ОТДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ

ПРЕВРАЩЕНИЕ ТОВАРНОГО КАПИТАЛА И ДЕНЕЖНОГО КАПИТАЛА В ТОВАРНО-ТОРГОВЫЙ КАПИТАЛ И ДЕНЕЖНО-ТОРГОВЫЙ КАПИТАЛ (КУПЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ)

Купеческий, или торговый, капитал распадается на две формы или два подвида: товарно-торговый капитал и денежно-торговый капитал, которые мы теперь охарактеризуем подробнее, поскольку это необходимо для анализа капитала в его основной структуре. А это тем более необходимо, что современная политическая экономия, даже в лице своих лучших представителей, смешивает торговый капитал с промышленным капиталом и фактически совершенно не видит его характерных особенностей.

Движение товарного капитала было проанализировано в «Капитале», кн. II ⁸¹. Если рассматривать совокупный общественный капитал, то одна часть его, хотя и постоянно составляющаяся из новых элементов и изменяющаяся даже по величине, постоянно находится на рынке в виде товара, который должен превратиться в деньги; другая часть находится на рынке в виде денег, которые должны превратиться в товар. Он постоянно находится в процессе этого превращения, этого метаморфоза форм. Поскольку такая функция капитала, находящегося в процессе обращения, вообще обособляется как особая функция особого капитала, фиксируется как функция, вследствие разделения труда принадлежащая особой разновидности капиталистов, постольку товарный капитал становится товарно-торговым, или коммерческим капиталом.

Мы уже выяснили («Капитал», кн. II, гл. VI, «Издержки обращения», II и III), в какой мере следует рассматривать

294

транспортировку, хранение и распределение товаров в пригодной для потребления форме как процессы производства, продолжающиеся в пределах процесса обращения. Эти моменты обращения товарного капитала отчасти смешиваются со специфическими функциями купеческого, или товарно-торгового, капитала; они отчасти и на практике соединяются с его своеобразными специфическими функциями, хотя с развитием общественного разделения труда функция купеческого капитала вполне обособляется, т. е. отделяется от указанных реальных функций и становится самостоятельной по отношению к ним. Для нашей цели важно определить специфическое отличие этой особой формы капитала и, следовательно, мы должны отвлечься от упомянутых функций. Поскольку капитал, функционирующий только в процессе обращения, именно товарно-торговый капитал, отчасти соединяет эти функции со своими, он выступает не в своей чистой форме. Лишь после устранения и удаления этих функций, мы получим чистую форму товарно-торгового капитала.

Мы видели, что бытие капитала как товарного капитала и метаморфоз, который он как товарный капитал проделывает в сфере обращения, на рынке, — метаморфоз, который сводится к купле и продаже, к превращению товарного капитала в денежный капитал и денежного напитала в товарный капитал, — образуют фазу процесса воспроизводства промышленного капитала, следовательно фазу его процесса производства, взятого в целом; но мы видели в то же время, что капитал в этой своей функции капитала обращения отличается от самого себя как капитала производительного. Это две особых, отличных формы существования одного и того же капитала. Часть совокупного общественного капитала постоянно находится на рынке в этой форме существования в качестве капитала обращения, постоянно охватывается процессом этого метаморфоза, хотя для каждого отдельного капитала его бытие в качестве товарного капитала и его метаморфоз как таковой составляют лишь постоянно исчезающий и постоянно возобновляющийся переходный момент, переходную стадию непрерывного процесса его производства, и хотя поэтому элементы находящегося на рынке товарного капитала постоянно изменяются, так как они постоянно извлекаются с товарного рынка и точно так же постоянно возвращаются на него как новый продукт процесса производства.

Товарно-торговый капитал есть не что иное, как превращенная форма части этого капитала обращения, постоянно находящегося на рынке, постоянно находящегося в процессе метамор-

295

фоза, постоянно охватываемого сферой обращения. Мы говорим — части этого капитала потому, что некоторая часть товарных покупок и продаж постоянно совершается непосредственно между самими промышленными капиталистами. От этой части в нашем исследовании мы совершенно абстрагируемся, так как она нисколько не способствует определению понятия, не способствует пониманию специфической природы купеческого капитала, а, с другой стороны, в «Капитале», кн. II мы уже исследовали ее исчерпывающим для наших целей образом.

Торговец товарами, как капиталист вообще, выступает на рынке прежде всего как представитель известной денежной суммы, которую он авансирует как капиталист, т. е. которую он желает превратить из х (суммы первоначальной стоимости) в х + Δx: (эта сумма плюс прибыль на нее). Но для него не только как для капиталиста вообще, но именно как для торговца товарами, само собой очевидно, что его капитал первоначально должен появиться на рынке в форме денежного капитала, потому что он не производит никаких товаров, а только торгует ими, опосредствует их движение; а для того чтобы ими торговать, он должен их сначала купить, следовательно, должен быть владельцем денежного капитала.

Положим, что торговец товарами владеет 3 000 ф. ст., которые он применяет как торговый капитал. На эти 3 000 ф. ст. он покупает у фабриканта, производящего холст, например, 30000 аршин холста по 2 шилл. за аршин. Он продает, эти 30 000 аршин. Если средняя годовая норма прибыли = 10% и если он, за вычетом всех накладных расходов, получает 10% годовой прибыли, то в конце года 3 000 ф. ст. превратятся у него в 3 300 фунтов стерлингов. Каким образом он получает эту прибыль, — это вопрос, который мы исследуем позже. Здесь мы прежде всего рассмотрим только форму движения его капитала. На 3 000 ф. ст. он постоянно покупает холст и постоянно продает этот холст; он постоянно повторяет эту операцию купли для продажи, Д — Т — Д' простую форму капитала, ограниченную исключительно процессом обращения, не прерываемым интервалами для процесса производства, который лежит вне собственного движения и функций этого капитала.

Каково же отношение этого товарно-торгового капитала к товарному капиталу как простой форме существования промышленного капитала? Что касается фабриканта, производящего холст, то с помощью денег купца он реализовал стоимость своего холста, совершил первую фазу метаморфоза своего товарного капитала, его превращение в деньги, и может теперь,

296

при прочих равных условиях, снова превращать деньги в пряжу, уголь, заработную плату и пр., с другой стороны, — в жизненные средства и т. д. для потребления своего дохода;

следовательно, если оставить в стороне расходование дохода, он может продолжать процесс воспроизводства.

Но хотя для него, для производителя холста, уже произошел метаморфоз холста в деньги, произошла его продажа, она еще не произошла для самого холста. Как и раньше, холст находится все еще на рынке в виде товарного капитала, которому предстоит совершить свой первый метаморфоз — быть проданным. С этим холстом не случилось ничего, кроме перемены личности его владельца. По своему назначению, по своему положению в процессе, он по-прежнему остается товарным капиталом, продаваемым товаром; только теперь он находится в руках не производителя, как раньше, а купца. Функция его продажи, опосредствования первой фазы его метаморфоза, от производителя взята купцом и превратилась в специальное занятие последнего, тогда как раньше эту функцию должен был выполнять производитель после того, как он покончил с функцией производства.

Положим, что купцу не удалось продать 30 000 аршин в течение того промежутка времени, который требуется производителю холста, для того чтобы снова выбросить на рынок 30 000 аршин стоимостью в 3 000 фунтов стерлингов. Купец не может вновь купить их, потому что у него еще имеется на складе непроданных, еще не превратившихся для него в денежный капитал 30 000 аршин холста. В таком случае наступает застой, перерыв воспроизводства. Конечно, производитель холста мог бы иметь в своем распоряжении дополнительный денежный капитал, который он мог бы превратить в производительный капитал независимо от продажи 30 000 аршин и таким образом продолжить процесс производства. Но такое предположение нисколько не изменяет дела. Поскольку речь идет о капитале, авансированном на производство данных 30 000 аршин, процесс его воспроизводства был и остается прерванным. Следовательно, здесь на деле оказывается очевидным, что операции купца являются не чем иным, как операциями, которые вообще должны быть выполнены, для того чтобы товарный капитал производителя превратить в деньги, что это такие операции, которые опосредствуют функции товарного капитала в процессе обращения и воспроизводства. Если бы вместо независимого купца этой продажей, а также закупкой занимался исключительно простой агент производителя, эта связь ни на одно мгновение не оставалась бы скрытой.

297

Следовательно, товарно-торговый капитал безусловно представляет собой не что иное, как товарный капитал производителя, капитал, который должен совершить процесс своего превращения в деньги, выполнить на рынке свою функцию товарного капитала. Только эта функция вместо побочной операции производителя является теперь исключительной операцией особого рода капиталистов, торговцев товарами, обособляется как сфера особых вложений капитала.

Впрочем, это обнаруживается и в специфической форме обращения товарно-торгового капитала. Купец покупает товары и затем продает их: Д — Т — Д'. При простом товарном обращении или даже при обращении товаров, каким оно является как процесс обращения промышленного капитала, Т' — Д — Т, обращение опосредствуется таким образом, что каждая единица денег дважды переходит из рук в руки. Производитель холста продает свой товар, холст, превращает его в деньги; деньги покупателя переходят в его руки. На эти самые деньги он покупает пряжу, уголь, труд и пр., снова расходует те же самые деньги, чтобы стоимость холста превратить обратно в товары, образующие элементы производства холста. Товар; который он покупает, не тот же самый товар, товар не того рода, который он продает. Он продал продукты, а купил средства производства. Иначе обстоит дело в движении купеческого капитала. Торговец холстом покупает на 3 000 ф. ст. 30 000 аршин холста; он продает эти 30 000 аршин холста, чтобы извлечь обратно из обращения денежный капитал (3000 ф. ст. и прибыль). Следовательно, здесь два раза перемещаются не одни и те же деньги, но один и тот же товар; он переходит из рук продавца в руки покупателя и из рук покупателя, ставшего теперь продавцом, в руки другого покупателя. Он продается дважды и может быть продан при посредничестве ряда купцов еще много раз; и как раз только вследствие повторения этой продажи, вследствие двукратного перемещения одного и того же товара, первый покупатель извлекает обратно деньги, авансированные на покупку товара, и, следовательно, этим перемещением опосредствуется возвращение к нему денег. В одном случае Т' — Д — Т двукратное перемещение одних и тех же денег опосредствует то, что товар отчуждается в одном виде и присваивается в другом. В другом случае Д — Т — Д' двукратное перемещение одного и того же товара опосредствует то, что авансированные деньги снова извлекаются из обращения. При этом-то и оказывается, что товар, когда он перешел из рук производителя в руки купца, еще не окончательно продан, что последний лишь продолжает операцию продажи,

298 Отдел четвертый Превращение товарного и денежного капиталов

или опосредствование функции товарного капитала. Но вместе с тем оказывается, что то, что для производительного капиталиста является Т — Д, простой функцией его капитала в его преходящем виде товарного капитала, то для купца является Д — Т — Д', особым процессом увеличения стоимости авансированного им денежного капитала. Одна фаза метаморфоза товара представляется здесь, по отношению к купцу, как Д — Т — Д', следовательно как путь движения капитала особого рода.

Купец окончательно продает товар, в данном случае холст, потребителю, безразлично, будет ли это производительный потребитель (например белилыцик) или индивидуальный, который использует холст для своего личного потребления. Вследствие этого к купцу возвращается обратно авансированный им капитал (вместе с прибылью), и он может снова начать операцию. Если бы при купле холста деньги функционировали только как средства платежа, так что купцу пришлось бы платить лишь спустя шесть недель по получении холста, и если бы он продал его ранее этого времени, то он мог бы расплатиться с производителем холста, не авансируя лично никакого денежного капитала. Если бы он его не продал, то ему пришлось бы авансировать 3 000 ф. ст. при наступлении срока платежа, вместо того чтобы платить сразу по получении холста;

а если бы вследствие понижения рыночной цены он продал его ниже покупной цены, то ему пришлось бы возместить недостающую часть из своего собственного капитала.

Что же придает товарно-торговому капиталу характер самостоятельно функционирующего капитала, между тем как в руках производителя, который сам продает свой товар, он, очевидно, является лишь особой формой его капитала в особой фазе процесса воспроизводства, которую этот капитал принимает, находясь в сфере обращения?

Во-первых, то обстоятельство, что товарный капитал в руках агента, отличного от производителя этого товарного капитала, совершает свое окончательное превращение в деньги, следовательно свой первый метаморфоз, выполняет на рынке функцию, присущую ему как товарному капиталу — и что эта функция товарного капитала опосредствуется операциями купца, его куплями и продажами, так что эти операции становятся особым делом, отдельным от остальных функций промышленного капитала и потому самостоятельным. Это—особая форма общественного разделения труда, вследствие чего некоторая часть функции, которая должна быть выполнена в особой фазе воспроизводства капитала, в данном случае в обращении,

299

является исключительной функцией особого агента обращения, отличного от производителя. Однако такое особое занятие еще отнюдь не обязательно должно быть функцией особого капитала, который отличен от промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства, и самостоятелен по отношению к промышленному капиталу; это занятие в действительности не является функцией особого капитала в тех случаях, когда торговля товарами ведется через посредство простых коммивояжеров или других непосредственных агентов промышленного капиталиста. Следовательно,, к этому следует добавить еще второй момент.

Во-вторых, это происходит вследствие того, что самостоятельный агент обращения, купец, авансирует в этом своем положении денежный капитал (собственный или заемный). То, что для промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства, представляется просто как Т — Д, как превращение товарного капитала в денежный капитал, или как простая продажа, для купца представляется как Д — Т — Д', как купля и продажа одного и того же товара, следовательно, как возвращение к нему посредством продажи удалившегося от него при купле денежного капитала.

То, что для купца, поскольку он авансирует капитал на покупку товара у производителя, представляется как Д — Т — Д, это есть всегда Т — Д, превращение товарного капитала в денежный капитал, всегда первый метаморфоз товарного капитала, хотя тот же самый акт может представляться для производителя или для промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства, как Д — Т, как обратное превращение денег в товар (в средства производства) или как вторая фаза метаморфоза. Для производителя холста Т — Д, превращение товарного капитала в денежный капитал, было первым метаморфозом. Этот акт представляется для купца как Д — Г, как превращение его денежного капитала в товарный капитал. Если же он продает холст белилыцику, то для последнего это представляет Д — Т, превращение денежного капитала в производительный капитал, или второй метаморфоз его товарного капитала; но для купца это представляет Т — Д, продажу купленного им холста. Однако в действительности товарный капитал, произведенный фабрикантом холста, только теперь продан окончательно, или Д — Т — Д купца представляет только посредствующий процесс при совершении Т — Д между двумя производителями. Или предположим, что фабрикант, производящий холст, на часть стоимости проданного холста покупает пряжу у торговца

300

пряжей. Таким образом, для него это Д — Т. Но для купца, продающего пряжу, это будет Т — Д, перепродажа пряжи;

а по отношению к самой пряже как к товарному капиталу это только ее окончательная продажа, благодаря которой она переходит из сферы обращения в сферу потребления, Т — Д, окончательное завершение ее первого метаморфоза. Итак, покупает ли купец у промышленного капиталиста или продает ему, его Д — Т — Д, кругооборот купеческого капитала, всегда выражает лишь то, что для самого товарного капитала как переходной формы воспроизводящегося промышленного капитала есть просто Т — Д, просто выполнение его первого метаморфоза. Акт Д — Т купеческого капитала является в то же время актом Т — Д лишь для промышленного капиталиста, но не для произведенного им товарного капитала: это лишь переход товарного капитала из рук промышленника в руки агента обращения; и только Т — Д купеческого капитала является окончательным Т — Д для функционирующего товарного капитала. Д — Т — Д представляет собой только два акта Т — Д одного и того же товарного капитала, две последовательных продажи его, которые лишь опосредствуют его последнюю и окончательную продажу.

Следовательно, товарный капитал в товарно-торговом капитале принимает форму самостоятельного вида капитала вследствие того, что купец авансирует денежный капитал, который увеличивается в стоимости как капитал, функционирует как капитал лишь постольку, поскольку он употребляется исключительно для опосредствования метаморфоза товарного капитала, опосредствования его функции товарного капитала, т. е. его превращения в деньги, и он осуществляет это посредством постоянной купли и продажи товаров. Это составляет исключительную операцию товарно-торгового капитала; эта деятельность, опосредствующая процесс обращения промышленного капитала, является исключительной функцией того денежного капитала, которым оперирует купец. Посредством этой функции он превращает свои деньги в денежный капитал, так что его Д принимает вид Д — Т — Д', и путем такого же процесса он превращает товарный капитал в товарно-торговый капитал.

Товарно-торговый капитал, поскольку и пока он существует в форме товарного капитала, — с точки зрения процесса воспроизводства всего общественного капитала, — очевидно, есть не что иное, как еще находящаяся на рынке в процессе своих метаморфозов часть промышленного капитала, которая теперь существует и функционирует как товарный капитал.

301

Следовательно, по отношению к процессу воспроизводства всего совокупного капитала мы должны рассматривать только тот денежный капитал, который авансируется купцом, предназначен исключительно для купли и продажи и потому никогда не принимает иной формы, кроме формы товарного капитала и денежного капитала, никогда не принимает формы производительного капитала и постоянно находится в сфере обращения капитала.

Как только производитель, фабрикант холста, продал свои 30 000 аршин купцу за 3 000 ф. ст., он покупает на вырученные таким образом деньги необходимые средства производства, и его капитал снова вступает в процесс производства; его процесс производства продолжается, идет непрерывно. Превращение его товара в деньги для него совершилось. Но, как мы видели, для самого холста такое превращение еще не совершилось. Он еще не превратился окончательно в деньги, еще не вошел в потребление, производительное или личное, как потребительная стоимость. Торговец холстом представляет теперь на рынке тот самый товарный капитал, который первоначально представлял там производитель холста. Для последнего процесс метаморфоза сократился, но только для того, чтобы продолжаться в руках купца.

Если бы производитель холста должен был ждать, пока его холст действительно не перестанет быть товаром, пока он не перейдет к последнему покупателю, производительному или индивидуальному потребителю, его процесс воспроизводства был бы прерван. Или же для того чтобы не прерывать его, производителю пришлось бы ограничить свои операции, превращать в пряжу, уголь, труд и пр., словом в элементы производительного капитала, меньшую часть своего холста, а большую часть его пришлось бы сохранять у себя в качестве денежного резерва для того, чтобы пока одна часть его капитала как товар находится на рынке, другая часть могла продолжать процесс производства, так что, если одна часть поступает на рынок как товар, другая возвращается обратно в денежной форме. Такое деление его капитала не устраняется посредничеством купца. Но без последнего часть капитала обращения, имеющаяся в форме денежного резерва, неизбежно составляла бы относительно большую долю по сравнению с той частью, которая занята в форме производительного капитала, и соответственно этому сократился бы масштаб воспроизводства. Теперь же производитель может постоянно употреблять большую часть своего капитала на собственно процесс производства и меньшую часть — в виде денежного резерва.

302

Но зато теперь другая часть общественного капитала в форме купеческого капитала постоянно находится в сфере обращения. Она всегда употребляется только для купли и продажи товаров. Таким образом, кажется, что происходит только перемена лиц, в руках которых находится этот капитал.

Если бы купец вместо того, чтобы покупать холст на 3 000 ф. ст., имея в виду снова продать его, сам производительно употребил эти 3 000 ф. ст., то производительный капитал общества увеличился бы. Конечно, в таком случае производитель холста и купец, превратившийся теперь в промышленного капиталиста, должны были бы удерживать более значительную часть своего капитала в виде денежного резерва. С другой стороны, если купец остается купцом, то производитель сберегает время, требующееся для продажи; он может использовать его для наблюдения за процессом производства, тогда как купец должен все свое время употреблять для продажи.

Если купеческий капитал не превышает своей необходимой пропорции, то следует признать:

1) что вследствие разделения труда капитал, занятый исключительно куплей и продажей (а кроме денег, употребляемых на покупку товаров, сюда относятся деньги, расходуемые на оплату труда, необходимого для ведения торгового дела, на постоянный капитал купца, — здания для складов, транспорт и т. д.), меньше, чем он был бы в том случае, если бы промышленный капитал должен был сам вести всю торговую часть своего предприятия;

2) что так как купец занимается исключительно этим делом, то не только для производителя его товар раньше превращается в деньги, но и самый товарный капитал совершает свой метаморфоз быстрее, чем он мог бы совершать его в руках производителя;

3) что если рассматривать весь купеческий капитал в отношении к промышленному капиталу, то один оборот купеческого капитала может представлять не только обороты многих капиталов в одной сфере производства, но обороты нескольких капиталов в различных сферах производства. Первое происходит в том случае, если, например, торговец холстом, купивший на свои 3 000 ф. ст. продукт одного производителя холста и снова продавший его, прежде чем этот производитель выбросит на рынок снова такое же количество товара, купит и снова продаст продукт другого или нескольких других производителей холста, опосредствуя таким образом обороты различных капиталов в одной и той же сфере производства. Второе про-

303

исходит в том случае, если, например, купец, продав холст, покупает шелк, следовательно, опосредствует оборот капитала в другой сфере производства.

