ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ

          ДОХОДЫ И ИХ ИСТОЧНИКИ

            ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

            ТРИЕДИНАЯ ФОРМУЛА

            I

Капитал — прибыль (предпринимательский доход плюс про­цент), земля — земельная рента, труд — заработная плата: вот триединая формула, которая охватывает все тайны общественного  процесса производства.

Далее, поскольку процент, как это показано раньше *, выступает как специфический, характерный продукт капитала, а предпринимательский доход в противоположность проценту — как независимая от капитала заработная плата, то указанная триединая формула точнее сводится к следующей:

Капитал—процент, земля—земельная рента, труд — заработная плата; в этой формуле прибыль, форма прибавочной стоимости, специфически характеризующая капиталистический способ производства, благополучно устраняется.

При ближайшем рассмотрении этого экономического три­единства мы находим следующее:

Во-первых, мнимые источники богатства, которым можно располагать каждый год, относятся к совершенно различным сферам и не имеют ни малейшего сходства между собой. Они относятся друг к другу примерно так же, как нотариальные пошлины, свекла и музыка.

Капитал, земля, труд! Но капитал —это не вещь, а опре­деленное. общественное принадлежащее определенной исторической  формации общества производственное отношение,  которое представлено в вещи и придает этой вещи специфический

 

* См. настоящий том, часть I, глава XXIII, Ред.


887

общественный характер.   Капитал — это не просто сумма материальных и произведенных средств производства. Капитал — это превращенные в капитал средства производства  которые сами по себе столь же являются капиталом, как золото или серебро сами по себе - деньгами. Монополизированные определенной частью общества средства производства, обособившиеся до отношению к живой рабочей силе продукты и условия приведения в действие самой этой рабочей силы, - вот что в силу этой противоположности персонифицируется   в капитале.  Не только продукты рабочих, превратившиеся в самостоятельные силы, продукты как поработители и поку­патели своих производителей, но также и общественные силы и будущая... {?неразборчиво}* форма этого труда противостоят им как свойства их продукта. Следовательно, мы имеем здесь определенную, на первый взгляд весьма мистическую, общест­венную форму одного из факторов исторически сложившегося общественного процесса производства.

А теперь рядом с этим земля, неорганическая природа как таковая, «rudis indigestaque moles» 225, то есть во всей ее первозданности. Стоимость - это труд. Поэтому земля не может создать прибавочной стоимости. Абсолютное плодородие почвы  не приводит к чему-либо другому, кроме как к тому, что из­вестное количество труда дает известный, обусловливаемый естественным плодородием почвы, продукт. Различие в плодо­родии почвы приводит к тому, что одни и те же количества труда и капитала, следовательно, одна и та же стоимость, выражаются в различных количествах земледельческих про­дуктов; следовательно, эти продукты имеют различные инди­видуальные стоимости. Выравнивание этих индивидуальных стоимостей в рыночные стоимости приводит к тому, что «преимущества более плодородных земель по сравнению с менее пло­дородными... переходят от земледельца или потребителя к земельному собственнику» (D. Ricardo. «On the Principles of Political Economy, and Taxation». [London, 1821, p. 62]).

И, наконец, в качестве «третьего в союзе» 226 фигурирует простой призрак — труд [«die» Arbeit], который есть не что иное, как абстракция, и как таковой вообще не существует или, если мы возьмем... {неразборчиво}** — производительная

 

• Более поздняя расшифровка рукописи в этом месте читается так: «обществен­ные силы их труда и обобществленная форма этого труда» («die gesellachattllchen Kratte und zusammenhangende Form diescr Arbeit»). Peд.

•* Более поздняя расшифровка рукописи в этом месте читается так: «если мы возьмем то, что под этим скрывается» («wenn wir das Gemeinte nehmen»), Ред.


888

деятельность человека вообще, посредством которой он осуще­ствляет обмен веществ с природой, не только лишенная всякой общественной формы и определенного характера, но выступаю­щая просто в ее естественном бытии, независимо от общества, отрешенно от каких бы то ни было обществ и, как выражение жизни и утверждение жизни, общая еще для необщественного человека и человека, получившего какое-либо общественное определение.

II

Капитал — процент; земельная собственность, частная соб­ственность на землю, и именно современная, соответствующая капиталистическому способу производства, — рента; наемный труд — заработная плата. Итак, в этой форме должна заклю­чаться связь между источниками дохода. Как капитал, так и наемный труд и земельная собственность есть исторически определенные общественные формы, одна — труда, другая — монополизированной земли, и к тому же обе есть формы, соответствующие капиталу и принадлежащие одной и той же экономической общественной формации.

Первое, что бросается в глаза в этой формуле, заключается в том, что рядом с капиталом, рядом с этой формой одного эле­мента производства, принадлежащей определенному способу производства, определенной исторической структуре общест­венного процесса производства, рядом с элементом произ­водства, слившимся с определенной общественной формой и представляемым в ней, непосредственно ставятся: земля — о одной стороны, труд — с другой, два элемента реального процесса труда, которые в этой вещественной форме являются общими для всех способов производства, являются веществен­ными элементами всякого процесса производства и не имеют никакого отношения к его общественной форме.

Во-вторых. В формуле: «капитал — процент, земля — зе­мельная рента, труд — заработная плата» капитал, земля, труд соответственно выступают как источники процента (вместо прибыли), земельной ренты и заработной платы, являющихся их продуктами, плодами; первые — основание, вторые — след­ствие, первые — причина, вторые — результат; причем каж­дый отдельный источник относится к своему продукту, как к чему-то выделенному и произведенному им. Все три вида доходов, процент (вместо прибыли), рента, заработная плата, есть три части стоимости продукта, следовательно, вообще части стоимости, или, в денежном выражении, известные денежные части, части цены. Хотя формула: капитал — процент есть


889

самая бессодержательная формула капитала, но тем не менее это — его формула. Но каким образом земля может создать стоимость, то есть общественно определенное количество труда да еще именно ту особую часть стоимости ее собственных про­дуктов, которая образует ренту? Земля служит фактором произ­водства известной потребительной стоимости, известного мате­риального продукта, например пшеницы. Но она не имеет никакого отношения к производству стоимости пшеницы. Поскольку в пшенице представлена стоимость, пшеница рас­сматривается лишь как определенное количество овеществлен­ного общественного труда, совершенно независимо от особого вещества, в котором представлен этот труд, или от особой потре­бительной стоимости этого вещества. Это не противоречит тому, что 1) при прочих равных условиях дешевизна или дорого­визна пшеницы зависит от производительности земли. Произ­водительность земледельческого труда связана с природными условиями, и в зависимости от производительности последних одно и то же количество труда бывает представлено в большем или меньшем количестве продуктов, потребительных стои­мостей. Как велико количество труда, представленное в одном шеффеле, это зависит от того, какое количество шеффелей доставляется данным количеством труда. От производительности земли здесь зависит, в каких количествах продукта представ­лена стоимость; но эта стоимость дана независимо от такого распределения. Стоимость представлена в потребительной стоимости; а потребительная стоимость есть условие созида­ния стоимости; но глупо делать противопоставление там, где на одной стороне стоит потребительная стоимость, земля, а на другой стороне — стоимость, и притом еще особая часть стои­мости. 2) {Здесь рукопись обрывается.}

III

Вульгарная политическая экономия в действительности не делает ничего иного, как только доктринерски истолко­вывает, систематизирует и оправдывает представления аген­тов буржуазного производства, захваченных отношениями этого производства. Поэтому нас не может удивлять то обстоя­тельство, что как раз имея дело с отчужденной формой про­явления экономических отношений, в которой они prima facie * принимают нелепый характер и полны противоречий, — а если

*прежде всего. Ред.


890


бы форма проявления и сущность вещей непосредственно сов­падали, то всякая наука была бы излишня, — что именно здесь вульгарная политическая экономия чувствует себя совсем как дома и что эти отношения представляются ей тем более само собой разумеющимися, чем более скрыта в них внутренняя связь, хотя для обыденного представления они кажутся привыч­ными. Поэтому она нисколько не понимает, что триединство, из которого она исходит: земля — рента, капитал — процент, труд — заработная плата или цена труда, есть prima facie три невозможных компонента. Прежде всего перед нами потре­бительная стоимость, земля, которая не имеет стоимости, и меновая стоимость, рента: таким образом общественное отно­шение, взятое как вещь, поставлено в отношение пропорцио­нальности к природе; то есть выходит, что в известное отноше­ние друг к другу ставятся две несоизмеримые величины. Затем капитал — процент. Если под капиталом понимается опреде­ленная сумма стоимости, самостоятельно представленная в день­гах, то prima facie является бессмыслицей то, что стоимость есть большая стоимость, чем она стоит. Как раз в формуле «ка­питал — процент» отпадает всякое опосредствование, и капитал сводится к своей самой общей, но потому и не объяснимой из себя самой и абсурдной формуле. Именно потому вульгарный экономист и предпочитает формулу «капитал — процент», с таин­ственным свойством стоимости быть неравной себе самой, формуле «капитал — прибыль», что последняя уже ближе под­ходит к действительному капиталистическому отношению. А потом, сознавая, что 4 не есть 5 и потому 100 талеров не могут быть 110 талерами, вульгарный экономист ищет спасения от капитала как стоимости в вещественной субстанции капи­тала, в его потребительной стоимости как условии производ­ства, в машинах, сыром материале и т. д. Таким образом, вместо непонятного первого отношения, при котором 4 = 5, опять выводят совершенно несообразное отношение между потребительной стоимостью, вещью, с одной стороны, и опре­деленным общественным производственным отношением, при­бавочной стоимостью, с другой стороны, как и в случае с земель­ной собственностью. Как только вульгарный экономист доходит до этих несообразностей, ему все становится ясным, он уже не чувствует потребности раздумывать дальше. Ибо он дошел как раз до «рационального» в буржуазном представлении. Наконец, труд — заработная плата, цена труда, как показано в «Капитале», кн. I, есть выражение, которое prima facie противоречит понятию стоимости, равно как и понятию цены, которая вообще сама есть лишь определенное выражение


 

 

 

 

 

891

стоимости 227; «цена труда» столь же иррациональна, как и «желтый логарифм». Но как раз этим-то больше всего и удов­летворяется вульгарный экономист, потому что он тут дошел до глубокого воззрения буржуа, который находит, что он платит деньги за труд, и так как именно противоречие формулы поня­тию стоимости снимает с него обязанность понять последнюю.

Мы 49) видели, что капиталистический процесс производства есть исторически определенная форма общественного процесса производства вообще. Этот последний есть одновременно и процесс производства материальных условий существования человеческой жизни, и протекающий в специфических историко-экономических отношениях производства процесс производства и воспроизводства самих производственных отношений, а тем самым, и носителей этого процесса, материальных условий их существования и взаимных их отношений, то есть определенной общественно-экономической формы последних. Ибо совокуп­ность этих отношений, в которых носители этого производства находятся к природе и друг к другу и при которых они произ­водят, — эта совокупность как раз и есть общество, рас­сматриваемое с точки зрения его экономической структуры. Капиталистический процесс производства, подобно всем его предшественникам, протекает в определенных материальных условиях, являющихся, однако, в то же время носителями определенных общественных отношений, в которые вступают индивидуумы в процессе воспроизводства своей жизни. Как те условия, так и эти отношения являются, с одной стороны, предпосылками, с другой стороны — результатами и продук­тами капиталистического процесса производства; они произ­водятся и воспроизводятся последним. Далее мы видели: капитал, — а капиталист есть лишь персонифицированный ка­питал и функционирует в процессе производства лишь как носитель капитала — итак, капитал выкачивает в соответ­ствующем ему общественном процессе производства из непо­средственных производителей, или рабочих, определенное ко­личество прибавочного труда, который он получает без эквивалента и который по своей сущности всегда остается при­нудительным трудом, хотя бы он и казался результатом сво­бодного договорного соглашения. Этот прибавочный труд выражается в прибавочной стоимости, и эта прибавочная стои­мость существует в прибавочном продукте. Прибавочный труд

49) Начало главы XLVIII по рукописи. [Ф. Э.]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

892

вообще, как труд сверх меры данных потребностей, всегда должен существовать. Но при капиталистической, как и ыри рабовладельческой системе и т. д., он имеет только антаго­нистическую форму и дополняется полной праздностью извест­ней части общества. Определенное количество прибавочного труда требуется для страхового фонда от разного рода случай­ностей для обеспечения необходимого, соответствующего раз-В11гию потребностей и росту населения прогрессивного расшире-вия процесса воспроизводства, что с капиталистической точки зрения называется накоплением. Одна из цивилизаторских сторон капитала заключается в том, что он принуждает к этому прибавочному труду таким способом и при таких условиях, которые для развития производительных сил, общественных отношений и для создания элементов высшей новой формы [hohere Neubildung] выгоднее, чем при прежних формах раб­ства, крепостничества и т. д. Он приводит таким образом, с одной стороны, к ступени, на которой отпадают принуждение и монополизация общественного развития (включая сюда его материальные и интеллектуальные выгоды) одной частью общества за счет другой; с другой стороны, эта ступень создает материальные средства и зародыш для отношений, которые при более высокой форме общества дадут возможность соединить этот прибавочный труд с более значительным ограничением времени, посвященного материальному труду вообще. Потому что в зависимости от развития производительной силы труда прибавочный труд может быть велик при общей небольшой продолжительности рабочего дня и относительно мал при общей большой продолжительности рабочего дня. Если необхо­димое рабочее время = 3 часам и прибавочный труд == 3 ча­сам, то весь рабочий день == 6 часам и норма прибавочного труда = 100%. Если необходимый труд = 9 часам и прибавоч-вый труд = 3 часам, то весь рабочий день =12 часам, а норма прибавочного труда = только ЗУ/а%. Таким образом, от производительности труда зависит, сколько потребительной счоимости производится в течение определенного времени, а следовательно, также и в течение определенного прибавочного рабочего времени. Следовательно, действительное богатство ьощества и возможность постоянного расширения процесса его воспроизводства зависит не от продолжительности прибавоч­ного труда, а от его производительности и от большей или мень­шей обеспеченности тех условий производства, при которых он совершается. Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внеш­ней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно


893

лежит по ту сторону сферы собственно материального произ­водства. Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизо­ванный человек, должен во всех общественных формах и при всех возможных способах производства. С развитием человека расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности; но в то же время расши­ряются и производительные силы, которые служат для их удовлетворения. Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила;

совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это все же остается царством необходимости. По ту сторону его начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, ко­торое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необхо­димости, как на своем базисе. Сокращение рабочего дня — основное условие.

Эта прибавочная стоимость или этот прибавочный продукт распределяется в капиталистическом обществе между капита­листами, — если мы оставим в стороне случайные колебания распределения и будем рассматривать его регулирующий закон, его нормирующие границы, — как дивиденд пропор­ционально той доле, которая принадлежит каждому в общест­венном капитале. В этом виде прибавочная стоимость выступает как средняя прибыль, достающаяся капиталу, средняя прибыль, которая, в свою очередь, делится на предпринимательский доход и процент и которая в форме этих двух категорий может достаться различного рода капиталистам. Это присвоение и распределение прибавочной стоимости, соответственно приба­вочного продукта, капиталом имеет, однако, свою границу в земельной собственности. Как функционирующий капиталист выкачивает из рабочего прибавочный труд, а тем самым в форме прибыли прибавочную стоимость и прибавочный продукт, так земельный собственник, согласно ранее изложенным зако­нам, в свою очередь, выкачивает у капиталиста часть этой при-. бавочной стоимости или прибавочного продукта в форме ренты.

Итак, когда мы говорим здесь о прибыли как о достающейся капиталу доле прибавочной стоимости, то мы имеем в виду среднюю прибыль (равную предпринимательскому доходу


 

894

плюс процент), которая уже ограничена в своем размере вычетом ренты из всей прибыли (по своей массе тождественной со всей прибавочной стоимостью); то есть предполагается вычет ренты. Следовательно, прибыль на капитал (предпринимательский до­ход плюс процент) и земельная рента есть не что иное, как особые составные части прибавочной стоимости, категории, в которых последняя становится различной в зависимости от того, до­стается ли она капиталу или земельной собственности, что, однако, ничего не изменяет в ее сущности. Сложенные вместе, прибыль на капитал и земельная рента образуют сумму об­щественной прибавочной стоимости. Капитал выкачивает при­бавочный труд, представленный в прибавочной стоимости и прибавочном продукте, непосредственно из рабочих. Следова­тельно, в этом смысле он может рассматриваться как произ­водитель прибавочной стоимости. Земельная собственность не имеет никакого отношения к действительному процессу производства. Ее роль ограничивается тем, что она перемещает часть произведенной прибавочной стоимости из кармана капи­тала в свой собственный. Тем не менее, земельный собствен­ник играет роль в капиталистическом процессе производства не только благодаря тому давлению, которое он оказывает на капитал, и также не просто потому, что крупная земельная собственность является предпосылкой и условием капитали­стического производства, так как она является предпосылкой и условием экспроприации условий труда у работников, но осо­бенно потому, что земельный собственник выступает как персо­нификация одного из существеннейших условий производства.

Наконец, рабочий, как собственник и продавец своей личной рабочей силы, под названием заработной платы получает часть продукта, где представлена часть его труда, которую мы назы­ваем необходимым трудом, то есть трудом, необходимым для сохранения и воспроизводства этой рабочей силы, каковы бы ни были условия этого сохранения и воспроизводства: беднее или богаче, благоприятнее или неблагоприятнее.

