновь, выгоды в одном случае, потери в другом сводятся к повышению, соответственно понижению, нормы при­бавочной стоимости и к соответственному, хотя отнюдь не про­порциональному, изменению нормы прибыли.


130

Только что исследованное высвобождение и связывание переменного капитала есть результат понижения или повыше­ния стоимости элементов переменного капитала, т. е. издержек воспроизводства рабочей силы. Переменный капитал может, однако, высвобождаться также в том случае, если вследствие развития производительной силы труда при неизменной норме заработной платы требуется меньше рабочих для того, чтобы привести в движение ту же самую массу постоянного капитала. Равным образом и наоборот, связывание добавочного перемен­ного капитала может иметь место, если вследствие понижения производительной силы труда требуется больше рабочих на ту же самую массу постоянного капитала. Если, напротив, часть капитала, применявшегося до сих пор в качестве пере­менного, теперь применяется в форме постоянного капитала, если, следовательно, происходит лишь иное распределение между составными частями того же самого капитала, то хотя это и оказывает влияние на норму прибавочной стоимости и прибыли, но не относится к рассматриваемой здесь рубрике связывания и высвобождения капитала.

Постоянный капитал, как мы уже видели, также может связываться или высвобождаться вследствие повышения или понижения стоимости элементов, из которых он состоит. Если отвлечься от этого, связывание постоянного капитала (пред­полагается, что часть переменного не превращается в постоян­ный) возможно лишь в том случае, если производительная сила труда увеличивается, т. е. если та же самая масса труда производит больше продукта и, следовательно, приводит в дви­жение больше постоянного капитала. То же самое при из­вестных условиях может иметь место, если производительная сила уменьшается, например в земледелии, так что то же самое количество труда для производства того же самого продукта требует больше средств производства, например, больше семян, удобрений, дренирования и т. п. Без понижения стоимости его элементов постоянный капитал может высвобождаться в том случае, если усовершенствования, применение сил природы и т. д. делают постоянный капитал меньшей стоимости способ­ным выполнять ту же техническую роль, какую раньше вы­полнял капитал более высокой стоимости.

В «Капитале», кн. II, мы уже видели 47, что после того как товары превращены в деньги, проданы, определенная часть этих денег должна снова превратиться в вещественные элементы постоянного капитала и как раз в том отношении, какого тре­бует определенный технический характер каждой данной от­расли производства. С этой точки зрения во всех отраслях


131

важнейшим, элементом, — если оставить в стороне заработную плату, следовательно, переменный капитал, — является сырье, включая и вспомогательные материалы, которые имеют особенно большое значение в тех отраслях производства, где нет сырья в строгом смысле слова, например, в горном деле и вообще в добывающей промышленности. Та часть цены, которая должна возмещать износ машин, принимается в расчет скорее идеально, до тех нор пока машины вообще способны функционировать; причем не так уж важно, будет ли эта часть оплачена и воз­мещена деньгами сегодня или завтра или в любой иной момент оборота капитала. Иначе обстоит дело с сырьем. Если цена сырья возрастает, становится невозможным после вычета зара­ботной платы полностью возместить ее из стоимости товаров. Поэтому сильные колебания цен вызывают перерывы, крупные коллизии и даже катастрофы в процессе воспроизводства. Таким колебаниям стоимости вследствие изменчивых урожаев и т. п., — влияние кредитной системы мы здесь еще совершенно оставляем в стороне, — в особенности подвержены собственно земледельческие продукты, органическое сырье. Одно и то же количество труда может здесь в зависимости от не поддающихся контролю природных условий, благоприятной или неблаго­приятной погоды и т. д. выражаться в очень различных коли­чествах потребительных стоимостей, и потому определенное количество этих потребительных стоимостей может иметь весьма различную цену. Если стоимость х воплощается в 100 фунтах товара а, то цена одного фунта товара а = x/100 ; если та же стоимость представлена в 1 000 фунтах а, то цена одного фунта а = X/1000 и т.д. Таков, следовательно, один из элементов рассматриваемых нами колебаний цены сырья. Второй элемент, о котором мы упоминаем здесь только ради полноты, — так как конкуренция и система кредита лежат пока вне круга нашего рассмотрения, — заключается в следующем: количество растительного и животного сырья, рост и производство кото­рого подчинены определенным органическим законам и свя­заны с известными естественными промежутками времени, по самой природе вещей не может быть внезапно увеличено в такой степени, как, например, количество машин и прочего основ­ного капитала, угля, руды и т. п., увеличение которого при соответствующих природных условиях в промышленно разви­той стране может совершаться очень быстро. Поэтому возможно, а при развитом капиталистическом производстве даже неиз­бежно, что производство и рост части постоянного капитала,


132

состоящий из основного капитала, машин и т. д., значительно обгоняет производство и рост той его части, которая состоит из органического сырья; вследствие этого спрос на такое сырье увеличивается быстрее его предложения, и потому цена его повышается. Это повышение цены приводит на деле к тому, что: 1) сырье начинает подвозиться из более отдаленных местностей, так как повышенная цена покрывает увеличенные из­держки перевозки; 2) производство его увеличивается, правда, действительное увеличение массы продукта по природе вещей может произойти не сразу, а, быть может, лишь через год, и 3) используются ранее неиспользуемые суррогаты и экономнее обращаются с отходами. Если повышение цен начинает очень заметно влиять на расширение производства и предложение, то это означает в большинстве случаев, что достигнут уже пово­ротный пункт, после которого вследствие продолжающегося удорожания сырья и всех товаров, в последние сырье входит как элемент, спрос понижается, а потому наступает реакция и в движении цен сырья. Кроме конвульсий, которые вызывает эта реакция вследствие понижения стоимости капитала в его различных формах, наступает еще ряд других обстоятельств, о которых мы сейчас упомянем.

Прежде всего уже из сказанного до сих пор ясно следующее: чем больше развито капиталистическое производство, чем больше поэтому средств для быстрого и непрерывного увели­чения части постоянного капитала, состоящей из машин и т. д., чем быстрее накопление (особенно в периоды процветания), тем больше относительное перепроизводство машин и прочего основного капитала, тем чаще наступает относительное недо­производство растительного и животного сырья, тем отчетливее проявляется вышеописанное увеличение их цены и соответ­ствующая этому последнему реакция, тем чаще, следовательно, происходят те потрясения, которые вытекают из этого силь­ного колебания цены одного из главных элементов процесса воспроизводства.

И если наступает резкое падение этих высоких цен вслед­ствие того, что рост их вызвал, с одной стороны, уменьшение спроса, а с другой, — расширение производства в данном месте и предложение со стороны отдаленных, до сих пор мало или вовсе нс использованных производственных областей, в резуль­тате чего предложение сырья превышает спрос на него, — превышает именно при старых высоких ценах, — то послед­ствия этого должны быть рассмотрены с различных точек зре­ния. Внезапное падение цен на сырье тормозит его воспроиз­водство, и благодаря этому восстанавливается монополия тех


133

стран его вывоза, которые производят при наиболее благоприят­ных условиях, — восстанавливается, быть может, с извест­ными ограничениями, но все-таки восстанавливается. Правда, воспроизводство сырья вследствие раз данного толчка продол­жается в расширенном масштабе, особенно в странах, которые в большей или меньшей степени обладают монополией этого производства. Но базис, на котором вследствие увеличения количества машин и т. п. совершается теперь производство и который теперь после нескольких колебаний должен стать новым нормальным базисом, новым исходным пунктом разви­тия, чрезвычайно расширился благодаря процессам, имевшим место в течение последнего цикла оборота. Но при этом в неко­торой части второстепенных источников сырья расширившееся было воспроизводство испытывает опять значительные затруд­нения. Так, например, данные об экспорте показывают, как за последние 30 лет (до 1865 г.) возрастало индийское произ­водство хлопка, когда наступала убыль в американском произ­водстве и затем вдруг снова начиналось более или менее длительное сокращение производства. При вздорожании про­мышленного сырья капиталисты объединяются, образуют ассо­циации для регулирования производства. Так было, например, в Манчестере после повышения цен хлопка в 1848 г., то же было с производством льна в Ирландии. Но как только непо­средственный повод исчезает и снова воцарится общий принцип конкуренции «покупать на самом дешевом рынке» (вместо того чтобы стремиться, подобно вышеупомянутым ассоциациям, к повышению производственной мощности соответствующих стран, доставляющих сырой продукт, независимо от цены, за которую непосредственно в данное время эти страны могут доставить продукт), — итак, раз принцип конкуренции снова полновластно господствует, регулировать предложение предо­ставляют снова «ценам». Всякая мысль о коллективном, реши­тельном и дальновидном контроле над производством сырья, — контроле, который вообще совершенно несовместим с законами капиталистического производства и потому всегда остается благим пожеланием или ограничивается имеющими характер исключения коллективными действиями в момент большой непосредственной опасности и беспомощности,—уступает место вере, что предложение и спрос будут взаимно регулировать друг друга 16) Суеверие капиталистов в этой области настолько