Вообще необходимо заметить следующее: оборот промышленного капитала ограничивается не только временем обращения, но и временем производства. Оборот купеческого капитала, поскольку он торгует лишь определенными товарами, ограничивается оборотом не одного промышленного капитала, а всех промышленных капиталов одной и той же отрасли производства. Купец, купив и продав холст у одного, может затем купить его у другого и продать прежде, чем первый снова выбросит товар на рынок. Итак, один и тот же купеческий капитал может последовательно опосредствовать различные обороты капиталов, вложенных в какую-нибудь отрасль производства, так что его оборот не тождествен с оборотами какого-нибудь отдельного промышленного капитала и потому замещает не только тот денежный резерв, который должен иметь in petto * этот отдельный промышленный капиталист. Оборот купеческого капитала в сфере производства, конечно, ограничен общим объемом производства в этой сфере. Но он не ограничен пределами производства или временем оборота отдельного капитала этой сферы, поскольку это время оборота определяется временем производства. Положим, что А доставляет товар, для производства которого требуется три месяца. После того как купец купит и продаст его, скажем, в течение одного месяца, он может купить такой же продукт у другого производителя и продать его. Или, например, продав хлеб одного •фермера, он может на те же деньги купить и продать хлеб другого и т. д. Оборот его капитала ограничен количеством хлеба, которое он последовательно может купить и продать в течение данного времени, например в течение года, между тем как оборот капитала фермера, независимо от времени обращения, ограничен временем производства, которое продолжается год.

Но оборот одного и того же купеческого капитала может с таким же успехом опосредствовать обороты капиталов различных отраслей производства.

Поскольку один и тот же купеческий капитал в различных оборотах служит для последовательного превращения в деньги различных товарных капиталов, следовательно, поочередно покупает и продает их, он как денежный капитал выполняет по отношению к товарному капиталу ту самую функцию, какую

наличности. Ред

304

вообще деньги всеми своими оборотами за определенный период выполняют по отношению к товарам.

Оборот купеческого капитала не тождествен с оборотом, или с однократным воспроизводством равновеликого промышленного капитала; напротив, он равен сумме оборотов нескольких таких капиталов в одной и той же или в различных сферах производства. Чем быстрее оборачивается купеческий капитал, тем меньше часть всего денежного капитала, фигурирующая в качестве купеческого капитала, и чем медленнее он оборачивается, тем эта часть больше. Чем менее развито производство, тем больше сумма купеческого капитала по сравнению с суммой товаров, вообще бросаемых в обращение; но абсолютно и сравнительно с суммой купеческого капитала при более развитом производстве сумма купеческого капитала при менее развитом производстве меньше. И наоборот. Поэтому при таком неразвитом производстве большая часть собственно денежного капитала находится в руках купцов, состояние которых таким образом противостоит другим как денежное состояние.

Скорость обращения денежного капитала, авансируемого купцом, зависит: 1) от скорости, с которой возобновляется процесс производства и различные процессы производства переплетаются один с другим; 2) от скорости потребления.

Для того чтобы купеческий капитал совершил только выше рассмотренный оборот, ему нет необходимости сначала покупать товары на всю величину его стоимости, а затем продавать их. Купец одновременно совершает обе эти операции. Его капитал разделяется в таком случае на две части. Одна состоит из товарного капитала, а другая — из денежного капитала. Он покупает в одном месте, превращая этим свои деньги в товар. Он продает в другом месте, превращая этим другую часть товарного капитала в деньги. С одной стороны, к нему возвращается его капитал как денежный капитал, тогда как, с другой стороны, к нему притекает товарный капитал. Чем больше часть, находящаяся в одной форме, тем меньше часть, существующая в другой форме. Эти части меняются своими местами и взаимно уравниваются. Если с употреблением денег как средства обращения соединяется употребление их как средства платежа и вырастающая отсюда система кредита, то денежная часть купеческого капитала еще более уменьшается по сравнению с размерами сделок, совершаемых этим купеческим капиталом. Если я покупаю вина на 3 000 ф. ст. с уплатой через 3 месяца и продаю это вино за наличные деньги до истечения 3 месяцев, то для этой сделки мне не придется

305

авансировать ни гроша. В этом случае также вполне очевидно, что денежный капитал, фигурирующий здесь как купеческий капитал, есть не что иное, как сам промышленный капитал в своей форме денежного капитала, в процессе своего возвращения к самому себе в форме денег. (То обстоятельство, что производитель, продавший товар за 3 000 ф. ст. с уплатой через 3 месяца, может полученный при этом вексель, т. е. долговое обязательство, учесть у банкира, нисколько не изменяет дела и не имеет никакого отношения к капиталу торговца товаром.) Если в этот промежуток времени рыночные цены товара понизятся, положим, на ¹/10, то купец не только не получит никакой прибыли, но вообще выручит только 2 700 ф. ст. вместо 3 000 фунтов стерлингов. Для расчета ему пришлось бы добавить 300 фунтов стерлингов. Эти 300 ф. ст. функционировали бы только в качестве резерва для выравнивания разницы в цене. Но то же самое относится и к производителю. Если бы он продавал сам, то при понижении цен он тоже потерял бы 300 ф. ст. и без резервного капитала не мог бы снова начать производство в прежнем масштабе.

Торговец холстом покупает у фабриканта холста на 3 000 фунтов стерлингов; фабрикант из этих 3 000 ф. ст. уплачивает, например, 2 000 при покупке пряжи; он покупает эту пряжу у торговца пряжей. Деньги, которыми фабрикант платит торговцу пряжей, это не деньги торговца холстом, потому что последний получил за них товар на такую же сумму. Это денежная форма его собственного капитала. В руках же торговца пряжей эти 2 000 ф. ст. являются возвратившимся к нему денежным капиталом; но в какой мере они являются таковым, в какой мере они отличны от тех 2 000 ф. ст. , которые служат денежной формой, оставленной холстом и принятой пряжей? Если торговец пряжей купил в кредит и продал за наличные до истечения срока платежа, то в этих 2 000 ф. ст. не содержится ни гроша купеческого капитала, отличного от той денежной формы, которую принимает сам промышленный капитал в процессе своего кругооборота. Товарно-торговый капитал, поскольку он не является простой формой промышленного капитала, находящегося в виде товарного капитала или денежного капитала в руках купца, есть не что иное, как часть денежного капитала, которая принадлежит самому купцу и действует в области купли и продажи товаров. Эта часть в уменьшенном масштабе представляет часть капитала, авансированного для производства, которая постоянно должна была бы находиться в руках промышленников как денежный резерв, как покупательное средство и должна была бы постоянно

306

обращаться как их денежный капитал. Эта часть в уменьшенном виде находится теперь в руках капиталистов-купцов, постоянно функционируя как таковая в процессе обращения. Это — часть совокупного капитала, которая, если оставить в стороне Долю, расходуемую как доход, должна постоянно обращаться на рынке как покупательное средство для того, чтобы поддерживать непрерывность процесса воспроизводства. По отношению к совокупному капиталу она тем меньше, чем быстрее совершается процесс воспроизводства и чем более развита функция денег как средства платежа, т. е. чем более развита кредитная система 38⁾.

Купеческий капитал есть не что иное, как капитал, функционирующий в сфере обращения. Процесс обращения есть фаза всего процесса воспроизводства. Но в процессе обращения не производится никакой стоимости, а потому никакой прибавочной стоимости. В нем происходят лишь изменения формы одной и той же массы стоимости. В самом деле, здесь не совершается ничего иного, кроме метаморфоза товаров, который как таковой не имеет никакого отношения к созданию стоимости или к изменению стоимости. Если при продаже произведенного товара реализуется прибавочная стоимость, то это потому, что она уже имеется в нем; поэтому при втором акте,

³⁸) Чтобы иметь основание для классификации купеческого капитала как производительного капитала. Рамсей отождествляет его с транспортной промышленностью и называет торговлю «the transport of commodities from one place to another* [«транспортировкой товаров из одного места в другое»] («An Essay on the Distribution of Wealth» (Edinburgh. 1836], p. 19). Такое же отождествление встречается уже у Верри («Meditazione sulla Economia Politics» [в издании Custodi: «Scrittori Classici Italiani di Economia Politica». Parte moderna, t. XV, p. 32], § 4) и Сэя («Traite d'Economie Politique» [t. I, Paris, 1817, p. 14—15]). В своих «Elements of Political Economy» (Andoverand New York, 1835) С. Ф. Ньюмен говорит: «При существующем экономическом устройстве общества тот акт, который совершает купец, стоящий между производителем и потребителем, авансируя первому капитал, получая в обмен за него продукты и передавая эти самые продукты последнему, причем он получает обратно капитал, — этот акт есть сделка, облегчающая экономический процесс общества и присоединяющая стоимость к продукту, с которым совершен этот акт» (стр. 174). Таким образом благодаря посредничеству купца производитель и потребитель сберегают деньги и время. Выполнение такой услуги требует авансирования капитала и труда и должно быть оплачено, «потому что это присоединяет стоимость к продуктам, так как те же самые продукты имеют большую стоимость в руках потребителя, чем в руках производителя». И таким образом торговля кажется ему совершенно так же, как г-ну Сэю, «strictly an act of production» [ «в буквальном смысле слова актом производства»] (стр. 175). Этот взгляд Ньюмена совершенно ошибочен. Потребительная стоимость товара в руках потребителя больше, чем в руках производителя, потому что она вообще только здесь реализуется. Ведь потребительная стоимость товара реализуется, начинает выполнять свою функцию лишь после того, как товар перешел в сферу потребления. В руках производителя она существует лишь в потенциальной форме. Но один и тот же товар не оплачивают дважды: сначала его меновую стоимость, а затем еще, кроме того, его потребительную стоимость. Оплачивая его меновую стоимость, я тем самым присваиваю его потребительную стоимость. И от того, что товар переходит из рук производителя или посредника в руки потребителя, не происходит ни малейшего прироста меновой стоимости.

307

при обратном обмене денежного капитала на товар (на элементы производства), покупателем также не реализуется никакой прибавочной стоимости; посредством обмена денег на средства производства и рабочую силу только подготовляется производство прибавочной стоимости. Напротив. Поскольку такие метаморфозы требуют времени обращения, — времени, в течение которого капитал вообще ничего не производит, а следовательно не производит и прибавочной стоимости, — время это задерживает создание стоимости, и прибавочная стоимость, выраженная в виде нормы прибыли, будет стоять как раз в обратном отношении к продолжительности времени обращения. Следовательно, купеческий капитал не создает ни стоимости, ни прибавочной стоимости, т. е. непосредственно он их не создает. Поскольку он содействует сокращению времени обращения, он косвенным образом может содействовать увеличению прибавочной стоимости, производимой промышленным капиталистом. Поскольку он содействует расширению рынка и опосредствует разделение труда между капиталами, следовательно, дает капиталу возможность работать в более крупном масштабе, его функция повышает производительность промышленного капитала и способствует его накоплению. Поскольку он сокращает время обращения, он повышает отношение прибавочной стоимости к авансированному капиталу, следовательно норму прибыли. Поскольку он уменьшает ту часть капитала, которая должна постоянно оставаться в сфере обращения как денежный капитал, он увеличивает часть капитала, применяемую непосредственно в производстве.

308

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ТОРГОВАЯ ПРИБЫЛЬ

В «Капитале», кн. II мы видели, что чистые функции капитала в сфере обращения — операции, которые должен предпринять промышленный капиталист, во-первых, чтобы реализовать стоимость своих товаров, а во-вторых, чтобы эту стоимость снова превратить в элементы производства товара, операции, которые опосредствуют метаморфозы товарного капитала Т' — Д — T следовательно, акты продажи и купли, — не создают ни стоимости, ни прибавочной стоимости. Наоборот, оказалось, что требующееся для них время ставит границы для создания стоимости и прибавочной стоимости объективно по отношению к товарам и субъективно по отношению к капиталистам. Что касается метаморфоза самого товарного капитала, то, конечно, ничего не изменится от того, что часть его принимает вид товарно-торгового капитала, или от того, что операции, которые опосредствуют метаморфоз товарного капитала, являются особым занятием особого подразделения капиталистов или исключительной функцией части денежного капитала. Если продажа и купля товаров, — а к этому и сводится метаморфоз товарного капитала Т' — Д — Т, — производимые самими промышленными капиталистами, представляют собой операции, не создающие никакой стоимости или прибавочной стоимости, то они не могут создавать их и в том случае, если продажа и купля товаров будут производиться не этими, а другими лицами. Далее, если часть совокупного общественного капитала, которая постоянно должна иметься в распоряжении как денежный капитал, чтобы процесс воспроизводства не прерывался процессом обращения, а продолжался безостановочно, — если этот денежный капитал не создает ни стоимости, ни прибавочной стоимости, то он не может приобрести этого свойства создавать стоимость и прибавочную стоимость от того, что для отправления своих функций он постоянно пускается в обра-

309

щение не промышленными капиталистами, а капиталистами другого подразделения. Насколько купеческий капитал может быть косвенно производительным, об этом уже было упомянуто, и впоследствии это будет исследовано подробнее.

Итак, товарно-торговый капитал, — если отбросить все разнородные функции, которые могут быть с ним связаны, как хранение товаров, отправка их, перевозка, группировка, разборка, и ограничиться его истинной функцией купли ради продажи, — не создает ни стоимости, ни прибавочной стоимости, а только опосредствует их реализацию и тем самым одновременно опосредствует действительный обмен товаров, их переход из одних рук в другие, общественный обмен веществ. Тем не менее, так как фаза обращения промышленного капитала точно так же составляет фазу процесса воспроизводства, как и производство, то капитал, самостоятельно функционирующий в процессе обращения, должен точно так же приносить среднюю годовую прибыль, как и капитал, функционирующий в различных отраслях производства. Если бы купеческий капитал приносил в процентном отношении более высокую среднюю прибыль, чем промышленный капитал, то часть промышленного капитала превратилась бы в купеческий капитал. Если бы он приносил более низкую среднюю прибыль, то имел бы место обратный процесс. Часть купеческого капитала превратилась бы в промышленный капитал. Ни один вид капитала не может изменять своего назначения, своей функции с большей легкостью, чем купеческий капитал.

Так как сам купеческий капитал не производит прибавочной стоимости, то ясно, что прибавочная стоимость, приходящаяся на его долю в форме средней прибыли, составляет часть прибавочной стоимости, произведенной всем производительным капиталом. Но теперь вопрос заключается в следующем: каким образом купеческий капитал притягивает к себе достающуюся на его долю часть произведенной производительным капиталом прибавочной стоимости, или прибыли?

Это только внешняя видимость, будто торговая прибыль есть простая надбавка, номинальное повышение цены товаров выше их стоимости.

Ясно, что купец может извлекать свою прибыль только из цены продаваемых им товаров, и еще более ясно, что эта прибыль, получаемая им при продаже своих товаров, должна равняться разнице между его покупной ценой и его продажной ценой, равняться избытку, на который последняя превышает первую.

Возможны случаи, когда после покупки товара и до его продажи в него войдут дополнительные издержки (издержки

310

обращения), но точно так же возможны случаи, когда этого не бывает. Если такие издержки имеют место, то ясно, что превышение продажной цены над покупной ценой представляет не одну только прибыль. Чтобы упростить исследование, мы прежде всего предположим, что никаких таких издержек в товар не входит.

Для промышленного капиталиста разница между продажной и покупной ценой его товаров равна разнице между их ценой производства и издержками производства или, если рассматривать совокупный общественный капитал, равна разнице между стоимостью товаров и издержками их производства для капиталистов, что, в свою очередь, сводится к разнице между всем количеством овеществленного в них труда и количеством овеществленного в них оплаченного труда. Товары, купленные промышленным капиталистом, прежде чем они снова будут выброшены на рынок как товары, готовые для продажи, проходят процесс производства, в котором только и производится составная часть их цены, реализуемая впоследствии как прибыль. Иначе все обстоит у торговца товарами. Товары находятся в его руках только до тех пор, пока они находятся в процессе своего обращения. Он только продолжает их продажу, начатую производительным капиталистом, продолжает реализацию их цены и потому не подвергает их никакому промежуточному процессу, в котором они снова могли бы всасывать прибавочную стоимость. В то время как промышленный капиталист в обращении лишь реализует ранее произведенную прибавочную стоимость, или прибыль, купец, напротив, должен в обращении и посредством обращения не только реализовать свою прибыль, но сначала создать ее. Кажется, будто это возможно только при том условии, что товары, проданные ему промышленным капиталистом по их ценам производства, или, — если рассматривать совокупный товарный капитал, — по их стоимостям, он продает дороже их цен производства, делает номинальную надбавку к их ценам, следовательно, — если рассматривать совокупный товарный капитал, — продает их выше их стоимости и кладет себе в карман этот избыток их номинальной стоимости над их реальной стоимостью, — словом, продает их дороже, чем они стоят.

Понять эту форму надбавки очень легко. Например, один аршин холста стоит 2 шиллинга. Если мне надо при перепродаже получить 10% прибыли, то я должен накинуть на цену ¹/10, следовательно, продавать аршин по 2 шилл, 2 ²/₅ пенса. Разница между его действительной ценой производства и его продажной ценой в таком случае = 2 ²/₅ пенса, а это на 2 шилл.

311

составляет прибыль в 10%. Фактически я продаю в таком случае покупателю аршин холста по такой цене, которая в действительности есть цена 1 ¹/₁₀ аршина. Или, что сводится к тому же самому: это совершенно все равно, как если бы я продавал покупателю за 2 шилл. только ¹⁰/₁₁ аршина, а ¹/₁₁ удерживал у себя. Действительно, на 2 ²/₅ пенса я могу снова купить ¹/₁₁ аршина, считая по 2 шилл. 2 ²/₅ пенса за аршин. Следовательно, это было бы только окольным путем для того, чтобы посредством номинального повышения цены товаров получить долю в прибавочной стоимости и в прибавочном продукте.

Это — реализация торговой прибыли путем надбавки к цене товаров, как она представляется на первый взгляд. И в самом деле, все представление о происхождении прибыли от номинального повышения цены товаров или от продажи их выше их стоимости возникло из наблюдений над торговым капиталом.

Однако если подойти к вопросу ближе, то скоро обнаруживается, что это — простая видимость и что если предполагать капиталистический способ производства господствующим, то торговая прибыль реализуется не таким способом.. (Здесь речь идет всегда только о средних, а не об отдельных случаях.) Почему мы полагаем, что торговец товарами может реализовать прибыль на свои товары, скажем, в 10%, лишь продавая их на 10% выше их цены производства? Потому что мы предположили, что производитель этих товаров, промышленный капиталист (который, как олицетворение промышленного капитала, по отношению к внешнему миру всегда фигурирует в качестве «производителя»), продал их купцу по их цене производства. Если покупные цены товаров, уплаченные торговцем товарами, равны их ценам производства, в конечном счете, равны их стоимостям, так что, следовательно, цена производства, а в конечном счете стоимость товаров, представляет для купца издержки производства, то в действительности избыток его продажной цены над его покупной ценой, — а только эта разница между ценами и образует источник его прибыли, — должен быть избытком их торговой цены над их ценой производства, и в конечном счете купец должен продавать все товары выше их стоимости. Но почему же было предположено, что промышленный капиталист продает купцу товары по их цене производства? Или, вернее сказать, что имелось в виду при таком предположении? То, что торговый капитал (здесь мы имеем с ним дело еще только как с товарно-торговым капиталом) не участвует в образовании общей нормы прибыли. При исследовании общей нормы прибыли мы необходимо исходили из такого предположения, во-первых, потому

312

что торговый капитал как таковой тогда для нас еще не существовал; а во-вторых, потому что среднюю прибыль, а следовательно и общую норму прибыли, необходимо было сначала исследовать как выравнивание прибылей, или прибавочных стоимостей, которые действительно производятся промышленными капиталами различных сфер производства. Напротив, в купеческом капитале мы имеем дело с таким капиталом, который участвует в прибыли, не участвуя в ее производстве. Следовательно, нам необходимо теперь дополнить прежнее изложение.