Какими бы несравнимыми вообще ни казались эти отноше­ния, в них есть одно общее: капитал из года в год приносит капиталисту прибыль, земля земельному собственнику — зе­мельную ренту, и рабочая сила, — при нормальных условиях и пока она применяется, — приносит заработную плату ра­бочему. Эти три части ежегодно производимой совокупной стоимости и соответствующие им части ежегодно производимого совокупного продукта могут, — накопление мы оставляем здесь пока в стороне, — ежегодно потребляться их соответ­ствующими владельцами без того, чтобы иссяк источник их


895

воспроизводства. Они выступают как предназначенные для ежегодного потребления плоды многолетнего дерева или, вер­нее, трех деревьев; они образуют годовой доход трех классов: капиталиста, земельного собственника и рабочего, доходы, которые распределяются функционирующим капиталистом, так как он непосредственно выкачивает прибавочный труд и при­меняет труд вообще. Таким образом, капиталисту его капитал, земельному собственнику его земля и рабочему его рабочая сила или, скорее, самый его труд (так как он действительно продает рабочую силу только как себя проявляющую и цена рабочей силы, как показано раньше, на базисе капиталистиче­ского способа производства необходимо представляется ему ценой труда) представляются тремя различными источниками их специфических доходов: прибыли, земельной ренты и зара­ботной платы. Они и действительно являются таковыми в том смысле, что капитал для капиталиста — постоянно действую­щий насос для выкачивания прибавочного труда, земля для земельного собственника — постоянно действующий магнит для притяжения части той прибавочной стоимости, которую выкачал капитал, и, наконец, труд — постоянно возобновляю­щееся условие и постоянно возобновляющееся средство для того, чтобы в форме заработной платы приобретать часть созданной рабочим стоимости, а следовательно, измеряемую этой частью стоимости часть общественного продукта — необ­ходимые жизненные средства. Они являются, далее, таковыми в том смысле, что капитал фиксирует часть стоимости, а потому и продукта годового труда, в форме прибыли, земельная соб­ственность — другую часть в форме ренты и наемный труд — третью часть в форме заработной платы, и как раз благодаря этому превращению эти части делаются доходами капиталиста, земельного собственника и рабочего, не создавая, однако, самой субстанции, превращающейся в эти различные катего­рии. Напротив, распределение предполагает наличие этой субстанции, то есть совокупной стоимости годового продукта, которая есть не что иное, как овеществленный общественный труд. Однако агентам производства, носителям различных функций процесса производства дело представляется пе в этой, а, напротив, в извращенной форме. Почему это происходит, мы увидим из дальнейшего хода исследования. Этим агентам производства капитал, земельная собственность и труд пред­ставляются тремя различными, независимыми источниками, из которых, как таковых, происходят три различные составные части ежегодно производимой стоимости, а следовательно, и продукта, в котором она существует, из которых, следовательно, 


 

896

происходят не только различные формы этой стоимости, до­стающиеся в виде доходов отдельным факторам общественного процесса производства, но и сама эта стоимость, а тем самым и субстанция этих форм дохода.

{Здесь в рукописи недостает листа in folio *.}

...Дифференциальная рента связана с относительным плодо­родием земель, следовательно, со свойствами, которые возни­кают из почвы как таковой. Но поскольку она, во-первых, покоится на различии индивидуальных стоимостей продуктов различных категорий земли, это есть лишь то определение, которое мы только что упомянули; поскольку она, во-вторых, покоится на отличной от этих индивидуальных стоимостей регулирующей общей рыночной стоимости, это будет обществен­ный, осуществляющийся при посредстве конкуренции закон, который не имеет никакого отношения ни к земле, ни к различ­ным степеням ее плодородия.

Может показаться, что по крайней мере в формуле «труд — заработная плата» выражено рациональное отношение. Но этого здесь нет так же, как в формуле «земля — земельная рента». Поскольку труд образует стоимость и представлен в стоимости товаров, он не имеет никакого отношения к рас­пределению этой стоимости между различными категориями. Поскольку же он имеет специфически общественный характер наемного труда, он не образует стоимости. Вообще уже раньше было показано, что заработная плата, или цена труда, есть лишь иррациональное выражение стоимости или цены рабочей силы; и определенные общественные условия, при которых продается эта рабочая сила, не имеют никакого отношения к труду, как к всеобщему фактору производства. Труд овеще­ствляется и в той составной части стоимости товара, которая в качестве заработной платы образует цену рабочей силы; он создает эту часть точно так же, как другие части продукта; но он овеществляется в этой части не более и не иначе, чем в частях, которые образуют ренту или прибыль. И вообще раз труд нами фиксируется, как созидатель стоимости, мы рас­сматриваем его не в его конкретной форме, как условие произ­водства, а в его общественной определенности, которая отлична от общественной определенности наемного труда.

Даже выражение «капитал — прибыль» здесь неправильно. Если капитал берется в том единственном отношении, в кото­ром он производит прибавочную стоимость, именно в том его отношении к рабочему, в котором он выжимает прибавочный

•- форматом в '/2 печатного листа, Ред.


897

труд принуждением, оказываемым на рабочую силу, то есть на наемного рабочего, то ведь эта прибавочная стоимость за­ключает в себе кроме прибыли (предпринимательский доход плюс процент) и ренту, короче, всю неразделенную прибавочную стоимость. Здесь, напротив, капитал как источник дохода ставится в отношение только к той части, которая достается капиталисту. А это не прибавочная стоимость, которую он вообще извлекает, а лишь та ее часть, которую он извлекает для капиталиста. Всякая связь отпадает еще более, если эта формула превращается в такую: «капитал — процент».

Если сначала мы рассматривали различие трех источников, то теперь мы видим, что их продукты, их порождения, доходы, напротив, все принадлежат к одной и той же сфере, к сфере стои­мости. Однако это различие выравнивается тем (это отношение между не только несоизмеримыми величинами, но и между совершенно различными, никакого отношения друг к другу не имеющими и не сравнимыми вещами), что капитал, подобно земле и труду, берется в действительности просто в его вещест­венной субстанции, следовательно, просто как произведенное средство производства, причем абстрагируются от него как от отношения к рабочему и как стоимости.

В-третьих. В этом смысле, следовательно, формула: «капи­тал — процент (прибыль), земля — рента, труд — заработная плата» представляет одинаковое симметрическое несовпадение своих частей. В действительности, раз наемный труд представ­ляется не как общественно определенная форма труда, но вся­кий труд по своей природе представляется наемным трудом (так представляет себе дело тот, кто опутан капиталистическими производственными отношениями), то и определенные, специ­фические общественные формы, которые принимают веществен­ные условия труда — произведенные средства производства и земля — по отношению к наемному труду (как и, наоборот, со своей стороны они предполагают наемный труд), — прямо совпадают с вещественным бытием этих условий труда, или с тем видом, который они вообще имеют в действительном про­цессе труда, независимо от каждой его конкретной, истори­чески определенной общественной формы и даже независимо от любой общественной формы. Отчужденная от труда, ставшая самостоятельной по отношению к нему и тем самым превращен­ной формой условий труда, в которой таким образом произве­денные средства производства превращаются в капитал, а зем­ля—в монополизированную землю, земельную собственность, эта принадлежащая определенному историческому периоду форма совпадает поэтому с бытием в функцией произведенных


898

средств производства и земли в процессе производства вообще. Эти средства производства оказываются капиталом сами по себе, от природы; капитал оказывается просто «экономическим наиме­нованием» этих средств производства; и земля оказывается сама по себе, от природы, землей, монополизированной извест­ным количеством земельных собственников. Как при капитале и капиталисте, — который в действительности есть не что иное, как персонифицированный капитал, — продукты становятся самостоятельной силой по отношению к производителям, так и в лице земельного собственника персонифицируется земля, которая тоже становится на дыбы и как самостоятельная сила требует своей доли в произведенном с ее помощью продукте;

так что не земля получает принадлежащую ей часть продукта для восстановления и повышения ее производительности, а вместо нее земельный собственник получает долю этого продукта ее для расточения и мотовства. Ясно, что капитал предполагает труд как наемный труд. Но не менее ясно, что если исходить из труда как наемного труда, так что совпадение труда вообще с наемным трудом кажется само собой разумею­щимся, то капитал и монополизированная земля должны также представляться естественной формой условий труда по отноше­нию к труду вообще. Капитал представляется теперь естест­венной формой средств труда, а потому чисто вещным свой­ством, возникающим из их функций в процессе труда вообще. Таким образом капитал и произведенное средство производства становятся тождественными выражениями. Точно так же тождественными выражениями становятся земля вообще и земля, монополизированная частной собственностью. Поэтому средства труда как таковые, средства труда, которые являются капиталом от природы, становятся источником прибыли, а земля как таковая — источником ренты.

Труд как таковой в его простой определенности как целе­сообразная производительная деятельность ставится в отноше­ние к средствам производства не в их общественной определен­ности формы, а в их вещественной субстанции, к средствам производства как к материалу и средству труда, различающимся между собой тоже лишь вещественно как потребительные стои­мости: земля — как непроизведенное средство труда, осталь­ные — как произведенные средства труда. Следовательно, если труд совпадает с наемным трудом, то та определенная обществен­ная форма, в которой условия труда противостоят теперь труду, в свою очередь, совпадает с их вещественным бытием. В таком случае средства труда как таковые суть капитал, и земля как таковая есть земельная собственность. Тогда формальная само­


899

стоятельность этих условий труда по отношению к труду, та особая форма этой самостоятельности, которой они обладают по отношению к наемному труду, оказывается свойством, неотделимым от них как от вещей, как от материальных усло­вий производства, оказывается характером, необходимо при­надлежащим им, имманентно присущим им просто как элемен­там производства. Их обусловленный определенной историчес­кой эпохой общественный характер в капиталистическом про­цессе производства оказывается их вещным, естественным и, так сказать, исконно врожденным характером их как элементов процесса производства. В таком случае должно казаться, что соответственное участие, которое земля как первоначальное поле приложения для труда, как царство сил природы, как найденный готовым арсенал всех предметов труда, и другое соответственное участие, которое произведенные средства произ­водства (орудия, сырые материалы и т. д.) принимают в про­цессе производства вообще, находят себе выражение в соот­ветственных долях, которые достаются им как капиталу и земельной собственности, — то есть их социальным представи­телям, — в форме прибыли (процента) и ренты, подобно тому, как для рабочего то участие, которое его труд принимает в про­цессе производства, выражается в заработной плате. Таким образом кажется, будто рента, прибыль, заработная плата по­рождаются той ролью, которую земля, произведенные сред­ства производства и труд играют в простом процессе труда, даже если бы мы рассматривали этот процесс труда как про­цесс, происходящий просто между человеком и природой, и абстрагировались от всякой исторической определенности. Это опять то же самое, только в иной форме, когда говорят:

продукт, в котором представлен труд наемного рабочего на себя самого, представлена его выручка, его доход, — это только зара­ботная плата, та часть стоимости (а потому и общественного продукта, измеряемого этой стоимостью), которая представляет его заработную плату. Следовательно, если наемный труд сов­падает с трудом вообще, то и заработная плата совпадает с продуктом труда, и та часть стоимости, которая представлена заработной платой, совпадает со стоимостью, вообще созданной трудом. Но благодаря этому и другие части стоимости, прибыль и рента, столь же самостоятельно противопоставляются зара­ботной плате и, в свою очередь, должны возникать из собствен­ных источников, специфически отличных и независимых от труда; они должны возникать из соучаствующих элементов производства, владельцам которых они достаются, следова­тельно, прибыль — из средств производства, вещественных


900

элементов капитала, а рента из земли или природы, представ­ляемой земельным собственником (Рошер228).

Поэтому из источников дохода в том смысле, что капитал притягивает в форме прибыли к капиталисту часть той приба­вочной стоимости, которую он извлекает из труда, монополия на землю притягивает к земельному собственнику другую часть в форме ренты, а труд доставляет в форме заработной платы последнюю еще остающуюся часть стоимости рабочему, из источников, при посредстве которых одна часть стоимости превращается в форму прибыли, другая в форму ренты и третья в форму заработной платы, — земельная собственность, капитал и наемный труд превращаются в действительные источники, из которых возникают сами эти части стоимости и те соответ­ственные части продукта, в которых существуют или на ко­торые могут быть обменены эти части стоимости, в источники, из которых в конечном счете возникает сама стоимость про­дукта ьо).

Уже при рассмотрении простейших категорий капитали­стического способа производства, и даже товарного производ­ства, товара и денег, мы указали на мистифицирующий ха­рактер, превращающий общественные отношения, для которых вещественные элементы богатства при производстве служат носителями, в свойства самих этих вещей (товар), и, что еще ярче, превращающий само производственное отношение в вещь (деньги). Все общественные формы, поскольку дело доходит до товарного производства и денежного обращения, принимают участие в атом извращении. Но при капиталистическом способе производства и при капитале, который образует его господ­ствующую категорию, его определяющее производственное от­ношение, этот заколдованный и извращенный мир получает несравненно большее развитие. Если мы будем рассматривать капитал прежде всего в непосредственном процессе производ­ства — как силу, выкачивающую прибавочный труд, — то это отношение еще очень просто; и действительная связь еще прямо навязывается носителям этого процесса, самим ка­питалистам, и еще сознается ими. Это убедительно доказы­вается упорной борьбой из-за границ рабочего дня. Но даже в этой неопосредствованной сфере — сфере непосредственного процесса между трудом и капиталом — дело не является столь

и) «Заработная плата, прибыль и рента представляют собой три первичных источника всякого дохода, точно так же как и всякой меновой стоимости» (А. Смит) "". «Таким образом причины материального производства представляют собой в то же время источники всех существующих первичных доходов» (Starch [«Cours d'Economie Politique etc.», St. - Petersburg, 1815, t. I, p. 259»).


901

простым. С развитием относительной прибавочной стоимости при собственно специфически капиталистическом способе произ­водства, развивающем общественные производительные силы труда, эти производительные силы и общественные связи труда в непосредственном процессе труда кажутся перенесенными с труда на капитал. Благодаря этому капитал уже становится весьма таинственным существом, так как все общественные производительные силы труда представляются принадлежа­щими ему, а не труду как таковому, и возникающими из его собственных недр. А затем вмешивается процесс обращения, в обмен веществ и в изменение форм которого втягиваются все части капитала, даже земледельческого капитала, в той самой мере, как развивается специфический капиталистиче­ский способ производства. Это — сфера, в которой отношения первоначального производства стоимости отступают совер­шенно на задний план. Уже в непосредственном процессе производства капиталист в то же время действует как товаро­производитель, как руководитель товарного производства. Этот процесс производства поэтому отнюдь не представляется ему просто процессом производства прибавочной стоимости. Но какова бы ни была та прибавочная стоимость, которую капитал в непосредственном процессе производства выкачивает и вопло­щает в товарах, стоимость и прибавочная стоимость, заклю­чающиеся в товарах, должны реализоваться лишь в процессе обращения. И дело представляется таким образом, будто стои­мость, возмещающая стоимости, авансированные на производ­ство, и в особенности прибавочная стоимость, заключающаяся в товарах, не просто реализуются в обращении, но возникают из него; эту иллюзию в особенности укрепляют два обстоятель­ства: во-первых, прибыль при отчуждении, которая зависит от обмана, хитрости, знания дела, ловкости и тысячи рыночных конъюнктур; затем то обстоятельство, что здесь наряду с рабочим временем выступает второй определяющий элемент, время обращения. Хотя оно функционирует только как отрицатель­ная граница образования стоимости и прибавочной стоимости, но получается такая внешняя видимость, будто оно — столь же положительная причина их образования, как сам труд, и будто оно привносит определение, происходящее из природы капитала, независимое от труда. В «Капитале», кн. II, нам, естественно, пришлось изображать эту сферу обращения лишь в ее отношении к определенным формам, которые она порож­дает, указывать на дальнейшее развитие форм капитала, которое совершается в этой сфере. Но в действительности эта сфера есть сфера конкуренции, в которой, если рассматривать


902

каждый отдельный случай, господствует случайность, в кото­рой, следовательно, внутренний закон, прокладывающий себе дорогу через эти случайности и регулирующий их, становится видимым лишь тогда, когда они охватываются в больших мас­сах, и в которой он остается поэтому невидимым и непонятным для самих отдельных агентов производства. Но, далее: дей­ствительный процесс производства, как единство непосредствен­ного процесса производства и процесса обращения, порождает все новые формы, в которых все более теряется нить внутрен­ней связи, отношения производства все более приобретают самостоятельное существование по отношению друг к другу, а составные части стоимости закостеневают в самостоятельные одна по отношению к другой формы.

Как мы видели, превращение прибавочной стоимости в при­быль определяется как процессом обращения, так и процессом производства. Прибавочная стоимость в форме прибыли отно­сится уже не к затраченной на труд части капитала, из которой она происходит, а ко всему капиталу. Норма прибыли регули­руется собственными законами, которые допускают и даже обусловливают ее изменение, при неизменной норме прибавоч­ной стоимости. Это все больше и больше скрывает истинную природу прибавочной стоимости, а потому и действительный механизм капитала. В еще большей мере совершается это вследствие превращения прибыли в среднюю прибыль и стои­мостей в цены производства, в регулирующие средние рыноч­ных цен. Здесь вторгается сложный общественный процесс — процесс выравнивания капиталов, который отрывает относи­тельные средние цены товаров от их стоимостей, и средние прибыли в различных сферах производства (совершенно не го­воря уже об индивидуальных затратах капитала в каждой особой сфере производства) от действительной эксплуатации труда отдельными капиталами. Здесь не только так кажется, -но и действительно средняя цена товаров отлична от их стои­мости, следовательно, от реализованного в них труда, и сред­няя прибыль отдельного капитала отлична от прибавочной стоимости, которую этот капитал извлек из занятых им рабочих. Стоимость товаров проявляется непосредственно лишь в том влиянии, которое изменения производительной силы труда оказывают на понижение и повышение цен производства, на их движение, а не на их конечные пределы. Кажется, что прибыль определяется непосредственной эксплуатацией труда лишь побочно, постольку именно, поскольку последняя позволяет капиталисту при наличии регулирующих рыночных цен, ка­жущихся независимыми от этой эксплуатации, реализовывать


903

Прибыль, отклоняющуюся от средней прибыли. Что же касается нормальных средних прибылей, они кажутся имманентными капиталу, независимыми от эксплуатации; кажется, что ненор­мальная эксплуатация, а также средняя эксплуатация при исключительно благоприятных условиях обусловливают лишь отклонения от средней прибыли, а не самую среднюю прибыль. Деление прибыли на предпринимательский доход и процент (не говоря уже о вмешательстве торговой и денежно-торговой прибыли, которые основаны на обращении и кажутся возникающими целиком из обращения, а не из процесса самого производства) завершает обособление формы прибавочной стои­мости, закостенение ее формы по отношению к ее субстанции, ее сущности. Одна часть прибыли, в противоположность дру­гой, совершенно отрывается от капиталистического отношения как такового и представляется возникающей не из функции эксплуатации наемного труда, а из наемного труда самого капиталиста. В противоположность этому, процент представ­ляется возникающим независимо от наемного труда рабочего и от собственного труда капиталиста, а из капитала как своего собственного независимого источника. Если первоначально, на поверхности обращения, капитал казался капиталом-фетишем, стоимостью, порождающей стоимость, то теперь, в виде капитала, приносящего проценты, он представляется в наибо­лее отчужденной и наиболее своеобразной форме. А. потому формула: «капитал — процент», как третье звено в формулах «земля — рента» и «труд — заработная плата», гораздо после­довательнее, чем формула «капитал — прибыль», потому что в прибыли все еще сохраняется воспоминание о ее происхожде­нии, которое в проценте не только исчезло, но фиксировало в форме, противоположной этому происхождению.