16)После того как были написаны эти строки (1865 г.), конкуренция на мировом рынке значительно усилилась вследствие быстрого развития промышленности во всех развитых странах, в особенности в Америке и Германии. Тот факт, что быстро и зна­чительно увеличивающиеся современные производительные силы с каждым днем все


134 

грубо, что даже фабричные инспектора в своих отчетах снова и снова останавливаются перед ним с величайшим изумлением. Смена благоприятных и неблагоприятных лет, конечно, также вызывает удешевление сырья. Помимо тога непосредственного влияния, которое оказывает это обстоятельство на расширение спроса, сюда присоединяется еще в качестве стимула упомя­нутое выше влияние на норму прибыли. И вышеуказанный процесс, при котором производство сырья постепенно обго­няется производством машин и т. д., повторяется тогда в бо­лее широком масштабе. Действительное улучшение сырья, при котором оно доставлялось бы не только в надлежащем коли­честве, но и надлежащего качества, например получение хлопка из Индии, по качеству не уступающего американскому, по­требовало бы продолжительного, регулярно возрастающего и постоянного спроса со стороны Европы (совершенно неза­висимо от тех экономических условий, в которые поставлен индийский производитель у себя на родине). Но сфера произ­водства сырья изменяется только скачками: то внезапно рас­ширяясь, то сильно сокращаясь. Все это, как и дух капи­талистического производства вообще, очень хорошо можно проследить на примере хлопкового голода 1861—1865 гг. 48, когда наблюдалась еще та особенность, что временами вообще не было сырья, являющегося существеннейшим элементом воспроизводства. Собственно говоря, цена может повышаться и при вполне достаточном предложении, если это предложение осуществляется при сравнительно тяжелых условиях. Или же может иметь место действительный недостаток сырья. Во время хлопкового кризиса первоначально наблюдалось последнее.

Поэтому, чем ближе подходим мы в истории производства к современному моменту, тем регулярнее оказывается, и в осо­бенности в решающих отраслях промышленности, постоянно повторяющаяся смена периодов относительного вздорожания и вытекающего отсюда последующего обесценения сырья орга-

сильнее перерастают законы капиталистического товарообмена, в рамках которых должно совершаться их движение, — факт этот в настоящее время все более и более проникает в сознание даже самих капиталистов. Это особенно проявляется в двух симптомах. Во-первых, в новой всеобщей мании запретительных пошлин, которая от старой протекционистской системы отличается в особенности тем, что больше всего стремится защитить как раз те продукты, которые способны к вывозу. Во-вторых, в картелях (трестах) фабрикантов целых крупных сфер производства, имеющих целью регулировать производство, а следовательно, цены и прибыль. Само собой разумеется, что эти эксперименты осуществимы лишь при сравнительно благоприятной экономи­ческой погоде. Первая же буря должна разрушить их и доказать, что хотя произ­водство и нуждается в регулировании, но несомненно не капиталистический класс призван осуществить его на деле. Пока что картели эти имеют своей целью позабо­титься лишь. о том, чтобы мелкие капиталисты пожирались крупными еще быстрее, чем до сих пор. — Ф. Э.


135

нического происхождения. Иллюстрации к вышесказанному даны в приводимых ниже примерах из отчетов фабричных инспекторов.

Мораль истории, которую можно также извлечь, рассматри­вая земледелие с иной точки зрения, состоит в том, что капита­листическая система противоречит рациональному земледелию, или что рациональное земледелие несовместимо с капиталисти­ческой системой (хотя эта последняя и способствует его техни­ческому развитию) и требует либо руки мелкого, живущего своим трудом крестьянина, либо контроля ассоциированных производителей.

Теперь мы приведем только что упомянутые иллюстрации из отчетов английских фабричных инспекторов.

«Положение дел улучшается; но цикл благоприятных и неблагоприят­ных периодов сокращается с увеличением количества машин, и так как при этом растет спрос на сырье, то вместе с тем становятся чаще колебания в ходе дел... В настоящее время не только восстановлено доверие после па­ники 1857 г., но и сама паника, по-видимому, почти совершенно забыта. Будет ли это улучшение длительным или нет, зависит в очень значитель­ной степени от цены сырья. И, на мой взгляд, имеются признаки того, что в некоторых случаях уже достигнут тот максимум, выше которого произ­водство будет становиться все менее выгодным, пока, наконец, оно не пере­станет вовсе давать прибыли. Если возьмем, например, прибыльные годы в шерстяном производстве, 1849 и 1850, то мы увидим, что цена английской чесаной шерсти достигала 13 пенсов, австралийской 14—17 пенсов за фунт и что в среднем за 10 лет, с 1841 по 1850 г., цена английской шерсти никогда не превышала 14 пенсов, цена австралийской — 17 пенсов за фунт. Но в начале неблагоприятного 1857 г. австралийская шерсть продавалась по 23 пенса; в декабре, в самый разгар паники, цена ее упала до 18 пенсов, но в течение 1858 г. опять поднялась и достигла своей теперешней вы­соты — 21 пенса. Равным образом в начале 1857 г. цена английской шерсти была 20 пенсов, в апреле и сентябре повысилась до 21 пенса, в январе 1858 г. упала до 14 пенсов и затем поднялась до 17 пенсов, так что теперь она стоит на 3 пенса за фунт выше по сравнению со средней за вышеприве­денное десятилетие... Это показывает, по моему мнению, что или банкрот­ства 1857 г., вызванные аналогичными ценами, забыты, или шерсти про­изводится как раз столько, сколько могут выпрясть наличные веретена, или же что цены на ткани испытывают стабильное повышение... Но в моей прошлой практике я имел возможность убедиться, что, с одной стороны, в невероятно короткое время может быть увеличено не только количество веретен и ткацких станков, но и скорость их работы; что, с другой стороны, почти в такой же степени увеличился наш вывоз шерсти во Францию, в то время как средний возраст разводимых овец как внутри страны, так и за границей становится все ниже, так как население быстро возра­стает и овцеводы стремятся как можно скорее превратить свой скот в деньги. Поэтому я часто испытывал тяжелое чувство при виде людей, которые, не зная этого, связывали свою судьбу и свой капитал с предприя­тиями, успех которых зависит от предложения продукта, способного к уве­личению только в рамках известных органических законов... Состояние спроса и предложения всех сырых материалов... объясняет, по-видимому,


136 

многие колебания в хлопчатобумажном деле, а также положение анг­лийского шерстяного рынка осенью 1857 г. и обусловленный последним промышленный кризис» 17) (Р. Бейкер в «Reports of Insp. of Fact., Octo­ber 1858», p. 56—57, 61).

Время расцвета камвольной промышленности Уэст-Райдинга в Йоркшире относится к 1849—1850 годам. В 1838 г. там было занято 29 246 чел., в 1843 г. - 37 000, в 1845 г. - 48 097, в 1850 г. — 74 891. В том же самом округе в 1838 г. было 2 768 ме­ханических ткацких станков, в 1841 г. — 11 458, в 1843 г. — 16870, в 1845 г. - 19121 и в 1850 г. - 29539 («Reports of Insp. of Fact., [October] 1850», p. 60). Этот расцвет камвольной промышленности уже в октябре 1850 г. начал становиться подозрительным. В апрельском отчете за 1851 г. субинспектор Бейкер пишет о Лидсе и Брадфорде:

«Состояние дел с некоторого времени очень неудовлетворительно. Прядильщики чесаной шерсти быстро лишаются прибылей, какие они имели в 1850 г., и большинство ткачей находится не в лучшем положении. Мне кажется, что в настоящее время в шерстяной промышленности бездей­ствует больше машин, чем когда бы то ни было раньше, и льнопрядиль­щики точно так же увольняют рабочих и останавливают машины. Циклы в текстильной промышленности являются в настоящее время действительно весьма неопределенными, и, я думаю, мы скоро придем к взгляду.., что не соблюдается пропорциональность между производственной мощностью веретен, количеством сырья и ростом населения» (стр. 52).