Предположим, что весь промышленный капитал, авансированный в продолжение года, = 720с + 180v = 900 (например, миллионам фунтов стерлингов), a m' = 100%. Следовательно, продукт = 720с + 180v + 180m. Если мы затем обозначим этот продукт, или произведенный товарный капитал, через T, то его стоимость, или цена производства (так как для всей совокупности товаров они совпадают), = 1080, а норма прибыли для всего капитала в 900 =20%. Согласно вышеизложенному, эти 20% представляют собой среднюю норму прибыли, так как прибавочная стоимость здесь вычисляется не на тот или иной капитал особого строения, а на весь промышленный капитал с его средним строением. Итак, Т = 1 080 и норма прибыли = 20%. Но теперь мы предположим, что к этим 900 ф. ст. промышленного капитала присоединяется еще 100 ф. ст. купеческого капитала, который pro rata* своей величине имеет такую же долю в прибыли, как и тот. Согласно предположению, купеческий капитал составляет ¹/10 совокупного капитала в 1 000. Следовательно, из совокупной прибавочной стоимости в 180 на его долю приходится ¹/10, и таким образом он получает прибыль по норме 18%. Значит прибыль,

подлежащая распределению между остальными 9/10 всего совокупного капитала, фактически равняется уже только 162, или на капитал в 900 она тоже = 18%. Таким образом цена, по которой владельцы промышленного капитала в 900 продают Т торговцам товарами, = 720с + 180v + 162m = 1 062. Следовательно, если купец надбавит на свой капитал в 100 среднюю прибыль в 18, то он продает товары за 1 062 + 18 = 1 080, т. е. по их цене производства, или — если рассматривать весь товарный капитал, — по их стоимости, хотя он добывает свою прибыль только в обращении и через обращение и только таким путем, что цена, по которой он продает, превышает цену, по которой он покупает. Но все же он продает товары не выше их стоимости, или не выше их цены произ-

пропорционально. Ред.

313

водства, как раз потому, что он купил их у промышленного капиталиста ниже их стоимости, или ниже их цены производства.

Итак, купеческий капитал определяющим образом участвует в образовании общей нормы прибыли pro rata той доле, какую он составляет от совокупного капитала. Следовательно, если мы в данном случае говорим: средняя норма прибыли = 18%, то она была бы = 20%, если бы 1/10 совокупного капитала не составлял купеческий капитал и если бы вследствие этого общая норма прибыли не понизилась на ¹/10. Вместе с тем появляется более точное, ограничительное определение цены производства. Под ценой производства, как и выше, следует понимать цену товара = его издержкам (стоимости содержащегося в нем постоянного и переменного капитала) + средняя прибыль на них. Но эта средняя прибыль определяется теперь иначе. Она определяется всей прибылью, которую производит весь производительный капитал; но она исчисляется не только на весь этот производительный капитал, так что, если он по-прежнему был бы = 900, а прибыль = 180, то средняя норма

прибыли была бы = 180/900= 20%, а на весь производительный капитал + торговый капитал, так что если имеется 900 производительного и 100 торгового капитала, то средняя норма прибыли = 180/1000= 18%. Следовательно, цена производства = k (издержкам) + 18. а не k + 20. В средней норме прибыли уже учтена часть всей прибыли, приходящаяся на долю торгового капитала. Поэтому действительная стоимость, или цена производства, всего товарного капитала = k + р + h (где h означает торговую прибыль). Следовательно, цена производства, или та цена, по которой продает промышленный капиталист как таковой, ниже, чем действительная цена производства товара; или, если рассматривать всю совокупность товаров, то цены, по которым продает их класс промышленных капиталистов, ниже их стоимостей. Таким образом в вышеприведенном примере: 900 (издержки) + 18% на 900, или 900 + 162 = 1 062. Купец же, продавая товар, стоящий ему 100, за 118, конечно, накидывает 18%; но так как товар, купленный им за 100, стоит 118, то таким образом он продает его не выше его стоимости. Мы будем употреблять выражение цена производства в вышеизложенном более точном смысле. В таком случае ясно, что прибыль промышленного капиталиста равна избытку цены производства товара над его издержками производства и что в отличие от этой промышленной прибыли

314

торговая прибыль равна избытку продажной цены над ценой производства товара, которая для купца является его покупной ценой; но ясно, что действительная цена товара = его цене производства + купеческая (торговая) прибыль. Подобно тому, как промышленный капитал только потому реализует прибыль, что она как прибавочная стоимость уже заключается в стоимости товара, так и торговый капитал только потому реализует ее, что не вся прибавочная стоимость, или прибыль, была реализована промышленным капиталом в цене товара ³⁹⁾. Таким образом цена, по которой купец продает, выше той, по которой он покупает, не потому, что первая выше всей стоимости, но потому, что вторая ниже ее.

Итак, купеческий капитал участвует в выравнивании прибавочной стоимости в среднюю прибыль, хотя и не участвует в производстве этой прибавочной стоимости. Поэтому общая норма прибыли уже содержит в себе вычет из прибавочной стоимости, приходящийся на долю купеческого капитала, т. е. вычет из прибыли промышленного капитала.

Из вышеизложенного следует:

1) Чем больше купеческий капитал по сравнению с промышленным капиталом, тем меньше норма промышленной прибыли, и обратно.

2) Если в первом отделе оказалось, что норма прибыли всегда выражается меньшей величиной, чем норма действительной прибавочной стоимости, т. е. всегда показывает степень эксплуатации труда слишком низкой, — например, в вышеприведенном случае 720c + 180v + 180m норма прибавочной стоимости в 100% выражается как норма прибыли только в 20%, — то эти величины расходятся еще больше, поскольку сама средняя норма прибыли, если учесть долю, приходящуюся на купеческий капитал, в свою очередь, представляется меньше, — в нашем случае 18% вместо 20%. Следовательно, средняя норма прибыли непосредственно эксплуатирующего капиталиста выражает норму прибыли преуменьшенной по сравнению с той, какой она является в действительности.

При прочих равных условиях относительная величина купеческого капитала стоит в обратном отношении к скорости его оборота, следовательно, в обратном отношении к энергии процесса воспроизводства вообще (однако капитал мелких торговцев — промежуточного слоя торговцев [Zwittergattung]— составляет исключение). В ходе научного анализа в качестве исходного пункта образования общей нормы прибыли прини-

39⁾ John Bellers (Essays about the Poor, Manufactures, Trade, Plantations, and Immorality. London, 1699, p. 10|.

315

маются промышленные капиталы и конкуренция между ними, и только позже вносится поправка, дополнение и модификация благодаря посредничеству купеческого капитала. В ходе исторического развития дело обстоит как раз наоборот. Капитал, который сначала определяет цены товаров более или менее по их стоимостям, есть торговый капитал, и та сфера, в которой впервые образуется общая норма прибыли, есть сфера обращения, опосредствующая процесс воспроизводства. Первоначально торговая прибыль определяет промышленную прибыль. Только после того, как внедрился капиталистический способ производства и производитель сам сделался купцом, торговая прибыль сводится к такой части всей прибавочной стоимости, которая приходится на. долю торгового капитала как соответственной части совокупного капитала, занятого в общественном процессе воспроизводства.

При дополнительном выравнивании прибылей вследствие вмешательства купеческого капитала оказалось, что в стоимость товара не входит никакого добавочного элемента на авансированный купцом денежный капитал, что надбавка к цене, благодаря которой купец получает свою прибыль, равна только той части стоимости товара, которую производительный капитал не причислил к цене производства товара, равна той части, которой он поступился. С этим денежным капиталом дело обстоит именно так, как с основным капиталом промышленного капиталиста, поскольку он не потреблен, поскольку, следовательно, его стоимость не составляет никакого элемента стоимости товара. Именно в той цене, по которой он покупает товарный капитал, он возмещает деньгами цену его производства = Д. Цена, по которой он продает, как было показано выше, = Д + ΔД, причем ΔД выражает прибавку к цене товара, определяемую общей нормой прибыли. Следовательно, если купец продает товар, то к нему возвращается кроме ΔД первоначальный денежный капитал, авансированный им на покупку товаров. При этом снова обнаруживается, что его денежный капитал вообще есть не что иное, как превращенный в денежный капитал товарный капитал промышленного капиталиста, капитал, который так же мало может влиять на величину стоимости этого товарного капитала, как если бы последний продавался не купцу, а непосредственно окончательному потребителю. Фактически он только предвосхищает оплату товара этим последним. Однако это справедливо только в том случае, если, как это мы до сих пор предполагали, купец не делает никаких издержек или если в процессе метаморфоза товаров, купли и продажи, ему не приходится авансировать

316

никакого иного капитала, ни основного, ни оборотного, кроме того денежного капатала, который он должен авансировать для того, чтобы купить товар у производителя. Однако, как мы это видели при рассмотрении издержек обращения («Капитал», кн. II, гл. VI), это не так. И эти издержки обращения являются отчасти такими, которые купец может потребовать от других агентов обращения, отчасти такими, которые непосредственно связаны с его специфическим предприятием.

Какого бы рода ни были эти издержки обращения, свойственны ли они чисто купеческому предприятию как таковому, следовательно, принадлежат к специфическим издержкам обращения купца, или же они представляют расходы, обусловленные дополнительными процессами производства, совершающимися во время процесса обращения, каковы: отправка, перевозка, хранение и пр., они постоянно предполагают, что купцом, кроме денежного капитала, авансированного на покупку товаров, авансирован дополнительный капитал на покупку и оплату этих средств обращения. Поскольку этот элемент издержек состоит из оборотного капитала, он как дополнительный элемент входит целиком в продажную цену товаров; поскольку он состоит из основного капитала, он входит в нее как дополнительный элемент по мере своего износа;

но он входит в нее и как элемент, образующий номинальную стоимость, даже если он, как чисто купеческие издержки обращения, нс образует никакого действительного дополнения к стоимости товара. Но весь этот дополнительный капитал, будет ли он оборотным или основным, участвует в образовании общей нормы прибыли.

Чисто купеческие издержки обращения (следовательно, за исключением издержек на отправку, перевозку, хранение и пр.) сводятся' к издержкам, необходимым для реализации стоимости товара, для превращения ее из товара в деньги или из денег в товар, для опосредствования обмена между ними. При этом мы совершенно оставляем в стороне процессы производства, которые могут продолжаться в течение акта обращения и от которых купеческое предприятие может существовать совершенно обособленным. Подобно тому, как, например, действительный транспорт и отправка товаров фактически могут представлять и представляют собой отрасли хозяйства, совершенно отличные от торговли, точно так же и товары, подлежащие купле и продаже, могут лежать в доках и других общественных помещениях, причем вытекающие из этого издержки, поскольку купцу приходится их авансировать, начисляются на него третьими лицами. Все это имеет место

317

в собственно оптовой торговле, где купеческий капитал проявляется в наиболее чистом виде и в наименьшей степени переплетается с другими функциями. Хозяин извозного предприятия, управляющий железной дорогой, судовладелец — не «купцы». Издержки, которые мы здесь рассматриваем, это издержки купли и продажи. Уже ранее мы отметили, что они сводятся к расчетам, ведению бухгалтерского учета, рыночным расходам, расходам на корреспонденцию и пр. Необходимый для этого постоянный капитал заключается в конторах, бумагах, почтовых знаках и пр. Другие издержки сводятся к переменному капиталу, который авансируется на наем торговых рабочих. (Экспедиционные расходы, транспортные издержки, таможенные пошлины и т. п. отчасти можно рассматривать таким образом, как будто купец авансировал их на покупку товаров, и потому для него они входят в покупную цену.)

Все такие издержки делаются не при производстве потребительной стоимости товара, а при реализации его стоимости;

они суть чистые издержки обращения. Они входят не в непосредственный процесс производства, а в процесс обращения, а потому в совокупный процесс воспроизводства.

Нас здесь интересует единственно та часть этих издержек, которая расходуется на переменный капитал. (Кроме того, необходимо было бы исследовать: во-первых, каким образом сохраняет свое значение для процесса обращения закон, согласно которому в стоимость товара входит только необходимый труд? Во-вторых, как проявляется накопление при купеческом капитале? В-третьих, как функционирует купеческий капитал в действительном общественном процессе воспроизводства, взятом в целом?)

Эти издержки обусловливаются экономической формой продукта как товара.

Если рабочее время, которое промышленные капиталисты теряют сами, продавая свои товары непосредственно один другому, — следовательно, говоря объективно, время обращения товаров, — не присоединяет никакой стоимости к этим товарам, то ясно, что это рабочее время не получает иного характера вследствие того, что вместо промышленного капиталиста оно приходится на долю купца. Превращение товара (продукта) в деньги и денег в товар (в средства производства) составляет необходимую функцию промышленного капитала и, следовательно, необходимую операцию капиталиста, который в действительности представляет собой только персонифицированный капитал, одаренный собственным сознанием и волей. Но эти функции не увеличивают стоимости и не создают

318

прибавочной стоимости. Совершая такие операции или продолжая выполнять функции капитала в сфере обращения после того, как их перестал выполнять производительный капиталист, купец лишь заменяет промышленного капиталиста. Рабочее время, требующееся для этих операций, употребляется на необходимые операции в процессе воспроизводства капитала, но оно не присоединяет никакой стоимости. Если бы купец не выполнял этих операций (следовательно и не затрачивал бы требующегося для них рабочего времени), то он не употреблял бы своего капитала в качестве агента обращения промышленного капитала; он не продолжал бы функции, прерванной промышленным капиталистом, и потому не принимал бы в качестве капиталиста участия pro rata авансированному им капиталу в той массе прибыли, которая производится всем классом промышленных капиталистов. Поэтому для того чтобы иметь долю в общей массе прибавочной стоимости, чтобы авансированная им сумма возрастала в своей стоимости как капитал, торговому .капиталисту нет необходимости применять наемных рабочих. Если его предприятие и его капитал незначительны, он сам может быть единственным работником в своем собственном предприятии. Он оплачивается частью прибыли, возникающей из разницы между покупной ценой товаров и их действительной ценой производства.

Но, с другой стороны, при небольшом размере капитала, авансированного купцом, реализуемая им прибыль может быть нисколько не больше, или даже меньше, заработной платы лучше оплачиваемого квалифицированного наемного рабочего. В самом деле, народу с ним функционируют непосредственные торговые агенты производительного капиталиста, закупщики, продавцы, коммивояжеры, получающие столько же или больше дохода, в форме ли заработной платы или в форме отчислений от прибыли с каждой продажи (комиссионные, тантьемы). В первом случае купец получает торговую прибыль как самостоятельный капиталист; во втором случае приказчику, наемному рабочему промышленного капиталиста, выплачивается часть прибыли в форме ли заработной платы или в форме соответствующего отчисления от прибыли того промышленного капиталиста, непосредственным агентом которого он является, и в этом случае его хозяин кладет себе в карман как промышленную, так и торговую прибыль. Но хотя самому агенту обращения его доход может представляться простой заработной платой, платой за выполненный им труд, и хотя там, где он не представляется в таком виде, величина его прибыли может равняться лишь заработной плате лучше оплачиваемого рабочего, однако

319

во всех этих случаях источником его дохода служит лишь торговая прибыль. Это происходит от того, что его труд не есть труд, создающий стоимость.

Увеличение продолжительности операции обращения представляет для промышленного капиталиста 1) его личную потерю времени, поскольку это мешает ему выполнять свою функцию управляющего самим процессом производства; 2) более продолжительное пребывание его продукта, в денежной или товарной форме, в процессе обращения, следовательно в таком процессе, где не происходит возрастания стоимости этого продукта и где непосредственный процесс производства прерывается. Чтобы последний не прерывался, приходится сокращать производство или, — чтобы процесс производства продолжался постоянно в прежнем масштабе, — авансировать дополнительный денежный капитал. Это каждый раз сводится к тому, что или при прежнем капитале получается меньшая прибыль или приходится авансировать дополнительный денежный капитал, чтобы получить прежнюю прибыль. Все это нисколько не изменяется, если на место промышленного капиталиста становится купец. Вместо того чтобы первый затрачивал дополнительное время на процесс обращения, его затрачивает купец; вместо того чтобы промышленник авансировал на обращение дополнительный капитал, его авансирует купец;

или, — что то же самое, — вместо того чтобы значительная часть промышленного капитала постоянно находилась в процессе обращения, в этом процессе сосредоточивается исключительно капитал купца; и вместо того чтобы промышленный капиталист производил меньшую прибыль, ему приходится часть своей прибыли уступать купцу. Поскольку купеческий капитал не превышает необходимых пределов, то вследствие такого разделения функций капитала употребляется меньше времени на самый процесс обращения, авансируется на него меньше дополнительного капитала, и потеря на общем количестве прибыли, выражающаяся в форме торговой прибыли, меньше, чем была бы она в противном случае. Если в приведенном выше примере капитал 720с + 180v + 180m, при существовании наряду с ним купеческого капитала в 100, дает промышленному капиталисту прибыль в 162, или 18%, следовательно, прибыль убавляется на 18, то без такого обособления купеческого капитала необходимый дополнительный капитал достигал бы, может быть, 200, и в таком случае вся сумма, авансированная промышленным капиталистом, составляла бы

1 100 вместо 900, следовательно, при прибавочной стоимости в 180 норма прибыли была бы только 16 ⁴/₁₁%.

320

Если промышленный капиталист, являющийся по отношению к самому себе и, купцом, кроме дополнительного капитала, на который он покупает новый товар, прежде чем его продукт, находящийся в обращении, превратится в деньги, авансировал еще капитал (на конторские расходы и на заработную плату торговым рабочим) для реализации стоимости своего товарного капитала, следовательно на процесс обращения, то эти расходы хотя и образуют дополнительный капитал, но они не создают прибавочной стоимости. Они должны быть возмещены из стоимости товаров; некоторая часть стоимости этих товаров должна быть снова превращена в эти издержки обращения; но никакой дополнительной прибавочной стоимости от этого не образуется. По отношению к совокупному капиталу общества это фактически сводится к тому, что часть его требуется для второстепенных операций, не входящих в процесс увеличения стоимости, и что эта часть общественного капитала постоянно должна воспроизводиться для этих целей. Вследствие этого уменьшается норма прибыли для отдельных капиталистов и для всего класса промышленных капиталистов, т. е. получается результат, который следует из всякого присоединения дополнительного капитала, поскольку это требуется, чтобы привести в движение прежнюю массу переменного капитала.

Это уменьшение нормы прибыли, только в меньшей степени и иным путем, происходит также, поскольку торговый капиталист избавляет промышленного капиталиста от этих связанных с самим обращением дополнительных издержек. Дело представляется теперь таким образом, что купец авансирует капитала больше, чем требовалось бы, если бы этих издержек не существовало, и что прибыль на этот дополнительный капитал повышает сумму торговой прибыли; следовательно, купеческий капитал в большем размере участвует вместе с промышленным капиталом в выравнивании средней нормы прибыли, т. е. средняя прибыль понижается. Если в нашем прежнем примере кроме 100 единиц купеческого капитала авансируется еще 50 дополнительного капитала на те издержки, о которых идет речь, то общая сумма прибавочной стоимости в 180 распределяется в таком случае на производительный капитал в 900 плюс купеческий капитал в 150, итого = 1 050. Следовательно, средняя норма прибыли, понижается до 17 ¹/₇%. Промышленный капиталист продает товары купцу за 900 + + 154 ²/₇= 1 054 ²/₇ а купец продает их за 1 130 (1 080 + 50 на те издержки, которые он опять должен возместить). Впрочем, следует признать, что с разделением капитала на купече-

321

ский и промышленный связана централизация торговых издержек и вследствие этого их сокращение.

Теперь спрашивается: как обстоит дело с торговыми наемными рабочими, занятыми у торгового капиталиста, в нашем случае у торговца товарами?

С одной стороны, такой торговый рабочий совершенно такой же наемный рабочий, как и всякий другой. Во-первых, поскольку его труд покупается на переменный капитал купца, а не на те деньги, которые расходуются как доход, следовательно, покупается не для личных услуг, а в целях увеличения стоимости капитала, авансированного купцом. Во-вторых, поскольку стоимость его рабочей силы и, следовательно, его заработная плата, определяется, как и у всех других наемных рабочих, издержками производства и воспроизводства его специфической рабочей силы, а не продуктом его труда.

Но между ним и рабочими, непосредственно занятыми промышленным капиталом, имеется такое же различие, какое существует между промышленным капиталом и торговым капиталом, а потому между промышленным капиталистом и купцом. Так как купец как простой агент обращения не производит ни стоимости, ни прибавочной стоимости (потому что добавочная стоимость, которую он присоединяет к товарам посредством своих издержек, сводится лишь к добавлению ранее существовавшей стоимости, хотя здесь напрашивается вопрос, каким образом он удерживает, сберегает эту стоимость своего постоянного капитала), то и торговые рабочие, занятые у него исполнением таких же функций, не могут непосредственно создавать для него прибавочную стоимость. При этом, как и для производительных рабочих, мы предполагаем, что их заработная плата определяется стоимостью рабочей силы, следовательно, купец не обогащается вычетами из заработной платы, т. е. он не включает в счет своих издержек сумму, на которую он недооплачивает труд, другими словами, он обогащается не тем, что надувает своих приказчиков и пр.