Наконец, наряду с капиталом как самостоятельным источ­ником прибавочной стоимости выступает земельная собствен­ность, как предел средней прибыли и как фактор, передающий часть прибавочной стоимости такому классу, который сам не работает, не эксплуатирует рабочих непосредственно и не мо­жет предаваться, по примеру капитала, приносящего проценты, морально назидательным соображениям, например, о риске и жертвах при ссуде капитала. Так как здесь часть прибавоч­ной стоимости кажется связанной непосредственно не с общест­венными отношениями, а с элементом природы, землей, то форма обособления и закостенения различных частей прибавочной стоимости одна по отношению к другой завершается, внутрен­няя связь окончательно разрывается, и ее источники совер­шенно маскируются именно взаимным обособлением отношений


904

производства, которые связываются с различными веществен­ными элементами процесса производства.

В формуле: «капитал — прибыль» или, еще лучше, «капи­тал — процент, земля — земельная рента, труд — заработная плата», в этом экономическом триединстве, изображающем связь составных частей стоимости и богатства вообще с его источниками, оказывается завершенной мистификация капита­листического способа производства, овеществление обществен­ных отношений, непосредственное сращивание вещественных отношений производства с их исторически-общественной опре­деленностью: получился заколдованный, извращенный и на голову поставленный мир, в котором monsieur le Capital* и madame la Terre** как социальные характеры в то же время непосредственно, как просто вещи, справляют свой шабаш. Великая заслуга классической политической экономии заклю­чается в том, что она разрушила эту ложную внешнюю види­мость и иллюзию, это обособление и закостенение различных общественных элементов богатства по отношению друг к другу, эту персонификацию вещей и овеществление производственных отношений, эту религию повседневной жизни, — тем, что она свела процент к части прибыли и ренту к избытку над средней прибылью, так что обе сливаются воедино в прибавочной стои­мости; тем, что она представила процесс обращения как про­стой метаморфоз форм и, наконец, свела в непосредственном процессе производства стоимость и прибавочную стоимость товаров к труду. Однако даже лучшие из ее представителей, — да иначе оно и быть не может при буржуазной точке зрения, — в большей или меньшей мере остаются захваченными тем миром видимости, который они критически разрушили, и потому в большей или меньшей мере впадают в непоследовательность, половинчатость и неразрешимые противоречия. Столь же естественно, с другой стороны, что действительные агенты производства чувствуют себя совершенно как дома среди этих отчужденных и иррациональных форм: капитал — процент, аемля.— рента, труд — заработная плата, ибо они движутся в этих формах внешней видимости и постоянно имеют дело с ними. Не менее естественно поэтому, что вульгарная политиче­ская экономия, которая представляет не что иное, как дидакти­ческое, более или менее доктринерское истолкование обыденных представлений действительных агентов производства, и кото­рая лишь вносит известный рациональный порядок в эти представления, что она именно в атом триединстве, в котором

·        — господин капитал. Ред., * • — госпожа земля. Ред.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


905

стерта всякая внутренняя связь, находит естественный, стоящий выше всяких сомнений базис для своего пустого самодоволь­ства. В то же время эта формула соответствует интересам господствующих классов, так как она прокламирует и возводит в догму естественную необходимость и вечное оправдание источ­ников их дохода.

Описывая, как производственные отношения овеществляются и приобретают самостоятельность по отношению к агентам производства, мы не останавливаемся на том, каким образом эти взаимосвязи, благодаря мировому рынку, его конъюнктуре, движению рыночных цен, кредиту, циклам промышленности и торговли, смене фаз процветания и кризиса, представляются агентам производства как непреодолимые, стихийно господ­ствующие над ними законы природы и проявляются по отноше­нию к ним как слепая необходимость. Не останавливаемся потому, что действительное движение конкуренции лежит вне нашего плана и потому, что мы имеем целью представить внут­реннюю организацию капиталистического способа производства лишь в его, так сказать, идеально среднем типе.

В прежних общественных формах эта экономическая мисти­фикация выступает преимущественно по отношению к деньгам и приносящему проценты капиталу. По самой природе дела, она исключена, во-первых, там, где преобладает производство ради потребительной стоимости, для непосредственного соб­ственного потребления; во-вторых, там, где, как в античную эпоху и в средние века, рабство или крепостничество образуют широкую основу общественного производства: господство усло­вий производства над производителями замаскировывается здесь отношениями господства и порабощения, которые высту­пают и видимы как непосредственные движущие пружины производственного процесса. В первобытных общинах, в кото­рых господствует первобытный коммунизм, и даже в античных городских общинах сама община с ее условиями выступает как базис производства, а воспроизводство общины — как конечная цель производства. Даже в средневековых цехах ни капитал, ни труд не являются несвязанными, напротив, их отношения определяются корпоративным строем, отношениями, которые с этим строем связаны, и представлениями о профес­сиональном долге, уровне мастерства и т. д., которые соответ­ствуют этим отношениям. Только при капиталистическом спо­собе производства...*

• Здесь рукопись обрывается. Ред.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

906

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ

К АНАЛИЗУ ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА

В исследовании, которое нам теперь предстоит, можно от­влечься от различия между ценой производства и стоимостью, так как различие это вообще отпадает, если, как в данном случае, рассматривать стоимость совокупного годового продукта труда, то есть продукта совокупного общественного капитала.

Прибыль (предпринимательский доход плюс процент) и рента есть не что иное, как своеобразные формы, которые при­нимают отдельные части прибавочной стоимости товаров. Ве­личина прибавочной стоимости является пределом общей величины частей, на которые она может распадаться. Средняя прибыль плюс рента равняется поэтому прибавочной стоимости. Возможно, что часть заключающегося в товарах прибавочного труда, а потому и прибавочной стоимости, не входит прямо в выравнивание средней прибыли, так что часть товарной стои­мости вообще не получает выражения в цене соответствующего товара. Но, во-первых, это компенсируется либо тем, что норма прибыли возрастает, если товар, проданный ниже его стоимости, образует элемент постоянного капитала, либо тем, что прибыль и рента представлены в большем продукте, если товар, продан­ный ниже его стоимости, входит в качестве предмета личного потребления в ту часть стоимости, которая потребляется как доход. А, во-вторых, эти отклонения цены от стоимости в сред­нем взаимно уничтожаются. Во всяком случае, если даже часть прибавочной стоимости, не получившая выражения в цене товара, оказывается потерянной для ценообразования, сумма средней прибыли плюс рента в своей нормальной форме никогда не может быть больше всей прибавочной стоимости, хотя и может быть меньше последней. Ее нормальная форма предполагает заработную плату, соответствующую стоимости рабочей силы. Даже монопольная рента, поскольку она не яв­ляется вычетом из заработной платы, следовательно, не обрадует


907

особой категории, косвенно всегда неизбежно образует часть прибавочной стоимости; если она и не образует избытка цены над ценой производства того самого товара, составной частью которого является (как при дифференциальной ренте), или если она и не образует избыточной прибавочной стоимости того самого товара, составной частью которого она служит, над частью его собственной прибавочной стоимости, измеряемой средней прибылью (как при абсолютной ренте), то все же она образует часть прибавочной стоимости других товаров, то есть товаров, обмениваемых на этот товар, имеющий монопольную цену. — Сумма средней прибыли плюс земельная рента никогда не может превышать величины, частями которой являются эти прибыль и рента и которая уже дана до этого разделения. Поэтому для нашего исследования безразлично, реализуется ли в цене товаров вся прибавочная стоимость товаров, то есть весь заключающийся в товарах прибавочный труд, или нет. Прибавочный труд уже потому не реализуется целиком, что при постоянном изменении количества труда, общественно необходимого для производства данного товара, — изменении, вытекающем из постоянного изменения производительной силы труда, — часть товаров всегда производится при ненормальных условиях, а потому их приходится продавать ниже их инди­видуальной стоимости. Во всяком случае, прибыль плюс рента равны всей реализованной прибавочной стоимости (прибавоч­ному труду), и для исследования, о котором здесь идет речь, реализованную прибавочную стоимость можно считать равной всей прибавочной стоимости, ибо прибыль и рента суть реализо­ванная прибавочная стоимость, следовательно, та прибавочная стоимость, которая вообще входит в цену товаров, следова­тельно, практически вся та прибавочная стоимость, которая образует составную часть этой цены.

С другой стороны, заработная плата, образующая третью своеобразную форму дохода, всегда равна переменной составной части капитала, то есть той составной части, которая затрачи­вается не на средства труда, а на покупку живой рабочей силы, на оплату рабочих. (Труд, оплачивающийся при расходовании дохода, оплачивается из средств на заработную плату, из при­были или ренты и потому не составляет части стоимости тех то­варов, которыми он оплачивается. Следовательно, он не прини­мается во внимание при анализе стоимости товаров и составных частей, на которые она распадается.) Стоимость переменного капитала, а следовательно, и цена труда воспроизводится в части овеществленного рабочего дня рабочих, в той части товарной стоимости, в которой рабочий воспроизводит стоимость своей


908

собственной рабочей силы, или цену своего труда. Весь рабочий день рабочего распадается на две части. Одна часть та, в течение которой он выполняет количество труда, необходимое для воспроизводства стоимости его собственных жизненных средств:

оплаченная часть всего его труда, то есть та часть, которая необходима для его собственного сохранения и воспроизводства. Остальная часть рабочего дня, все избыточное количество труда, которое он совершает сверх труда, реализованного в стоимости его заработной платы, есть прибавочный труд, неоплаченный труд, выраженный в прибавочной, стоимости всей его товарной продукции (и потому в избыточном коли­честве товара), в прибавочной стоимости, которая, в свою оче­редь, распадается на части с различными наименованиями — на прибыль (предпринимательский доход плюс процент) и ренту.

Итак, часть совокупной стоимости товаров, в которой реали­зуется весь труд рабочих, присоединяемый в течение одного дня или одного года, стоимость совокупного годового продукта, которую создает этот труд, распадается на стоимость заработ­ной платы, прибыли и ренты. Ибо весь этот труд распадается на необходимый труд, посредством которого рабочий создает ту часть стоимости продукта, которой он сам оплачивается, ю есть заработную плату, и на неоплаченный прибавочный труд, посредством которого он создает ту часть стоимости продукта, которая представляет прибавочную стоимость и впоследствии распадается на прибыль и ренту. Кроме этого труда, рабочий не совершает никакого иного труда, и кроме стоимости про­дукта, которая принимает формы заработной платы, прибыли, ренты, он не создает никакой стоимости. Стоимость годового продукта, в которой выражается труд, вновь присоединенный им в течение года, равняется заработной плате, или стоимости переменного капитала, плюс прибавочная стоимость, которая, в свою очередь, распадается на формы прибыли и ренты.

Итак, часть совокупной стоимости годового продукта, созда­ваемая рабочим в течение года, выражается в годовой сумме стоимости трех доходов: стоимости заработной платы, прибыли и ренты. Очевидно поэтому, что в создаваемой за год стоимости продукта стоимость постоянной части капитала не воспроиз­водится, так как заработная плата равна лишь стоимости пере­менной части капитала, авансированной на производство, а рента и прибыль равны лишь прибавочной стоимости, произ­веденному избытку стоимости над всей стоимостью авансирован­ного капитала, которая равна стоимости постоянного капитала плюс стоимость переменного каптала.


909

По отношению к тому затруднению, которое предстоит разрешить здесь, совершенно безразлично то обстоятельство, что часть прибавочной стоимости, превращенной в форму прибыли и ренты, не потребляется в качестве дохода, а служит для накопления. Та ее часть, которая сберегается как фонд накопления, служит для образования нового, дополнительного капитала, но не для возмещения старого капитала, — ни той составной части его, которая была израсходована на рабочую силу, ни составной части, которая была израсходована на средства труда. Следовательно, ради упрощения здесь можно принять, что доходы целиком пошли на личное потребление. Это затруднение двоякого рода. С одной стороны, стоимость годового продукта, в виде которого потребляются эти доходы, — заработная плата, прибыль, рента — содержит в себе извест­ную часть стоимости, равную стоимости вошедшей в него постоянной части капитала. Она содержит в себе эту часть стоимости, помимо той части стоимости, которая сводится к за­работной плате, и той части, которая разлагается на прибыль и ренту. Следовательно, стоимость годового продукта = зара­ботной плате + прибыль + рента + С, причем С представляет постоянную часть его стоимости. Каким же образом произве­денная за год стоимость, равная лишь заработной плате + прибыль + рента, может купить продукт, стоимость кото­рого = (заработной плате + прибыль + рента) + С? Каким образом произведенная за год стоимость может купить продукт, обладающий большей стоимостью, чем она сама?

С другой стороны, если мы оставим в стороне ту часть по­стоянного капитала, которая не вошла в продукт и которая поэтому, хотя и с уменьшившейся стоимостью, продолжает существовать и после годового периода производства товаров, если мы, таким образом, на время абстрагируемся от применен­ного, но не потребленного основного капитала, то окажется, что постоянная часть авансированного капитала в форме сырых и вспомогательных материалов целиком вошла в новый продукт, тогда как одна часть средств труда потреблена це­ликом, а другая — лишь частично, то есть в производстве была потреблена только часть стоимости последних. Вся эта потребленная в производстве часть постоянного капитала должна быть возмещена in natura *. Предполагая, что все про­чие условия, особенно производительная сила труда, не изме­нились, для ее возмещения потребуется то же самое количество труда, как и прежде, то есть она должна быть возмещена

в натуральной форме. Pед.


910

равновеликой стоимостью. В противном случае самое воспро­изводство не может совершаться в прежнем масштабе. Но кто должен производить эти работы и кто их производит?

Что касается первого затруднения — кто должен оплатить заключающуюся в продукте постоянную часть стоимости и чем — то предполагается, что стоимость постоянного капитала, потребленного в производстве, снова появляется как часть стоимости продукта. Это не противоречит предпосылкам вто­рого затруднения, так как уже в «Капитале», кн. I, гл. V «Процесс труда и процесс увеличения стоимости» было пока­зано, каким образом посредством простого присоединения нового труда, хотя и не воспроизводящего старой стоимости, а создающего лишь добавление к ней, создающего лишь доба­вочную стоимость, одновременно сохраняется в продукте и старая стоимость; но в то же время было показано, что это достигается не постольку, поскольку труд производит стои­мость, то есть является трудом вообще, а поскольку он функцио­нирует в качестве определенного производительного труда. Таким образом, не требуется дополнительного труда для того, чтобы сохранить стоимость постоянной части в том продукте, на который расходуется доход, то есть вся созданная в течение года стоимость. Но, конечно, требуется новый дополнительный труд для того, чтобы возместить постоянный капитал, стоимость и потребительная стоимость которого были потреблены в истек­шем году; без такого возмещения воспроизводство вообще невозможно.

Весь вновь присоединенный труд представлен во вновь созданной в течение года стоимости, которая, в свою очередь, целиком превращается в три вида дохода: заработную плату, прибыль и ренту. Стало быть, с одной стороны, не остается из­быточного общественного труда для возмещения потреблен­ного постоянного капитала, подлежащего восстановлению частью in natura и по стоимости, частью только по стоимости (поскольку речь идет просто об износе основного капитала). С другой стороны, стоимость, созданная годичным трудом и распадающаяся на заработную плату, прибыль и ренту, и в этих формах подлежащая расходованию, кажется недоста­точной для того, чтобы оплатить или купить постоянную часть капитала, которая должна находиться в продукте сверх вновь созданной стоимости.

Мы видим, что поставленная здесь проблема уже решена при исследовании воспроизводства всего общественного капи­тала («Капитал», кн. II, отдел III). Здесь мы возвращаемся к этому предмету прежде всего потому, что там прибавочная


911

стоимость еще не была раскрыта в ее формах дохода: прибыль (предпринимательский доход плюс процент) и рента, — а потому и не могла быть рассмотрена в этих формах; затем также и по той причине, что как раз с анализом формы заработной платы, прибыли и ренты связана невероятная ошибка всей полити­ческой экономии, начиная с А. Смита.

Мы разделили там весь капитал на два больших подразде­ления: подразделение I, которое производит средства произ­водства, и подразделение II, которое производит предметы индивидуального потребления. То обстоятельство, что некото­рые продукты могут точно так же служить для индивидуаль­ного потребления, как и в качестве средств производства (лошадь, зерно и т. д.), отнюдь не опровергает абсолютной правильности этого разделения. Оно в самом деле не гипотеза, а лишь выражение факта. Возьмем годовой продукт какой-либо страны. Часть этого продукта, какова бы ни была ее способ­ность служить в качестве средств производства, входит в инди­видуальное потребление. Это — продукт, на который расхо­дуется заработная плата, прибыль и рента. Продукт этот является продуктом определенного подразделения обществен­ного капитала. Возможно, что этот же самый капитал произ­водит и продукты, принадлежащие к подразделению I. По­скольку это так, то производительно потребляемые продукты подразделения I доставляются не той частью этого капитала, которая потреблена на продукт подразделения II, на такой продукт, который действительно достается на долю индиви­дуального потребления. Весь продукт подразделения II, кото­рый входит в индивидуальное потребление и на который поэтому тратится доход, представляет бытие потребленного на него капитала плюс произведенный избыток. Таким образом, это — продукт капитала, вложенного только в производство предме­тов потребления. И таким же образом подразделение I годового продукта, которое служит в качестве средства воспроизвод­ства — сырого материала и орудий труда — какова бы ни была вообще способность этого продукта naturaliter* служить в ка­честве предмета потребления, является продуктом капитала, вложенного исключительно в. производство средств произ­водства. Несравненно большая часть продуктов, образующих постоянный капитал, находится и вещественно в такой форме, в которой они не могут войти в индивидуальное потребление. Поскольку же часть продуктов могла бы войти в индивидуальное потребление, поскольку, например, крестьянин мог бы съесть

•* — натурально, Ред.,


912

свое семенное зерно или забить для своего индивидуального потребления свой рабочий скот, то уже в силу самой экономи­ческой необходимости крестьянин вынужден обращаться с этой частью продуктов так, как если бы она существовала в форме, не пригодной для потребления.

Как уже сказано, при рассмотрении обоих подразделений мы абстрагируемся от основной части постоянного капитала, которая продолжает существовать in natura и по своей стоимо­сти, независимо от годового продукта обоих подразделений.

В подразделении II, на продукты которого расходуются заработная плата, прибыль и рента, короче говоря, тратятся доходы, продукт по своей стоимости, в свою очередь, состоит из трех составных частей. Одна составная часть равна стоимости потребленной в производстве постоянной части капитала;

другая составная часть равна стоимости той авансированной на производство переменной части капитала, которая затра­чена на заработную плату; наконец, третья составная часть равна произведенной прибавочной стоимости, то есть = при­были + рента. Первая составная часть продукта подразделе­ния II, стоимость постоянной части капитала, не может быть потреблена ни капиталистами, ни рабочими подразделения II, ни земельными собственниками. Она не образует какой бы то ни было части их дохода, но должна быть возмещена in natura, а чтобы это могло произойти, она должна быть продана. Напро­тив, остальные две составные части этого продукта равны стоимости произведенных в этом подразделении доходов = за­работной плате + прибыль + рента.