То же самое наблюдается и в хлопчатобумажной промыш­ленности. В цитированном выше октябрьском отчете за 1858 г. мы читаем:

«С тех пор, как на фабриках установлен строго определенный рабочий день, количество потребляемого сырья, размеры производства и величина заработной платы во всех отраслях текстильной промышленности уста­навливаются на основании простого тройного правила... Я привожу вы­держку из недавнего доклада... г-на Бейнса, нынешнего мэра Блэкберна, о хлопчатобумажной промышленности, в котором он с чрезвычайной тща­тельностью суммирует данные промышленной статистики своего округа:

«Каждая действительная лошадиная сила приводит в движение 450 ав­томатических веретен с соответствующим подготовительным оборудова­нием, или 200 тростильных веретен, или 15 станков для 40-дюймового сукна вместе с машинами для наматывания шпуль, снования и шлихто­вания. На каждую лошадиную силу при прядении приходится 2'/г рабочих, а при ткачестве 10; их средняя заработная плата составляет более 10 1/2 шилл. на одного человека в неделю... Средние вырабатываемые номера — № 30—32 для основы и 34—36 для утка; если принять, что еженедельно производимая пряжа составляет 13 унций на веретено, то это даст 824 700 фунтов пряжи в неделю, для чего должно быть потреблено

17) Само собой разумеется, что мы иг считаем, подобно г-ну Бейкеру, что кризис в шерстяной промышленности 1857 г. вызван несоответствием между ценами сырья и готового продукта. Это несоответствие само было лишь симптомом, кризис же был всеобщий. — Ф. Э.


               137

970 000 фунтов, или 2 300 кип хлопка на сумму в 28 300 фунтов стерлин­гов... В нашем округе (район вокруг Блэкберна радиусом в 5 английских миль) еженедельное потребление хлопка 1 530 000 фунтов, или 3 650 кип на сумму в 44 625 фунтов стерлингов. Это составляет 1/18 всей хлопчатобу­мажной промышленности Соединенного королевства и 1/6 всего механи­ческого ткачества».

Таким образом, по подсчетам г-на Бейнса, общее число веретен в хлопчатобумажной промышленности Соединенного королевства должно состав­лять 28 800 000, и, чтобы держать их в полном ходу, требуется ежегодно 1 432 080 000 фунтов хлопка. Но ввоз хлопка, за вычетом вывоза в 1856 и 1857 гг., составлял лишь 1022 576 832 фунта, следовательно, неизбежно должен был оказаться дефицит в 409 503 168 фунтов. Г-н Бейнс, кото­рый любезно согласился дать мне свои разъяснения по этому вопросу, полагает, что подсчет годового потребления хлопка, основанный на потреб­лении блэкбернского округа, должен был оказаться преувеличенным не только вследствие различия выпрядаемых номеров, но также вследствие большего совершенства машин. Он оценивает все годовое потребление хлопка в Соединенном королевстве в 1000 миллионов фунтов. Но если даже он прав, если действительно предложение превышает спрос на 22'/2 миллиона фунтов, то уже теперь спрос и предложение, по-видимому, почти уравновешиваются; между тем следует еще принять во внимание добавочные веретена и станки, которые, по г-ну Бейнсу, вводятся в его округе и, судя по последнему, вероятно, также и в других округах» (стр. 59, 60, 61).

III. ОБЩАЯ ИЛЛЮСТРАЦИЯ: ХЛОПКОВЫЙ КРИЗИС 1861-1865 ГОДОВ

ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ ПЕРИОД 1845-1860 ГОДОВ

1845 год. Расцвет хлопчатобумажной промышленности. Очень низкие цены на хлопок. Л.Хорнер пишет об этом вре­мени:

«За последние 8 лет я не наблюдал ни одного периода столь интен­сивного оживления в делах, как прошлым летом и осенью, в особенности в хлопчатобумажной промышленности. В течение целого полугодия я каждую неделю получал сообщения о новых капиталовложениях в фаб­рики: то сообщали о вновь строящихся фабриках, то немногие пустующие фабрики находили новых арендаторов, то, наконец, действующие фабрики расширялись и на них устанавливали более мощные паровые машины и большее количество рабочих машин» («Reports of Insp. of Fact., October 1845», p. 13).

1846 год. Начинаются жалобы:

«Уже в течение довольно продолжительного времени я слышу от очень многих хлопчатобумажных фабрикантов жалобы на угнетенное состоя­ние их дел... за последние 6 недель различные фабрики перешли на со­кращенное время работы, обыкновенно работают 8 часов в день вместо 12; это, по-видимому, распространяется... цены хлопка сильно повы­сились... не только не произошло повышения цен на готовые изделия, но... цены их стоят ниже, чем до вздорожания хлопка. Крупное увели-


138

чение числа хлопчатобумажных фабрик за последние 4 года должно было иметь своим последствием, с одной стороны, сильно возросший спрос на сырье, с другой стороны, сильно возросшее предложение готовых изделий на рынке; обе причины должны были, действуя одновременно, способство­вать понижению прибыли, пока оставались неизменными предложение сырья и спрос на готовые изделия; но действие их оказалось тем значи­тельнее, что, с одной стороны, предложение хлопка было за последнее время недостаточным, с другой стороны, спрос на готовые изделия со сто­роны различных внутренних и внешних рынков уменьшился» («Reports of Insp. of Fact., October 1846», p. 10).

Растущий спрос на сырье и переполнение рынка готовыми изделиями естественно идут рука об руку. Между прочим, тогдашнее расширение промышленности и последующий застой не ограничивались хлопчатобумажными округами. В брад-фордском камвольном округе в 1836 г. было лишь 318 фабрик, а в 1846 г. — 490. Эти цифры далеко не выражают действитель­ного роста производства, так как существующие фабрики в то время были значительно расширены. Это в особенности отно­сится к льнопрядильным фабрикам.

«В течение последних 10 лет все они в большей или меньшей степени способствовали переполнению рынка, которому главным образом должен быть приписан теперешний застой в делах... Угнетенное положение дел является совершенно естественным следствием столь быстрого увеличе­ния числа фабрик и машин» («Reports of Insp. of Fact., October 1846», p. 30).

1847 год. В октябре денежный кризис. Учетная ставка 8%. Уже ранее произошел крах железнодорожных спекуляций и махинаций с ост-индскими векселями. Но:

«Г-н Бейкер приводит очень интересные детали относительно возрос­шего за последние годы спроса на хлопок, шерсть и лен вследствие расши­рения соответственных отраслей промышленности. Возросший спрос на эти виды сырья, особенно потому, что он наступил в период, когда их предложение "упало далеко ниже средней, Бейкер считает почти достаточ­ным для объяснения современного угнетенного состояния этих отраслей промышленности, даже если не принимать во внимание расстройства де­нежного рынка. Этот взгляд вполне подтверждается моими собственными наблюдениями и тем, что я узнал от компетентных людей. Эти различные отрасли промышленности испытывали уже очень сильное затруднение в тот период, когда учет легко можно было производить из 5% и менее. Между тем предложение шелка-сырца было достаточным, цены умеренными, и соответственно этому дела шли оживленно до... последних 2 или 3 недель, когда денежный кризис несомненно затронул не только самих фабрикан­тов шелка, но, и в еще-большей степени, их главных клиентов—фабри­кантов модных товаров. Стоит взглянуть на опубликованные, официальные отчеты, чтобы убедиться, что хлопчатобумажное производство за последние три года выросло почти на 27%. Вследствие этого хлопок повысился в цене в округленных цифрах с 4 пенсов до 6 пенсов за фунт, в то время как цена пряжи благодаря увеличившемуся предложению стоит лишь немного выше своего прежнего уровня. Шерстяная промышленность начала расширяться в 1836 году; с этого времени в Йоркшире ее производство


139

возросло на 40%, а в Шотландии еще больше. Еще значительнее рост ка.м вольной промышленности 18) . Здесь за тот же период расширение состав­ляет более чем 74%. Потребление сырой шерсти было поэтому огромно. Льняная промышленность обнаруживает с 1839 г. прирост приблизительно на 25% в Англии, на 22% в Шотландии и почти па 90% в Ирландии 19);

в результате цена сырья при одновременных плохих урожаях льна под­нялась на 10 ф. ст. за тонну, тогда как цена пряжи упала на 6 пенсов за моток» («Reports of Insp. of Fact., 31sl October 1847», p. 30—31).