По отношению к торговым наемным рабочим затруднение состоит вовсе не в том, чтобы объяснить, каким образом они производят прибыль непосредственно для своих хозяев, хотя и не производят непосредственно прибавочной стоимости (лишь превращенной формой которой является прибыль). Этот вопрос фактически уже разрешен общим анализом торговой прибыли. Совершенно так же, как промышленный капитал получает прибыль благодаря тому, что он продает заключающийся и реализованный в товарах труд, за который он не заплатил никакого эквивалента, так и торговый капитал получает

322

ее благодаря тому, что он оплачивает промышленному капиталу не весь неоплаченный труд, заключающийся в товаре (в товаре, поскольку капитал, затраченный на его производство, функционирует как соответственная часть всего промышленного капитала), при продаже товаров, напротив, заставляет заплатить себе еще и за эту заключающуюся в товарах и не оплаченную им часть. Отношение купеческого капитала к прибавочной стоимости иное, чем отношение к ней промышленного капитала. Последний производит прибавочную стоимость путем непосредственного присвоения неоплаченного чужого труда. Первый присваивает себе часть этой прибавочной стоимости, заставляя промышленный капитал уступить ему эту часть.

Лишь посредством своей функции — реализации стоимостей — торговый капитал функционирует в процессе воспроизводства как капитал, а потому как функционирующий капитал извлекает долю прибавочной стоимости, произведенной всем капиталом. Для каждого отдельного купца масса его прибыли зависит от массы капитала, которую он может употреблять на этот процесс, а он может употреблять на куплю и продажу тем больше, чем больше неоплаченный труд его приказчиков. Даже функцию, в силу которой его деньги являются капиталом, торговый капиталист по большей части заставляет выполнять своих рабочих. Хотя неоплаченный труд этих приказчиков не создает прибавочной стоимости, но он создает для него возможность присвоения прибавочной стоимости, что по своему результату представляет для этого капитала совершенно то же самое;следовательно, этот труд является для него источником прибыли. Иначе торговое предприятие невозможно было бы вести в крупных размерах, невозможно было бы вести капиталистически.

Подобно тому, как неоплаченный труд рабочего непосредственно создает для производительного капитала прибавочную стоимость, неоплаченный труд торговых наемных рабочих создает для торгового капитала участие в этой прибавочной стоимости.

Затруднение заключается в следующем: если рабочее время и труд самого купца не являются трудом, создающим стоимость, хотя он и создает для купца участие в уже произведенной прибавочной стоимости, то как обстоит дело с тем переменным капиталом, который купец расходует на покупку торговой рабочей силы? Следует ли причислять этот переменный капитал как издержки к авансированному торговому капиталу? Если нет, то это как будто противоречит закону выравнивания

323

нормы прибыли; какой капиталист стал бы авансировать 150, если бы он мог считать авансированным капиталом только 100? Если же следует, то это как будто противоречит сущности торгового капитала, так как капитал этого рода функционирует как капитал не благодаря тому, что он подобно промышленному капиталу приводит в движение чужой труд, а благодаря тому, что он сам работает, т. е. выполняет функции купли и продажи и именно лишь за это и благодаря этому переносит на себя часть прибавочной стоимости, произведенной промышленным капиталом.

(Итак, нам предстоит исследовать следующие вопросы: переменный капитал купца; закон необходимого труда в сфере обращения; каким образом труд купца сохраняет стоимость его постоянного капитала; роль купеческого капитала в процессе воспроизводства, взятом в целом; наконец, раздвоение на товарный капитал и денежный капитал, с одной стороны, и на товарно-торговый и денежно-торговый капитал, с другой.)

Если бы каждый купец располагал только таким количеством капитала, которое позволяло бы ему совершать обороты посредством исключительно своего собственного труда, то происходило бы бесконечное дробление купеческого капитала; это дробление должно было бы возрастать по мере увеличения с развитием капиталистического способа производства масштабов производства и операций производительного капитала. Следовательно, получилось бы возрастающее несоответствие между тем и другим. По мере централизации капитала в сфере производства совершалась бы децентрализация капитала в сфере обращения. Чисто купеческие операции промышленного капиталиста и вместе с тем его чисто купеческие расходы вследствие этого бесконечно увеличивались бы, так как ему пришлось бы иметь дело, например, с 1 000 купцов вместо 100. Тем самым утратилась бы большая часть выгоды от обособления купеческого капитала; кроме чисто купеческих, росли бы и другие издержки обращения: по сортировке, отправке и т. д. Это относится к промышленному капиталу. Рассмотрим теперь купеческий'капитал. Во-первых, что касается чисто купеческих работ. В счетоводстве при больших числах не требуется больше времени, чем при малых. 10 покупок по 100 ф. ст. требуют в десять раз больше времени, чем одна покупка в 1 000 фунтов стерлингов. Корреспонденция, бумага, почтовые расходы обойдутся в десять раз дороже, если иметь дело с 10 мелкими купцами, чем если иметь дело с одним крупным. Строго очерченное разделение труда в коммерческом предприятии, где один ведет бухгалтерский учет, другой кассу, третий

324

корреспондирует, тот покупает, этот продает, другой находится в разъездах и т. д., сберегает рабочее время в огромных количествах, так что число торговых рабочих, находящих применение в оптовой торговле, не стоит ни в каком соответствии с относительной величиной предприятия. Это происходит оттого, что в торговле гораздо чаще, чем в промышленности, одна и та же функция требует одинакового рабочего времени независимо от того, выполняется ли она в большом или малом масштабе. Поэтому исторически концентрация в купеческом деле наступает раньше, чем в промышленной мастерской. Далее, расходы на постоянный капитал. 100 мелких контор стоят бесконечно дороже, чем одна большая; 100 мелких товарных складов — дороже, чем один большой, и т. д. Транспортные издержки, по крайней мере те, которые входят в число издержек, подлежащих авансированию, в купеческом предприятии возрастают вместе с дроблением.

Промышленный капиталист должен был бы затрачивать в торговой части своего предприятия больше труда и издержек обращения. Один и тот же купеческий капитал, если бы он был разделен между множеством мелких купцов, потребовал бы вследствие такой раздробленности гораздо больше рабочих для опосредствования своих функций, и, кроме того, потребовался бы более крупный купеческий капитал для обращения того же самого товарного капитала.

Если мы обозначим через В весь купеческий капитал, затраченный непосредственно на куплю и продажу товаров, а через b обозначим соответствующий переменный капитал, расходуемый на оплату вспомогательных торговых рабочих, то В +b оказывается меньше, чем должен бы быть весь купеческий капитал В, если бы каждый купец обходился без помощников, т. с. если бы часть капитала не расходовалась на b. Однако мы все же еще не разрешили затруднения.

Продажная цена товаров должна быть достаточной, 1) чтобы оплатить среднюю прибыль на В + b. Это объясняется уже тем, что В + b есть вообще сокращение первоначального В, представляет меньший купеческий капитал, чем тот, который был бы необходим без b. Но эта продажная цена должна быть достаточной, 2) чтобы, кроме дополнительно появляющейся теперь прибыли на b, возместить и выплаченную заработную плату, самый переменный капитал купца = b. Это последнее представляет затруднение. Образует ли b новую составную часть цены или оно есть только часть прибыли, полученной на В + b, часть, которая является заработной платой только по отношению к торговому рабочему, а по отношению к самому купцу

325

представляет собой простое возмещение его переменного капитала? В последнем случае полученная купцом прибыль на затраченный им капитал В + b была бы только равна прибыли, приходящейся соответственно общей норме на (В + b), плюс b, причем последнее оплачивается купцом в форме заработной платы, но само не приносит никакой прибыли.

На деле задача сводится к тому, чтобы найти границы b (в математическом смысле). Прежде всего мы хотим точно установить, в чем заключается затруднение. Обозначим капитал, затраченный непосредственно на куплю и продажу товаров, через В, постоянный капитал, потребляемый при этой функции, через К (вещественные торговые издержки) и переменный капитал, расходуемый купцом, через b.

Возмещение В не представляет решительно никаких затруднений. Оно является только реализованной покупной ценой для купца или ценой производства для фабриканта. Купец платит эту цену, а при перепродаже он получает В обратно как часть своей продажной цены; кроме этого В он, как было объяснено выше, получает прибыль на В. Например, товар стоит 100 фунтов стерлингов. Прибыль на него пусть составляет 10%. Таким образом товар продается за 110. Уже раньше товар стоил 100; купеческий капитал в 100 прибавляет к нему только 10.

Далее, если мы возьмем К, то оказывается, что оно, самое большее, такой же величины, а в действительности меньше той части постоянного капитала, которую пришлось бы употребить для купли и продажи производителю; но она составила бы тогда прибавку к тому постоянному капиталу, который употребляется производителем непосредственно в производстве. Тем не менее эта часть должна постоянно возмещаться из цены товара, или, что то же самое, соответственная часть товара должна постоянно расходоваться в этой форме, должна, если иметь в виду совокупный общественный капитал, постоянно воспроизводиться в этой форме. Эта часть авансируемого постоянного капитала так же ограничивающе влияла бы на норму прибыли, как и вся масса его, вложенная непосредственно в производство. Поскольку промышленный капиталист предоставляет торговую часть своего предприятия купцу, ему нет надобности авансировать эту часть капитала. Вместо него ее авансирует купец. Но это только номинально; купец не производит, не воспроизводит потребляемый им постоянный капитал (вещественные торговые издержки). Следовательно, производство последнего является особым видом предпринимательской деятельности или, по крайней мере, частью деятельности

826

известных промышленных капиталистов, которые, таким образом, играют такую же роль, как промышленные капиталисты, доставляющие постоянный капитал тем, кто производит жизненные средства. Следовательно, купец получает, во-первых, возмещение этого капитала и, во-вторых, прибыль на него. Таким образом, вследствие того и другого происходит сокращение прибыли промышленного капиталиста. Но благодаря связанной с разделением труда концентрации и экономии она сокращается в меньшей мере, чем в том случае, если бы ему самому приходилось авансировать этот капитал. Сокращение нормы прибыли меньше, потому что меньше авансируемый таким образом капитал.

Итак, продажная цена состоит пока из В + К + прибыль на В + К. После вышесказанного эта часть ее не представляет никаких затруднений. Но вот появляется b, или переменный капитал, авансируемый купцом.

Вследствие этого продажная цена превращается в В + + К + b + прибыль, на В + К, + прибыль на b.

В возмещает только покупную цену, не присоединяя, однако, кроме прибыли на В, к этой цене никакой части. К присоединяет не только прибыль на К, но и самое К; однако сумма К + прибыль на К, т. е. часть издержек обращения, авансированная в форме постоянного капитала, плюс соответствующая средняя прибыль, была бы в руках промышленного капиталиста больше, чем в руках торгового капиталиста. Уменьшение средней прибыли проявляется так, что из полной средней прибыли, исчисленной на авансированный — без В + К — промышленный капитал, вычитается и выплачивается купцу средняя прибыль на В + К и, таким образом, этот вычет выступает в качестве прибыли особого капитала, купеческого капитала.

Но иначе обстоит дело с b + прибыль на b, или в данном случае, где норма прибыли предполагается =10%, с b + + ¹/10 b. Здесь-то и кроется действительное затруднение.

Согласно предположению, купец покупает на b только торговый труд, т. е. труд, необходимый для опосредствования функций обращения капитала, для Т — Д и Д — Т. Но торговый труд есть труд, вообще необходимый для того, чтобы капитал функционировал как купеческий капитал, чтобы он опосредствовал превращение товара в деньги и денег в товар. Это труд, реализующий стоимости, но не создающий никаких стоимостей. И лишь поскольку какой-нибудь капитал исполняет эти функции, — следовательно, поскольку какой-нибудь капиталист выполняет со своим капиталом эти операции, этот

327

труд, — постольку этот капитал функционирует как купеческий капитал и принимает участие в регулировании общей нормы прибыли, т. е. извлекает свой дивиденд из общей прибыли. Но в b + прибыль на b представляется оплаченным, во-первых, труд (потому что совершенно безразлично, платит ли промышленный капиталист купцу за его собственный труд или за труд приказчиков, оплачиваемых купцом) и, во-вторых, прибыль на сумму, уплаченную за тот труд, который должен был бы выполнить сам купец. Купеческий капитал получает обратно, во-первых, оплату b и, во-вторых, прибыль на него, следовательно, это происходит от того, что он, во-первых, заставляет заплатить себе за тот труд, благодаря которому он функционирует как купеческий капитал, а, во-вторых, он заставляет заплатить себе прибыль, потому что он функционирует как капитал, т. е. потому что он выполняет труд, который для него как функционирующего капитала оплачивается прибылью. Таков, следовательно, вопрос, который нам предстоит разрешить.

Предположим, что В = 100, b = 10 и норма прибыли = 10%. Предположим, что К = 0, чтобы без надобности не вводить снова в расчет этот элемент покупной цены, который сюда не относится и с которым мы уже покончили. Таким образом, продажная цена была бы=В+р+b+р(=В+ Вр' + + b + bр', где р' — норма прибыли) = 100 + 10 + 10 + 1 = 121.

Но если бы купец не расходовал b на заработную плату, — так как b уплачивается лишь за торговый труд, следовательно за труд, необходимый для реализации стоимости товарного капитала, выбрасываемого на рынок промышленным капиталом, — то дело обстояло бы таким образом: на то, чтобы купить или продать на В = 100, купец отдавал бы свое время, и мы предположим, что это все время, которым он располагает. Если бы торговый труд, представляемый b или 10 единицами, оплачивался не заработной платой, а прибылью, то он предполагал бы другой купеческий капитал = 100, так как 10% его = b =? 10. Этот второй капитал В = 100 не входил бы дополнительно в цену товара, но 10%, конечно, входили бы в нее. Поэтому были бы произведены две операции по 100, составляющие 200, чтобы купить товаров на 200 + 20 = 220.

Так как купеческий капитал есть абсолютно не что иное, как обособившаяся форма части промышленного капитала, функционирующего в процессе обращения, то все относящиеся к нему вопросы должны разрешаться так, чтобы проблема ставилась прежде всего в такой форме, при которой свойственные купеческому капиталу явления представляются еще

328

не самостоятельными, но стоящими в непосредственной связи с промышленным капиталом, как явления, свойственные разновидности этого капитала. Подобно конторе, в отличие ее от мастерской, торговый капитал постоянно функционирует в процессе обращения. Таким образом, именно здесь, в конторе самого промышленного капиталиста, и должно сначала исследовать интересующее нас b.

Прежде всего эта контора всегда чрезвычайно мала по сравнению с промышленной мастерской. Впрочем, ясно, что по мере расширения размеров производства увеличиваются торговые операции, которые приходится постоянно совершать в процессе обращения промышленного капитала как для того, чтобы продать продукт, имеющийся в форме товарного капитала, так и для того, чтобы снова превратить в средства производства вырученные деньги и всему вести счет. Калькуляция цен, бухгалтерия, ведение кассы, корреспонденция — все это сюда относится. Чем шире размер производства, тем больше, хотя отнюдь не в соответствующей пропорции, торговые операции промышленного капитала, следовательно, тем больше труд и 'прочие издержки обращения для реализации стоимости и прибавочной стоимости. Вследствие этого становится необходимым применение наемных торговых рабочих, которые составляют собственно контору. Хотя расходы на них производятся в форме заработной платы, эти расходы отличаются от переменного капитала, который затрачивается на покупку производительного труда. Они увеличивают расходы промышленного капиталиста, массу авансируемого капитала, не увеличивая непосредственно прибавочной стоимости. Потому что они являются расходами на оплату труда, который употребляется только для реализации уже созданной стоимости. Как и всякий другой расход такого рода, этот расход тоже уменьшает норму прибыли, потому что возрастает авансированный капитал, но не возрастает прибавочная стоимость. Если прибавочная стоимость m остается неизменной, авансированный же капитал К

возрастает до К + ΔK, то вместо нормы прибыли получается

меньшая норма прибыли m/(K+ ΔK). Следовательно, промышленный капиталист старается свести до минимума эти издержки обращения совершенно так же, как и свои затраты на постоянный капитал. Поэтому отношение промышленного капитала к его торговым наемным рабочим не таково, как отношение к его производительным наемным рабочим. При прочих равных условиях, чем больше он применяет последних, тем крупнее

329

производство, тем больше прибавочная стоимость, или прибыль. И наоборот. Чем больше масштаб производства и чем больше подлежащая реализации стоимость, а потому и прибавочная стоимость, следовательно, чем больше произведенный товарный капитал, тем больше возрастают абсолютно, хотя и не относительно, конторские издержки и в тем большей мере они вызывают определенного рода разделение труда. В какой мере прибыль является предпосылкой таких расходов, это обнаруживается, между прочим, в том, что часто при увеличении жалованья торговым служащим часть его уплачивается в виде отчислений определенного процента с прибыли. По существу дела, труд, заключающийся только в посреднических операциях, связанных отчасти с калькуляцией стоимостей, отчасти с их реализацией, отчасти с обратным превращением реализованных денег в средства производства, размер которых зависит, следовательно, от величины произведенных и подлежащих реализации стоимостей, — такой труд действует не как причина, подобно непосредственно производительному труду, а как следствие соответствующей величины и массы этих стоимостей. Подобным же образом обстоит дело и с другими издержками обращения. Для того чтобы много измерять, взвешивать, упаковывать, транспортировать, должно быть налицо много товаров; масса труда по упаковке, транспорту и т. п. зависит от массы товаров, объектов такой деятельности, а не наоборот.

Торговый рабочий непосредственно не производит прибавочной стоимости. Но цена его труда определяется стоимостью его рабочей силы, следовательно издержками ее производства, тогда как проявление этой рабочей силы в действии, ее напряжение, расходование и износ, как и у всякого другого наемного рабочего, отнюдь не ограничиваются ее стоимостью. Поэтому его заработная плата никак не пропорциональна массе прибыли, которую он помогает реализовать капиталисту. То, чего он стоит капиталисту, и то, что он ему приносит, — это различные величины. Он приносит ему прибыль не потому, что непосредственно создает прибавочную стоимость, а потому, что помогает уменьшать издержки реализации прибавочной стоимости, поскольку он выполняет отчасти неоплаченный труд. Собственно торговый рабочий принадлежит к лучше оплачиваемому классу наемных рабочих, к тем, труд которых есть квалифицированный труд, стоящий выше среднего труда. Между тем с прогрессом капиталистического способа производства заработная плата имеет тенденцию понижаться даже по сравнению с заработной платой среднего труда. Отчасти это происходит вследствие разделения труда внутри конторы, при

330

котором необходимым является лишь одностороннее развитие способности к труду и издержки производства такого развития отчасти ничего не стоят капиталисту: искусство рабочего развивается самой функцией, и притом тем быстрее, чем одностороннее она становится с разделением труда. Во-вторых, вследствие того, что начальное .образование, знание торговли и языков и т. д. с прогрессом науки и народного образования приобретаются все быстрее и легче, становятся все более общераспространенными, воспроизводятся тем дешевле, чем больше капиталистический способ производства направляет методы обучения и т. д. на практические цели. Распространение народного обучения позволяет вербовать этого рода рабочих из таких классов, которым раньше был закрыт доступ к этим профессиям, которые привыкли к сравнительно худшему образу жизни. К тому же оно увеличивает наплыв и вместе с тем конкуренцию. Поэтому, за некоторыми исключениями, с прогрессом капиталистического способа производства рабочая сила этих людей обесценивается; их заработная плата понижается, тогда как их способность к труду увеличивается. Капиталист увеличивает число таких рабочих в тех случаях, когда необходимо реализовать больше стоимости и прибыли. Увеличение такого труда постоянно является следствием, но отнюдь не причиной увеличения прибавочной стоимости ^39а).

Итак, происходит раздвоение. С одной стороны, функции капитала как товарного капитала и денежного капитала (а потому в дальнейшем определении как торгового капитала) суть общие определенные формы промышленного капитала. С другой стороны, особые капиталы, следовательно, особые категории капиталистов занимаются исключительно этими функциями, и таким образом эти функции становятся особыми сферами увеличения стоимости капитала.

Только в торговом капитале торговые функции и издержки обращения оказываются обособленными. Та сторона промышленного капитала, которой он соприкасается с обращением, существует не только в том, что сам он постоянно пребывает

³⁹** Насколько оправдалось впоследствии это предвидение участи торгового пролетариата, данное в 1865 г., об этом могут порассказать сотни немецких приказчиков, которые, будучи весьма сведущи во всех торговых операциях и владея 3—4 языками, тщетно предлагают свои услуги в лондонском Сити по 25 шилл. в неделю, — значительно ниже оплаты квалифицированного слесаря. Пропуск в рукописи, занимающий две страницы, показывает, что предполагалось подробнее развить этот пункт. Впрочем, можно указать на «Капитал», кн. II, гл. VI («Издержки обращения»), стр. 105-113 [см. К. Маркс. Капитал, том II, глава VI. М., 1969, стр. 153-161 ], где Маркс уже коснулся многого из того, что относится сюда. — Ф. Э.

331

в форме товарного капитала и денежного капитала, но и в том, что наряду с мастерской имеется контора. Но в торговом капитале эта сторона обособляется. Контора представляет собой его единственную мастерскую. Часть капитала, употребляемая в форме издержек обращения, оказывается у оптового купца значительно большей, чем у промышленника, потому что, кроме собственной конторы, которая находится при каждой промышленной мастерской, часть капитала, которую должен был бы употреблять таким образом весь класс промышленных капиталистов, концентрируется в руках отдельных купцов, которые, обеспечивая продолжение функций обращения, берут на себя вытекающие из этого издержки обращения.