В подразделении I продукт состоит по форме из таких же составных частей. Но та часть, которая образует здесь доход, — заработная плата + прибыль + рента, короче, переменная часть  капитала + прибавочная  стоимость, — потребляется здесь не в натуральной форме продуктов этого подразделения I, а в форме продуктов подразделения II. Следовательно, стоимость доходов подразделения I должна быть потреблена в виде той части продукта подразделения II, которая образует подлежа­щий возмещению постоянный капитал этого подразделения. Часть продукта подразделения II, которая должна возместить постоянный капитал этого подразделения, потребляется в ей натуральной форме рабочими, капиталистами и земельными собственниками подразделения I. Они расходуют свои доходы на этот продукт подразделения II. С другой стороны, продукт подразделения I, поскольку он представляет доход подразделе­ния I, производительно потребляется подразделением II, по­стоянный капитал которого он возмещает in natura. Наконец,


913

потребленная постоянная часть капитала подразделения I возме­щается собственными продуктами этого подразделения, которые состоят как раз из средств труда, сырых и вспомогательных ма­териалов и т. д., возмещается частью посредством обмена капита­листов подразделения I между собой, частью же тем, что неко­торые из этих капиталистов могут непосредственно применить свой собственный продукт снова как средства производства.

Возьмем прежнюю схему («Капитал», кн. II, гл. XX, II) прос­того воспроизводства 230:

I. 4000с +1000v+1000m =6000  }

                                                                 = 9 000

II. 2 000c + 500v + 500m = 3 000 }

Согласно этому, в подразделении II производителями и земель­ными собственниками потребляется как доход 500v + 500m = = 1 000; остается возместить 2 000с. Эти 2 000с потребляются рабочими, капиталистами и получателями ренты подразделе­ния!, доход которых = 1 000v + 1 000m = 2000. Продукт под­разделения II потребляется как доход подразделением I, а доход подразделения I, представленный в продукте, который нельзя потребить [индивидуально], потребляется в качестве постоян­ного капитала подразделением II. Следовательно, остается дать отчет относительно 4 000с подразделения I. Они возме­щаются из собственного продукта подразделения I =6 000 или, вернее, = 6 000—2 000, так как эти 2 000 уже превра­щены в постоянный капитал для подразделения II. Следует заметить, что цифры, конечно, взяты произвольно, а потому и отношение между стоимостью дохода подразделения I и стоимостью постоянного капитала подразделения II кажется произвольным. Однако же очевидно, что если процесс воспроиз­водства совершается нормально и при неизменяющихся прочих условиях, следовательно, оставляя в стороне накопление, то сумма стоимости заработной платы, прибыли и ренты под­разделения I должна равняться стоимости постоянной части капитала подразделения II. В противном случае либо подразде­ление II не сможет возместить свой постоянный капитал, либо у подразделения I не будет возможности превратить свой доход из непотребляемой в потребляемую форму.

Итак, стоимость годового товарного продукта, совершенно так же как и стоимость товарного продукта отдельной затраты капитала и стоимость каждого отдельного товара, распадается на две составные части: на А — часть, возмещающую стоимость авансированного постоянного капитала, и на В, часть, которая


в форме дохода выступает как заработная плата, прибыль и рента. Последняя составная часть стоимости, В, постольку представляет противоположность первой, А, поскольку А, при прочих равных условиях, 1) никогда не принимает формы дохода, 2) постоянно притекает обратно в форме капитала, а именно постоянного капитала. Однако и В, в свою очередь, в себе самой содержит противоположность. Прибыль и рента имеют то общее с заработной платой, что все три являются формами дохода. Несмотря на это, они существенно отличаются тем, что в прибыли и ренте представлена прибавочная стоимость, то есть неоплаченный труд, а в заработной плате — оплачен­ный труд. Часть стоимости продукта, которая представляет затраченную заработную плату, то есть возмещает заработную плату, и которая при нашем предположении, что воспроизвод­ство совершается в том же масштабе и при тех же условиях, снова превращается в заработную плату, — эта часть притекает обратно прежде всего как переменный капитал, как составная часть капитала, который должен быть снова авансирован на воспроизводство. Эта составная часть функционирует двояким образом. Она существует сначала в форме капитала и обмени­вается как таковой на рабочую силу. В руках рабочего она превращается в доход, который он извлекает путем продажи своей рабочей силы, как доход обменивается на жизненные средства и потребляется. Этот двойной процесс проявляется при посредстве денежного обращения. Переменный капитал авансируется деньгами, выплачивается в виде заработной платы. Это — его первая функция как капитала. Он обмени­вается на рабочую силу и превращается в проявление этой рабочей силы, в труд. Таков процесс для капиталиста. Но, во-вторых, на эти деньги рабочие покупают часть своего товар­ного продукта, измеряемую этими деньгами, и потребляют ее как доход. Если мы мысленно отвлечемся от денежного обраще­ния, то часть продукта рабочего находится в руках капита­листа в форме наличного капитала. Эту часть он авансирует как капитал, дает ее рабочему за новую рабочую силу, тогда как рабочий потребляет ее как доход непосредственно или посред­ством обмена ее на другие товары. Таким образом, часть стоимости продукта, предназначенная процессом воспроизвод­ства для того, чтобы превратиться в заработную плату, в доход для рабочих, прежде всего притекает обратно в руки ка­питалиста в форме капитала, точнее, переменного капитала. То обстоятельство, что она притекает обратно в этой форме, является существенным условием постоянно возобновляющегося воспроизводства труда как наемного труда, средств произ-


915

водства как капитала и самого процесса производства как капи­талистического процесса производства.

Чтобы не запутывать дела, создавая бесполезные затруд­нения, необходимо отличать валовую выручку и чистую выручку от валового дохода и чистого дохода.

Валовая выручка, или валовой продукт, есть весь воспроиз­веденный продукт. Оставляя в стороне примененную, но непотребленную часть основного капитала, стоимость валовой выручки, или валового продукта, равняется стоимости авансиро­ванного и потребленного в производстве капитала, постоянного и переменного, плюс прибавочная стоимость, которая распа­дается на прибыль и ренту. Или, если рассматривать продукт не отдельного капитала, а совокупного общественного капитала, валовая выручка равняется вещественным элементам, образую­щим постоянный и переменный капиталы, плюс вещественные элементы прибавочного продукта, в которых представлены прибыль и рента.

Валовой доход есть та часть стоимости и измеряемая ею часть валового продукта [Bruttoprodukts oder Bohprodukts], которая остается за вычетом части стоимости и измеряемой ею части всего произведенного продукта, возмещающей вложен­ный на производство и потребленный в нем постоянный капитал. Валовой доход равен, следовательно, заработной плате (или той части продукта, которая предназначена превратиться снова в доход рабочего) + прибыль + рента. Чистый же до­ход есть прибавочная стоимость, следовательно — прибавочный продукт, остающийся за вычетом заработной платы и представ­ляющий собой реализованную капиталом и подлежащую разделу с земельным собственником прибавочную стоимость и измеря­емый ею прибавочный продукт.

Мы видели, что стоимость каждого отдельного товара и стои­мость всего товарного продукта каждого отдельного капитала распадается на две части: одну, которая просто возмещает постоянный капитал, и другую, которая, — хотя некоторая доля ее и притекает обратно как переменный капитал, стало быть, притекает обратно тоже в форме капитала, — тем не менее предназначена к тому, чтобы целиком превратиться в валовой доход и принять форму заработной платы, прибыли и ренты, сумма которых составляет валовой доход. Мы видели далее, что то же самое наблюдается и по отношению к стоимости совокупного годового общественного продукта. Различие между продуктом отдельного капиталиста и общественным продуктом ваключается лишь в следующем: с точки зрения отдельного капиталиста чистый доход отличается от валового дохода, ибо


916

последний заключает в себе заработную плату, первый же исключает ее. Если же рассматривать доход всего общества, то национальный доход состоит из заработной платы плюс при­быль, плюс рента, то есть из валового дохода. Впрочем, и это является лишь абстракцией, так как все общество, при капита­листическом производстве, становится на капиталистическую точку зрения и считает чистым доходом только доход, распадаю­щийся на прибыль и ренту.

Напротив, фантазия, как, например, у г-на Сэя, будто вся выручка, весь валовой продукт сводится для нации к чистой выручке или не отличается от нее, следовательно, будто раз­личие это, с национальной точки зрения, перестает существо­вать, — эта фантазия есть лишь необходимое и крайнее выра­жение абсурдной догмы, проходящей через всю политическую экономию со времен А. Смита, будто вся стоимость товаров в конечном счете распадается на доходы: заработную плату, прибыль и ренту 51).

Разумеется, легко понять, когда речь идет о каждом отдель­ном капиталисте, что часть его продукта должна снова пре­вратиться в капитал (даже оставляя в стороне расширенное воспроизводство или накопление), и притом не только в пере­менный капитал, назначение которого, в свою очередь, опять превратиться в доход для рабочего, то есть в форму дохода, но и в постоянный капитал, который никогда не может превратиться в доход. Простейшее наблюдение процесса производства делает это очевидным. Затруднение начинается лишь тогда, когда процесс производства рассматривается в общем и целом. Стои­мость всей части продукта, потребляемой как доход в форме заработной платы, прибыли и ренты (причем совершенно без­различно, будет ли то индивидуальное или производительное потребление), действительно целиком, как показывает анализ, покрывается суммой стоимости, составленной из заработной платы плюс прибыль, плюс рента, то есть всей стоимостью трех

51 Рикардо делает следующее весьма удачное замечание относительно пустоголо­вого Сэя: «Вот что говорит г-н Сэй о чистом и валовом продукте: «Вся произведенная стоимость составляет валовой продукт; та же стоимость за вычетом из нее издержек производства составляет чистый продукт» (т. II, стр. 491) ". Таким образом, чистый продукт не может существовать, так как, согласно г-ну Сэю, издержки производства состоят из ренты, заработной платы и прибыли. На стр. 508 он говорит: «Стоимость продукта, стоимость производительных услуг, стоимость издержек производства — все это сходные стоимости, если дело предоставлено естественному ходу вещей». Отнимите от целого целое, и у вас ничего не останется» (Ricardo. «On the Principles ot Political Economy, and Taxation». London, 1821, ch. XXXII, p. 512, note). Впрочем, как мы увидим далее, и Рикардо нигде не опроверг ошибочного анализа цены товаров у Смита, именно разложения этой цены на сумму стоимостей доходов. Рикардо не заду­мывается над ошибочностью этого анализа и в своем анализе принимает его за верный постольку, поскольку он «абстрагируется» от постоянной части стоимости товаров. Время от времени он возвращается к тому же способу представления.


917

доходов, хотя стоимость этой части продукта совершенно так же, как и той, которая не входит в доход, содержит часть стои­мости = С, равную стоимости заключающегося в этих частях постоянного капитала, следовательно, prima facie * не может исчерпываться стоимостью дохода. Это обстоятельство, которое является, с одной стороны, практически бесспорным фактом, с другой стороны, столь же бесспорным теоретическим противо­речием, представляет трудность, которую легче всего обойти, утверждая, что товарная стоимость лишь по видимости, с точки зрения отдельного капиталиста, заключает в себе какую-то другую часть стоимости, отличную от существующей в форме дохода. Фраза: «доход для одного становится капиталом для другого» избавляет от необходимости какого бы то ни было даль­нейшего размышления. Если стоимость всего продукта может быть потреблена в виде доходов, то каким же образом стано­вится возможным при этом возмещение старого капитала; и каким образом стоимость продукта каждого индивидуального капитала может быть равна сумме стоимости трех доходов плюс С, постоянный капитал, а вся сумма стоимости продуктов всех капиталов равна сумме стоимости трех доходов плюс 0, — все это, конечно, представляется при этом неразрешимой загад­кой и потому все это можно объяснить тем, что такой анализ вообще не способен постигнуть простые элементы цены; более того, он вращается в порочном кругу и довольствуется тем, что отодвигает решение задачи до бесконечности. Таким обра­зом, то, что представляется в виде постоянного капитала, может быть разложено на заработную плату, прибыль, ренту, а то­варные стоимости, в которых представлены заработная плата, прибыль, рента, в свою очередь, определяются заработной платой, прибылью, рентой, и так далее до бесконечности 52).

* — явно. Ред.

52 «Во всяком обществе цена каждого товара в конечном счете сводится к какой-либо одной из частей или же ко всем им трем вместе» (то есть заработной плате, при­были, ренте) «...Пожалуй, к этим трем частям можно было бы прибавить некоторую четвертую часть, необходимую для возмещения капитала арендатора, то есть для возмещения износа его рабочего скота и других орудий земледелия. Но надо принять во внимание, что цена всякого орудия в этом хозяйстве, например рабочей лошади, сама состоит из тех же трех частей: ренты с земли, на которой лошадь была вскорм­лена, труда, затраченного на уход за ней и содержание ее, и прибыли арендатора, авансировавшего как эту ренту, так и заработную плату за этот труд. Поэтому, хотя цена хлеба и должна оплачивать цену и содержание лошади, тем не менее полная цена его разлагается, непосредственно или в конечном счете, на те же самые три части:

ренту, труд» (следует сказать: заработную плату) «и прибыль» (Л. Smith. [«An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth ot Nations». Vol. I, London, 1776, p. 60—61]). Мы покажем впоследствии, что А. Смит сам чувствует всю противоречивость и недоста­точность этой увертки, ибо это только увертка, когда он отсылает нас от Понтия к Пи­лату, нигде не показывая нам той действительной затраты капитала, при которой цена продукта в конечном счете без остатка распадается на эти три части.


918

В корне ложная догма, будто стоимость товаров в конечном счете может быть разложена на заработную плату + прибыль + рента, получает еще и такое выражение, будто потребитель в конечном счете должен оплатить всю стоимость совокупного продукта; или еще — будто денежное обращение между произ­водителями и потребителями в конечном счете должно равняться денежному обращению между самими производителями (Тук 232); положения, которые столь же неверны, как и то основное положение, на которое они опираются.

Затруднения, которые приводят к этому ошибочному и prima facie абсурдному анализу, в кратких чертах таковы:

1) Непонимание основного отношения между постоянным и переменным капиталом, а потому и природы прибавочной стоимости, а вместе с тем и всего базиса капиталистического способа производства. Стоимость каждого отдельного продукта капитала, каждого единичного товара заключает в себе часть стоимости = постоянному капиталу, часть стоимости = пе­ременному капиталу (превращенному в заработную плату для рабочих) и часть стоимости = прибавочной стоимости (позднее делящуюся на прибыль и ренту). Каким же образом воз­можно, чтобы рабочий на свою заработную плату, капиталист на свою прибыль, земельный собственник на свою ренту могли купить товары, из которых каждый содержит в себе не только одну из этих составных частей, но все три, и каким образом возможно, чтобы сумма стоимости заработной платы, прибыли и ренты, следовательно, трех источников дохода, вместе взятых, могла купить товары, составляющие все потребление получа­телей этих доходов, товары, которые, кроме этих трех составных частей стоимости, содержат в себе еще одну составную часть стоимости, а именно постоянный капитал? Как можно на стои­мость из трех частей купить стоимость из четырех частей? 53)

") Прудон выражает свою неспособность понять его следующей ограниченной формулой: рабочий не может выкупить свой собственный продукт, потому что в него входит процент, присоединяющийся к себестоимости продукта 253. Но вот как поучает его г-н Эжен Форкад: «Если бы возражение Прудона было правильно, оно касалось бы не только прибылей с капитала, но уничтожило бы самую возможность существо­вания промышленности. Если рабочий принужден платить 100 за вещь, аа которую он получил всего лишь 80, если заработная плата в состоянии выкупить в продукте лишь стоимость, вложенную в него ею самой, то это равносильно утверждению, что рабочий не может ничего выкупить, что заработная плата ничего не может оплатить. На самом деле в себестоимости всегда заключается нечто большее, чем заработная плата рабочего, а в продажной цене нечто большее, чем прибыль предпринимателя, например, цена сырого материала, часто уплаченная аа границей... Прудон забыл о непрерывном росте национального капитала; он забыл, что этот рост проявляет себя для всех работ­ников, как для предпринимателей, так и для рабочих» («Revue des deux Mondes», 1848, t. XXIV, p. 998—999). Мы имеем здесь перед собой образчик оптимизма буржуаз­ного скудоумия в наиболее соответствующей ему мудрой форме. Во-первых, г-н Фор­кад полагает, что рабочий не мог бы жить, если бы не получал, помимо стоимости,


919

Анализ этого мы дали в «Капитале», кн. II, отдел III.

2) Непонимание того, как и почему труд, присоединяя новую стоимость, сохраняет старую стоимость в новой форме, не произ­водя этой последней стоимости вновь.

3) Непонимание общей связи процесса воспроизводства, как она представляется не по отношению к отдельному капиталу, а по отношению к совокупному капиталу; непонимание затруд­нения, заключающегося в том, каким образом продукт, в котором реализуется заработная плата и прибавочная стоимость, то есть вся стоимость, созданная всем вновь присоединенным в течение года трудом, может возмещать свою постоянную часть стоимости и еще в то же время сводиться к стоимости, ограниченной до­ходами; каким образом, далее, потребленный при производ­стве постоянный капитал может быть вещественно и по стои­мости возмещен новым, несмотря на то, что вся сумма вновь присоединенного труда реализуется лишь в заработной плате и в прибавочной стоимости и исчерпывающе представлена в сумме стоимости обеих. Главное затруднение как раз и заклю­чается в этом, в анализе воспроизводства и отношения его различных составных частей со стороны как их вещественного характера, так и отношений их стоимости.

4) Но сюда присоединяется дальнейшее затруднение, которое еще усиливается, как только различные составные части при­бавочной стоимости выступают в форме самостоятельных по отношению друг к другу доходов. Затруднение это заключается в том, что устойчивые определения дохода и капитала взаимно обмениваются и меняются местами, так что, с точки зрения отдельного капиталиста, кажутся лишь относительными опре­делениями, которые, однако, исчезают при рассмотрении всего процесса производства. Например, доход рабочих и капитали­стов подразделения I, производящего постоянный капитал, возмещает и вещественно и по стоимости постоянный капитал

****

которую производит, более высокой стоимости, тогда как на самом деле, наоборот, капиталистический способ производства был бы невозможен, если бы рабочий дейст­вительно получал стоимость, которую он производит. Во-вторых, он совершенно пра­вильно обобщает то затруднение, которое Прудон выставил в такой ограниченной форме. Цена товаров содержит в себе избыток не только над заработной платой, но также и над прибылью, а именно постоянную часть стоимости. Таким образом, и капиталист, согласно рассуждению Прудона, не мог бы выкупить товары на свою прибыль. Как же разрешает Форкад загадку? Бессмысленной фразой о росте капитала. Итак, постоянный рост капитала должен, между прочим, проявлять себя также и в тон, что анализ товарной цены, невозможный для экономиста при капитале в 100, делается излишним при капитале в 10 000. Что сказали бы о химике, который на вопрос: чем объясняется, что в земледельческом продукте содержится больше углерода, чем в самой почве? — ответил бы: это объясняется постоянным ростом земледельче­ского производства. Благонамеренное желание видеть в буржуазном мире лучший из всех возможных миров заменяет в вульгарной политической экономии всякую необ­ходимость любви к истине и стремления к научному исследованию.