1849 год. За последние месяцы 1848 г. дела снова оживились.

«Цена сырья, стоявшая настолько низко, что достаточная прибыль казалась обеспеченной чуть ли нс при всяких условиях, побуждала фабрикантов непрерывно развивать свое производство... Фабриканты шерстяных изделий в начале года работали очень интенсивно... но я опасаюсь, что посылка шерстяных товаров на консигнацию зачастую заступает место действи­тельного спроса и что периоды кажущегося процветания, т. е. периоды полной загрузки предприятий, нс всегда являются периодами реального спроса. В течение нескольких месяцев камвольное производство находи­лось в особенно хорошем состоянии... В начале упомянутого периода цена на  шерсть стояла особенно низко; прядильщики запаслись ею по выгодным ценам, конечно, в значительном количестве. Когда во время весенних аукционов цена шерсти поднялась, прядильщики извлекли выгоду из этого и удержали ее, так как спрос на готовые изделия был значителен и постоя­нен» («Reports of Insp. of Fact., [April] 1849», p. 42).

«Если мы присмотримся к колебаниям в положении дел, имевшим место в фабричных округах Англии за последние 3 или 4 года, то мы дол­жны, как мне кажется, допустить, что где-то существует серьезная при­чина, нарушающая правильный ход промышленности... Не является ли в этом отношении новым элементом гигантская производительная сила разросшегося машинного производства?» («Reports of Insp. of Fact., 30th April 1849», p. 42, 43).

В ноябре 1848 г., а также в мае и летом 1849 г. вплоть до октября, положение дел все улучшалось.

«В особенности это относится к производству материала из камволь­ной пряжи, которое концентрируется вокруг Брадфорда и Галифакса;

это производство никогда раньше даже приблизительно не достигало своих нынешних размеров... Спекуляция сырьем и неизвестность отно­сительно размеров его возможного предложения уже давно вызывают в хлопчатобумажной промышленности большее возбуждение и более частые колебания, чем в какой бы то ни было другой отрасли промышленности. В настоящее время здесь наблюдается накопление запасов более грубых сортов хлопчатобумажных товаров, что вызывает беспокойство мелких прядильщиков и уже причиняет им вред, так что некоторые из них работают неполное время» («Reports of Insp. of Fact., October 1849», p. 64—65).

18) В Англии строго различают Woollen Manufacture [шерстяную промышлен­ность) — прядение и ткачество из короткой шерсти, дающей аппаратную пряжу (главный центр—Лидс), и Worsted Manufacture [камвольная промышленность) — прядение и ткачество из длинной шерсти, дающей гребенную пряжу (главный центр — Бррадфорд в Йоркшире). -- Ф. Э.

19)Это быстрое расширение машинного производства льняной пряжи в Ирлан­дии нанесло тогда смертельный удар вывозу германского (силезского, лаузицкого, вестфальского) полотна, вытканного из пряжи, изготовляемой ручным спосо­бом. — Ф. Э.


140 

1850 год. Апрель. Дела идут по-прежнему оживленно. Исключение:

«Сильно угнетенное состояние в части хлопчатобумажной промыш­ленности вследствие недостаточного предложения сырья как раз для грубых номеров пряжи и тяжелых тканей. Возникает опасение, что ана­логичная реакция будет вызвана и в камвольной промышленности, где за последнее время увеличено количество машин. По подсчетам г-на Бей-кера, в одном только 1849 г. в этой отрасли производство на ткацких станках выросло на 40%, на веретенах — на 25—30%, причем расширение предприятий все еще продолжается прежним темпом» («Reports of Insp. of Fact., April 1850», p. 54).

1850 год. Октябрь.

«Цена хлопка продолжает... вызывать заметное угнетение в этой отрасли

промышленности, особенно для таких товаров, у которых сырье

составляет значительную часть издержек производства. Крупное повыше ние цен на шелк-сырец во многих случаях приводило к угнетенному поло жению и в этой отрасли» («Reports of Insp. of Fact., October 1850», p. 14)

Согласно цитированному здесь отчету Комитета королев­ского общества культуры льна в Ирландии, высокая цена льна при низких ценах на другие сельскохозяйственные продукты обеспечивает значительное расширение производства льна в будущем году (там же, стр. 31, 33).

1853 год. Апрель. Интенсивный расцвет.

«За последние 17 лет ни разу в течение всего того времени, когда мне приходилось официально знакомиться с положением дел в фабричном округе Ланкашира, я не наблюдал такого всеобщего процветания; ожив­ление во всех отраслях чрезвычайное», — говорит Леонард Хорнер («Reports of Insp. of Fact., April 1853», p. 19).

1853 год. Октябрь. Депрессия в хлопчатобумажной промыш­ленности. «Перепроизводство» («Reports of Insp. of Fact., October 1853», p. 15).

1854 год. Апрель.

«Хотя дела в шерстяной промышленности шли не бойко, все же она доставляла всем фабрикам работу в полном объеме; это относится и к хлоп­чатобумажной промышленности. Камвольная промышленность в течение всего истекшего полугодия сплошь работала с перебоями... В льнообра-батывающей промышленности имели место трудности, так как вследствие Крымской войны уменьшилось предложение льна и пеньки из России» («Reports of Insp. of Fact., [April] 1854», p. 37).

1859 год.

«В шотландской льнообрабатывающей промышленности дела все еще находятся в угнетенном состоянии... так как сырья не хватает и оно дорого; плохой урожай в прибалтийских странах, являющихся нашими главными поставщиками, будет оказывать отрицательное влияние на ход


141

дел в этом округе; между тем джут, который мало-помалу вытесняет лен в производстве многих грубых товаров, стоит не слишком дорого и имеется в достаточном количестве... приблизительно половина машин в Данди прядет в настоящее время джут» («Reports of Insp. of Fact., April 1859», p. 19). — «Вследствие высокой цены сырья льнопрядение все еще не дает достаточной выгоды, и в то время как все другие фабрики работают полное время, мы имеем целый ряд примеров приостановки машин, пере­рабатывающих лен... Прядение джута... находится в более удовлетвори­тельном положении, так как за последнее время цена на этот материал стала более умеренной» («Reports of Insp. of Pact., October 1859», p. 20).

1861-1864 ГОДЫ. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В АМЕРИКЕ. ХЛОПКОВЫЙ ГОЛОД. ЯРЧАЙШИЙ ПРИМЕР ПЕРЕРЫВА В ПРОЦЕССЕ ПРОИЗВОДСТВА ВСЛЕДСТВИЕ НЕДОСТАТКА И ДОРОГОВИЗНЫ СЫРЬЯ

1860 год. Апрель.

"Что касается хода дел, то я радуюсь возможности сообщить вам, что, несмотря на высокую цену сырья, все отрасли текстильной промыш­ленности, за исключением шелкоткацкой, работали за последнее полуго­дие довольно хорошо... В некоторых хлопчатобумажных округах рабочих находили при помощи объявлений, и рабочие направлялись туда из Нор­фолка и других земледельческих графств... По-видимому, во всех отраслях промышленности имеет место острый недостаток сырья. Только... этот недостаток сдерживает нас в известных границах. В хлопчатобумажном деле число вновь созданных фабрик, расширение уже существующих и спрос на рабочих, быть может, никогда не достигали такой высоты, как в настоящее время. Везде и всюду ищут сырье» («Reports of Insp. of Fact., April I860», p. 57).

1860 год. Октябрь.

«Положение дел в хлопчатобумажных, шерстяных и льнопрядильных округах было хорошим; в Ирландии, как говорят, положение дел за по­следний год было даже очень хорошее и было бы еще лучше, если бы не высокая цена сырья. По-видимому, льнопрядильщики с большим нетер­пением, чем когда бы то ни было, ожидают от железных, дорог открытия добавочных индийских источников снабжения и соответственного разви­тия индийского земледелия, чтобы, наконец... добиться предложения льна, которое соответствовало бы их потребностям» («Reports of Insp. of Fact., October I860», p. 37).