Издержки обращения представляются промышленному капиталу и действительно являются непроизводительными издержками. Купцу они представляются источником его прибыли, которая, — если предположить общую норму прибыли, — находится в соответствии с их величиной. Поэтому расход, который приходится производить на эти издержки обращения, представляется торговому капиталу производительной затратой. Следовательно, и торговый труд, который он покупает, для него — непосредственно производительный труд.

332

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ОБОРОТ КУПЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА. ЦЕНЫ

Оборот промышленного капитала есть единство времени его производства и времени его обращения; поэтому он охватывает процесс воспроизводства, взятый в целом. Напротив, оборот купеческого капитала, так как он есть фактически только обособившееся движение товарного капитала, представляет лишь первую фазу метаморфоза товара, Т — Д, движение особого капитала, направленное к своему исходному пункту;

Д — Т — Д с купеческой точки зрения представляет оборот купеческого капитала. Купец покупает, превращает свои деньги в товар, потом продает, снова превращает тот же самый товар в деньги; и таким образом это повторяется постоянно. В пределах обращения метаморфоз промышленного капитала всегда представляется как T₁ — Д — T₂; деньги, вырученные от продажи T₁, произведенного товара, употребляются на покупку Т₂, новых средств производства; это — действительный обмен Т₁ и T₂, и таким образом одни и те же деньги дважды переходят из рук в руки. Их движением опосредствуется обмен двух разнородных товаров, Т₁ и T₂. Напротив, у купца в Д — Т — Д' дважды переходит из рук в руки один и тот же товар; товар лишь опосредствует возвращение к купцу денег.

Если, например, купеческий капитал составляет 100 ф. ст. и купец покупает товар на эти 100 ф. ст., потом продает этот товар за 110 ф. ст., то этот его капитал в 100 совершил один оборот, а число оборотов в течение года зависит от того, насколько часто в продолжение года повторяется это движение Д - Т - Д'.

При этом мы совершенно оставляем в стороне те издержки, которые могут заключаться в разнице между покупной и продажной ценой, так как эти издержки совершенно ничего не изменяют в той форме, которую нам прежде всего предстоит здесь рассмотреть.

333

Следовательно, в этом случае число оборотов данного купеческого капитала представляет полную аналогию с повторением оборотов денег как простого средства обращения. Подобно тому, как один и тот же талер, совершая десять оборотов, десять раз покупает свою стоимость в виде товаров, точно так же один и тот же денежный капитал купца, например в 100, оборачиваясь десять раз, десять раз покупает свою стоимость в виде товаров или реализует в общей сложности товарный капитал десятикратной стоимости = 1 000. Но есть и различие: при обращении денег как средства обращения одни и те же деньги проходят через различные руки, следовательно, несколько раз совершают одну и ту же функцию, и потому быстротой обращения здесь возмещается масса обращающихся денег. Но у купца один и тот же денежный капитал, — безразлично, из каких бы денежных единиц он ни состоял, — одна и та же денежная стоимость несколько раз покупает и продает товарный капитал на сумму своей стоимости и потому несколько раз возвращается в прежние руки, к своему исходному пункту, как Д + ΔД, как стоимость плюс прибавочная стоимость. Это характеризует ее оборот как оборот капитала. Из обращения постоянно извлекается больше денег, чем вносится в него. Впрочем, само собой разумеется, что с ускорением оборота купеческого капитала (причем при развитом кредите преобладающей функцией денег становится их функция как средства платежа) одна и та же масса денег обращается быстрее.

Но повторение оборота товарно-торгового капитала выражает не что иное, как повторение актов купли и продажи, между тем повторение оборота промышленного капитала выражает периодичность и возобновление всего процесса воспроизводства (включая в него и процесс потребления). Напротив, для купеческого капитала это является только внешним условием. Промышленный капитал должен постоянно выбрасывать товары на рынок и снова извлекать их оттуда, чтобы для купеческого капитала сохранялась возможность быстрого оборота. Если процесс воспроизводства вообще происходит медленно, то медленно совершается и оборот купеческого капитала. Опосредствуя оборот производительного капитала, купеческий капитал сокращает время его обращения. Но он не оказывает прямого влиян-ия на время производства, которое тоже является границей времени оборота, промышленного капитала. Это — первая граница для оборота купеческого капитала. Во-вторых же, — если оставить в стороне ту границу, которую ставит ему производительное потребление, порождаемое воспроизводством, — этот оборот в конце концов ограничен

334

быстротой и размерами всего личного потребления, так как от этого зависит вся та часть товарного капитала, которая входит в фонд потребления.

Но (если совершенно оставить в стороне обороты в пределах купеческого мира, где один купец перепродает другому один и тот же товар, причем в период спекуляции обращение этого рода может иметь вид цветущего состояния дел) купеческий капитал, во-первых, сокращает фазу Т — Д для производительного капитала. Во-вторых, при современной кредитной системе он располагает значительной частью всего денежного капитала общества, так что он может производить свои закупки прежде, чем уже купленное будет окончательно продано; причем безразлично, продаст ли наш купец прямо окончательному потребителю или между ними обоими стоят 12 других купцов. При чрезвычайной эластичности процесса воспроизводства, который постоянно может быть выведен за каждый данный предел, в самом производстве он не находит никакой границы или только очень эластичную границу. Следовательно, кроме отделения актов Т — Д и Д —T, вытекающего из самой природы товара, здесь создается фиктивный спрос. Движение купеческого капитала, несмотря на его обособление, всегда есть не что иное, как движение промышленного капитала в сфере обращения. Но, в силу своего обособления, он совершает свое движение в известных границах независимо от пределов, полагаемых процессом воспроизводства, и потому заставляет даже процесс воспроизводства выходить из своих пределов. Внутренняя зависимость и внешняя самостоятельность приводят его к такому пункту, когда внутренняя связь восстанавливается насильственно, посредством кризиса.

Отсюда то явление, наблюдаемое в кризисах, что они сначала обнаруживаются и разражаются не в розничной торговле, которая имеет дело с непосредственным потреблением, а в сферах оптовой торговли и банков, которые предоставляют в распоряжение оптовой торговли денежный капитал общества.

Действительно, фабрикант может продавать экспортеру, а этот, в свою очередь, своему заграничному клиенту, импортер может сбывать свое сырье фабриканту, последний же свои продукты — оптовому торговцу и т. д. Однако в каком-нибудь одном незаметном пункте товар залеживается непроданным;

или же иной раз мало-помалу переполняются запасы всех производителей и торговцев-посредников. Как раз в это время потребление обычно находится в состоянии наивысшего процветания, отчасти вследствие того, что один промышленный капиталист приводит в движение целый ряд других, отчасти

335

вследствие того, что занятые ими рабочие, работая полное время, могут расходовать больше обыкновенного. С ростом дохода капиталистов увеличиваются и их расходы. Кроме того (даже, если оставить в стороне ускорение накопления), происходит, как мы видели («Капитал», кн. II, отд. III), постоянное обращение между постоянным капиталом и постоянным капиталом, которое, с одной стороны, независимо от личного потребления в том смысле, что оно никогда не входит в это последнее, но которое тем не менее ограничено в конечном счете личным потреблением, ибо производство постоянного капитала никогда не совершается ради него самого, а совершается лишь потому, что этого постоянного капитала больше потребляется в тех отраслях производства, продукты которых входят в личное потребление. Однако это производство в течение некоторого времени может спокойно идти своим путем, возбуждаемое ожидаемым спросом, и потому в этих отраслях у купцов и промышленников дела идут очень бойко. Кризис наступает тогда, когда затраты купцов, продающих на отдаленных рынках (или тех купцов, запасы которых накопились и внутри страны), возвращаются столь медленно и в столь скудных количествах, что банки настаивают на платежах, или сроки уплаты по векселям под закупленные товары наступают раньше, чем совершится перепродажа. Тогда начинаются принудительные продажи, продажи с целью уплаты. И вместе с тем разражается крах, который сразу кладет конец кажущемуся процветанию.

Но внешний характер и иррациональность оборота купеческого капитала усиливается еще больше вследствие того, что оборот одного и того же купеческого капитала может опосредствовать одновременно или последовательно обороты очень различных производительных капиталов.

Однако оборот купеческого капитала может опосредствовать не только обороты различных промышленных капиталов, но и противоположные фазы метаморфоза товарного капитала. Например, купец покупает холст у фабриканта и продает его белильщику. Следовательно, в этом случае оборот одного и того же купеческого капитала, — в действительности один и тот же акт Т — Д, реализация холста, — представляет две противоположные фазы для двух различных промышленных капиталов. Поскольку купец вообще продает для производительного потребления, его Т — Д всегда представляет Д — Т какого-нибудь промышленного капитала, а его Д — Т всегда представляет Т — Д какого-нибудь другого промышленного капитала.

336

Если мы, как это сделано в настоящей главе, отбросим К, издержки обращения, т. е. ту часть капитала, которую авансирует купец, кроме суммы, расходуемой на покупку товаров, то, конечно, отпадает и ΔK, дополнительная прибыль, получаемая им на этот дополнительный капитал. Следовательно, этот прием исследования строго логичен и математически правилен, коль скоро речь идет о том, чтобы узнать, каким образом прибыль и оборот купеческого капитала влияют на цены.

Если бы цена производства 1 ф. сахара составляла 1 ф. ст., то купец мог бы на 100 ф. ст. купить 100 ф. сахара. Если в течение года он покупает и продает такое количество и если средняя годовая норма прибыли 15%, то он накинет на 100 ф. ст. 15 ф. ст., и на 1 ф. ст., цену производства 1 ф. сахара, 3 шиллинга. Следовательно, он продавал бы 1 ф. сахара за 1 ф. ст. 3 шиллинга. Напротив, если бы цена производства 1 ф. сахара упала до 1 шилл., то на 100 ф. ст. купец купил бы 2 000 ф. сахара и продавал бы по 1 шилл. 1 4/5 пенса за фунт. И в том и в другом случае годовая прибыль на капитал в 100 ф. ст., вложенный в сахарное дело, = 15 фунтам стерлингов. Только в первом случае он должен продать 100, а во втором — 2 000 фунтов. Высока или низка цена производства, это не имеет никакого значения для нормы прибыли, но это имеет очень большое, решающее значение для величины той части продажной цены каждого фунта сахара, которая составляет торговую прибыль, т. е. для величины той надбавки к цене, которую делает купец на определенное количество товара (продукта). Если цена производства товара незначительна, то незначительна и та сумма, которую авансирует купец на его покупную цену, т. е. на определенную массу товара, а следовательно, при данной норме прибыли, незначительна и общая сумма прибыли, которую он получает на это данное количество дешевого товара; или, — что сводится к тому же, — он может в таком случае купить на данный капитал, например в 100, большую массу этого дешевого товара и общая прибыль в 15, которую он получает на 100, распределяется на каждую отдельную штуку этой товарной массы незначительными долями. И наоборот. Это всецело зависит от большей или меньшей производительности того промышленного капитала, товарами которого он торгует. Если исключить случаи, когда купец является монополистом и в то же время монополизирует производство, как, например, в свое время Голландско-Ост-Индская компания ⁸², то ничего не может быть нелепее, чем ходячее представление, будто от желания самого купца зависит, продаст ли он много товаров с меньшей при-

337

былью на единицу товара или мало товаров с большей прибылью на единицу товара. Две границы существуют для его продажной цены: с одной стороны, цена. производства товара, над которой он не властен; с другой стороны, средняя норма прибыли, которая совершенно так же находится вне его власти. Единственное, что от него зависит — будет ли он торговать дорогими или дешевыми товарами, но и здесь известную роль играют величина капитала, находящегося в его распоряжении, и другие обстоятельства. Как поступит купец, это всецело зависит от степени развития капиталистического способа производства, а не от желания самого купца. Такая чисто купеческая компания, как старая Голландско-Ост-Индская, обладавшая монополией производства, вообразила, что при совершенно изменившихся условиях можно по-прежнему придерживаться метода, соответствующего самое большее зачаткам капиталистического производства⁴⁰⁾

Этот распространенный предрассудок, — который, впрочем, как и все ошибочные представления о прибыли и т. п., возникает из наблюдений только над торговлей и из купеческого предрассудка, — поддерживается, между прочим, следующими обстоятельствами.

Во-первых: явлениями конкуренции, которые, однако-, касаются только распределения торговой прибыли между отдельными купцами, владеющими той или иной долей всего купеческого капитала; если, например, один продает дешевле с целью побить своих соперников.

Во-вторых: экономисту такого калибра, как профессор Рошер в Лейпциге, все еще может казаться, что изменение в продажных ценах произведено по соображениям «благоразумия и гуманности» , а не было результатом переворота в самом способе производства.

В-третьих: если цены производства понижаются вследствие повышения производительной силы труда, а потому понижаются и продажные цены, то спрос часто растет быстрее, чем предложение, а вместе с ним и рыночные цены, так что продажные цены дают более чем среднюю прибыль.

^4а) «Согласно общему правилу, прибыль всегда одинакова, какова бы ни была цена; она держится на одной отметке, как плавающее тело при колебаниях волны. Поэтому, когда цены повышаются, торговец повышает цены, когда цены понижаются, торговец понижает цены» (Corbet. «An Inquiry into the Causes and Modes of the Wealth of Individuals». London, 1841, p. 20). — Здесь, как и вообще в тексте, речь идет лишь об обычной торговле, а не о спекуляции, изучение которой, как и вообще все относящееся к классификации торгового капитала, выходит из круга нашего исследования. «Торговая прибыль есть стоимость, присоединяемая к капиталу, независимо от цены;

вторая» (спекуляция) «основана на изменении стоимости капитала или самой цены» (там же,стр. 128).

338

В-четвертых: какой-нибудь купец может понизить продажную цену (а это всегда есть не что иное, как понижение обычной прибыли, которую он накидывает на цену), чтобы в его предприятии больший капитал оборачивался быстрее. Все это вещи, которые касаются только конкуренции между самими купцами.

Уже в кн. I «Капитала» мы показали, что, высоки ли цены товаров или низки, это не определяет ни массы прибавочной стоимости, производимой данным капиталом, ни нормы прибавочной стоимости; хотя в зависимости от относительного количества товара, производимого данным количеством труда, цена единицы товара, а вместе с тем и та часть этой цены, которая соответствует прибавочной стоимости, может быть больше или меньше⁸⁴. Цены всякого количества товаров, поскольку они соответствуют стоимостям, определяются общим количеством овеществленного в-этих товарах труда. Если небольшое количество труда овеществляется в большом количестве товаров, то цена единицы товара низка, и заключающаяся в нем прибавочная стоимость незначительна. Каким образом труд, воплощенный в товаре, распадается на оплаченный и неоплаченный труд, следовательно, какая часть цены товара представляет прибавочную стоимость, это не находится ни в какой связи с общим количеством этого труда, а следовательно и с ценой товара. Норма же прибавочной стоимости зависит не от абсолютной величины той прибавочной стоимости, которая заключается в цене отдельного товара, а от ее относительной величины, от ее отношения к заработной плате, заключающейся в том же товаре. Поэтому норма может быть высокой, хотя абсолютная величина прибавочной стоимости для каждой единицы товара невелика. Эта абсолютная величина прибавочной стоимости в каждой единице товара зависит в первую очередь от производительности труда и только во вторую очередь — от его разделения на оплаченный и неоплаченный труд.

Для торговой продажной цены цена производства теперь уже является извне данным условием.

Высокий уровень торговых цен товаров в прежнее время обусловливался 1) высокими ценами производства, т. е. низкой производительностью труда; 2) отсутствием общей нормы прибыли, причем купеческий капитал присваивал себе гораздо более высокую долю прибавочной стоимости, чем какая пришлась бы ему при общей мобильности капиталов. Следовательно, прекращение такого положения в обоих отношениях есть результат развития капиталистического способа производства.

339

В различных отраслях торговли обороты купеческого капитала длиннее или короче, следовательно, их число в течение года больше или меньше. В одной и той же отрасли торговли в различные фазы экономического цикла оборот совершается быстрее или медленнее. Тем не менее совершается среднее число оборотов, которое устанавливается опытом.

Мы уже видели, что оборот купеческого капитала отличен от оборота промышленного капитала. Это вытекает из существа дела; отдельная фаза в обороте промышленного капитала выступает в качестве полного оборота собственно купеческого капитала или, по крайней мере, части его. Оборот купеческого капитала стоит также в ином отношении к определению прибыли и цены.

Оборот промышленного капитала выражает, с одной стороны, периодичность воспроизводства, и от этого зависит масса товаров, выбрасываемых на рынок в течение определенного времени. С другой стороны, время обращения образует границу, хотя и растяжимую, которая, воздействуя на размеры процесса производства, тем самым влияет более или менее ограничивающим образом на образование стоимости и прибавочной стоимости. Поэтому оборот — не как положительный, но как ограничивающий элемент — оказывает определяющее влияние на массу ежегодно производимой прибавочной стоимости и, следовательно, на образование общей нормы прибыли. Напротив, для купеческого капитала средняя норма прибыли есть величина данная. Он не принимает непосредственного участия в создании прибыли, или прибавочной стоимости, и на образование общей нормы прибыли оказывает определяющее влияние лишь постольку, поскольку получает — соответственно той части, какую он составляет от всего капитала, — свою долю из общей массы прибыли, произведенной промышленным капиталом.

Как было показано в кн. II, отд. II «Капитала», чем больше число оборотов промышленного капитала, тем больше масса прибыли, которую он производит. Правда, теперь, с установлением общей нормы прибыли, вся прибыль распределяется между различными капиталами, но не пропорционально их непосредственному участию в ее производстве, а соответственно той части, которую каждый из них составляет от всего капитала, т. е. пропорционально их величине. Однако существо дела от этого нисколько не изменяется. Чем больше число оборотов всего промышленного капитала, тем больше масса прибыли, масса ежегодно производимой прибавочной стоимости, а потому при прочих равных условиях и норма прибыли. Иное дело с купеческим капиталом. Для него норма прибыли

340

есть величина данная,, определяемая, с одной стороны, массой прибыли, произведенной промышленным капиталом, с другой стороны, — относительной величиной всего торгового капитала, его количественным отношением к сумме капитала, авансированного на процесс производства и процесс обращения. Конечно, число его оборотов влияет определяющим образом на его отношение ко всему- капиталу, или на относительную величину купеческого капитала, необходимого для обращения;

при этом ясно, что абсолютная величина необходимого купеческого капитала и скорость его оборота обратно пропорциональны друг другу; но его относительная величина, или та доля, которую он составляет от всего капитала, определяется его абсолютной величиной, если предположить все прочие условия равными. Если весь капитал равен 10 000, то купеческий капитал, составляющий, скажем, ¹/10 его, = 1 000; если весь капитал 1 000, то ¹/10 его = 100. Таким образом, хотя его относительная величина остается той же самой, его абсолютная величина различна в такой же степени, в какой различна и величина всего капитала. Но здесь мы принимаем его относительную величину, составляющую, скажем, ¹/10 всего капитала, за данную. Но эта его относительная величина сама, в свою очередь, определяется оборотом. При быстром обороте его абсолютная величина, например, = 1 000 ф. ст. в первом случае, 100 во втором, а потому его относительная величина = ¹/10. При более медленном обороте его абсолютная величина, скажем, = 2 000 в первом случае и 200 во втором. Поэтому его относительная величина увеличилась с ¹/10 до ¹/₅ всего капитала. Условия, сокращающие среднюю продолжительность оборота купеческого капитала, например развитие средств транспорта, pro tanto * уменьшают абсолютную величину купеческого капитала, следовательно повышают общую норму прибыли. И наоборот. Развитый капиталистический способ производства сравнительно с предшествующими общественными отношениями оказывает двоякое влияние на купеческий капитал: то же самое количество товаров оборачивается при помощи меньшей массы действительно функционирующего купеческого капитала; вследствие более быстрого оборота купеческого капитала и большей скорости процесса воспроизводства, — а на этом и основывается более быстрый оборот, — уменьшается купеческий капитал по отношению к промышленному капиталу. С другой стороны, с .развитием капиталистического способа производства все производство становится товарным производством, и потому весь продукт

— соответственно. Ред

341

попадает в руки агентов обращения; к этому следует добавить то, что при прежнем способе производства, которое велось в мелких масштабах, — если оставить в стороне массу продуктов, потреблявшихся непосредственно in natura * самими производителями, и массу повинностей, выполнявшихся in natura, — очень значительная часть производителей продавала свои товары непосредственно потребителям или работала по их личному заказу. Поэтому, хотя при прежних способах производства торговый капитал больше по отношению к товарному капиталу, который оборачивается с его помощью, однако он

1) абсолютно меньше, так как несравненно меньшая часть всего продукта производится в виде товара и должна поступать в обращение как товарный капитал и попадать в руки купцов; он меньше потому, что товарный капитал меньше. Но вместе с тем он относительно больше не только в силу большей медленности своего оборота и не только по сравнению с массой товаров, совершающих оборот при его помощи. Он больше и в силу того, что цена этой массы товаров, а следовательно и авансируемый на нее купеческий капитал, вследствие более низкой производительности труда, больше, чем при капиталистическом производстве; поэтому та же самая стоимость выражается в меньшей массе товаров.