капиталистов подразделения II, производящего предметы по­требления. Таким образом, можно обойти затруднение посредст­вом такого представления: то, что для одного — доход, для другого — капитал, а потому эти определения не имеют ни­какого отношения к действительному обособлению составных частей стоимости товара. Далее, товары, в конечном счете предназначенные к тому, чтобы образовать вещественные элементы, на которые расходуется доход, то есть предметы потребления, например, шерстяная пряжа, сукно, проходят в течение года различные ступени. На одной ступени они образуют часть постоянного капитала, на другой — они по­требляются индивидуально, следовательно, целиком входят в доход. Можно, следовательно, вместе с А. Смитом вообразить себе, что постоянный капитал есть лишь мнимый элемент товарной стоимости, исчезающий в общей связи. Таким же об­разом происходит, далее, обмен переменного капитала на доход. Рабочий покупает на свою заработную плату часть товаров, составляющую его доход. Этим самым он в то же время возме­щает для капиталиста денежную форму переменного капитала. Наконец, часть продуктов, образующих постоянный капитал, возмещается или in natura или посредством обмена между самими производителями постоянного капитала,—процесс, к которому потребители не имеют никакого отношения. Когда это упускают из виду, то возникает ложное представление, что доход потре­бителей возмещает весь продукт, следовательно, и постоянную часть стоимости.

5) Помимо той путаницы, которую вносит превращение стоимостей в цены производства, возникает и другая вследствие превращения прибавочной стоимости в различные особые формы дохода, самостоятельные одна по отношению к другой и отно­сящиеся к различным элементам производства вследствие пре­вращения ее в прибыль и ренту. Забывают, что стоимости това­ров являются основой и что распадение этой товарной стоимости на особенные составные части и дальнейшее развитие этих составных частей стоимости в формы дохода, их превраще­ние в отношения различных владельцев различных факторов производства к этим отдельным составным частям стоимости, их распределение между этими владельцами сообразно опреде­ленным категориям и титулам, решительно ничего не изменяет в самом определении стоимости и в законе определения стоимо­сти. Так же мало изменяется закон стоимости вследствие того обстоятельства, что выравнивание прибыли, то есть распреде­ление всей прибавочной стоимости между различными капита-лами, и препятствия, которые отчасти (в абсолютной ренте)


921

ставятся земельной собственностью на пути к этому вырав­ниванию, обусловливают отклонение регулирующих средних цен товаров от их индивидуальных стоимостей. Это оказывает влияние опять-таки только на величину присоединения приба­вочной стоимости к ценам различных товаров, но не снимает самой прибавочной стоимости и совокупной стоимости товаров как источника этих различных составных частей цены.

Здесь перед нами quid pro quo *, которое мы рассматриваем в следующей главе и которое неизбежно связано с иллюзией, будто бы стоимость возникает из своих собственных составных частей. В частности, различные составные части стоимости товара приобретают в доходах самостоятельные формы, и в качестве таковых доходов их относят к отдельным веществен­ным элементам производства как к их источникам, вместо того чтобы отнести их, как к их источнику, к стоимости товара. Они действительно относятся к упомянутым особым источни­кам, но не как составные части стоимости, а как доходы, как составные части стоимости, достающиеся определенным кате­гориям агентов производства: рабочему, капиталисту, земель­ному собственнику. Тем не менее можно вообразить, что эти составные части стоимости не происходят от разложения то­варной стоимости, а, наоборот, лишь образуют ее посредством соединения; тогда-то и получается великолепный порочный круг: стоимость товаров возникает из суммы стоимости заработ­ной платы, прибыли, ренты, а стоимость заработной платы, прибыли, ренты, в свою очередь, определяется стоимостью товаров, и т. д. 54).

• — смешение понятий (буквально: принятие одного за другое). Ред. 54 «Оборотный капитал, затраченный на материалы, сырье и готовые изделия, сам состоит из товаров, необходимая цена которых составлена из тех же элемен­тов, так что причислять вту часть оборотного капитала к элементам необходимой цены при рассмотрении всей совокупности товаров страны значило бы допустить двой­ной счет» (Storch. «Cours d'EconomIe Politique etc.», Т. II, [St.-Petersbourg, 1815J p. 140). Под этими элементами оборотного капитала Шторх понимает (основной — это только измененная форма оборотного) постоянную часть стоимости. «Правда, что заработная плата рабочего, так же как и та часть прибыли предпринимателя, которая состоит из заработных плат, если рассматривать их как часть средств суще­ствования, в свою очередь, составляются из товаров, купленных по рыночной цене и тоже заключающих в себе заработные платы, ренты на капиталы, земельные ренты в предпринимательские прибыли... это соображение служит лишь для того, чтобы доказать невозможность разложить необходимую цену на ее простейшие элементы» (там же, примечание). В своей работе «Considerations sur la nature du revenu national» (Paris, 1824) Шторх в полемике с Сэем, правда, понимает всю нелепость, к которой приводит ошибочный анализ товарной стоимости, разлагающий ее только на доходы, в правильно оценивает всю бессмыслицу этих выводов — с точки зрения не отдельных капиталистов, а нации, — но сам он не делает ни шага вперед в анализе необходимой цены, относительно которой он заявляет в своей работе «Cours...», что необходимую цену нельзя разложить на ее действительные элементы, не отодвигая в мнимом движе­нии вперед решения задачи до бесконечности. «Ясно, что стоимость годового продукта разлагается частью на капиталы, частью на прибыли и что каждая из этих частей


922

При нормальном состоянии воспроизводства только часть вновь присоединенного труда употребляется на производство и, следовательно, на возмещение постоянного капитала; именно, как раз та часть, которая возмещает постоянный капитал, израс­ходованный для производства предметов потребления, вещест­венных элементов дохода. Это выравнивается тем, что указан­ная постоянная часть не стоит подразделению II добавочного труда. Но постоянный капитал, который (если рассматривать весь процесс воспроизводства, в который, следовательно, вклю­чено и вышеуказанное выравнивание подразделений I и II) не есть продукт вновь присоединенного труда, хотя этот продукт невозможно было бы произвести без него, — этот постоянный капитал подвергается во время процесса воспроизводства, в вещественном отношении, случайностям и опасностям, которые могут его уменьшить. (Далее, если рассматривать его со стороны стоимости, то и в этом отношении он может обесцениться вслед­ствие изменения в производительной силе труда; однако это относится лишь к отдельным капиталистам.) В соответствии с этим часть прибыли, следовательно, прибавочной стоимости, а потому и прибавочного труда, в котором (если рассматривать его с точки зрения стоимости) представлен лишь вновь присое­диненный труд, служит страховым фондом. При этом дело нисколько не изменяется от того, управляет ли этим страховым фондом страховое общество как отдельным предприятием или нет. Это — единственная часть дохода, которая не потребляется как доход и не служит обязательно фондом накопления. Слу­жит ли она фактически фондом накопления или лишь покрывает пробелы воспроизводства, это зависит от случая. Это также единственная часть прибавочной стоимости и прибавочного продукта, а следовательно, и прибавочного труда, которая наряду с частью, служащей для накопления, следовательно, для расширения процесса воспроизводства, должна будет су­ществовать и по уничтожении капиталистического способа про­изводства. Конечно, это предполагает, что часть, регулярно

----

стоимости годового продукта регулярно покупает продукты, в которых нуждается нация как для поддержания в сохранности своего капитала, так и для возобновления своего фонда потребления («Considerations sur la nature du revenu national». Paris, 1824] p. 134—135)... Может ли она {живущая своим трудом крестьянская семья) жить в своих амбарах и хлевах, проедать свой семенной фонд и предназначенный для скота корм, одеваться в шкуры своего рабочего спота, пользоваться своими земледельческими орудиями для развлечения? Согласно тезису г-на Сэя, пришлось бы ответить утверди­тельно на все эти вопросы (стр. 135—136)... Если признать, что доход нации равен ее валовому продукту, то есть, что из этого продукта не нужно вычитать никакого капитала, то следовало бы также признать, что нация может непроизводительно израсходовать всю стоимость своего годового продукта, не причинив ни малейшего ущерба своему будущему доходу (стр. 117). Продукты, составляющие капитал нации, не подлежат потреблению» (стр. 150),


923

потребляемая непосредственными производителями, не будет ограничена ее нынешним минимальным уровнем. За исключе­нием прибавочного труда на тех, которые в силу своего воз­раста еще не могут или уже не могут принимать участие в про­изводстве, отпадает какой бы то ни было труд на содержание тех, кто не работает. Если обратиться к начальному периоду истории человеческого общества, то мы увидим, что здесь нет еще произведенных средств производства, следовательно, нет постоянного капитала, стоимость которого входит в продукт и который при воспроизводстве в том же масштабе должен возмещаться in natura из продукта в размере, определяемом его стоимостью. Но здесь природа непосредственно дает жиз­ненные средства и поначалу нет нужды их производить. Поэтому она оставляет дикарю, которому приходится удовлетворять лишь небольшие потребности, время не на то, чтобы использо­вать еще не существующие средства производства для нового производства, а на то, чтобы, кроме труда, которого стоит присвоение существующих в природе жизненных средств, за­трачивать труд на превращение других продуктов природы в средства производства: лук, каменный нож, лодку и т. д. Процесс этот, если рассматривать его только с вещественной стороны, у дикаря совершенно соответствует обратному пре­вращению прибавочного труда в новый капитал. В процессе накопления постоянно совершается превращение такого про­дукта избыточного труда в капитал; и то обстоятельство, что всякий новый капитал происходит из прибыли, ренты или дру­гих форм дохода, то есть из прибавочного труда, ведет к ошибоч­ному представлению, будто вся стоимость товаров возникает из дохода. Это обратное превращение прибыли в капитал при более тщательном анализе показывает, что добавочный труд, — который всегда выступает в форме дохода, — служит не для сохранения или воспроизводства прежней капитальной стоимости, а, поскольку он не потребляется как доход, для создания нового дополнительного капитала.

Все затруднение вытекает из того, что весь вновь присоеди­ненный труд, поскольку созданная им стоимость не сводится к заработной плате, выступает как прибыль, понимаемая здесь как форма прибавочной стоимости вообще, то есть как стоимость, которая ничего не стоила капиталисту и которая поэтому, конечно, не должна возмещать ему ничего авансированного, никакого капитала. Поэтому такая стоимость существует в форме незанятого, добавочного богатства, короче, с точки зрения отдельного капиталиста, в форме его дохода. Но эту вновь созданную стоимость одинаково можно потребить как


924

производительно, так и индивидуально, одинаково и как капи­тал и как доход. Она частично уже по своей натуральной форме должна быть потреблена производительно. Таким образом, ясно, что ежегодно присоединяемый труд создает как капитал, так и доход; что и обнаруживается в процессе накопления. Но часть рабочей силы, затраченная на производство нового капитала (следовательно, по аналогии, та часть рабочего дня, которую дикарь употребляет не на то, чтобы присваивать продукты питания, а на то, чтобы изготовлять орудие, посред­ством которого он присваивает продукты питания), становится невидимой потому, что весь продукт прибавочного труда вы­ступает прежде всего в форме прибыли, — определение, которое в действительности не имеет ничего общего с самим этим при­бавочным продуктом, а касается только частного отношения капиталиста к инкассированной им прибавочной стоимости. В действительности прибавочная стоимость, создаваемая ра­бочим, распадается на доход и капитал, то есть на предметы потребления и добавочные средства производства. Но прежний, оставшийся от прошлого года, постоянный капитал (кроме той части, которая повреждена и, следовательно, pro tanto * унич­тожена, стало быть, поскольку прежний капитал не должен быть воспроизведен, — а такие нарушения процесса воспроиз­водства подпадают под страхование), рассматриваемый со стороны его стоимости, не воспроизводится посредством вновь присоединенного труда.

Мы видим, далее, что часть вновь присоединенного труда постоянно поглощается в процессе воспроизводства и возмещения потребленного постоянного капитала, хотя этот вновь присоеди­ненный труд распадается только на доходы: заработную плату, прибыль и ренту. Но при этом упускается из виду, 1) что часть стоимости продукта этого труда не есть продукт этого вновь присоединенного труда, а уже существовавший и потребленный постоянный капитал; что поэтому та часть продукта, в которой представлена эта часть стоимости, тоже не превращается в доход, а возмещает in natura средства производства этого постоянного капитала; 2) что часть стоимости, которая дей­ствительно представляет этот вновь присоединенный труд, не потребляется in natura как доход, а возмещает постоянный капитал в другой сфере, где он приобретает такую натуральную форму, в которой может быть потреблен как доход, но которая, в свою очередь, опять-таки не является исключительно про­дуктом вновь присоединенного труда.

• — соответственно, Ред.,


925

Пока воспроизводство совершается в неизменном масштабе, каждый потребленный элемент постоянного капитала должен возмещаться in natura посредством нового экземпляра соот­ветствующего рода, если не того же самого количества и формы, то такой же дееспособности. Если производительная сила труда остается прежней, то это натуральное возмещение будет в то же время и возмещением той стоимости, какую постоянный капитал имел в своей прежней форме. Если же производительная сила труда увеличивается так, что те же самые вещественные элементы можно воспроизвести меньшим трудом, то меньшая часть стоимости продукта может вполне возместить in natura постоянную часть. Избыток может в таком случае послужить для образования нового добавочного капитала, или можно будет большей части продукта придать форму предметов по­требления, или же уменьшить прибавочный труд. Напротив, если производительная сила труда уменьшится, то на возмещение прежнего капитала потребуется более значительная часть про­дукта; прибавочный продукт уменьшится.

Обратное превращение прибыли или вообще какой бы то ни было формы прибавочной стоимости в капитал показывает, — если мы отвлечемся от исторически определенной экономической формы и будем рассматривать это превращение просто как образование новых средств производства, — что все еще сохра­няется то положение, когда рабочий, кроме труда, направлен­ного на приобретение непосредственных жизненных средств, затрачивает труд на производство средств производства. Пре­вращение прибыли в капитал означает не что иное, как примене­ние части избыточного труда на образование новых, добавочных средств производства. Что это совершается в форме превращения прибыли в капитал, означает лишь, что не рабочий, а капита­лист распоряжается избыточным трудом. Что этот избыточный труд должен сначала пройти стадию, в которой он выступает как доход (в то время как, например, у дикаря он выступает как избыточный труд, непосредственно направленный на про­изводство средств производства), означает лишь, что этот труд или его продукт присваивается тем, кто не работает. Но что в действительности превращается в капитал, — это не прибыль как таковая. Превращение прибавочной стоимости в капитал означает лишь, что прибавочная стоимость и прибавочный продукт не потребляются капиталистом как доход, индивиду­ально. Что действительно превращается таким образом — это стоимость, овеществленный труд, или продукт, в котором непо­средственно представлена эта стоимость или на который она обменивается после предварительного превращения в деньги.

 


926

И тогда, когда прибыль превращается в капитал, не эта опре­деленная форма прибавочной стоимости, не прибыль составляет источник нового капитала. Прибавочная стоимость при этом только превращается из одной формы в другую. Но не это превращение формы делает ее капиталом. В качестве капитала теперь функционирует товар и его стоимость. Но то обстоятель­ство, что стоимость товара не оплачена, — а только вследствие этого она и становится прибавочной стоимостью, — совершенно безразлично для овеществления труда, для самой стоимости.

Недоразумение выражается в различных формах. Например, в том, что товары, из которых состоит постоянный капитал, также заключают в себе элементы заработной платы, прибыли и ренты. Или: то, что представляет для одного доход, для дру­гого представляет капитал, и потому это — просто субъектив­ные отношения. Так, пряжа прядильщика содержит часть стоимости, которая представляет для него прибыль. Следо­вательно, ткач, покупая пряжу, реализует прибыль прядиль­щика, для него же самого эта пряжа — лишь часть его посто­янного капитала.

Кроме того, что уже раньше было сказано об отношении дохода и капитала, следует заметить: то, что, рассматриваемое как стоимость, входит с пряжей как составная часть в капитал ткача — это стоимость пряжи. Каким образом части этой стоимости распределяются для самого прядильщика на капитал и доход, иными словами, на оплаченный и неоплаченный труд, — это совершенно безразлично для определения стои­мости самого товара (если отвлечься от изменений, обусловли­ваемых средней прибылью). Однако здесь таится еще представ­ление, будто прибыль, вообще прибавочная стоимость, есть избыток над стоимостью товара, который образуется лишь бла­годаря надбавке, взаимному надувательству, прибыли от отчуждения. Если оплачивается цена производства или даже стоимость товара, то оплачиваются, конечно, и составные части стоимости товара, которые представляются продавцу последнего в форме дохода. О монопольных ценах здесь, ра­зумеется, нет речи.

Во-вторых, совершенно верно, что составные части товаров, из которых состоит постоянный капитал, могут быть сведены, подобно всякой другой товарной стоимости, к частям стоимости, которые для производителей и собственников средств произ­водства распадаются на заработную плату, прибыль и ренту. Это есть лишь капиталистическая форма выражения того факта, что всякая товарная стоимость есть лишь мера заклю­чающегося в товаре общественно необходимого труда. Но уже

 

 

 

 

 

 

 


927

в «Капитале», кн. I было показано, что это ничуть не препят­ствует распадению товарного продукта всякого капитала на отдельные части, из которых одна представляет исключительно постоянную часть капитала, другая — переменную часть ка­питала и третья — только прибавочную стоимость.

Шторх выражает и мнение многих других, когда говорит:

«Продаваемые продукты, составляющие национальный доход, следует рассматривать в политической экономии с двух различных точек зрения: как стоимости по отношению к индивидуумам и как блага по отношению к нации; потому что доход нации определяется не так, как доход отдель­ного индивидуума, по его стоимости, а по его полезности или по тем по­требностям, которые он может удовлетворить» («Considerations sur la na­ture du revenu national». Paris, 1824, p. 19).

Во-первых, это ложная абстракция рассматривать нацию, способ производства которой основан на стоимости, которая, далее, организована капиталистически, как целостный организм IGesamtkorper], работающий только для удовлетворения нацио­нальных потребностей.