1861 год. Апрель.

«Положение дел в настоящий момент угнетенное... некоторые хлоп­чатобумажные фабрики работают сокращенное время, и многие шелковые фабрики загружены только частично. Сырье дорого. Почти во всех отра­слях текстильной промышленности цена его выше той цены, при которой оно могло бы быть переработано для массы потребителей» («Reports of Insp. of Fact., April 1861», p. 33).

Теперь обнаружилось, что в 1860 г. в хлопчатобумажной промышленности имело место перепроизводство; последствия его ощущались еще в течение ряда лет.


142

«Потребовалось от двух до трех лет, чтобы мировой рынок поглотил массу товаров, перепроизведенных в 1860 году» («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 127). «Угнетенное состояние рынков хлопчатобумажных готовых изделий в Восточной Азии оказало в начале 1860 г. соответ­ствующее обратное влияние на состояние дел в Блэкберне, где в среднем 30000 механических ткацких станков почти исключительно заняты производством ткани для этого рынка. Вследствие этого спрос на труд был здесь ограниченным уже за много месяцев до того, как сказалось влияние хлопковой блокады... к счастью, это спасло многих фабрикантов от разорения. Запасы возросли по стоимости, пока их держали на складах, и таким образом удалось избежать ужасного обесценения, которое в про­тивном случае было бы неизбежно при таком кризисе» («Reports of Insp. of Fact., October 1862», p. 28, 29, 30).

1861 год. Октябрь.

«Положение дел с некоторого времени было очень угнетенным... Очень вероятно, что в течение зимних месяцев многие фабрики значительно сократят производство. Это, впрочем, можно было предвидеть... совер­шенно независимо от причин, прервавших наш обычный ввоз хлопка из Америки и наш вывоз в Америку, сокращение рабочего времени в течение наступающей зимы стало бы необходимым вследствие сильного увеличения производства за последние три года и затруднений на индийском и китай­ском рынках» («Reports of Insp. of Fact., October 1861», p. 19).

Хлопковые угары. Ост-индский хлопок (Surat). Влияние на заработную плату рабочих. Усовершенствование машин. Замена хлопка крахмальной мукой и минеральными веществами. Влияние этого шлихтования крахмальной мукой на рабочих. Прядильщики тонких номеров. Жульничество фабрикантов.

«Один фабрикант пишет мне следующее: «Что касается количества хлопка, потребляемого на одно веретено, то вы несомненно недостаточно считаетесь с тем фактом, что при дороговизне хлопка каждый прядильщик обычной пряжи (скажем, до № 40, преимущественно же №№ 12—32) производит настолько тонкие номера, насколько может, т. е. он будет выпрядать № 16 вместо прежних № 12 или № 22 вместо № 16 и т. д., и ткач, который перерабатывает эту тонкую пряжу, доведет свой миткаль до обычного веса, присоединив к нему соответственно большее количество шлихты. Этот прием применяется теперь поистине в позорных размерах. Из авторитетного источника я знаю, что 8-фунтовая ткань приготовляется из 5'/4 ф хлопка и 2  3/4 ф. шлихты. В другой 5 1/4 фунтовой ткани заклю­чаются два фунта шлихты. Это — обыкновенная рубашечная ткань для экспорта. В иные сорта иногда прибавляют 50% шлихты, так что фабри­канты могли бы похвалиться и действительно хвалятся тем, что они обога­щаются, продавая ткани дешевле, чем номинально стоит заключающаяся в них пряжа»»(«Reports of Insp. of Fact., April 1864», p. 27).

«Мне сообщали также, что ткачи приписывают свою возросшую забо­леваемость шлихте, которая употребляется для основы, выпряденной из ост-индского хлопка, и которая не состоит, как раньше, из чистой муки. Но этот суррогат муки, как говорят, представляет ту крупную выгоду, что значительно увеличивает вес ткани, так что 15 фунтов пряжи дают 20 фунтов ткани» («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 63.


143

Этим суррогатом был перемолотый тальк, так называемый «China clay», или гипс, так называемый «French chalk»).

«Заработок ткачей» (здесь имеются в виду ткачи-рабочие) «сильно уменьшается из-за применения суррогатов муки для шлихтования основы. Эта шлихта делает пряжу более тяжелой, но в то же время твердой и лом­кой. Каждая нить основы проходит в ткацком станке через так называе­мый ремиз, крепкие нити которого удерживают основу в правильном положении; сильно шлихтованная основа вызывает постоянные разрывы нитей в ремизе; каждый разрыв отнимает у ткача пять минут времени для исправления; в настоящее время ткачу приходится исправлять такие повреждения по крайней мере в 10 раз чаще, чем раньше, и, само собой разумеется, станок в течение рабочего дня дает соответственно меньше ткани» (там же, стр. 42—43).

«В Аштоне, Стейлибридже, Мосли, Олдеме и т. д. рабочее время сокра­щено на целую треть и с каждой новой неделей сокращается все больше... Одновременно с этим сокращением рабочего дня во многих отраслях имеет место и понижение заработной платы» («Reports of Insp. of Fact., October 1861», p. 12, 13).

В начале 1861 г. произошла стачка механических ткачей в некоторых районах Ланкашира. Некоторые фабриканты зая­вили о предстоящем понижении заработной платы на 5—7 1/2%, рабочие настаивали на том, чтобы ставки заработной платы были сохранены, а рабочий день сокращен. Предприниматели не согласились, и началась стачка. Через месяц рабочие вы­нуждены были уступить. Однако теперь и заработная плата понижена и рабочий день сокращен:

«Кроме того, что была понижена заработная плата, на что согласи­лись в конце концов рабочие, многие фабрики работают теперь неполное время» («Reports of Insp. of Fact., April 1861», p. 23).

1862 год. Апрель.

«Страдания рабочих со времени моего последнего отчета значительно увеличились; но еще никогда в истории промышленности столь неожи­данные и столь тяжелые страдания не переносились с такой молчаливой покорностью и с таким терпеливым самообладанием» («Reports of Insp. of Fact., April 1862», p. 10). «Число полностью безработных в настоящий момент, по-видимому, незначительно превышает число безработных 1848 г., когда господствовала обычная паника, оказавшаяся, однако, достаточной для того, чтобы побудить обеспокоенных фабрикантов собрать статисти­ческие данные по хлопчатобумажной промышленности, аналогичные тем, какие в настоящее время публикуются еженедельно... В мае 1848 г. не ра­ботали 15% всех хлопчатобумажных рабочих Манчестера, 12% работали неполное время, в то время как свыше 70% работали полное время. 28 мая 1862 г. 15% рабочих были без работы, 35% работали неполное время, 49% — полное время... В соседних местностях, например в Стокпорте, процент работающих неполное время и вовсе неработающих выше, про­цент работающих полное время ниже», так как здесь выпрядаются более грубые номера, чем в Манчестере (стр. 16).

1862 год. Октябрь.

«По последним сведениям официальной статистики, в Соединенном королевстве в 1861 г. было всего 2887 хлопчатобумажных фабрик: из


144

них 2 109 в моем округе» (Ланкашир и Чешир). «Я, конечно, знал, что очень значительная часть этих 2109 фабрик моего округа—мелкие предприя­тия с небольшим количествам рабочих. Я был, однако, удивлен, когда узнал, насколько велико это число. На 392 фабриках, составляющих 19% общего их числа, двигательная сила — паровая или водяная — меньше 10 лошади­ных сил; на 345, или 16%, — от 10 до 20 лошадиных сил; на 1 372 — 20 лошадиных сил и выше... Очень значительная часть этих мелких фаб­рикантов — более чем одна треть всего их числа — не так давно сами были рабочими; это люди, не располагающие капиталами... Центр тяжести падает, следовательно, на остальные 2/3" («Reports of Insp. of Fact., October 1862», p. 18, 19).

По данным того же отчета, в хлопчатобумажной промыш­ленности Ланкашира и Чешира в то время работало полное время 40146 рабочих, или 11,3%; неполное время—134767, или 38%; не имело работы 179 721, или 50,7%. Если вычесть отсюда цифры, относящиеся к Манчестеру и Болтону, где выпрядались главным образом тонкие номера, — отрасль, сравнительно мало пострадавшая от недостатка хлопка, — то положение дел представится в еще более неблагоприятном виде, а именно: занятых полное время 8,5%, неполное время 38%, безработных 53,5% (стр. 19, 20).