2) На основе капиталистического способа производства не только производится большая масса товаров (причем надо принять в расчет уменьшение стоимости товаров, образующих эту массу), но одна и та же масса продукта, например зерна, образует большую массу товара, т. е. все большая часть его поступает в торговлю. Впрочем, вследствие этого возрастает не только масса купеческого капитала, но вообще весь капитал, вкладываемый в обращение, например в судоходство, в железные дороги, телеграф и пр.

3) Но, — и это та точка зрения, изложение которой относится к «конкуренции капиталов», — нефункционирующий купеческий капитал или купеческий капитал, функционирующий только наполовину, с прогрессом капиталистического способа производства возрастает, по мере того как облегчается его проникновение в розничную торговлю, по мере развития спекуляции и увеличения избытка высвобождающегося капитала.

Но, предполагая относительную величину купеческого капитала по сравнению со всем капиталом данной, различие оборотов в различных отраслях торговли не оказывает влияния ни на величину всей прибыли, приходящейся на долю купече-

в натуральной форме. Ред.

342

ского капитала, ни на общую норму прибыли. Прибыль купца определяется не массой товарного капитала, который находится у него в обороте, а величиной денежного капитала, авансируемого для опосредствования этого оборота. Если общая годовая норма прибыли 15% и купец авансирует 100 ф. ст., то при обороте его капитала один раз в год он продаст свой товар за 115. Если его капитал оборачивается пять раз в течение года, то он пять раз в течение года продаст за 103 товарный капитал, покупная цена которого 100, следовательно, в течение целого года .он продаст за 515 товарный капитал в 500. Но как в первом, так и во втором случае это дает на авансированный им капитал в 100 годовую прибыль в 15. Если бы это было не так, то купеческий капитал соответственно числу своих оборотов приносил бы несравненно более высокую прибыль, чем промышленный капитал, что противоречит закону общей нормы прибыли.

Итак, число оборотов купеческого капитала в различных отраслях торговли оказывает прямое влияние на торговые цены товаров. Высота торговой накидки на цену, величина части торговой прибыли данного капитала, которая приходится на цену производства единицы товара, стоит в обратном отношении к числу оборотов или к скорости оборота купеческого капитала в различных отраслях торговли. Если купеческий капитал оборачивается пять раз в год, то он присоединяет к товарному капиталу одинаковой стоимости только ¹/₅ накидки, присоединяемой к товарному капиталу равной стоимости другим купеческим капиталом, который может обернуться только один раз в год.

Влияние среднего времени оборота капиталов на продажную цену в различных отраслях торговли сводится к тому, что в соответствии с этой скоростью оборота одна и та же масса прибыли, которая при данной величине купеческого капитала определяется общей годовой нормой прибыли, т. е. определяется независимо от особого купеческого характера операций этого капитала, распределяется на массы товаров одной и той же стоимости различным образом, так что, например, при пятикратном обороте в год к цене товара присоединяется 15% /5 = 3%, напротив, при однократном обороте в год 15%.

Следовательно, одна и та же норма торговой прибыли в различных отраслях торговли повышает соответственно продолжительности оборота продажную цену товаров на совершенно различные величины в процентном отношении к стоимости этих товаров.

343

Наоборот, время оборота промышленного капитала не оказывает никакого влияния на величину стоимости производимой единицы товаров, хотя оно оказывает влияние на массу стоимостей и прибавочных стоимостей, производимых данным капиталом в данное время, потому что оно оказывает влияние на массу эксплуатируемого труда. Конечно, если иметь в виду цены производства, это маскируется и выглядит по-иному, но это лишь вследствие того, что цены производства различных товаров, согласно ранее изложенным законам, отклоняются от их стоимостей. Если же рассматривать весь процесс производства, всю массу товаров, произведенную всем промышленным капиталом, то мы сразу обнаружим подтверждение общего закона.

Итак, в то время как более подробное исследование влияния времени оборота на образование стоимости в отношении промышленного капитала опять приводит к тому общему закону и базису политической экономии, что стоимости товаров определяются содержащимся в них рабочим временем, влияние оборотов купеческого капитала на торговые цены обнаруживает явления, которые, если не произвести очень обстоятельного анализа промежуточных звеньев, как будто предполагают чисто произвольное определение цен, именно определение их просто тем, что капитал вдруг решил получить в течение года определенное количество прибыли. Именно вследствие такого влияния оборотов кажется, будто процесс обращения как таковой определяет цены товаров в известных пределах независимо от процесса производства. Все поверхностные и превратные воззрения на процесс воспроизводства в его целом взяты из представлений о купеческом капитале и из тех представлений, которые вызываются его специфическими движениями в головах агентов обращения.

Если, как в этом к своему огорчению убедился читатель, анализ действительной, внутренней связи капиталистического процесса производства — дело в высшей степени сложное и требующее очень серьезного труда; если задача науки заключается в том, чтобы видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению, то само собой разумеется, что в головах агентов капиталистического производства и обращения должны получаться такие представления о законах производства, которые совершенно отклоняются от этих законов и суть лишь выражение в сознании движения, каким оно кажется. Представления купца, биржевого спекулянта, банкира неизбежно оказываются совершенно извращенными. Представления фабрикантов искажаются в силу тех

344

актов обращения, которым подвергается их капитал, и в результате выравнивания общей нормы прибыли⁴¹. В представлении этих людей конкуренция тоже играет совершенно превратную роль. Если даны пределы стоимости и прибавочной стоимости, то легко понять, каким образом конкуренция капиталов превращает стоимости в цены производства, а затем и в торговые цены, прибавочную стоимость — в среднюю прибыль. Но, не зная этих пределов, абсолютно невозможно понять, почему конкуренция доводит общую норму прибыли до этого, а не до того предела, до 15%, а не до 1 500%. Она, самое большее, может лишь привести общую норму прибыли к одному уровню. Но в ней нет абсолютно никакого элемента, который определял бы самый этот уровень.

Итак, с точки зрения купеческого капитала кажется, что сам оборот определяет цены. С другой стороны, в то время как скорость оборота промышленного капитала, поскольку она открывает возможность для данного капитала эксплуатировать больше или меньше труда, влияет определяющим и ограничивающим образом на массу прибыли, а потому и на общую норму ее, для торгового капитала норма прибыли дается извне, и внутренняя связь ее с образованием прибавочной стоимости совершенно стирается. Если один и тот же промышленный капитал при прочих неизменяющихся условиях и в особенности при одинаковом органическом строении оборачивается в продолжение года четыре раза вместо двух, то он производит вдвое больше прибавочной стоимости, а потому и прибыли; и это явственно обнаруживается, если и пока этот капитал обладает монополией на более совершенный метод производства, который дает ему возможность ускорять оборот. Напротив, различная продолжительность оборота в различных отраслях торговли проявляется в том, что прибыль, получаемая на один оборот определенного товарного капитала, находится в обратном отношении к числу оборотов денежного капитала, при помощи которого этот товарный капитал совершает свой оборот. Small profits and quick returns * являются для shopkeeper ** именно тем принципом, которому он следует из принципа.

Впрочем, само собой понятно, что этот закон оборотов купеческого капитала в каждой отрасли торговли, — даже если

⁴¹) Вот одно очень наивное, но вместе с тем совершенно правильное замечание:

«Поэтому в основе того обстоятельства, что один и тот же товар можно получить у различных продавцов по существенно различным ценам, несомненно очень часто лежит неправильная калькуляция» {Feller und Odermann. «Das Ganze der Kaufmannischen Arithmetik». 7. Auflage, 1859 [S. 451]). Это показывает, как определение цен становится чисто теоретическим, т. е. абстрактным.

* — Малая прибыль и быстрый оборот. Ред.

** — лавочника. Ред.

345

оставить в стороне чередование более быстрых и более медленных оборотов, компенсирующих друг друга, — имеет значение только для средних оборотов всего купеческого капитала, вложенного в эту отрасль. Число оборотов капитала А, действующего в той же самой отрасли, как и В, может быть больше или меньше среднего числа оборотов. В этом случае число оборотов других капиталов будет соответственно меньше или больше. Оборот всей массы купеческого капитала, вложенной в эту отрасль, от этого нисколько не изменяется. Но это имеет решающее значение для отдельного купца или розничного торговца. В этом случае он получает добавочную прибыль совершенно так же, как получают добавочную прибыль промышленные капиталисты, когда они производят при условиях более благоприятных, чем средние. Если того потребует конкуренция, он может продавать дешевле своих «собратьев», не понижая своей прибыли ниже среднего уровня. Если условия, дающие ему возможность делать более быстрый оборот, например места для продажи, сами покупаются, то он может уплачивать за них особую ренту, т. е. часть его добавочной прибыли превращается в земельную ренту.

346

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ДЕНЕЖНО-ТОРГОВЫЙ КАПИТАЛ

Те чисто технические движения, которые совершают деньги в процессе обращения промышленного капитала и, как мы теперь можем прибавить, товарно-торгового капитала (так как последний берет на себя часть движения промышленного капитала в обращении и совершает его как свое собственное и ему присущее движение), — эти движения, сделавшись самостоятельной функцией особого капитала, который совершает их, и только их, как операции, свойственные исключительно ему, превращают этот капитал в денежно-торговый капитал. Часть промышленного капитала и, говоря точнее, также товарно-торгового капитала, постоянно находится в денежной форме не только как денежный капитал вообще, но как денежный капитал, занятый этими техническими функциями. От совокупного капитала отделяется и обособляется в форме денежного капитала определенная часть, капиталистическая функция которой заключается исключительно в том, чтобы выполнять эти операции для всего класса промышленных и торговых капиталистов. Как в случае с товарно-торговым капиталом, так и здесь известная часть промышленного капитала, находящегося в процессе обращения в виде денежного капитала, отделяется и выполняет для всего остального капитала эти операции процесса воспроизводства. Следовательно, движения этого денежного капитала опять-таки представляют собой лишь движения обособившейся части промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства.

Только в том случае и поскольку капитал вкладывается впервые — что имеет место и при накоплении, — капитал в денежной форме является исходным пунктом и конечным пунктом движения. Но для каждого капитала, уже находящегося в процессе своего движения, исходный пункт, как и конечный пункт, является только переходным пунктом. Поскольку

347

промышленный капитал с момента своего выхода из сферы производства до того момента, когда он снова вступает в нее, должен проделать метаморфоз Т' — Д — Т, постольку Д, как это обнаружилось уже при простом товарном обращении в действительности является конечным результатом одной фазы метаморфоза только затем, чтобы быть исходным пунктом противоположной фазы, дополняющей первую. И хотя для торгового капитала Т — Д промышленного капитала всегда имеет вид Д — Т — Д, однако и для него, раз он начал функционировать, действительным процессом постоянно является Т — Д — Т. Но торговый капитал одновременно совершает акты Т — Д и Д — Т, т. е. не только один капитал находится в стадии Т — Д, в то время как другой капитал находится в стадии Д — Т, но один и тот же капитал одновременно постоянно покупает и постоянно продает в силу непрерывности процесса производства; он одновременно и постоянно находится в обеих стадиях. Между тем как одна часть его превращается в деньги, чтобы впоследствии превратиться обратно в товар, другая часть в то же время превращается в товар, чтобы потом опять превратиться в деньги.

Функционируют ли при этом деньги как средство обращения или как средство платежа, это зависит от формы товарообмена. В обоих случаях капиталисту постоянно приходится платить деньги многим лицам и постоянно получать деньги в уплату от многих лиц. Эта чисто техническая операция уплаты и получения денег уже сама по себе составляет труд, который, поскольку деньги функционируют как средство платежа, делает необходимым подведение баланса платежей, акты взаимных расчетов. Этот труд относится к издержкам обращения, представляет собой труд, не создающий никакой стоимости. Он сокращается благодаря тому, что его выполняет особое подразделение агентов или капиталистов для всего остального класса капиталистов.

Определенная часть капитала постоянно должна быть налицо в виде сокровища, потенциального денежного капитала:

резерва покупательных средств, резерва средств платежа, незанятого капитала в денежной форме, ожидающего своего применения; а некоторая часть капитала постоянно притекает обратно в этой форме. Кроме получения денег, их выдачи и счетоводства, это делает необходимым хранение сокровища, что опять составляет особую операцию. Следовательно, в действительности происходит постоянное выделение из сокровища средств обращения и средств платежа и образование его вновь из денег, получаемых от продажи и от платежей, которым

348

наступил срок; это постоянное движение части капитала, существующей в виде денег, движение, обособленное от функций самого капитала, эта чисто техническая операция вызывает особый труд и издержки — издержки обращения.

Разделение труда приводит к тому, что эти технические операции, обусловливаемые функциями капитала, выполняются, насколько возможно, для всего класса капиталистов особым подразделением агентов или капиталистов как их исключительные функции или сосредоточиваются в их руках. Это, как и в случае с купеческим капиталом, — разделение труда в двояком смысле. Появляется особая отрасль предпринимательской деятельности^ так как она в качестве такой особой отрасли обслуживает денежный механизм всего класса, она концентрируется, ведется в крупном масштабе; и здесь, в свою очередь, происходит разделение труда в пределах этой особой отрасли предпринимательской деятельности как вследствие распадения ее на различные, независимые одна от другой отрасли, так и вследствие образования специального аппарата в каждой из таких отраслей (большие конторы, многочисленные бухгалтеры и кассиры, далеко идущее разделение труда). Уплата денег, прием их, сальдирование балансов, ведение текущих счетов, хранение денег и пр., будучи отделены от актов, обусловивших необходимость этих технических операций, делают капитал, авансированный на эти функции, денежно-торговым капиталом.

Различные операции, вследствие обособления которых в особые отрасли предпринимательской деятельности возникает торговля деньгами, вытекают из различных определений самих денег и из их функций, которые приходится таким образом выполнять и капиталу в форме денежного капитала.

Уже раньше я указывал, что деньги вообще первоначально развиваются при обмене продуктов между различными-общинами⁴².

Поэтому торговля деньгами, торговля денежным товаром развивается прежде всего из международных сношений. При существовании особых монет в различных странах купцы, производящие закупки в чужих странах, должны обменивать монеты своей страны на местные монеты и обратно, или же обменивать различные монеты на слитки чистого серебра или золота как мировые деньги. Отсюда возникает меняльное дело, которое следует рассматривать как одно из естественно возникших

⁴²⁾ Карл Маркс. «К критике политической экономии». Берлин, 1859, стр. 27 [см. К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения, изд. 2,том 13, стр. 36—37].

349

оснований современной торговли деньгами⁴³⁾ Из него развились обменные банки, где серебро (или золото) функционирует, в отличие от ходячей монеты, как мировые деньги, а в настоящее время — как банковые деньги или торговые деньги. Поскольку вексельное дело сводилось к выдаче путешественнику менялой какой-нибудь страны платежного требования на менялу другой страны, оно развилось уже в Риме и в Греции из собственно меняльного дела.

Торговля золотом и серебром как товарами (как сырым материалом для изготовления предметов роскоши) образует естественно возникший базис для торговли слитками (Bullion trade) или торговли, которая опосредствует функции денег как мировых денег. Как показано раньше («Капитал», кн. I, гл. III, 3, с.), эти функции двоякого рода: перемещение денег между различными национальными сферами обращения для выравнивания международных платежей и вывоз капитала под проценты; наряду с этим — движение их из мест добычи благородных металлов на мировой рынок и распределение добычи между различными национальными сферами обращения. В Англии еще на протяжении большей части XVII столетия функции банкиров выполнялись золотых дел мастерами. Каким образом выравнивание международных платежей развивается дальше в вексельную торговлю и пр., это мы пока совершенно оставляем в стороне, как и все то, что относится к операциям

⁴³⁾ «Уже вследствие большого разнообразия монет как в отношении их веса и пробы, так и в отношении чеканки их многими князьями и городами, имеющими право на это, возникла повсеместная необходимость пользоваться местной монетой в тех случаях, когда в торговых делах требовалось свести счета в какой-нибудь одной монете. Купцы, отправляясь на какой-нибудь из иностранных рынков, для расчетов наличными запасались слитками чистого серебра, а также, конечно, и золота. Точно так же отправляясь в обратный путь, они обменивали полученные ими местные монеты на слитки серебра или золота. Поэтому меняльное дело, обмен слитков благородных металлов на местные монеты и обратно, стало очень распространенным и выгодным делом» (Hullmann. «Sladtewesen des Mittelalters». ErsterTheil. Bonn, 1826, S. 437, 438). «De Wisselbank [обменный банк] получил свое название не... от wissel (векселя], не от вексельной расписки, а от wisselen van geldspecien [обменивать различные разновидности денег]. Задолго до учреждения Амстердамского обменного банка в 1609 г. в нидерландских торговых городах были менялы, меняльные лавки, даже обменные банки... Занятие этих менял состояло в том, что они обменивали различные иностранные монеты, привозимые в страну иностранными купцами, на ходячую монету. Мало-помалу круг их деятельности расширялся... они сделались кассирами и банкирами. Но в соединении профессий кассира и менялы власти Амстердама усмотрели опасность, и, чтобы предупредить эту опасность, было решено основать крупное учреждение, которое заменяло бы как менял, так и кассиров и действовало бы открыто, согласно уставу, Таким учреждением и был знаменитый Амстердамский обменный банк 1609 года. Совершенно так же возникли обменные банки в Венеции, Генуе, Стокгольме, Гамбурге вследствие постоянной потребности в обмене денежных знаков. Из всех этих банков существует еще и теперь один только Гамбургский, так как этот торговый город, где не чеканится собственной монеты, еще и теперь нуждается в подобном учреждении» и т. д. (S. Vissering. «Handbook van Praktische StaaUniishoudkundp». Amsterdam, 1860-1861, I, biz. 247-248).

12 К. Маркс, «Капитал», т. III, ч. I

350

с ценными бумагами; короче говоря, все особые формы кредитного дела здесь пока не рассматриваются.

В качестве мировых денег национальные деньги утрачивают свой национальный характер; деньги одной страны выражаются в деньгах другой, и таким образом все сводится к содержанию в них золота или серебра, тогда как последние как два товара, обращающиеся в качестве мировых денег, сводятся к взаимному постоянно изменяющемуся соотношению их стоимостей. Опо-средствование соответствующих операций торговец деньгами делает своим особым занятием. Таким образом, меняльное дело и торговля слитками являются самыми ранними формами торговли деньгами и вытекают из двояких функций денег: как национальных денег и как мировых денег.

Из капиталистического процесса производства, как и из торговли вообще, даже при докапиталистическом способе производства, вытекает:

Во-первых, собирание денег как сокровища, т. е. в настоящее время как части капитала, которая постоянно должна иметься налицо в денежной форме в качестве резервного фонда средств платежа и покупательных средств. Это первая форма сокровища, в которой оно снова появляется при капиталистическом способе производства и вообще образуется по крайней мере при развитии торгового капитала. То и другое относится как к внутреннему, так и к международному обращению. Это сокровище всегда находится в текучем состоянии, оно постоянно вливается в обращение и постоянно утекает из него обратно. Вторую форму сокровища представляет собой лежащий без движения, временно незанятый капитал в денежной форме; сюда же относится и вновь накопленный денежный капитал, еще не вложенный в дело. Функциями, которых требует это образование сокровища как таковое, являются прежде всего его хранение, счетоводство и т. д.

Во-вторых, расходование денег при покупках, прием их при продажах, уплата денег и получение при платежах, вы-_равнивание платежей и т. д. Торговец деньгами выполняет все это для купцов и промышленных капиталистов сперва как простой кассир⁴⁴⁾.

'44) «Институт кассиров, быть может, нигде не сохранил в таком чистом виде своего первоначального, самостоятельного характера, как в нидерландских торговых городах (о происхождении института кассиров в Амстердаме см. Е. ^цзлс. •"yHol-laiul's rijkdoiit». Leyden, 1782, dl. III). Их функции отчасти совпадают с функциями старого Амстердамского обменного банка. Кассир получаст от купцов, пользующихся его услугами, известную сумму денег и открывает им на эту сумму «кредит» в своих книгах; затем они посылают ему свои долговые требования, по которым он получает для них деньги и кредитует их на соответствующую сумму; напротив, он производит платежи по их распоряжениям (kassier briefjes), записывая соответствую-

351

Торговля деньгами получает полное развитие, когда к ее остальным функциям присоединяется предоставление ссуд и торговля в кредит, — а это всегда происходит уже в самом ее начале, — об этом в следующем отделе в связи с капиталом, приносящим проценты.