Во-вторых, по уничтожении капиталистического способа производства, но при сохранении общественного производства определение стоимости остается господствующим в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общест­венного труда между различными группами производства, на­конец, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

928

ГЛАВА  ПЯТИДЕСЯТАЯ

ВИДИМОСТЬ, СОЗДАВАЕМАЯ КОНКУРЕНЦИЕЙ

Уже было показано, что стоимость товаров, или регулируе­мая всей их стоимостью цена производства, распадается на:

1) Ту часть стоимости, которая возмещает постоянный ка­питал или представляет прошлый труд, потребленный в форме средств производства при изготовлении товара; иными словами, стоимость или цену средств производства, вошедших в процесс производства товара. Здесь мы имеем всегда в виду не отдель­ный товар, а товарный капитал, то есть ту форму, в которой представлен продукт капитала за определенный отрезок времени, например за год; отдельный товар образует лишь элемент товарного капитала, и стоимость его распадается на те же самые составные части, что и стоимость товарного капитала.

2) Ту часть стоимости, которая составляет переменный капитал, измеряющий собой доход рабочего и превращающийся для последнего в его заработную плату, которую рабочий, следовательно, воспроизвел в этой переменной части стоимости капитала; короче, часть стоимости, в которой представлена оплаченная часть труда, вновь присоединенного в производстве товара к первой, постоянной части стоимости.

3) Прибавочную стоимость, то есть ту часть стоимости товарного продукта, в которой представлен неоплаченный, или прибавочный, труд. Эта последняя часть стоимости принимает, в свою очередь, самостоятельные формы, которые в то же время являются формами дохода: форму прибыли на капитал (процент на капитал как таковой и предпринимательский доход с капитала как функционирующего капитала) и форму земельной ренты, которая достается собственнику земли, участвующей в процессе производства. Составные части 2) и 3), то есть та составная часть стоимости, которая всегда принимает форму дохода — в виде заработной платы (конечно, лишь после того, как послед-


929

няя предварительно прошла через форму переменного капитала, прибыли и ренты — отличается от постоянной составной части 1) тем, что к ней сводится вся та стоимость, в которой овещест­вляется труд, вновь присоединенный к этой постоянной части, к средствам производства товара. Если же оставить в стороне постоянную часть стоимости, то окажется верным утвер­ждение, что стоимость товара, поскольку она, следовательно, представляет вновь присоединенный труд, всегда разлагается на три части, образующие три формы дохода — на заработную плату, прибыль и ренту 65), соответствующие величины стои­мости которых, то есть те соответственные доли, которые эти величины составляют от всей стоимости, определяются различ­ными, специфическими, выведенными выше законами. Но было бы неверно обратное утверждение, что стоимость заработной платы, прибыль и рента образуют самостоятельные, консти­туирующие элементы стоимости, путем соединения которых получается, — если оставить в стороне постоянную составную часть, — стоимость товара; иными словами, неверно было бы утверждение, что они образуют слагаемые составные части товарной стоимости или цены производства 56).

Не трудно увидеть, в чем тут разница.

Пусть стоимость продукта капитала, равного 500, будет 400с + 100v + 150m == 650; 150m распадается, в свою очередь, на 75 единиц прибыли + 75 единиц ренты. Допустим, далее, во избежание ненужных затруднений, что это капитал среднего строения, так что его цена производства совпадает с его стои­мостью; совпадение, всегда имеющее место, коль скоро продукт

56 При распадении стоимости, присоединенной к постоянной части капитала, на заработную плату, прибыль и земельную ренту получаются, само собой разумеется, части стоимости. Их можно, конечно, представить себе существующими непосредственно в продукте, в котором представлена эта стоимость, то есть непосредственно в продукте, который произвели рабочие и капиталисты данной особой сферы производства, напри­мер прядильной промышленности, следовательно, в пряже. Однако в действительности они представлены в этом продукте не больше и не меньше, чем в каком-либо другом товаре, чем в какой-либо другой составной части вещественного богатства той же самой стоимости. Ведь на практике заработная плата уплачивается деньгами, то есть в чис­том выражении стоимости; то же верно по отношению к проценту и ренте. И в самой деле, для капиталиста превращение его продукта в чистое выражение стоимости имеет большое значение; оно уже предполагается при самом распределении. Превра­щаются ля эти стоимости обратно в тот же самый продукт, в тот же самый товар, из производства которого они возникли, покупает ли рабочий обратно часть непосред­ственно им произведенного продукта, или же он покупает продукт другого и качест­венно отличного труда — все это не имеет отношения к рассматриваемому вопросу. Г-н Родбертус проявляет совершенно бесполезное усердие по этому вопросу.

57 «Достаточно заметить, что то же самое общее правило, которое регулирует стоимость сырья и промышленных товаров, применимо также и к металлам; их стои­мость зависит не от нормы прибыли, не от нормы заработной платы и не от рейты, уплачиваемой за рудники, а от всего количества труда, необходимого для получения металла и для доставки его на рынок» (Ricardo. «On the Principles of Political Economy, and Taxation». London, 1821, ch. Ill, p, 77),

 


930

этого отдельного капитала рассматривается как продукт соот­ветствующей его величине части совокупного капитала.

Здесь заработная плата, измеряемая переменным капиталом, составляет 20% авансированного капитала; прибавочная стои­мость, исчисленная на весь капитал, 30%, а именно 15% при­были и 15% ренты. Вся та составная часть стоимости товара, в которой овеществлен вновь присоединенный труд, равна 100v + 150m, = 250. Величина ее не зависит от того, что она распадается на заработную плату, прибыль и ренту. Соотно­шение этих последних частей показывает нам, что рабочая сила, оплаченная сотней, скажем, фунтов стерлингов, доставила коли­чество труда, выражающееся в сумме денег, равной 250 фун­там стерлингов. Мы видим отсюда, что рабочий выполнил прибавочного труда в l1/2 раза больше, чем труда для самого себя. Если рабочий день = 10 часам, то он работал 4 часа на себя и 6 часов на капиталиста. Итак, труд рабочих, оплаченных 100 ф. ст., выражается в денежной стоимости 250 фунтов стер­лингов, За исключением этой стоимости в 250 ф.ст. ничего не при­ходится делить между рабочим и капиталистом, между капита­листом и земельным собственником. Такова вся стоимость, вновь присоединенная к стоимости средств производства, равной 400. Поэтому произведенная указанным образом и определяемая количеством овеществленного в ней труда товарная стоимость в 250 составляет предел тех дивидендов, которые рабочий, капиталист и земельный собственник могут извлечь из этой стоимости в форме доходов: заработной платы, прибыли и ренты.

Пусть капитал с тем же самым органическим строением, то есть с тем же самым отношением между примененной живой рабочей силой и приведенным в движение постоянным капи­талом, вынужден платить 150 ф. ст. вместо 100 ф. ст. за ту же самую рабочую силу, приводящую в движение постоянный капитал, равный 400; пусть, далее, прибавочная стоимость распадается также в новой пропорции на прибыль и ренту. Так как предполагается, что теперь переменный капитал в 150 ф. ст. приводит в движение ту же самую массу труда, какая раньше приводилась в движение капиталом в 100 ф. ст., то вновь произведенная стоимость была бы по-прежнему = 250 и стоимость всего продукта по-прежнему = 650, но мы имели бы тогда 400c + 150v + 100m,; и эти 100m распадались бы, скажем, на 45 единиц прибыли и 55 единиц ренты. Пропорция, в которой вся вновь произведенная стоимость распределяется теперь между заработной платой, прибылью и рентой, была бы совершенно иная; совершенно иной была бы также величина всего авансированного капитала, хотя он приводит в движение

 

 

 

 

 

 

931

ту же самую совокупную массу труда, что и раньше. Заработная плата составила бы 273/ll%, прибыль — 8 2/11, рента — 10% авансированного капитала; следовательно, вся прибавочная стоимость составила бы несколько больше 18%.

Вследствие повышения заработной платы изменилась бы величина неоплаченной части всего труда, а тем самым и вели­чина прибавочной стоимости. При десятичасовом рабочем дне рабочему приходилось бы теперь 6 часов работать на себя и лишь 4 часа на капиталиста. Изменилось бы также отношение между прибылью и рентой; уменьшенная прибавочная стоимость делилась бы между капиталистом и земельным собственником в новой пропорции. Наконец, вследствие того, что стоимость постоянного капитала осталась неизменной, а стоимость аван­сированного переменного капитала возросла, уменьшенная прибавочная стоимость выражалась бы в еще более понижен­ной норме валовой прибыли, причем под последней мы пони­маем здесь отношение всей прибавочной стоимости ко всему авансированному капиталу.

Изменение в стоимости заработной платы, в норме прибыли и норме ренты, каково бы ни было действие законов, регулирую­щих взаимоотношение этих частей, может совершаться лишь в пределах, определяемых величиной вновь созданной товарной стоимости = 250 единицам. Исключение имело бы место лишь в том случае, если бы рента покоилась на монопольной цене. Это нисколько не изменило бы закона, но лишь усложнило бы исследование. Ибо если бы мы в этом случае стали рассматри­вать только самый продукт, то изменение обнаружилось бы лишь в распределении прибавочной стоимости; если же мы стали бы рассматривать относительную стоимость этого продукта по сравнению с другими товарами, то мы нашли бы лишь то различие, что часть прибавочной стоимости последних перено­сится на этот специфический товар.

Повторяем вкратце:

Стоимость продукта

Новая стои­мость

Норма прибавоч­ной стои­мости

Норма валовой прибыли

Первый случай: 400с+100v+150m=650...........

250

150%

30%

Второй случай: 400с+150v+100m=650.............

250

66 2/3%

18 2/11%

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Прежде всего прибавочная стоимость понизилась на одну треть своей прежней величины, со 150 до 100. Норма прибыли


932

понизилась несколько более, чем на одну треть, с 30% до 18%, так как уменьшенная прибавочная стоимость исчисляется теперь на возросший авансированный совокупный капитал. Но и она упала далеко не в том отношении, как норма прибавочной стои­мости. Эта последняя со 150/100 упала до 100/150, то есть со 150% до 662/3%, в то время как норма прибыли понизилась лишь со150/500 до 100/550, или с   30% до 18 2/11%. Таким образом, норма прибыли падает относительно больше, чем масса прибавочной стоимости, но меньше, чем норма прибавочной стоимости. Далее, мы видим, что стоимости, как и массы продуктов, остаются неиз­менными, раз применяется то же самое количество труда, хотя авансированный капитал вследствие увеличения его перемен­ной составной части увеличился. Это возрастание авансирован­ного капитала отозвалось бы, конечно, очень чувствительно на капиталисте, начинающем новое предприятие. Но с точки зрения воспроизводства в целом возрастание переменного ка­питала означает лишь одно, — что большая часть стоимости, вновь созданной при помощи вновь присоединенного труда, превращается в заработную плату и, стало быть, прежде всего в переменный капитал, вместо того чтобы превращаться в прибавоч­ную стоимость и прибавочный продукт. Следовательно, стоимость продукта остается неизменной, так как она ограничена, с одной стороны, постоянной капитальной стоимостью = 400, с другой стороны — цифрой 250, которой представлен вновь присоединенный труд. Но обе эти величины остались неизмен­ными. Новый продукт, поскольку он сам снова входит в постоян­ный капитал, представляет в данной величине стоимости ту же, что и прежде, массу потребительной стоимости; сле­довательно, та же самая масса элементов постоянного капитала сохраняет ту же самую стоимость. Иначе обстояло бы дело в том случае, если бы заработная плата повысилась не потому, что рабочему стали давать большую долю стоимости продукта его собственного труда, но если бы он стал получать большую долю стоимости продукта своего собственного труда потому, что упала производительность труда. Тогда вся стоимость, в которой выражается то же самое количество труда — опла­ченного и неоплаченного — осталась бы неизменной; но масса продукта, в которой представлено это количество труда, умень­шилась бы и, следовательно, возросла бы цена каждой соответ­ственной части продукта, так как каждая такая часть представ­ляет теперь большее количество труда. Повышенная заработная плата в 150 единиц представляла бы не больше продукта, чем


933

прежняя заработная плата в 100; пониженная прибавочная стоимость в 100 единиц представляла бы лишь 2/3 того продукта, 662/3% той массы потребительных стоимостей, которая прежде выражалась в 100. В этом случае вздорожал бы и постоянный капитал, поскольку в него входит этот продукт. Но это не было бы следствием повышения заработной платы, — а, наоборот, повышение заработной платы было бы следствием вздорожания товаров и следствием пониженной производительности того же самого количества труда. Здесь возникает иллюзия, будто повышение заработной платы удорожило продукт; в действи­тельности повышение это является не причиной, а результатом изменения стоимости товаров вследствие понижения производи­тельности труда.

Если, наоборот, при прочих равных условиях, когда, следо­вательно, прежнее количество затраченного труда было бы представлено, как и раньше, в 250 единицах, повысилась или упала бы стоимость примененных трудом средств производства, то и стоимость той же массы продукта повысилась бы или упала на ту же самую величину. 450c + 100v + 150m составляет стои­мость продукта = 700, тогда как 350c + 100v + 150m дает для стоимости той же самой массы продукта лишь 600, вместо прежних 650 единиц. Следовательно, когда растет или умень­шается авансированный капитал, приводимый в движение тем же самым количеством труда, тогда, при прочих равных усло­виях, увеличивается или падает стоимость продукта, — раз увеличение или уменьшение авансированного капитала проис­ходит вследствие изменения величины стоимости постоянной части капитала. Наоборот, она не изменяется, если увеличение или уменьшение авансированного капитала вызвано изменением величины стоимости переменной части капитала при неизменной производительной силе труда. Увеличение или уменьшение стоимости постоянного капитала не компенсируется никаким противоположным движением. Увеличение же или уменьшение стоимости переменного капитала при неизменяющейся произ­водительности труда компенсируется обратным движением прибавочной стоимости, так что стоимость переменного капитала плюс прибавочная стоимость, то есть стоимость, вновь присоеди­ненная трудом к средствам производства и вновь созданная в продукте, остается неизменной.

Напротив, если увеличение или уменьшение стоимости переменного капитала или заработной платы есть следствие вздорожания или понижения цены товаров, то есть следствие уменьшения или увеличения производительности труда, при­мененного при данном вложении капитала, то это отразится


934

на стоимости продукта. Но повышение или понижение заработ­ной платы является здесь не причиной, а только следствием.

Если бы, напротив, в вышеприведенном примере, при неиз­менном постоянном капитале = 400c, изменение 100v + 150m в 150v + 100m, то есть возрастание переменного капитала явилось следствием понижения производительной силы труда не в данной отрасли производства, например в хлопчатобу­мажной, но, скажем, в земледелии, доставляющем рабочему продукты питания, — следовательно, явилось результатом вздорожания этих продуктов питания, то стоимость ее продукта не изменилась бы. Стоимость в 650 единиц теперь, как и прежде, была бы представлена в той же самой массе хлопчатобумажной пряжи.

Из вышеизложенного вытекает, далее, следующее: если благодаря экономии и т. п. уменьшаются затраты постоянного капитала в тех отраслях производства, продукты которых входят в потребление рабочего, то это в такой же степени, как и непо­средственное возрастание производительности самого затрачи­ваемого труда, может привести к уменьшению заработной платы, так как удешевляет жизненные средства рабочего, — может привести, следовательно, к повышению прибавочной стоимости; так что норма прибыли возросла бы здесь по двум причинам: во-первых, потому что уменьшается стоимость постоянного капитала и, во-вторых, потому что увеличивается прибавочная стоимость. Рассматривая превращение прибавочной стоимости в прибыль, мы предполагали, что заработная плата не пони­жается, а остается постоянной, так как там мы должны были исследовать колебания нормы прибыли, независимо от изме­нения нормы прибавочной стоимости. Кроме того, выясненные нами там законы имеют общий характер, они применимы также и к тем капиталовложениям, продукты которых не входят в потребление рабочего, изменение стоимости продукта которых, следовательно, не оказывает влияния на заработную плату.