«Для рабочего представляет существенную разницу, перерабатывает ли он хороший или плохой хлопок. В первые месяцы года, когда все фабриканты старались держать свои фабрики в ходу, применяя всякий хлопок, какой только можно было купить по дешевым ценам, много пло­хого хлопка попало на фабрики, где раньше употреблялся обыкновенно хороший; разница в заработной плате рабочих оказалась настолько велика, что произошло много стачек, так как рабочие при старой поштучной плате не могли теперь добиться сносного ежедневного заработка... В некоторых случаях разница вследствие применения плохого хлопка достигала половины всего заработка даже при полном рабочем времени» (стр. 27).

1863 год. Апрель.

«В течение этого года может работать полное время лишь немного больше половины всех рабочих хлопчатобумажной промышленности» («Reports of Insp. of Fact., April 1863», p. 14).

«Употребление ост-индского хлопка, который вынуждены применять теперь фабрики, имеет ту весьма серьезную отрицательную сторону, что скорость машин в процессе производства приходится сильно замедлять. В течение последних лет были пущены в ход все средства, чтобы увели­чить эту скорость и таким образом заставить те же самые машины про­изводить больше работы. Уменьшение скорости машин затрагивает инте­ресы как рабочего, так и фабриканта, потому что большинство рабочих получает поштучную плату: прядильщик получает за фунт выпряденной пряжи, ткач — за кусок изготовленной им ткани; но даже у рабочих, оплачиваемых понедельно, заработная плата должна понизиться вслед­ствие сокращения производства. По моим сведениям и доставленным мне данным относительно заработка рабочих хлопчатобумажной промышлен­ности в течение этого года получается понижение заработной платы в сред­нем на 20%, в некоторых случаях на 50% по сравнению с ее величиной в 1861 году» (стр. 13). — «Сумма заработка зависит от... того, какого


145

качества перерабатываемый материал... Положение рабочих в том, что касается их заработной платы, в настоящий момент» (октябрь 1863 г.) «гораздо лучше, чем в то же время в прошлом году. Машины усовершенст­вованы, лучше освоено сырье, и рабочие легче справляются с теми труд­ностями, с которыми им приходилось иметь дело вначале. Прошлой вес­ной я был в Престоне в одной швейной школе» (благотворительное учреж­дение для безработных); «две юные девушки, посланные незадолго перед тем в ткацкую мастерскую, где, по уверениям фабриканта, они могли бы заработать 4 шилл. в неделю, просили об обратном приеме в шко­лу и жаловались, что они не в состоянии заработать и 1 шилл. в неделю. У меня были сведения относительно мюльщиков при сельфакторах... Мужчины, управляющие парой сельфакторов, зарабатывали за 14 дней полного рабочего времени 8 шилл. 11 пенсов, из этой суммы вычиталась квартирная плата, половину которой фабрикант»  (о, великодушие!), «возвращал им в виде подарка. Рабочие приносили домой по 6 шилл. 11 пенсов. Во многих местах за последние месяцы 1862 г. мюльщики при сельфакторах зарабатывали 5—9 шилл. в неделю, ткачи — 2—6 шилл. в не­делю... В настоящее время положение дел гораздо лучше, хотя заработок в большинстве округов все еще очень низкий... Наряду с коротким волок­ном' индийского хлопка и его загрязненностью различные другие при­чины способствовали уменьшению заработка. Так, например, теперь вошло в обыкновение обильно подмешивать к индийскому хлопку хлоп­ковые угары, и это, конечно, еще более увеличивает трудности пря­дения. При коротком волокне нити легко обрываются при выходе мюлей и наматывании пряжи, причем невозможно с такой регулярностью под­держивать мюль в ходу... Равным образом вследствие того, что нитям приходится уделять очень много внимания, одна ткачиха зачастую спо­собна следить только за одним станком, и лишь очень немногие могут следить более чем за двумя станками... Во многих случаях заработная плата рабочих понизилась на 5%, 7'/2% и 10%:.. в большинстве случаев рабочему предоставляется самому решить, как справиться с сырьем и достигнуть обычного размера заработка... Другое затруднение, с которым порою приходится сталкиваться ткачу, состоит в том, что его заставляют делать хорошую ткань из плохого материала и наказывают вычетами из заработной платы, если работа не дает желаемых результатов» •( «Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 41-43).

Заработная плата была ничтожной даже там, где работали полное время. Рабочие хлопчатобумажной промышленности охотно брались за всякие общественные работы, куда только их принимали: дренаж, проведение дорог, дробление камней, мощение улиц, чтобы получать от местных властей пособие (которое было на деле пособием для фабрикантов, см. «Капи­тал», кн. I. стр. 536 и ел. 49). Вся буржуазия зорко следила за рабочими. Если рабочему предлагался мизернейший заработок и тот отказывался от него, то комитет вспомоществования немед­ленно вычеркивал рабочего, из списка лиц, получающих посо­бие. Это было золотое время для господ фабрикантов, так как рабочим приходилось или умирать с голоду, или работать за всякую плату на самых выгодных для капиталистов усло­виях, причем комитеты вспомоществования действовали как верные сторожевые псы последних. В то же время фабриканты


146

в тайном союзе с правительством препятствовали насколько возможно эмиграции частью для того, чтобы иметь наготове капитал, воплощенный в теле и крови рабочих, частью для того, чтобы обеспечить себе выжимаемую из рабочих квартир­ную плату...

«Комитеты вспомоществования поступали в этом случае с величайшей строгостью. Раз предлагалась работа, рабочие, которым она предлагалась, тотчас вычеркивались из списков и принуждались таким образом прини­мать ее. Если рабочие уклонялись от предлагаемой работы... то по той причине, что заработок их был бы только номинальным, а труд чрезвы­чайно тяжелым» («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 97).

Рабочие готовы были взять всякую работу, которая пред­назначалась для них, согласно акту об общественных работах.

«Условия организации промышленных работ были далеко не одина­ковы в различных городах. Но даже в тех местах, где труд под открытым небом не был исключительно пробной работой (labour test), труд этот опла­чивался или в размерах обычного регулярного пособия, или лишь немного выше и таким образом фактически носил характер трудового испытания» (стр. 69). «Акт об общественных работах 1863 г. должен был помочь этой беде и дать рабочему возможность добывать свой дневной заработок в качестве независимого поденщика. Цель этого акта была троякая: 1) упол­номочить местные власти заимствовать деньги у комиссаров, ведавших государственными займами» (с согласия президента Центрального госу­дарственного ведомства попечительства о бедных); «2) способствовать бла­гоустройству городов в хлопчатобумажных округах; 3) доставить безра­ботным работу и достаточное вознаграждение (remunerative wages)». До конца октября 1863 г. было предоставлено займов, согласно этому акту, на сумму до 883 700 ф. ст. (стр. 70).

Предпринятые работы состояли главным образом в устрой­стве канализации, проведении дорог, мощении улиц, возведении запруд для водяных двигателей и т. п.

Г-н Хендерсон, президент блэкбернского комитета, пишет по этому поводу фабричному инспектору Редгрейву:

«Из всего, что мне пришлось наблюдать в течение переживаемого нами периода страданий и нищеты, ничто в такой степени не поражало и не радовало меня, как та бодрая готовность, с которой безработные этого округа берутся за работы, предлагаемые им городским советом Блэкберна на основании акта об общественных работах. Трудно предста­вить себе контраст более резкий, чем тот, который существует между пря­дильщиком, работавшим прежде в качестве квалифицированного рабочего на фабрике, и тем же прядильщиком, работающим теперь в качестве поденщика в спускном канале на глубине 14 или 18 футов».

(Рабочие получали при этом в зависимости от размера семьи от 4 до 12 шилл. в неделю; именно на эту «гигантскую сумму» нередко содержалась семья в 8 человек. Господа обыватели получали здесь двойную выгоду: во-первых, на улучшение своих прокопченных и запущенных городов они получали


147

деньги из исключительно низких процентов; во-вторых, они платили рабочим гораздо меньше обычной заработной платы.)