Самая торговля слитками, перевозка золота или серебра из одной страны в другую, есть только результат товарной торговли, который определяется вексельным курсом, выражающим состояние международных платежей и ставки процента на различных рынках. Торговец слитками как таковой опосредствует только этот результат.

При исследовании денег, при рассмотрении того, каким образом их движения и определенности формы развиваются из простого товарного обращения, мы видели («Капитал», кн. I, гл. III), что движение массы денег, обращающихся как покупательное средство и как средство платежа, определяется товарным метаморфозом, его размером и скоростью, метаморфозом, который, как мы теперь знаем, сам является лишь моментом всего процесса воспроизводства. Что касается получения денежного материала — золота и серебра — с мест его добычи, то оно сводится к непосредственному товарному обмену, к обмену золота и серебра как товаров на другие товары, т. е. оно само совершенно так же является моментом товарного обмена, как получение путем обмена железа иди других металлов. Что касается движения благородных металлов на мировом рынке (мы здесь не будем рассматривать этого движения, поскольку оно выражает предоставление капитала в ссуду, совершающееся и в форме товарного капитала), то оно совершенно так же

щую сумму на их текущий счет. С этих поступлений и уплат он отчисляет себе незначительный процент за комиссию, который образует достаточное вознаграждение за его труд только благодаря значительности оборотов, совершаемых при его посредстве между двумя сторонами... Если требуется покрыть платежи двух купцов, причем обоих обслуживает один и тот же кассир, то такие платежи покрываются чрезвычайно просто благодаря параллельным счетам в книгах, так как кассиры изо дня в день балансируют их взаимные требования. Итак, занятие кассиров заключается собственно в этом опосредствовании платежей; следовательно, оно исключает промышленное предпринимательство, спекуляции и открытие бланко-кредитов; потому что здесь должно оставаться правилом, что кассир за того, кому он открыл счет в своих книгах, не производит никаких платежей, превышающих размеры его имущества» (Visse-ring, цит. соч., стр. 244). О кассовых союзах в Венеции: «Вследствие потребности и географического положения Венеции, где перемещение наличных денег затруднительнее, чем в других местах, оптовые торговцы этого города... стали учреждать кассовые союзы при условии надлежащей безопасности, контроля и управления; члены такого союза вносили в него известные суммы, на которые они давали распоряжения своим кредиторам, причем в заведенной для того книге уплаченная сумма списывалась со счета должника и прибавлялась к сумме, которую имел там же кредитор. Это первые зачатки так называемых жиро-банков. Эти союзы имеют большую давность. Но когда их происхождение относят к XII веку, то их смешивают с основанным в 1171 г. учреждением для государственных займов» I' Hullmann, цит. соч., стр. 453-454).

352

определяется международным товарным обменом, как движение денег в качестве покупательного средства и средства платежа внутри страны определяется внутренним товарообменом. Ввоз и вывоз благородных металлов из одной национальной сферы обращения в другую, поскольку они вызываются только обесценением национальной валюты или биметаллизмом, не стоят ни в какой связи с денежным обращением как таковым и являются только исправлением произвольных нарушений, произведенных государственной властью. Наконец, что касается сокровищ, поскольку они представляют собой резервный фонд покупательных средств или средств платежа для внутренней или для внешней торговли и равным образом поскольку они являются просто формой капитала, временно лежащего без употребления, они в том и другом случае есть только необходимый осадок процесса обращения.

Если все денежное обращение по своим размерам, по своим формам и по своему движению есть простой результат товарного обращения, которое с капиталистической точки зрения само представляет лишь процесс обращения капитала (а этот процесс заключает в себе обмен капитала на доход и дохода на доход, поскольку расходование дохода реализуется в розничной торговле), то само собой разумеется, что торговля деньгами опосредствует не только простой результат и способ проявления товарного обращения, не только денежное обращение. Само это денежное обращение, как один из моментов товарного обращения, есть уже нечто данное по отношению к торговле деньгами. Последняя опосредствует технические операции денежного обращения, которые она концентрирует, сокращает и упрощает. Торговля деньгами не образует сокровищ, а доставляет технические средства для того, чтобы это образование сокровищ, поскольку оно происходит добровольно (следовательно, если оно не является выражением того, что капитал но находит применения или что процесс воспроизводства нарушен), свести к экономическому минимуму; потому что, если управление резервным фондом покупательных средств и средств платежа ведется для всего класса капиталистов, то этот резервный фонд может быть не столь велик, как в том случае, если им управляет каждый капиталист особо. В торговле деньгами происходит не купля благородных металлов, а только распределение их, поскольку они куплены в процессе торговли товарами. Торговля деньгами облегчает выравнивание балансов, поскольку деньги функционируют как средство платежа, и при помощи искусственного механизма этого выравнивания балансов уменьшает массу денег, требующуюся для расчетов; но она

353

не определяет ни связи, ни размера взаимных платежей. Например, векселя и чеки, которые обмениваются друг на друга в банках и расчетных палатах, представляют собой совершенно независимые сделки, суть результаты данных операций, и дело сводится лишь к тому, чтобы технически наилучшим способом выравнять эти результаты. Поскольку деньги обращаются как покупательное средство, размеры и число покупок и продаж совершенно не зависят от торговли деньгами. Оиа может лишь сократить технические операции, которыми сопровождаются эти сделки, и таким образом уменьшить массу наличных денег, необходимых для данного оборота.

Итак, торговля деньгами в той чистой форме, в которой мы здесь рассматриваем ее, т. е. обособленно от кредитного дела, касается только технической стороны одного момента товарного обращения, именно денежного обращения и вытекающих из него различных функций денег.

Это существенным образом отличает торговлю деньгами от торговли товарами, которая опосредствует метаморфоз товара и товарный обмен или даже приводит к тому, что этот процесс товарного капитала представляется как процесс капитала, обособленного от промышленного капитала. Поэтому, если у товарно-торгового капитала оказывается собственная форма обращения, Д — Т — Д, где товар перемещается дважды и вследствие этого деньги возвращаются обратно, — в противоположность форме обращения Т — Д — Т, где деньги два-раза переходят из рук в руки и этим опосредствуют товарный обмен, — то для денежно-торгового капитала нельзя указать никакой такой особой формы.

Поскольку для такого технического опосредстрования денежного обращения особое подразделение капиталистов авансирует денежный капитал, представляющий в уменьшенном виде тот дополнительный капитал, который иначе пришлось бы авансировать для той же цели самим купцам и промышленным капиталистам, постольку и здесь находит себе место общая форма капитала Д — Д'. Благодаря авансированию Д для авансировавшего получается Д + ΔД. Но опосредствован не Д—Д' относится в этом случае не к существу самого метаморфоза, а лишь к его техническим моментам.

Очевидно, что та масса денежного капитала, которой оперируют торговцы деньгами, — это находящийся в обращении денежный капитал купцов и промышленников и что операции, совершаемые ими, суть лишь операции тех, кого они обслуживают.

Ясно и то, что прибыль торговцев деньгами есть лишь

355

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ИЗ ИСТОРИИ КУПЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА

Особая форма денежного накопления товарно-торгового и денежно-торгового капитала будет рассмотрена лишь в следующем отделе.

Из вышеизложенного само собой следует, что ничего не может быть более нелепого, чем рассматривать купеческий капитал — в форме или товарно-торгового или же в форме денежно-торгового капитала — как особый вид промышленного капитала, по аналогии, например, с горным делом, земледелием, животноводством, промышленностью, транспортом и пр. отраслями, которые представляют собой образовавшиеся вследствие общественного разделения труда разветвления, а потому и особые сферы приложения, промышленного капитала. Уже то простое наблюдение, что всякий промышленный капитал, находясь в фазе обращения процесса своего воспроизводства как товарный капитал и денежный капитал, выполняет совершенно те же функции, которые являются исключительными функциями купеческого капитала в его обеих формах, — уже одно это наблюдение должно было бы вделать невозможным такое грубое понимание. Наоборот, в товарно-торговом и денежно-торговом капитале различия между промышленным капиталом как производительным, с одной стороны, и тем же самым капиталом в сфере обращения — с другой, приобретают самостоятельное существование вследствие того, что определенные формы и функции, которые временно принимает на себя в этом случае капитал, приобретают вид самостоятельных форм и функций отделившейся части капитала и связаны исключительно с нею. Превращенная форма промышленного капитала и вещественные различия производительного капитала, вытекающие из природы различных отраслей промышленности, — это вещи совершенно различные.

Кроме той грубости, с которой экономист вообще исследует различия форм, фактически интересующие его только

356

с вещественной стороны, в основе такого смешения у вульгарного экономиста лежат еще двоякого рода обстоятельства Во-первых, его неспособность объяснить торговую прибыль со всеми ее особенностями; во-вторых, его апологетическое стремление формы товарного и денежного капитала, а затем товарно-торгового и денежно-торгового капитала, возникающие из специфической формы капиталистического способа производства, который прежде всего предполагает в качестве своей основы товарное обращение, а следовательно денежное обращение, вывести как виды, необходимо возникающие из процесса производства как такового.

Если бы между товарно-торговым и денежно-торговым капиталом и производством зерна не было никакого иного различия, кроме такого, которое отличает последнее от животноводства и промышленности, то было бы ясно, что производство и капиталистическое производство вообще тождественны и что в частности распределение общественных продуктов между членами общества как для производительного, так и для индивидуального потребления должно столь же вечно совершаться при помощи купцов и банкиров, как потребности в мясе удовлетворяет животноводство, а потребности в одежде — промышленность⁴^ .

Вследствие того, что предметом рассмотрения великих экономистов, таких, как Смит, Рикардо и др., была основная форма капитала промышленный капитал, а капитал обращения (денежный и товарный) фактически рассматривался ими лишь постольку, поскольку он сам представляет собой фазу в процессе воспроизводства всякого капитала, они стали в тупик перед купеческим капиталом как капиталом особого рода. Положения об образовании стоимости, о прибыли и пр., выведенные из рассмотрения промышленного капитала, непосред-

⁴⁵⁾ Мудрый Рошер додумался⁸⁵, что если некоторые характеризуют торговлю как «посредничество» между производителями и потребителями, то с таким же успехом «можно» характеризовать самое производство как «посредничество» потребления (между ком?), из чего, конечно, следует, что торговый капитал есть часть производительного капитала подобно земледельческому и промышленному капиталам. Следовательно, если можно сказать, что человек может обеспечивать свое потребление только через производство (а он должен это делать, даже если не получил образования в Лейпциге) или что для присвоения благ природы необходим труд (что можно назвать «посредничеством»), то из этого, конечно, следует, что общественное «посредничество», вытекающее из специфической общественной формы производства, — потому что оно посредничество, — имеет характер столь же абсолютной необходимости, имеет такой же ранг. Слово «посредничество» решает все. Впрочем, ведь купцы не посредники между производителями и потребителями (потребителей в отличие от производителей, потребителей, которые не производят, мы пока оставляем в стороне), а посредники при обмене продуктов этих производителей между собой, они лишь промежуточные лица при этом обмене, который в тысяче случаев совершается и без них,

357

ственно неприменимы к купеческому капиталу. Поэтому они фактически оставляют купеческий капитал совершенно в стороне и упоминают о нем только как о виде промышленного капитала. Там, где они особо говорят о нем, как Рикардо в связи с внешней торговлей, они стараются показать, что он не создает никакой стоимости (а следовательно и прибавочной стоимости). Но все, что имеет значение для внешней торговли, относится и к внутренней.

До сих пор мы рассматривали купеческий капитал с точки зрения и в пределах капиталистического способа производства. Но не только торговля, а и торговый капитал старше капиталистического способа производства и в действительности он представляет собой исторически древнейшую свободную форму существования капитала.

Так как мы уже видели, что торговля деньгами и авансированный на нее капитал не требуют для своего развития ничего иного, кроме оптовой торговли и, далее, товарно-торгового капитала, то лишь последним мы здесь и займемся.

Так как торговый капитал не выходит из сферы обращения и его функция состоит исключительно в том, чтобы опосредствовать обмен товаров, то, — если оставить в стороне неразвитые формы, вытекающие из непосредственной меновой торговли, — для его существования не требуется никаких других условий, кроме тех, которые необходимы для простого товарного и денежного обращения. Или, лучше сказать, последнее является условием его существования. Каков бы ни был способ производства, на основе которого производятся продукты входящие в обращение как товары, — будет ли это первобытнооощинное хозяйство, или производство, основанное на рабском труде, или мелкокрестьянское и мелкобуржуазное, или капиталистическое производство, — это нисколько не изменяет их характера как товаров, и в качестве товаров они одинаково должны пройти процесс обмена и сопровождающие его изменения формы. Крайние члены, между которыми служит посредником купеческий капитал, даны для него, как они даны для денег и для движения денег. Единственно необходимое заключается в том, чтобы эти крайние члены имелись в наличии как товары, — безразлично, является ли производство во всем своем объеме товарным производством или же производители, сами ведущие хозяйство, выносят на рынок только излишек, остающийся за покрытием их непосредственных потребностей, удовлетворяемых их производством. Купеческий капитал лишь опосредствует

358

движение этих крайних членов, товаров, которые являются для него заранее данными предпосылками.

Размер, в котором продукция поступает в торговлю, проходит через руки купцов, зависит от способа производства и достигает своего максимума при полном развитии капиталистического производства, когда продукт производится уже только как товар, а не как предмет непосредственного потребления. С другой стороны, на основе любого способа производства торговля способствует созданию избыточного продукта, предназначенного войти в обмен, для того чтобы увеличить потребление или сокровища производителей (под которыми здесь следует понимать собственников продуктов); следовательно, она все более придает производству характер производства ради меновой стоимости.

Метаморфоз товаров, их движение состоит: 1) вещественно— в обмене различных товаров друг на друга, 2) в отношении формы — в превращении товара в деньги, в продаже, и в превращении денег в товар, в купле. И к этим функциям, к обмену товаров посредством купли и продажи, сводится функция купеческого капитала. Следовательно, он опосредствует только товарный обмен, который, однако, нельзя понимать с самого начала просто как товарный обмен между непосредственными производителями. При рабовладельческих отношениях, при крепостных отношениях, при отношениях дани (поскольку имеется в виду примитивный общественный строй) присваивает, а следовательно и продает продукты, рабовладелец, феодал, взимающее дань государство. Купец покупает и продает для многих. В его руках сосредоточиваются купли и продажи, вследствие чего купля и продажа утрачивают связь с непосредственными потребностями покупателя (как купца).

Но какова бы ни была общественная организация в тех сферах производства, для которых купец служит посредником при обмене товаров, его имущество всегда существует как денежное имущество, и его деньги постоянно функционируют как капитал. Форма этого капитала постоянно одна и та же:

Д — Т — Д'; деньги, самостоятельная форма меновой стоимости, есть исходный пункт, и увеличение меновой стоимости, — самостоятельная цель. Самый товарный обмен и опосредствующие его операции — отделенные от производства и совершаемые непроизводителями — суть лишь средство увеличения не просто богатства, но богатства в его всеобщей общественной форме, богатства как меновой стоимости. Побудительный мотив и определяющая цель состоит в том, чтобы превратить Д в Д + ΔД;

акты Д — Т и Т — Д' опосредствующие акт Д — Д', являются

359

лишь переходными моментами этого превращения Д в Д + ΔД. Это Д — Т — Д' как характерное движение купеческого капитала отличает его от Т — Д — Т, от торговли товарами между самими производителями, конечной целью которой является обмен потребительных стоимостей.

Поэтому, чем менее развито производство, тем более денежное имущество концентрируется в руках купцов, или тем более оно является специфической формой купеческого имущества.

При капиталистическом способе производства, — т. е. когда капитал овладевает самим производством и придает ему совершенно измененную и специфическую форму, — купеческий капитал выступает лишь как капитал с особой функцией. При всех прежних способах производства, — и тем в большей мере, чем более производство есть непосредственно производство жизненных средств для самого производителя, — купеческий капитал оказывается функцией капитала par excellence *.

Итак, не представляет ни малейших затруднений понимание того, почему купеческий капитал появляется в качестве исторической формы капитала задолго до того, как капитал подчинил себе само производство. Его существование и развитие до известной степени само является историческим условием для развития капиталистического способа производства 1) как предварительное условие концентрации денежного имущества и 2) потому что капиталистический .способ производства предполагает производство для торговли\сбыт в крупных размерах и не отдельным покупателям, а^сяёдввательно уже предполагает купца, который покупает не для удовлетворения своих личных потребностей, но в своем акте купли концентрирует акты купли многих лиц. С другой стороны, все развитие купеческого капитала влияет на производство таким образом, что все более придает ему характер производства ради меновой стоимости, все более превращает продукты в товары. Однако, как мы скоро увидим из дальнейшего изложения, его развитие, взятое само по себе, недостаточно для того, чтобы вызвать и объяснить переход одного способа производства в другой.

При капиталистическом производстве купеческий капитал от своего прежнего самостоятельного существования низводится до такой роли, когда он является лишь особым моментом применения капитала вообще, а выравнивание прибыли сводит его норму прибыли к общему среднему уровню. Он функционирует уже только как агент производительного капитала.

по преимуществу. Ред.

360

Особые общественные отношения, складывающиеся с развитием купеческого капитала, теперь уже не являются определяющими; напротив, там, где преобладает купеческий капитал, господствуют устаревшие отношения. Это наблюдается даже в пределах одной и той же страны, где, например, чисто торговые города больше напоминают о прошлых отношениях, чем фабричные города⁴⁶⁾

Самостоятельное и преобладающее развитие капитала как купеческого капитала равносильно неподчинению производства капиталу, т. е. равносильно развитию капитала на основе чуждой ему и независимой от него общественной формы производства. Следовательно, самостоятельное развитие купеческого капитала стоит в обратном отношении к общему экономическому развитию общества.

Самостоятельное купеческое имущество как господствующая форма капитала означает обособленность процесса обращения от его крайних членов, а эти крайние члены — сами обменивающиеся производители. Эти крайние члены остаются самостоятельными по отношению к процессу обращения, как и этот процесс по отношению к ним. Продукт становится здесь товаром благодаря торговле. В этом случае именно торговля приводит к тому, что продукты принимают форму товаров, а не произведенные товары своим движением образуют торговлю. Следовательно, здесь капитал впервые выступает как капитал в процессе обращения. В процессе обращения деньги развиваются в капитал. В обращении продукт впервые развивается как меновая стоимость, как товар и деньги. Капитал может образоваться в процессе обращения и должен образоваться в нем, прежде чем он научится подчинять себе его крайние члены, различные сферы производства, обращение между которыми он опосредствует. Денежное и товарное обращение могут опосредствовать сферы производства самой разнообразной организации, сферы, которые по своей внутренней структуре все еще направлены главным образом на производство потребительной стоимости. Это обособление процесса обраще-

⁴⁶) Г-н В. Киссельбах («Der Gang ties Welthandels im Mittelalter*. 1860) действительно все еще живет представлениями того мира, в котором купеческий капитал есть форма капитала вообще. О капитале в современном смысле он нс имеет ни малейшего представления, как и г-н Моммзен, который в своей «Romische Geschichte» говорит о «капитале» и о господстве капитала. В новейшей английской истории собственно торговое сословие и торговые города также являются политически реакционными и выступают в союзе с земельной и финансовой аристократией против промышленного капитала. Сравните, например, политическую роль Ливерпуля с ролью Манчестера и Бирмингема. Полное господство промышленного капитала признано английским купеческим капиталом и финансовой аристократией (moneyed interest) лишь со времени отмены хлебных пошлин⁸⁶ и т. д.

361

ния, при котором сферы производства связываются между собой при посредстве третьего члена, выражает двоякого рода обстоятельства. Во-первых, — то, что обращение еще не овладело производством, а относится к нему как к данной предпосылке. Во-вторых, — то, что процесс производства еще не включил в себя обращения в качестве просто своего момента. Напротив, в капиталистическом производстве произошло и то и другое. Процесс производства основывается всецело на обращении, а обращение представляет собой лишь момент, переходную фазу производства, лишь реализацию продукта, произведенного как товар, и возмещение элементов его производства, производимых как товары. Форма капитала, происходящая непосредственно из обращения, — торговый капитал, — является здесь лишь одной из форм капитала в процессе его воcпроизводства.