----------------

Итак, обособление и разложение стоимости, ежегодно при­соединяемой вновь к средствам производства или к постоянному капиталу при помощи вновь применяемого труда, — обособле­ние этой вновь созданной стоимости и разложение ее на различ­ные формы дохода: на заработную плату, прибыль и ренту, нисколько не изменяет границы самой стоимости, той суммы стоимости, которая распределяется между этими различными категориями; совершенно так же, как изменение отношения между этими отдельными частями не может изменить их суммы,


935

этой данной величины стоимости. Данное число 100 остается всегда тем же самым, разложим ли мы его на 50 + 50, или на 20+70+10, или на 40+30+30. Та часть стоимости продукта, которая распадается на эти доходы, как и постоянная часть стоимости капитала, определяется стоимостью товаров, то есть количеством труда, овеществленного в них в каждом данном случае. Таким образом, во-первых, дана масса товарной стои­мости, распределяющаяся между заработной платой, прибылью и рентой, — дана, следовательно, абсолютная граница суммы отдельных частей стоимости этих товаров. Во-вторых, что касается самих отдельных категорий, то их средние и регули­рующие границы также даны. Заработная плата образует базис такого их ограничения. Она, с одной стороны, регулируется естественным законом; ее минимальная граница дана физическим минимумом жизненных средств, необходимых рабочему для сохранения и воспроизводства своей рабочей силы, — дана, следовательно, определенным количеством товаров. Стоимость этих товаров определяется рабочим временем, которое требуется для их воспроизводства, и, тем самым, той частью труда, вновь присоединяемого к средствам производства, или той частью каждого рабочего дня, которую рабочий употребляет для про­изводства и воспроизводства эквивалента стоимости этих необходимых жизненных средств. Если, например, средняя стоимость его жизненных средств за день равняется 6 часам среднего труда, то он должен в среднем работать на себя 6 часов в день. Действительная стоимость его рабочей силы отклоняется от этого физического минимума; она бывает различна в зависи­мости от климата и уровня общественного развития; она зависит не только от физических, но и от исторически развившихся общественных потребностей, которые становятся второй при­родой. Но в каждой стране и в каждый данный период эта регулирующая средняя заработная плата является данной величиной. Таким образом, стоимость всех остальных доходов получает границу. Она всегда равна стоимости, в которой воплощается весь рабочий день (который здесь совпадает со средним рабочим днем, так как он охватывает всю массу труда, приведенную в движение совокупным общественным капита­лом), минус та часть его, которая воплощается в заработной плате. Ее граница, следовательно, дана границей той стоимости, в которой выражается неоплаченный труд, то есть количеством этого неоплаченного труда. Если та часть рабочего дня, которую рабочий затрачивает на воспроизводство стоимости своей заработной платы, находит свою крайнюю границу в физиче­ском минимуме заработной платы, то другая часть рабочего


936

дня — та, в которой представлен прибавочный труд, а сле­довательно, и та часть стоимости, которая выражает собой прибавочную стоимость, — находит свою границу в физически возможном максимуме рабочего дня, то есть в том совокупном количестве ежедневного рабочего времени, которое рабочий вообще может дать при условии сохранения и воспроизводства своей рабочей силы. Так как в настоящем исследовании речь идет о распределении той стоимости, в которой представлен весь труд, вновь присоединяемый в течение года, то рабочий день может рассматриваться здесь как величина постоянная, и предполагается как таковая, независимо от того, много или мало он отклоняется от своего физически возможного мак­симума. Абсолютная граница той части стоимости, которая образует прибавочную стоимость и распадается на прибыль и земельную ренту, таким образом, дана; она определяется величиной неоплаченной части рабочего дня, остающейся за вычетом оплаченной его части, следовательно, той частью стоимости всего продукта, в которой этот прибавочный труд воплощается. Если мы назовем, как я это сделал, прибылью прибавочную стоимость, ограниченную этими пределами и исчисленную на весь авансированный капитал, то прибыль эта, рассматриваемая со стороны ее абсолютной величины, равна прибавочной стоимости, и, следовательно, границы ее опре­делены столь же закономерно, как и границы этой последней. Но высота нормы прибыли также есть величина, заключенная в известные границы, определяемые стоимостью товаров. Она есть отношение совокупной прибавочной стоимости к сово­купному общественному капиталу, авансированному на произ­водство. Если этот капитал = 500 (скажем, миллионов), а прибавочная стоимость = 100, то 20% образуют абсолютную границу нормы прибыли. Распределение общественной прибыли соответственно этой норме между капиталами, вложенными в различные сферы производства, создает отклоняющиеся от стоимостей товаров цены производства, которые и являются дей­ствительно регулирующими средними рыночными ценами. Но отклонение это не снимает ни определения цен стоимостями, ни закономерных границ прибыли. Если стоимость товара равна потребленному при его производстве капиталу k плюс заклю­чающаяся в нем прибавочная стоимость, то цена производства товара равна потребленному при его производстве капиталу k плюс прибавочная стоимость, которая приходится на его долю соответственно общей норме прибыли, например 20% на капитал, авансированный для производства этого товара, как на действительно потребленный, так и просто примененный


937

капитал. Но эта надбавка в 20% сама определяется прибавочной стоимостью, созданной совокупным общественным капиталом, и ее отношением к стоимости капитала; именно поэтому она составляет 20%, а не 10% или 100%. Таким образом, превраще­ние стоимостей в цены производства не снимает границ при­были, но только изменяет распределение последней между различными отдельными капиталами, из которых состоит общественный капитал, — распределяет ее между ними равно­мерно, пропорционально той доле, какую каждый из них состав­ляет по отношению к совокупному капиталу. Рыночные цены поднимаются выше и падают ниже этой регулирующей цены производства, но такие колебания взаимно уничтожаются. Если рассмотреть данные о ценах за продолжительный период, устранив те случаи, когда вследствие изменения производи­тельной силы труда изменяется действительная стоимость товаров, а также те случаи, когда процесс производства нару­шается какими-либо естественными или общественными бед­ствиями, то мы будем поражены прежде всего относительно узкими пределами отклонений и затем регулярностью, с которой такие отклонения уравновешиваются. Мы найдем здесь то гос­подство регулирующих средних, которое Кетле указал для общественных явлений 237. Если выравнивание товарных стои­мостей в цены производства не наталкивается ни на какие препятствия, то рента сводится к дифференциальной ренте, то есть ограничивается выравниванием тех сверхприбылей, которые регулирующая цена производства доставила бы извест­ной части капиталистов и которые теперь присваивает земельный собственник. Следовательно, здесь рента находит свою опре­деленную границу стоимости в тех отклонениях индивидуаль­ных норм прибыли, которые вызываются регулированием цен производства при посредстве общей нормы прибыли. Если зе­мельная собственность ставит препятствия выравниванию то­варных стоимостей в цены производства и присваивает себе абсолютную ренту, то эта последняя ограничена избытком стоимости земледельческих продуктов над их ценой производ­ства, следовательно, избытком заключающейся в них приба­вочной стоимости над прибылью, приходящейся на долю капиталов соответственно общей норме прибыли. Эта разница образует здесь границу ренты, которая опять-таки составляет лишь определенную часть данной и заключающейся в товарах прибавочной стоимости.

Наконец, если бы выравнивание прибавочной стоимости в среднюю прибыль встретило в различных сферах производства препятствие в виде искусственных или естественных монополий,


938

и в частности в виде монополии земельной собственности, так что сделалась бы возможной монопольная цена, превышаю­щая цену производства и стоимость товаров, на которые рас­пространяется действие монополии, все же границы, определя­емые стоимостью товаров, этим не были бы сняты. Монопольная цена известных товаров лишь перенесла бы часть прибыли производителей других товаров на товары с монопольной ценой. Косвенным образом возникло бы местное нарушение в распре­делении прибавочной стоимости между различными сферами производства, но такое нарушение оставило бы границу самой прибавочной стоимости неизменной. Если бы товар с такой монопольной ценой входил в число необходимых предметов потребления рабочего, он повысил бы заработную плату и тем самым понизил бы прибавочную стоимость, раз рабочему по-прежнему выплачивали бы всю стоимость его рабочей силы. Такой товар мог бы понизить заработную плату ниже стоимости рабочей силы, но лишь поскольку заработная плата превышает границу своего физического минимума. Здесь монопольная цена уплачивалась бы путем вычета из реальной заработной платы (то есть из суммы потребительных стоимостей, получа­емых рабочим благодаря данному количеству труда) и из прибыли других капиталистов. Границы, в пределах которых монополь­ная цена может нарушить нормальное регулирование товарных цен, были бы твердо определены и поддавались бы точному учету.

Итак, подобно тому, как распределение стоимости товаров, вновь присоединенной и вообще разлагающейся на доходы, нахо­дит свои данные и регулирующие границы в соотношении между необходимым и прибавочным трудом, заработной платой и при­бавочной стоимостью, точно так же и деление самой приба­вочной стоимости на прибыль и земельную ренту находит свои границы в законах, регулирующих выравнивание норм при­были. Что касается деления прибыли на процент и пред­принимательский доход, то пределы их обоих, вместе взятых, образует средняя прибыль. Она дает ту определенную величину стоимости, в границах которой это деление должно прои­зойти и только может произойти. Определенная пропорция, в которой происходит деление, здесь носит случайный ха­рактер, то есть определяется исключительно отношениями конкуренции. В то время как в других случаях равновесие спроса и предложения уничтожает отклонения рыночных цен от регулирующих их средних цен, то есть уничтожает влияние конкуренции, здесь оно является единственно определяющим. Но почему? Потому что один и тот же фактор производства,


939

капитал, должен распределить достающуюся на его долю при­бавочную стоимость между двумя владельцами этого самого фактора производства. Но то обстоятельство, что здесь нет определенной закономерной границы для деления средней прибыли, не снимает границ последней, как части товарной стоимости, — так же, как граница прибыли предприятия не затрагивается тем фактом, что два его компаньона в силу каких-либо внешних обстоятельств делят между собой эту прибыль не поровну.

Если, следовательно, та часть товарной стоимости, в которой представлен труд, вновь присоединенный к стоимости средств производства, распадается на различные части, приобретающие затем в виде доходов самостоятельные по отношению друг к другу формы, то отсюда еще отнюдь не следует, что заработную плату, прибыль и ренту надо рассматривать как конституирующие элементы, из соединения, или суммы которых возникает регулирующая цена («natural price», «prix necessaire» *) самих товаров; таким образом, не товарная стоимость — по вычете из нее постоянной части стоимости — была бы первоначальным единством, которое распадается на указанные три части, а, наоборот, цена каждой из этих трех частей определялась бы самостоятельно, и лишь из сложения этих трех независимых величин получалась бы цена товара. В действительности стои­мость товара есть величина, заранее данная, это есть совокуп­ность всей суммы стоимости заработной платы, прибыли и ренты, каковы бы ни были относительные величины этих послед­них. При указанном же ложном понимании заработная плата, прибыль и рента суть три самостоятельные величины стоимости, совокупная величина которых создает, ограничивает и опре­деляет величину товарной стоимости.

Прежде всего ясно, что если бы заработная плата, прибыль и рента конституировали цену товаров, то это в равной степени должно было бы относиться как к постоянной части товарной стоимости, так и к другой ее части, в которой представлены переменный капитал и прибавочная стоимость. Эта постоянная часть может, следовательно, быть при этом оставлена без вни­мания, так как стоимость товаров, из которых она состоит, точно так же сводилась бы к сумме стоимости заработной платы, прибыли и ренты. Как уже было показано, этот взгляд отрицает даже само существование такой постоянной части стоимости.

Ясно, далее, что здесь отпадает всякое понятие стоимо­сти. Остается только представление цены в том смысле, что

* «естественная цена», «необходимая цена». Ред.


940

владельцам рабочей силы, капитала и земли уплачивается изве­стная сумма денег. Но что такое деньги? Деньги — не вещь, а определенная форма стоимости, следовательно, они опять-таки предполагают стоимость. Итак, пусть определенное количество волота или серебра уплачивается за эти элементы производства или приравнивается этому количеству мысленно. Но ведь золото и серебро (а «просвещенный» экономист гордится тем, что он это уразумел) сами являются товарами, как всякие другие товары. Следовательно, цена золота и серебра также определяется заработной платой, прибылью и рентой. Следо­вательно, мы не можем заработную плату, прибыль и ренту определять тем, что они приравниваются известному количеству йолота и серебра, так как стоимость этого золота и серебра, в которой они должны быть оценены, как в своем эквиваленте, должна раньше быть оценена как раз ими, независимо от золота и серебра, то есть независимо от стоимости всякого товара, которая сама как раз есть продукт указанных трех факторов. Итак, сказать, будто стоимость заработной платы, прибыли и ренты состоит в том, что они равны известному количеству золота и серебра, значило бы лишь сказать, что они равны из­вестному количеству заработной платы, прибыли и ренты.

Возьмем прежде всего заработную плату. Ибо, и придержи­ваясь этой точки зрения, следует исходить из труда. Как же определяется регулирующая цена заработной платы, та цена, вокруг которой колеблются ее рыночные цены?

Скажем, спросом и предложением рабочей силы. Но о каком спросе на рабочую силу идет здесь речь? О спросе капитала. Следовательно, спрос на труд равносилен предложению капи­тала. Чтобы говорить о предложении капитала, мы должны знать прежде всего, что такое капитал. Из чего состоит капитал? Возьмем самое простое его проявление: из денег и товаров. Но деньги лишь форма товара. Значит, из товаров. Но стоимость товаров, по предположению, определяется, в первую очередь, ценой производящего их труда, заработной платой. Заработная плата является здесь предпосылкой и рассматривается как элемент, конституирующий цену товаров. Стало быть, эта цена должна быть определена отношением предложения труда к капиталу. Цена самого капитала равна цене товаров, из которых он состоит. Спрос капитала на труд равен предложе­нию капитала. А предложение капитала равно предложению суммы товаров данной цены, а эта цена, в первую очередь, ре­гулируется ценой труда, и цена труда опять-таки равна той части товарной цены, из которой состоит переменный капитал, выплачиваемый рабочему в обмен на его труд; а цена товаров,


941

из которых состоит этот переменный капитал, в первую очередь, определяется опять-таки ценой труда; ибо цена товаров опреде­ляется ценой заработной платы, прибыли и ренты. Следователь­но, для того чтобы определить заработную плату, мы не можем исходить из капитала как из предпосылки, ибо стоимость самого капитала определяется при участии заработной платы.

Кроме того, привлечение к делу конкуренции нисколько не помогает нам. Конкуренция заставляет рыночные цены труда повышаться или падать. Но допустим, что спрос и пред­ложение труда взаимно покрываются. Чем тогда будет опре­деляться заработная плата? Конкуренцией. Но ведь мы как раз предположили, что конкуренция перестала действовать, что благодаря равновесию ее обеих противоположно направ­ленных сил она перестает оказывать влияние. Ведь мы как раз хотим найти естественную цену заработной платы, то есть не ту цену труда, которая регулируется конкуренцией, а ту, которая, наоборот, регулирует ее.

Не остается ничего другого, как определить необходимую цену труда необходимыми жизненными средствами рабочего. Но эти жизненные средства представляют собой товары, имею­щие цену. Следовательно, цена труда определяется ценой необходимых жизненных средств, а цена жизненных средств, как и всех других товаров, определяется в первую очередь ценой труда. Следовательно, цена труда, определяемая ценой жизненных средств, определяется ценой труда. Цена труда определяет самое себя. Другими словами, мы не знаем, чем определяется цена труда. Труд имеет здесь вообще цену, потому что он рассматривается как товар. Следовательно, чтобы го­ворить о цене труда, мы должны знать, что такое вообще цена. Но что такое цена вообще, мы этим путем как раз и не узнаем.

Но допустим, что столь утешительным способом мы опре­делили необходимую цену труда. Как же обстоит дело с средней прибылью, с прибылью каждого капитала, которая при нор­мальных условиях образует второй элемент цены товара. Средняя прибыль должна определяться средней нормой при­были; а как определяется эта последняя? Конкуренцией между капиталистами? Но конкуренция уже предполагает существо­вание прибыли. Она предполагает различные нормы прибыли, а следовательно, и различные прибыли в тех же самых или различных отраслях производства. Конкуренция может влиять на норму прибыли лишь постольку, поскольку она влияет на цены товаров. Конкуренция может достигнуть лишь того, что производители в пределах одной и той же сферы произ­водства будут продавать свои товары по одинаковым ценам,


942

а в пределах различных отраслей производства — по ценам, даю­щим им одинаковую прибыль, одинаковую пропорциональную надбавку к цене товара, уже определенной частично заработной платой. Конкуренция может поэтому лишь выравнивать раз­личия в норме прибыли. Для того чтобы возможно было вы­ровнять неодинаковые нормы прибыли, прибыль как элемент товарной цены должна уже быть налицо. Конкуренция ее не создает. Она повышает или понижает ее, но не создает того уровня, который устанавливается, раз равенство действительно наступило. И когда мы говорим о необходимой норме прибыли, мы хотим узнать как раз эту норму прибыли, которая не зави­сит от движения конкуренции, а, со своей стороны, регулирует конкуренцию. Средняя норма прибыли появляется при равнове­сии сил конкурирующих между собой капиталистов. Конку­ренция может создать это равновесие, но не ту норму прибыли, которая выступает при этом равновесии. Почему, когда такое равновесие достигнуто, общая норма прибыли = 10% или 20% или 100%? Вследствие конкуренции? Но, как раз наоборот, конкуренция устранила причины, вызывавшие отклонения от 10% или 20% или 100%. Она привела к товарной цене, при которой каждый капитал дает одинаковую прибыль пропор­ционально своей величине. Но величина самой этой прибыли независима от конкуренции. Последняя лишь все снова и снова приводит все отклонения к данной величине. Один человек конкурирует с другими, и конкуренция заставляет его продавать свои товары по той же самой цене, как и эти другие. Но почему же эта цена составляет 10 или 20 или 100 единиц?

Следовательно, не остается ничего иного, как объяснять норму прибыли, а потому и прибыль, как непостижимым обра­зом определяемую надбавку к цене товара, которая до этого пункта определялась заработной платой. Эта норма прибыли должна быть данной величиной — вот единственное, что го­ворит нам конкуренция. Но это мы знали и раньше, когда мы говорили об общей норме прибыли, о «необходимой цене» прибыли.

Совершенно нет нужды опять прослеживать этот бесплодный ход рассуждений в применении к земельной ренте. И без того ясно, что, проведенный сколько-нибудь последовательно, он обусловливает лишь то, что прибыль и рента кажутся просто надбавкой к цене товаров, определяемой совершенно непости­жимыми законами, определяемой, в первую очередь, заработной платой. Короче, конкуренция должна объяснить все бессмыс­лицы экономистов, между тем как экономисты, наоборот, дол­жны были бы объяснить конкуренцию.


943

Если оставить в стороне ту фантазию, будто прибыль и рента, как составные части цены, создаются обращением, то есть возникают из продажи, — хотя обращение не может дать ничего такого, что ему самому не было предварительно дано, — то дело сводится просто к следующему:

Пусть цена товара, определяемая заработной платой, == 100 единицам; норма прибыли составляет 10% на заработную плату и рента 15% на заработную плату. Тогда цена товара, опреде­ляемая суммой заработной платы, прибыли и ренты, = 125 еди­ницам. Эти 25 единиц надбавки не могут возникнуть из продажи товара. Потому что все, продающие друг другу товары, про­дают за 125 единиц то, что каждому из них стоило 100 единиц заработной платы; результат получается тот же, как если бы все они продавали но 100. Следовательно, операция эта должна быть рассмотрена независимо от процесса обращения.

Если трое делят самый товар, который теперь стоит 125, — а дело нисколько не изменится, если капиталист сначала про­даст товар за 125 единиц, а потом уплатит рабочему 100, себе самому 10 и получателю земельной ренты 15, — то рабочий получает 4/5 = 100 единицам стоимости и продукта. Капиталист получает 2/25 стоимости и продукта, а получатель земельной ренты—3/25. Продав за 125 единиц вместо 100, капиталист отдает рабочему лишь 4/5, того продукта, в котором представлен труд последнего. Следовательно, результат получился бы тот же самый, если бы он дал рабочему 80, удержав 20, из которых 8 пришлось бы на его долю и 12 на долю получателя земельной ренты. Он тогда продал бы товар по его стоимости, так как в действительности надбавки к цене суть повышения, незави­симые от стоимости товара, которая при допущенном выше предположении определяется стоимостью заработной платы. Таким образом, окольным путем это свелось бы к тому, что, при данном представлении, слова «заработная плата», 100, означают стоимость продукта, то есть сумму денег, в которой представлено это определенное количество труда, но что стои­мость эта все-таки отлична от реальной заработной платы и, следовательно, оставляет некоторый избыток. Только этот избыток улавливается путем номинальной надбавки к цене. Следовательно, если бы заработная плата была 110 вместо 100, то прибыль должна бы быть = 11, и земельная рента =16 1/2 стало быть, цена товара == 1371/2. Отношение осталось бы при этом без изменения. Но так как деление осуществлялось бы всегда путем номинальной надбавки определенных процентов к заработной плате, то цена повышалась бы и падала бы вместе с заработной платой. Заработная плата сначала приравнивается


944

здесь к стоимости товара и затем снова отделяется от этой последней. В действительности же дело сводится — окольным иррациональным путем — к тому, что стоимость товара опре­деляется количеством содержащегося в нем труда, стоимость же заработной платы — ценой необходимых жизненных средств, а избыток стоимости над заработной платой образует прибыль и ренту.