«Рабочий, привыкший к почти тропической жаре, к труду, при кото­ром искусство и точность манипуляции были для него бесконечно важнее мускульной силы, привыкшей к двойной, иногда тройной плате по сравне­нию с тем, что он может получить в настоящее время, — такой рабочий, соглашаясь на предлагаемые условия, обнаруживает самоотверженность и благоразумие, делающие ему величайшую честь. В Блэкберне безработ­ные были испробованы чуть ли не на всех возможных работах, ведущихся под открытым небом: они копали вязкую, тяжелую глинистую землю на значительной глубине, производили осушительные работы, дробили камни, прокладывали дороги, копали уличные канавы глубиной 14, 16 и порой 20 футов. Зачастую им приходилось при этом стоять на 10—12 дюй­мов в грязи и воде и подвергаться действию климата, с которым по сырости и холоду едва ли может сравниться климат какого-либо другого округа Англии, если вообще такой климат где-нибудь встречается» (стр. 91, 92). — «Рабочие держали себя почти безукоризненно; они были готовы брать на себя работу под открытым небом и мужественно выполнять ее...» (стр. 69).

1864 год. Апрель.

«Время от времени в различных округах раздаются жалобы на недо­статок рабочих, главным образом в таких отраслях, как, например, ткацкое дело... Но эти жалобы являются результатом как низкого уровня заработной платы, которую в состоянии заработать теперь рабочие вслед­ствие употребления плохих сортов пряжи, так и некоторого действитель­ного недостатка рабочих в этой специальной отрасли. В прошлом месяце происходили многочисленные столкновения между хозяевами отдельных фабрик и их рабочими из-за заработной платы. Я сожалею, что стачки стали происходить слишком часто... Влияние акта об общественных рабо­тах фабриканты рассматривают как конкуренцию; и местный комитет в Бейкепе приостановил свою деятельность, так как хотя еще не все фаб­рики в ходу, тем не менее обнаружилась нехватка рабочих» («Reports of Insp. of Fact., April 1864», p. 9).

Во всяком случае, господам фабрикантам пора было заду­маться. Благодаря акту об общественных работах спрос на их рабочую силу настолько возрос, что в каменоломнях Бей-кепа некоторые фабричные рабочие зарабатывали 4—5 шилл. в день. И потому мало-помалу были приостановлены обществен­ные работы — это новое издание национальных мастерских 1848 г. 50, устроенных, однако, на этот раз в интересах бур­жуазии.

Эксперименты in corpore vili *

«Хотя я привел здесь сильно пониженную заработную плату» (рабочих, занятых полное время), «составляющую действительный заработок рабочих на различных фабриках, но отсюда еще отнюдь не следует, что рабочие из недели в неделю зарабатывают одну и ту же сумму. Здесь имеют место

на ничего не стоящем живом теле. Ред.


148

сильные колебания вследствие того, что фабриканты на одних и тех же фабриках производят постоянные эксперименты с различными сортами хлопка и с различными комбинациями хлопка и угаров; эти «смеси», как их называют, часто меняются, и заработок рабочего повышается или падает в зависимости от качества хлопковой смеси. В некоторых случаях заработок составляет лишь 15% прежней величины и за какие-нибудь одну-две недели падает на 50% или 60%».

Инспектор Редгрейв, которого мы здесь цитируем, приводит взятые из практики данные о заработной плате, из которых здесь будет достаточно привести следующие примеры:

А, ткач, семья из 6 лиц, занят 4 дня в неделю, зарабатывает 6 шилл. 8 1/2 пенса; В, присучалыцик, занят 4 1/2 дня в неделю, зарабатывает 6 шиллингов; С, ткач, семья из 4 лиц, занят 5 дней в неделю, зарабатывает 5 шилл. 1 пенс; D, тростильщик, семья из 6 лиц, занят 4 дня в неделю, зарабатывает 7 шилл. 10 пенсов; Е, ткач, семья из 7 лиц, занят 3 дня в неделю, зара­батывает 5 шилл. и т. д. Редгрейв продолжает:

«Эти данные заслуживают внимания, так как они показывают, что для некоторых семей работа была бы несчастьем, потому что она но просто уменьшает доход, но понижает его настолько, что его совершенно недоста­точно было бы для удовлетворения ничтожной части абсолютно необхо­димых потребностей, если бы не выдавалось добавочного вспомоществова­ния в тех случаях, когда заработок семьи не достигает той суммы, кото­рую она получала бы в качестве вспомоществования, если бы вовсе нс имела работы» («Reports of Insp. of Fact., October 1863», p. 50—53).

«Начиная с 5 июня 1863 г., все рабочие были заняты в среднем не более двух дней в неделю, по 7 часов с несколькими минутами» (там же, стр. 121).

С начала кризиса до 25 марта 1863 г. было выдано почти три миллиона фунтов стерлингов ведомствами попечительства о бедных, центральным комитетом вспомоществования и лон­донским муниципальным комитетом (там же, стр. 13).

«В одном округе, где выпрядаются наиболее тонкие номера пряжи... прядильщики подверглись косвенному понижению заработной платы на 15% вследствие перехода от сорта сиайленд к египетскому хлопку... В од­ном обширном округе, где хлопковые угары массами применяются для сме­шивания с индийским хлопком, заработная плата понизилась на 5% и, кроме того, они потеряли еще 20—30% вследствие переработки сурата и угаров. Ткачи, управлявшие прежде четырьмя станками, теперь работают на двух. В 1860 г. на каждом станке они вырабатывали 5 шилл. 7 пенсов, в 1863 г. только 3 шилл. 4 пенса... Денежные штрафы, которые раньше при употреб­лении американского хлопка колебались от 3 до 6 пенсов (для прядиль­щика), достигают теперь 1 шилл. — 3 шилл. 6 пенсов».

В одном округе, где египетский хлопок применялся в смеси с ост-индским,

«средняя заработная плата прядильщика на мюле была в 1860 г. 18—25 шилл., а теперь от 10 до 18 шиллингов. Причина этого заключается не только в ухудшении хлопка, но также в уменьшении скорости движе-


149

ния мюля с целью производства более тугой пряжи, за что в обычное время уплачивается, согласно условиям найма, добавочное вознаграждение» (стр. 43, 44). «Хотя переработка ост-индского хлопка, быть может, и при­несла в том или ином случае выгоду фабрикантам, но мы видим зато (см. расценочный лист, стр. 53), что должны были вытерпеть вследствие этого рабочие по сравнению с 1861 годом. Если упрочится применение сурата, то рабочие потребуют такого же заработка, как в 1861 году; но это серь­езно скажется на прибыли фабрикантов, поскольку не будет компенсации изменением цены хлопка или готовых изделий» (стр. 105).

Квартирная плата.

«Квартирная плата, уплачиваемая рабочими в тех случаях, когда ра­бочие живут в коттеджах, принадлежащих фабриканту, часто вычитается последним из заработной платы, хотя бы работы и производились непол­ное время. Тем не менее стоимость этого рода строений упала, и домики сдаются теперь на 25—50% дешевле, чем раньше; коттедж, который стоил 3 шилл. 6 пенсов в неделю, можно снять теперь за 2 шилл. 4 пенса, а порой и еще дешевле» (стр. 57).

Эмиграция. Фабриканты были, конечно, против эмиграции рабочих, так как, с одной стороны,

«в ожидании лучших времен для хлопчатобумажной промышленности они стремились удержать у себя под рукой средства вести свои фабрики наиболее выгодным способом». Кром,е того, «многие фабриканты — соб­ственники домов, в которых живут занятые ими рабочие, и по крайней мере некоторые из них безусловно рассчитывают получить впоследствии хоть часть той наемной платы за квартиры, которую задолжали им рабочие» (стр. 96).

Г-н Бернал Осборн, депутат парламента, в одной из речей перед своими избирателями 22 октября 1864 г. говорил, что рабочие Ланкашира вели себя, как античные философы (стои­ки). А не как овцы ли?