Тот закон, что самостоятельное развитие купеческого капитала стоит в обратном отношении к степени развития капиталистического производства, с особенной ясностью обнаруживается в истории посреднической торговли (carrying trade), например у венецианцев, генуэзцев и голландцев, следовательно, там, где главный барыш извлекается не из вывоза продуктов своей страны, а из посредничества при обмене продуктов таких обществ, которые еще не развились в торговом и вообще в экономическом отношении, и из эксплуатации вступивших в обмен обеих производящих стран⁴⁷⁾. В этом случае перед нами купеческий капитал в чистом виде, обособленный от крайних членов, от тех сфер производства, между которыми он служит посредником. Таков главный источник его образования. Но такая монополия посреднической торговли, а вместе с тем и сама эта торговля, приходит в упадок по мере экономического развития тех народов, которые она эксплуатировала с двух сторон и неразвитость которых была базисом ее существования. При посреднической торговле это сказывается не только в упадке торговли как особой отрасли, но и в падении преобладания чисто торговых народов и вообще их торгового богатства, которое

⁴⁷⁾ «Жители торговых городов вывозили из более богатых стран утонченные товары мануфактурного производства и драгоценные предметы роскоши и таким образом давали пищу тщеславию крупных землевладельцев, которые с жадностью покупали эти товары и оплачивали их огромными количествами сырого продукта своих земель. Таким образом, в это время торговля значительной части Европы состояла главным образом в обмене сырого продукта одной страны на готовые изделия страны, более передовой в промышленном отношении... Когда же употребление этих изделий стало настолько общераспространенным, что вызвало значительный спрос на них, купцы, чтобы сэкономить издержки по перевозке, пытались основать производство подобного рода товаров у себя на родине» (A. Smith. [«Wealth of Nations». Vol. I, London, 1776] Book III, ch. Ill [p. 489, 490]).

362

покоилось на базисе этой посреднической торговли. Это "лишь. особая форма, в которой в ходе развития капиталистического производства находит себе выражение подчинение торгового капитала промышленному. Впрочем, яркий пример того, как хозяйничает купеческий капитал там, где он прямо овладевает производством, представляет не только колониальное хозяйство вообще (так называемая колониальная система), но в особенности хозяйство старой Голландско-Ост-Индской компании⁸⁷.

Так как движение купеческого капитала есть Д — Т — Д', то прибыль купца, во-первых, получается благодаря актам, совершающимся лишь в пределах процесса обращения, следовательно, получается при совершении двух актов: купли и продажи, и, во-вторых, она реализуется при совершении последнего акта продажи. Следовательно, это «прибыль от отчуждения», «profit upon alienation»⁸⁸. Чистая независимая торговая прибыль prima facie * кажется невозможной, если продукты продаются по их стоимости. Дешево купить, чтобы дорого продать,—вот закон торговли. Следовательно, это не обмен эквивалентов. Понятие стоимости предполагается при этом постольку, поскольку различные товары все суть стоимость, а потому — деньги; качественно все они одинаково суть выражения общественного труда. Но они не равные величины стоимости. Количественное отношение, в котором продукты обмениваются друг на друга, является сначала совершенно случайным. Они принимают товарную форму, потому что они вообще могут обмениваться, т. е. потому что они суть выражения чего-то одного и того же третьего. Продолжающийся обмен и более регулярное воспроизводство для обмена все более устраняют этот элемент случайности. Но сначала не для производителей и потребителей, а для посредника между ними обоими, для купца, который сравнивает денежные цены и разницу кладет в карман. Самим своим движением он устанавливает эквивалентность.

Торговый капитал вначале служит только посредником в движении между двумя крайними членами, которые не подчинены ему, и между предпосылками, которые не им созданы.

Подобно тому как из самой по себе формы товарного обращения, Т — Д — Т, деньги возникают не только как мера стоимости и средство обращения, но и как абсолютная форма товара, а вместе с тем и богатства, как сокровище, и их сохранение и приращение в форме денег становится самоцелью,

на первый взгляд. Ред.

363

так из самой по себе формы обращения купеческого капитала, Д — Т — Д' возникают деньги, сокровище, как нечто такое, что сохраняется и увеличивается просто посредством отчуждения.

Торговые народы древнего мира существовали, как боги Эпикура в межмировых пространствах⁸⁹, или, вернее, как евреи в порах польского общества. Торговля первых самостоятельных, колоссально развившихся торговых городов и торговых народов, как торговля чисто посредническая, основывалась на варварстве производящих народов, для которых они играли роль посредников.

На пороге капиталистического общества торговля господствует над промышленностью; в современном обществе наоборот. Конечно, торговля будет оказывать большее или меньшее влияние на те общества, между которыми она ведется; производство она все более и более будет подчинять меновой стоимости, потому что наслаждение и пропитание она ставит в большую зависимость от продажи, чем от непосредственного потребления продукта. Этим она разлагает старые отношения. Она увеличивает денежное обращение. Она захватывает уже не только избыток продуктов, но мало-помалу пожирает и самое производство и ставит в зависимость от себя целые отрасли производства. Однако это разлагающее влияние в значительной степени зависит от природы производящего общества.

Пока торговый капитал опосредствует обмен продуктов неразвитых стран, торговая прибыль не только представляется результатом обсчета и обмана, но по большей части и действительно из них происходит. Помимо того, что торговый капитал живет за счет разницы между ценами производства различных стран (и в этом отношении он оказывает влияние на выравнивание и установление товарных стоимостей), купеческий капитал при прежних способах производства присваивает себе подавляющую долю прибавочного продукта, отчасти как посредник между обществами, производство которых в основном еще направлено на потребительную стоимость и для экономической организации которых продажа части продуктов, вообще поступающей в обращение, следовательно вообще продажа продуктов по их стоимости, имеет второстепенное значение; отчасти потому, что при прежних способах производства главные владельцы прибавочного продукта, с которыми имеет дело купец, — рабовладелец, феодальный земельный собственник, государство (например, восточная деспотия), — представляют потребляющее богатство, которому расставляет сети купец, как это правильно почуял по отношению к феодальному времени уже

364

А. Смит в приведенной цитате. Итак, повсюду, где торговый капитал имеет преобладающее господство, он представляет систему грабежа⁴⁸⁾, и недаром его развитие у торговых народов как древнего, так и нового времени непосредственно связано с насильственным грабежом, морским разбоем, хищением рабов, порабощением колоний; так было в Карфагене, в Риме, позднее у венецианцев, португальцев, голландцев и т. д.

Развитие торговли и торгового капитала повсюду развивает производство в направлении меновой стоимости, увеличивает его размеры, делает его более разнообразным, придает ему космополитический характер, развивает деньги в мировые деньги. Поэтому торговля повсюду влияет более или менее разлагающим образом на те организации производства, которые она застает и которые во всех своих различных формах направлены главным образом на производство потребительной стоимости. Но как далеко заходит это разложение старого способа производства, это зависит прежде всего от его прочности и его внутреннего строя. И к чему ведет этот процесс разложения, т. е. какой новый способ производства становится на месте старого, — это зависит не от торговли, а от характера самого старого способа производства. В античном мире влияние торговли и развитие купеческого капитала постоянно имеет своим результатом рабовладельческое хозяйство; иногда же в зависимости от исходного пункта оно приводит только к превращению патриархальной системы рабства, направленной на

⁴⁸⁾ «Теперь купцы очень жалуются на дворян или на разбойников, на то, что им приходится торговать с большой опасностью, и, кроме того, их захватывают, избивают, облагают поборами и грабят. Но если бы купцы претерпевали это ради справедливости, то, конечно, они были бы святыми людьми... Но так как сами купцы творят столь великое беззаконие и противохристианское воровство и разбой но всему миру и даже по отношению друг к другу, то нет ничего удивительного в том, что бог делает так, что столь большое имущество, неправедно приобретенное, снова утрачивается или подвергается разграблению, а их самих вдобавок еще избивают или захватывают в плен... А князьям подобает надлежащей властью наказывать за столь неправедную торговлю и принимать меры, чтобы купцы не обдирали так бессовестно их подданных. Но так как князья этого не делают, то бог посылает рыцарей и разбойников и через них наказывает купцов за беззаконие, и они должны быть его дьяволами, подобно тому как он мучит дьяволами или губит врагами землю Египетскую и весь мир. Так он бьет одного злодея другим, давая этим понять, что купцы — не меньшие разбойники, чем рыцари, ибо купцы ежедневно грабят весь мир, тогда как рыцарь в течение года ограбит раз или два, одного или двух». «Исполняется пророчество Исайи: князья твои стали сообщниками воров. Ибо они вешают воров, укравших гульден или полгульдена, и действуют заодно с теми, которые грабят весь мир и воруют с большей безопасностью, чем все другие, как бы для того, чтобы оставалась верной поговорка: крупные воры вешают мелких воров, и, как говорил римский сенатор Катон, мелкие воры сидят в тюрьмах и закованы в цепи, а крупные воры щеголяют в золоте и шелках. Что же в конце концов скажет об этом бог? Он сделает так, как он говорил устами Иезекиили: князей и купцов, одного вора с другим, он сплавит вместе, как свинец и медь, как это бывает, когда сгорел город, чтобы не было больше ни князей, ни купцов» (Martin Luther. «Von Kauffshandlung und Wucher», l.W»⁹⁰).

365

производство непосредственных средств существования, в рабовладельческую систему, направленную на производство прибавочной стоимости. Напротив, в современном мире оно приводит к капиталистическому способу производства. Отсюда следует, что сами эти результаты обусловлены, кроме развития торгового капитала, еще совершенно иными обстоятельствами.

По самой природе вещей получается так, что как только городская промышленность как таковая отделяется от земледелия, ее продукты с самого начала становятся товарами и, следовательно, для их продажи требуется посредничество торговли. Связь торговли с развитием городов и, с другой стороны, обусловленность последнего торговлей понятны таким образом сами собой. Но насколько рука об руку с этим идет промышленное развитие, это целиком зависит здесь от других обстоятельств. В Древнем Риме уже в поздний республиканский период купеческий капитал в своем развитии достигает более высокого уровня, чем когда-либо прежде в древнем мире, без какого бы то ни было прогресса в развитии промышленности; между тем в Коринфе и в других греческих городах Европы и Малой Азии развитие торговли сопровождалось высоким развитием промыслов. С другой стороны, в прямую противоположность развитию городов и его условиям торговый дух и развитие торгового капитала часто свойственны как раз неоседлым, кочевым народам.

Не подлежит никакому сомнению, — и именно этот факт привел к совершенно ошибочным взглядам, — что великие революции, происшедшие в торговле в XVI и XVII веках в связи с географическими открытиями и быстро подвинувшие вперед развитие купеческого капитала, составляют один из главных моментов, содействовавших переходу феодального способа производства в капиталистический. Внезапное расширение мирового рынка, возросшее разнообразие обращающихся товаров, соперничество между европейскими нациями в стремлении овладеть азиатскими продуктами и американскими сокровищами, колониальная система — все это существенным образом содействовало разрушению феодальных рамок производства. Между тем современный способ производства в своем первом периоде, мануфактурном периоде, развивался только там, где условия для этого создались еще в средние века. Стоит сравнить, например, Голландию с Португалией⁴⁹⁾. А если в XVI

⁴⁹⁾ Какое важное значение для развития Голландии, кроме других обстоятельств, имел такой базис, как ее рыболовство, мануфактура, и земледелие, это показали уже писатели XVIII столетия. См., например, Масси ⁹². В противоположность прежним взглядам, когда размеры и значение азиатской, античной и средневековой

366

и отчасти еще в XVII столетии внезапное расширение торговли и создание нового мирового рынка оказали решающее влияние на падение старого и на подъем капиталистического способа производства, то это, напротив, произошло на основе уже созданного капиталистического способа производства. Мировой рынок сам образует основу этого способа производства. С другой стороны, имманентная для последнего необходимость производить в постоянно увеличивающемся масштабе ведет к постоянному расширению мирового рынка, так что в этом случае не торговля революционизирует промышленность, а промышленность постоянно революционизирует торговлю. И торговое господство теперь связано уже с большим или меньшим преобладанием условий крупной промышленности. Стоит сравнить, например, Англию и Голландию. История упадка Голландии как господствующей торговой нации есть история подчинения торгового капитала промышленному капиталу. Препятствия, которые ставят разлагающему влиянию торговли внутренняя устойчивость и структура докапиталистических национальных способов производства, разительно обнаруживаются в сношениях англичан с Индией и Китаем. Единство мелкого земледелия с домашней промышленностью образует здесь широкий базис способа производства, причем в Индии к этому присоединяется еще форма деревенских общин, покоящихся на общинной собственности на землю, которые, впрочем, были первоначальной формой и в Китае. В Индии англичане немедленно применили свою непосредственную политическую и экономическую силу как правители и получатели земельной ренты для того, чтобы разрушить эти маленькие экономические общины⁵⁰⁾. Их торговля оказывает здесь революционизирующее влияние на способ производства лишь постольку, поскольку они дешевизной своих товаров уничтожают прядение и ткачество, исконную неразрывную часть этого единства промышленно-земледельческого производства, и таким образом разрушают общину. Но даже здесь это дело разложения удается им лишь

торговли недооценивались, теперь стало модой чрезвычайно переоценивать их. Всего лучше можно освободиться от такого представления, если сопоставить английский ввоз и вывоз к началу XVIII столетия с современным. Однако и тогда английский ввоз и вывоз был несравненно больше, чем у какого бы то ни было торгового народа прежнего времени (см. A. Anderson. «An Historical and Chronological Deduction of the Origin of Commerce». [Vol. II, London, 1764, p. 261 and sqq.j).

⁵⁰⁾ Если история какого-либо народа и представляет ряд неудачных и действительно нелепых (на практике гнусных) экономических экспериментов, так это — хозяйничанье англичан в Индии. В Бенгалии они создали карикатуру крупной английской земельной собственности; в Юго-Восточной Индии — карикатуру парцеллярной собственности; на северо-западе они превратили, поскольку это зависело от них, индийскую экономическую общину с общинной земельной собственностью в карикатуру ее самой.

367

постепенно. Еще медленнее разрушалась община в Китае, где непосредственная политическая власть не приходит на помощь. Большая экономия и сбережение времени, происходящие от непосредственного соединения земледелия и мануфактуры, оказывают здесь самое упорное сопротивление продуктам крупной промышленности, в цену которых входят faux frais * повсюду пронизывающего их процесса обращения. В противоположность английской, русская торговля, напротив,-оставляет незатронутой экономическую основу азиатского производства⁵¹⁾

Переход от феодального способа производства совершается двояким образом. Производитель становится купцом и капиталистом в противоположность земледельческому натуральному хозяйству и связанному цехами ремеслу средневековой городской промышленности. Это действительно революционизирующий путь. Иди же купец непосредственно подчиняет себе производство. Как ни велико историческое значение последнего пути в качестве переходной ступени, — примером чего может служить хотя бы английский clothier ** XVII столетия, подчиняющий своему контролю ткачей, остававшихся тем не менее самостоятельными, продавая им шерсть и скупая у них сукно, — все же этот путь сам по себе не ведет к перевороту в старом способе производства, так как он скорее консервирует и удерживает его как свою предпосылку. Таким образом, например, еще вплоть до середины настоящего столетия фабрикант во французской шелковой промышленности, в английской чулочной и кружевной промышленности по большей части лишь номинально был фабрикантом, в действительности же — просто купцом, который предоставлял ткачам работать их старым кустарным способом и господствовал над ними только как купец, на которого они фактически и работали⁵²⁾. Подобные отношения повсюду стоят на .пути действительного капиталистического способа производства и гибнут по мере его развития. Не совершая переворота в способе производства, они только ухудшают положение непосредственных производителей, превращают их

* — непроизводительные издержки. Ред.

⁵¹⁾ Эта основа также начинает изменяться с тех пор, как Россия стала предпринимать крайне судорожные усилия, чтобы развить собственное капиталистическое производство, рассчитанное исключительно на внутренний и на соседний азиатский рынки. — ф. Э.

** — суконщик. Ред.

⁵²⁾ То же самое относится к рейнскому ленточному и тесемочному производству и к шелкоткачеству. Близ Крефельда была даже построена особая железная дорога для сношения этих сельских ручных ткачей с городскими «фабрикантами», но впоследствии механическое ткачество обрекло ее вместе с ручными ткачами на бездействие. — Ф. .Э.

368

в простых наемных рабочих и пролетариев при худших условиях, чем у рабочих, непосредственно подчиненных капиталу, и присвоение их прибавочного труда совершается здесь на основе старого способа производства. Такие же отношения, лишь несколько модифицированные, существуют в части лондонского ремесленного производства мебели. В особенности в Тауэр-Хамлетс оно поставлено на весьма широкую ногу. Все производство разделено на множество независимых одна от другой отраслей. Одно предприятие изготовляет только стулья, другое — только столы, третье — только шкафы и т. д. Но самые эти предприятия ведутся белее или менее ремесленным способом мелким мастером с немногими подмастерьями. Однако производство оказывается слишком массовым для тогЬ, чтобы можно было работать непосредственно на частных потребителей. Покупатели здесь — владельцы мебельных магазинов. По субботам мастер отправляется к ним и продает свой продукт, причем они торгуются относительно цены совершенно так же, как в ломбарде торгуются относительно размеров ссуды под ту или другую вещь. Эти мастера вынуждены продавать свои продукты еженедельно уже для того, чтобы в следующую неделю иметь возможность снова купить сырой материал и уплатить заработную плату. При таких обстоятельствах они по существу служат лишь посредниками между купцом и своими собственными рабочими. Собственно капиталистом является здесь купец, который кладет себе в карман большую часть прибавочной стоимости⁵³⁾. Сходное явление наблюдается при переходе в мануфактуру тех отраслей, которые раньше велись ремесленным способом или как побочные отрасли сельской промышленности. В зависимости от технического уровня развития этого мелкого самостоятельного производства — там, где оно само уже применяет машины, допускаемые ремесленным производством, — совершается и переход к крупной промышленности; машина приводится в движение уже не рукой, а паром, как это, например, происходит в последнее время в английском чулочно-вязальном производстве.

Итак, переход совершается трояким образом: во-первых, купец непосредственно становится промышленником; это имеет место в отраслях ремесла, основанных на торговле, в частности, в производстве предметов роскоши, которые вместе с сырьем и рабочими ввозятся купцами из-за границы, как в пятнадцатом веке в Италию из Константинополя. Во-вторых, купец делает

⁵³* С 1865 г. эта система развилась в еще большем масштабе. Подробности о ней см. «First Report of the Select Committee of the House of Lords on the Sweating System» London, 1888. - ф. Э.

369

своими посредниками (middlemen) мелких мастеров или прямо покупает у самостоятельного производителя; номинально он оставляет его самостоятельным и оставляет без изменения его способ производства. В-третьих, промышленник становится купцом и непосредственно производит в крупных размерах для торговли.

В средние века, как правильно говорит Поппе, купец был только «передатчиком» товаров, произведенных цеховыми ремесленниками или крестьянами⁹³. Купец становится промышленником, или, точнее, заставляет работать на себя ремесленную, в особенности же сельскую мелкую промышленность. С другой стороны, производитель становится купцом. Например, мастер, сукнодел, вместо того чтобы получать шерсть от купца постепенно, небольшими партиями, и обрабатывать ее для него с помощью своих подмастерьев, сам покупает шерсть или пряжу и продает свое сукно купцу. Элементы производства входят в процесс производства как купленные им самим товары. И вместо того чтобы производить для отдельного купца или для определенных заказчиков, сукнодел производит теперь для всего торгового мира. Сам производитель — купец. Торговый капитал совершает уже только процесс обращения. Первоначально торговля была предпосылкой для превращения цехового и сельского домашнего ремесла и феодального земледелия в капиталистические производства. Она развивает продукт в товар отчасти тем, что создает для него рынок, отчасти тем, что доставляет новые товарные эквиваленты, а для производства— новые сырые и вспомогательные материалы, и тем самым вызывает к жизни новые отрасли производства, которые с самого начала основываются на торговле: на производстве для рынка и для мирового рынка и на условиях производства, доставляемых мировым рынком. Как только мануфактура до некоторой степени окрепла, она, — а еще больше крупная промышленность, — сама создает себе рынок, завоевывает его своими товарами. Теперь торговля становится слугой промышленного производства, для которого постоянное расширение 'рынка является жизненным условием. Постоянно расширяющееся массовое производство переполняет наличный рынок и потому постоянно расширяет этот рынок, раздвигает его рамки. Что ограничивает это массовое производство, так это не торговля (поскольку последняя выражает лишь существующий спрос), а величина функционирующего капитала и степень развития производительной силы труда. Промышленный капиталист постоянно имеет перед собой мировой рынок, он сравнивает и постоянно должен сравнивать свои собственные издержки

370

производства с рыночными ценами не только в своей стране, но и с мировыми ценами. В более ранние периоды это сравнение выпадает на долю почти исключительно купцов и обеспечивает таким образом торговому капиталу господство над промышленным капиталом.

Первое теоретическое освещение современного способа производства — меркантилистская система — по необходимости исходило из поверхностных явлений процесса обращения в том виде, как они обособились в движении торгового капитала, и потому оно схватывало только внешнюю видимость явлений. Отчасти потому, что торговый капитал есть первая свободная форма существования капитала вообще. Отчасти вследствие того преобладающего влияния, какое он имел в первый период переворота в феодальном производстве, в период возникновения современного производства. Подлинная наука современной политической экономии начинается лишь с того времени, когда теоретическое исследование переходит от процесса обращения к процессу производства. Правда, капитал, приносящий проценты, — тоже древняя форма капитала. Но почему меркантилизм не делает его своим отправным пунктом, а, напротив, относится к нему полемически, это мы увидим впоследствии.