750

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДОБАВЛЕНИЯ

Допустим, как это мы вообще делаем в настоящем отделе, что масса прибыли, присваиваемая в каждой отдельной сфере производства, равна сумме прибавочной стоимости, производи­мой всем капиталом, вложенным в эту сферу. Даже и в этом случае буржуа не будет рассматривать прибыль как нечто тождественное прибавочной стоимости, т. е.неоплаченному при­бавочному труду, и не будет по следующим причинам:

1) В процессе обращения он забывает процесс производства. Реализация стоимости товаров, — включающая и реализацию заключающейся в них прибавочной стоимости,— ему пред­ставляется созиданием прибавочной стоимости. {Здесь в ру­кописи пропуск, указывающий на то, что Маркс намеревался более подробно развить этот пункт. — Ф. Э.}

2) Если предположить, что степень эксплуатации труда остается неизменной, то, как мы уже видели, независимо от всех модификаций, вызываемых кредитной системой, незави­симо от взаимного обмана и взаимного надувательства капита­листов и усилий каждого выиграть за счет другого, независимо, далее, от всякого удачного выбора рынка норма прибыли может быть весьма различной в зависимости от большей или меньшей дешевизны сырья, от большего или меньшего умения его заку­пить; в зависимости от того, насколько производительны, целесообразны и дешевы применяемые машины; в зависимости от того, более или менее совершенна общая организация раз­личных ступеней производственного процесса, насколько устра­нено расточительство сырья, насколько просто и целесообразно организовано управление и надзор и т. п. Короче говоря, если дана прибавочная стоимость для определенного переменного капитала, то одна и та же прибавочная стоимость может выра­жаться в более высокой и более низкой норме прибыли, следо­вательно, может доставлять большую или меньшую массу


                   151

прибыли в зависимости от индивидуальных деловых способно­стей самого капиталиста или его надсмотрщиков и приказчиков. Пусть одна и та же прибавочная стоимость в 1 000 ф. ст., про­дукт 1 000 ф. ст. заработной платы, в предприятии А приходится на 9000 ф. ст., а в другом предприятии В на 11000 ф. ст. постоянного капитала. В случае А мы имеем р' =1000/10000 =

== 10%. В случае В мы имеем р' = 1000/12000 = 8 1/3%. Весь капи­тал производит в А относительно больше прибыли, чем в В, так как там норма прибыли выше, чем здесь, хотя в обоих случаях авансированный переменный капитал = 1 000 и извле­ченная из него прибавочная стоимость также = 1 000, следо­вательно, в обоих случаях, имеет место одинаковая эксплуатация одинакового числа рабочих. Это различное выражение одной и той же массы прибавочной стоимости, или различие норм прибыли, а следовательно, и величины самой прибыли при оди­наковой эксплуатации труда, может происходить и из других источников; но оно может также вытекать всецело и исклю­чительно из различия в той умелости, с какой ведутся оба предприятия. И это обстоятельство создает у капиталиста иллюзию, убеждение в том, что его прибыль обязана своим существованием не эксплуатации труда, но по крайней мере отчасти и другим, не зависимым от этого обстоятельствам, в особенности его индивидуальной деятельности.

Из всего изложенного в этом первом отделе видна ошибоч­ность того взгляда (Родбертус 51), согласно которому (в отличие от земельной ренты, где, например, площадь земли остается неизменной, в то время как рента растет) изменение величины капитала не оказывает влияния на отношение между прибылью и капиталом, а следовательно, и на норму прибыли, так как в том случае, когда растет масса прибыли, растет и масса капитала, на которую она исчисляется, и наоборот.

Это справедливо только в двух случаях. Во-первых, тогда, когда при неизменности всех прочих условий, а следовательно, прежде всего нормы прибавочной стоимости, наступает изме­нение стоимости товара, являющегося денежным товаром. (То же самое имеет место при исключительно номинальном из­менении стоимости, повышении или падении знаков стоимости при прочих равных условиях.) Пусть весь капитал равен 100 ф. ст., прибыль = 20 ф. ст., следовательно норма при­были = 20%. Если стоимость золота понижается или повы­шается вдвое, то в первом случае тот же самый капитал, который


152

раньше стоил 100 ф. ст., теперь стоит 200 ф. ст., и прибыль будет иметь стоимость» 40 ф. ст., т. е. будет выражаться в этой сумме денег вместо прежних 20 фунтов стерлингов. Во втором случае стоимость капитала падает до 50 ф. ст., и прибыль выражается в продукте стоимостью в 10 фунтов стерлингов. Но в обоих случаях 40 : 200 = 10 : 50 - 20 : 100 = 20%. В действительности, однако, во всех этих случаях изменилась бы не величина капитальной стоимости, а произошло бы только изменение в денежном выражении одной и той же стоимости и одной и той же прибавочной стоимости. Следовательно, это не могло бы повлиять и на отношение , или на норму прибыли.

Другой случай — тот, когда имеет место действительное изменение величины стоимости, но это изменение не сопрово­ждается изменением отношения v : с, т. е. когда при постоянной норме прибавочной стоимости отношение капитала, затрачен­ного на рабочую силу (причем переменный капитал рассматри­вается как показатель приведенной в движение рабочей силы), к капиталу, затраченному на средства производства, остается прежнее. При этих условиях, если мы имеем К, или пК, или

K/n, например, 1000, или 2000, или 500, прибыль при норме прибыли в 20% будет в первом случае = 200, во втором = 400, в третьем = 100, но 200/1000=400/2000=100/500= 20%. Другими слова­ми, норма прибыли остается здесь неизменной, так как строение капитала остается прежним и не затрагивается изменением его величины. Поэтому увеличение или уменьшение массы прибыли является здесь лишь показателем увеличения или уменьшения величины применяемого капитала.

Итак, в первом случае имеет место лишь кажущееся изме­нение величины применяемого капитала, во втором случае происходит действительное изменение величины, но при неиз­менном органическом строении капитала, при неизменном отношении его переменной части к постоянной. Но, за исклю­чением обоих этих случаев, изменение величины применяемого капитала является или следствием предшествующего изменения стоимости одной из его составных частей — и потому (поскольку изменение переменного капитала не сопровождается изменени­ем самой прибавочной стоимости) следствием изменения относи­тельной величины его составных частей, — или же это изме­нение величины капитала (как при работах в расширенном масштабе, при введении новых машин и т. п.) есть причина изменения относительной величины его обеих органических


153

составных частей. Поэтому во всех этих случаях при прочих равных условиях изменение величины применяемого капитала должно сопровождаться одновременным изменением нормы прибыли.                

___

Увеличение нормы прибыли всегда происходит вследствие того, что прибавочная стоимость увеличивается относительно или абсолютно по сравнению с издержками ее производства, т. е. с размерами всего авансированного капитала; другими словами, вследствие того, что разница между нормой прибыли и нормой прибавочной стоимости уменьшается.

Колебания нормы прибыли, независимые от изменений органических составных частей капитала или от его абсолютной величины, возможны в том случае, если стоимость авансиро­ванного капитала, в какой бы форме — основной или оборот­ной — он ни являлся, повышается или понижается вследствие независимого от уже существующего капитала увеличения или уменьшения рабочего времени, необходимого для его воспроиз­водства. Стоимость всякого товара, — а следовательно, и това­ров, из которых состоит капитал, — определяется не тем необходимым рабочим временем, которое заключается в нем самом, а рабочим временем, общественно необходимым для его воспроизводства. Это воспроизводство может происходить при улучшающихся или ухудшающихся условиях, при условиях, отличных по сравнению с условиями первоначального произ­водства, Пусть при изменившихся условиях требуется, вообще говоря, вдвое больше или, наоборот, вдвое меньше рабочего времени, чтобы воспроизвести тот же по своему вещественному содержанию капитал; тогда при неизменной стоимости денег капитал, стоивший раньше 100 ф. ст., теперь будет стоить 200 ф. ст. или соответственно 50 фунтов стерлингов. Если бы это повышение стоимости или, наоборот, обесценение затраги­вало все части капитала в равной степени, то и прибыль соот­ветственно с этим выразилась бы в двойной или вдвое меньшей сумме денег. Если же оно сопровождается изменением органиче­ского строения капитала, повышением или понижением отноше­ния переменной части капитала к постоянной, то при прочих равных условиях норма прибыли будет расти при относительном возрастании, будет падать при относительном уменьшении переменного капитала. Если же повышается или понижается только денежная стоимость (вследствие изменения стоимости денег) авансированного капитала, то в том же отношении повы­шается или понижается денежное выражение прибавочной стоимости. Норма прибыли остается неизменной.


154

 

Сайт создан в системе uCoz