Распадение стоимости товаров за вычетом стоимости по­требленных при их производстве средств производства; распа­дение этой данной суммы стоимости, определенной количеством труда, овеществленного в товарном продукте, на три составные части, которые принимают затем в качестве заработной платы, прибыли и земельной ренты вид самостоятельных независимых друг от друга форм дохода, — это распадение представляется на поверхности капиталистического производства, а следова­тельно, и в представлениях захваченных ею агентов послед­него, в совершенно извращенном виде.

Пусть вся стоимость какого-либо товара == 300, из которых 200 составляют стоимость потребленных при его производстве средств производства, или элементов постоянного капитала. Остаются, следовательно, 100 единиц как сумма новой стои­мости, присоединенной к этому товару в процессе его произ­водства. Эта новая стоимость в 100 единиц представляет собой всю ту сумму, которая может быть разделена между тремя формами дохода. Если заработная плата = х, прибыль = у, земельная рента = z, то в рассматриваемом случае сумма x + y + z всегда будет равна 100. Но в представлении про­мышленников, купцов и банкиров, как и в представлении вульгарных экономистов, это происходит совсем не так. Для них не стоимость товара за вычетом стоимости потребленных на его изготовление средств производства дана равной 100, которые распадаются затем на x, у и z. Напротив, для них цена товара слагается просто из величин стоимости заработной платы, прибыли и ренты, которые определяются независимо от стоимости товара и друг от друга, так что х, у и z даны и опре­делены каждый самостоятельно и лишь из суммы этих величин, которая может быть меньше и больше 100, получается величина стоимости товара как результат сложения этих составных частей, образующих его стоимость. Такое quid pro quo * неиз­бежно вследствие целого ряда причин:

Во-первых, составные части стоимости товара противостоят друг другу как самостоятельные доходы, которые относятся

* — смешение понятий (буквально: принятие одного за другое). Ред.


946

как таковые к трем совершенно отличным друг от друга фак­торам производства: труду, капиталу и земле, вследствие чего кажется, что они возникают из этих последних. Собственность на рабочую силу, капитал и землю есть причина того, что эти различные составные части стоимости товаров выпадают на долю соответствующих собственников и потому превра­щаются для них в доходы. Но стоимость не возникает из пре­вращения чего-либо в доход, она должна быть уже налицо, прежде чем превратиться в доход, принять этот вид. Обратная видимость укрепляется тем больше, что определение относи­тельной величины этих трех частей по отношению друг к другу совершается по разнородным законам, связь которых с самой стоимостью товаров и ограничение которых стоимостью отнюдь не обнаруживается на поверхности.

Во-вторых, как мы уже видели *, общее повышение или понижение заработной платы, вызывая при прочих равных условиях движение общей нормы прибыли в противоположном направлении, изменяет цены производства различных товаров, повышает одни из них и понижает другие в зависимости от среднего строения капитала в соответственных сферах произ­водства. Таким образом, здесь, по крайней мере в некоторых отраслях производства, опыт действительно показывает, что средняя цена товара повышается вследствие повышения зара­ботной платы и понижается вследствие ее понижения. Но «опыт» не показывает, что независимая от заработной платы стоимость товаров скрыто регулирует эти изменения. Если, напротив, повышение заработной платы является локальным, если оно происходит лишь в отдельных отраслях производства под влия­нием особых условий, то может иметь место соответственное номинальное повышение цен этих товаров. Такое повышение относительной стоимости одних товаров по сравнению с дру­гими, для которых заработная плата остается неизменной, является тогда лишь реакцией против местного нарушения равномерности в распределении прибавочной стоимости между различными сферами производства, средством выравнивания особых норм прибыли в общую норму. «Опыт», который здесь получается, опять таков, что цена определяется заработной платой. Итак, опыт в обоих случаях показывает одно, — что заработная плата определяет товарные цены. Чего опыт не показывает, — это скрытой причины этой зависимости. Далее:

средняя цена труда, то есть стоимость рабочей силы, опреде­ляется ценой производства необходимых жизненных средств.

» См, настоящий том, стр. 219—223, Ред.


946

Если повышается или понижается вторая, то повышается или понижается и первая. Опыт обнаруживает здесь опять-таки лишь существование связи между заработной платой и ценой товаров; но причина может представляться следствием, а след­ствие причиной, что и имеет место при движении рыночных цен, где повышение заработной платы выше средней соответствует связанному с периодом расцвета повышению рыночных цен выше цен производства, а следующее затем падение заработной платы ниже средней соответствует падению рыночных цен ниже цен производства. Если оставить в стороне колебательное движение рыночных цен, то зависимости цен производства от стоимости товаров должен бы соответствовать в непосредствен­ном опыте prima facie * тот факт, что при повышении заработ­ной платы понижается норма прибыли и наоборот. Но мы уже видели **, что норма прибыли может определяться изменениями в стоимости постоянного капитала, независимыми от изменений заработной платы; так что заработная плата и норма прибыли могут изменяться не в противоположном, а в одном и том же направлении, могут одновременно повышаться или падать. Если бы норма прибыли непосредственно совпадала с нормой прибавочной стоимости, это было бы невозможно. Равным об­разом при повышении заработной платы, вызванном ростом цен жизненных средств, норма прибыли может остаться неиз­менной или даже повыситься вследствие большей интенсивности труда или удлинения рабочего дня. Все эти данные опыта под­тверждают иллюзию, вызванную самостоятельной, извращенной формой составных частей стоимости, будто одна заработная плата или заработная плата вместе с прибылью определяют стоимость товаров. Если вообще такая иллюзия имеет место по отношению к заработной плате, если кажется, что цена труда совпадает со стоимостью, произведенной трудом, то по отно­шению к прибыли и ренте это разумеется само собой. Их цены, то есть их денежные выражения, должны в этом случае регули­роваться независимо от труда и созданной последним стоимости.

В-третьих, допустим, что стоимости или только по види­мости независимые от последних цены производства в непо­средственном опыте всегда совпадают с рыночными ценами товаров, вместо того чтобы проявляться лишь как регулирую­щие средние цены посредством постоянной компенсации не­прерывных колебаний рыночных цен. Допустим, далее, что воспроизводство совершается всегда при одних и тех же неиз­менных условиях, так что производительность труда во всех

·         — прежде всего. Ред.

·          ** См, настоящий том, стр. 117—134, Ред,


947

элементах капитала остается постоянной. Допустим, наконец, что та часть стоимости товарного продукта, которая в каждой сфере производства образуется путем присоединения к стои­мости средств производства нового количества труда, следова­тельно, новой стоимости, — распадается в неизменной пропорции на заработную плату, прибыль и ренту, так что действи­тельно выплаченная заработная плата, фактически реализован­ная прибыль и фактическая рента всегда непосредственно совпадают: со стоимостью рабочей силы, с той частью всей прибавочной стоимости, которая в силу средней нормы прибыли причитается каждой самостоятельно функционирующей части всего капитала и с пределами, в которые normaliter * заключена земельная рента на данном базисе. Допустим, одним словом, что распределение произведенной обществом стоимости и регу­лирование цен производства совершается на капиталистическом базисе, но с устранением конкуренции.

Итак, при этих предположениях, когда стоимость товаров была бы и проявлялась бы как величина постоянная; когда часть стоимости товарного продукта, распадающаяся на до­ходы, оставалась бы постоянной величиной и именно таковой и представлялась бы; когда, наконец, эта данная и постоянная часть стоимости распадалась бы на заработную плату, прибыль и ренту всегда в неизменной пропорции, — даже при таких предположениях действительное движение неизбежно должно было бы представляться в извращенном виде: не как распадение заранее данной величины стоимости на три части, принимающие форму независимых друг от друга доходов, но, наоборот, как образование этой стоимости из суммы независимых, самостоя­тельно определяемых каждый сам по себе, составляющих ее элементов заработной платы, прибыли и земельной ренты. Такая видимость возникла бы неизбежно, так как в действи­тельном движении отдельных капиталов и их товарных про­дуктов не стоимость товара предполагается как данная при распадении ее на составные части, а, наоборот, составные части, на которые она распадается, функционируют как предпосылка стоимости товаров. Прежде всего отдельному капиталисту, как мы уже видели, издержки производства товара кажутся величиной данной и в действительной цене производства всегда выступают в качестве такой величины. Но издержки производства равны стоимости постоянного капитала, аванси­рованных средств производства, плюс стоимость рабочей силы, которая, однако, представляется агенту производства

* нормально, Ред.


948

в иррациональной форме цены труда, так что заработная плата представляется в то же время доходом рабочего. Средняя цена труда есть величина данная, так как стоимость рабочей силы, как и всякого другого товара, определяется рабочим временем, необходимым для ее воспроизводства. Что же касается той части стоимости товаров, которая составляет заработную плату, то она порождается не тем, что принимает эту форму заработной платы, не тем, что капиталист авансирует рабочему в форме заработной платы его долю в его собственном продукте, но тем, что рабочий производит эквивалент, соответствующий его за­работной плате, то есть в течение известной части своего ежедневного или годового труда производит стоимость, содержа­щуюся в цене его рабочей силы. Но заработная плата устанав­ливается договором раньше, чем произведен соответствующий ей эквивалент стоимости. Как элемент цены, величина которого дана раньше, чем произведен товар и товарная стоимость, как составная часть издержек производства, заработная плата пред­ставляется не частью всей стоимости товара, которая отделилась в самостоятельную форму от совокупной стоимости товара, а, наоборот, величиной данной, определяющей собой заранее эту совокупную стоимость, то есть представляется фактором, образующим стоимость и цену. Роль, аналогичную той, какую заработная плата играет в издержках производства товара, средняя прибыль играет в цене его производства, ибо цена производства равна издержкам производства плюс средняя прибыль на авансированный капитал. Эта средняя прибыль входит практически в представления и расчеты самого капита­листа как регулирующий элемент, — и не только в том смысле, что она определяет собой перелив капитала из одной сферы приложения в другую, но и вообще при всяких покупках и договорах, охватывающих процесс воспроизводства за более или менее продолжительный период. Но поскольку это так, средняя прибыль является заранее данной величиной и дейст­вительно не зависит от стоимости и прибавочной стоимости, создаваемой в каждой данной отрасли производства, тем более при каждом отдельном вложении капитала в пределах каждой такой отрасли. Средняя прибыль в своем внешнем проявлении кажется не результатом расщепления стоимости, а, наоборот, величиной, независимой от стоимости товарного продукта, заранее данной в процессе производства товаров и определяю­щей самоё среднюю цену товаров, то есть фактором, образую­щим стоимость. При этом прибавочная стоимость вследствие распадения ее различных частей на совершенно независимые друг от друга формы представляется в еще более конкретной


949

форме предпосылкой образования стоимости товаров. Часть средней прибыли в форме процента самостоятельно противо­поставляется функционирующему капиталисту как элемент, предпосланный производству товаров и их стоимости. Как бы ни колебалась величина процента, она тем не менее в каждый момент и для каждого капиталиста есть величина данная, ко­торая для него, отдельного капиталиста, входит в состав из­держек производства производимых им товаров. Такую же роль для земледельческого капиталиста играет земельная рента в форме, установленной договором арендной платы, а для других предпринимателей — в форме платы за аренду производствен­ной площади. Так как эти части, на которые распадается приба­вочная стоимость, для каждого отдельного капиталиста яв­ляются данными элементами его издержек производства, то кажется, будто они, наоборот, образуют прибавочную стои­мость, образуют одну часть товарной цены, подобно тому, как заработная плата образует ее другую часть. Тайна, вследствие которой эти продукты разложения товарной стоимости всегда кажутся предпосылками образования стоимости, состоит просто в том, что капиталистический способ производства, как и вся­кий другой, непрерывно воспроизводит не только материальный продукт, но и общественные экономические отношения, эко­номические определенности формы его образования. Поэтому результат этого процесса производства столь же неизменно принимает вид его предпосылок, как его предпосылки — вид его результата. И как раз это непрерывное воспроизводство тех же самых отношений антиципируется отдельным капиталистом как само собой разумеющийся, не подлежащий никакому сомнению факт. Пока продолжает существовать капиталистиче­ское производство как таковое, одна часть вновь присоединен­ного труда постоянно превращается в заработную плату, дру­гая—вприбыль (процент и предпринимательский доход),третья— в ренту. При заключении договоров между собственниками различных факторов производства это является предпосылкой, и эта предпосылка правильна, как бы ни колебались в каждом отдельном случае относительные величины. Та определенная форма, в которой противостоят друг другу части стоимости, является предпосылкой, потому что она постоянно воспроиз­водится, и она постоянно воспроизводится, потому что является неизменной предпосылкой.

Впрочем, опыт и наблюдение показывают также, что, рас­сматриваемые со стороны их величины, рыночные цены, во влиянии которых капиталист действительно видит единственное определение стоимости, — что эти рыночные цены отнюдь


950

не зависят от указанных антиципации, отнюдь не сообразуются с тем, высоки или низки процент или рента, предусмотрен­ные договором. Но рыночные цены постоянны лишь в изменении, и их средняя за более или менее продолжительный период как раз и дает соответственные средние величины заработной платы, прибыли и ренты, как величины постоянные и, следовательно, в конечном счете господствующие над рыночными ценами.

С другой стороны, весьма простой кажется следующая мысль:

если заработная плата, прибыль и рента образуют стоимость, потому что они представляются предпосылками производства стоимости и для отдельного капиталиста входят в качестве предпосылок в издержки производства и цену производства, то стоимость образуется и постоянной частью капитала, стои­мость которой входит в производство каждого товара как вели­чина данная. Но постоянная часть капитала есть не что иное, как сумма товаров и, следовательно, товарных стоимостей. Получается, таким образом, плоская тавтология, что товарная стоимость образует товарную стоимость и есть причина ее.

Однако если бы капиталист находил какой-либо интерес в том, чтобы поразмыслить над этим вопросом, — а его раз­мышления как капиталиста определяются исключительно его интересами и своекорыстными мотивами, — то опыт тотчас покажет ему, что продукт, производимый им самим, входит в другие сферы производства как постоянная часть капитала, и продукты других сфер производства входят как постоянная часть капитала в его продукт. Так как для него, поскольку речь идет о его новой продукции, вновь образованная стои­мость складывается, по видимости, из величин заработной платы, прибыли и ренты, — то это представление переносится им также и на постоянную часть, состоящую из продукции других капиталистов; таким образом, цена постоянной части капитала, а вместе с тем и вся стоимость товаров, сводится, правда, способом, в котором нельзя разобраться до конца, в конечном счете к сумме стоимости, получающейся от сложе­ния самостоятельных, регулируемых различными законами, проистекающих из различных источников факторов стоимости:

заработной платы, прибыли и ренты.

В-четвертых. Продаются ли товары по их стоимости или нет, для отдельного капиталиста совершенно безразлично, сле­довательно, для него совершенно безразлично само определе­ние стоимости. Определение стоимости уже с самого начала есть нечто, совершающееся за его спиной в силу независимых от него условий, так как не стоимости товаров, а отличные от них цены производства образуют регулирующие средние цены


 

951

в каждой отрасли производства. Определение стоимости как таковое интересует отдельного капиталиста и служит для него и для капитала в каждой сфере производства определяющим моментом лишь постольку, поскольку уменьшение или увели­чение количества труда, которое требуется для производства товаров при росте или падении производительной силы труда, в первом случае дает ему возможность получить при сущест­вующих рыночных ценах сверхприбыль, а в другом — при­нуждает его повышать цены товаров, так как теперь на каждую единицу продукта, или на каждый отдельный товар, падает больше заработной платы, больше постоянного капитала, а следовательно, большая сумма процента. Определение стоимо­сти интересует его лишь постольку, поскольку оно повышает или понижает для него самого издержки производства товара, поскольку оно, следовательно, ставит его в исключительное положение.

Напротив, заработная плата, процент и рента представ­ляются ему границами, регулирующими не только ту цену, по которой он может реализовать часть прибыли, — предпри­нимательский доход, — причитающуюся на долю его, как функционирующего капиталиста, но по которой он вообще должен продавать товары, чтобы возможно было продолжение процесса воспроизводства. Для него совершенно безразлично, реализует он или нет при продаже стоимость и прибавочную стоимость, заключающуюся в товаре, если только он при данной цене извлекает обычный или более чем обычный пред­принимательский доход сверх издержек производства, индиви­дуально данных для него величиной заработной платы, про­цента и ренты. Поэтому, если оставить в стороне постоянную часть капитала, то заработная плата, процент и рента представ­ляются ему ограничивающими, а потому созидающими, опре­деляющими элементами товарной цены. Если ему удастся, например, понизить заработную плату ниже стоимости рабочей силы, то есть ниже ее нормальной высоты, получить капитал по пониженному проценту и уплачивать арендную плату ниже нормального уровня ренты, то для него совершенно безраз­лично, будет ли он продавать товар ниже его стоимости, даже ниже общей цены производства, то есть будет ли отдавать даром часть содержащегося в товаре прибавочного труда. Это отно­сится и к постоянной части капитала. Если, например, про­мышленник может купить сырой материал ниже его цены производства, то это гарантирует его от убытка даже и в том случае, когда ему приходится, в свою очередь, продавать этот материал в готовом продукте ниже цены производства. Его


952

предпринимательский доход может остаться неизменным и даже возрасти, если только остается неизменным или возрастает избыток товарной цены над теми ее элементами, которые должны быть оплачены, возмещены эквивалентом. Но кроме стоимости средств производства, которые входят в производство его то­варов как данные элементы цены, как раз заработная плата, процент и рента являются теми ограничивающими и регу­лирующими элементами цены, которые тоже входят в это производство. Поэтому они представляются ему элементами, определяющими цену -товаров. С этой точки зрения кажется, будто предпринимательский доход определяется или тем из­бытком, который имеется в рыночной цене, зависящей от слу­чайных условий конкуренции, над имманентной стоимостью товаров, определяемой вышеуказанными элементами цены;

или же, поскольку сам предпринимательский доход оказывает определяющее влияние на рыночные цены, он сам кажется, в свою очередь, зависящим от конкуренции между продавцами и покупателями.

Как в конкуренции между отдельными капиталистами, так и в конкуренции на мировом рынке данные и заранее пред­положенные величины заработной платы, процента и ренты входят в расчеты как величины постоянные и регулирующие,— постоянные не в том смысле, что величины эти не изменяются, а в том, что они в каждом отдельном случае даны и образуют постоянную границу для непрерывно колеблющихся рыночных цен. Так, например, при конкуренции на мировом рынке речь идет исключительно о том, можно ли при данной заработной плате, данном проценте и данной ренте продать товар по данной общей рыночной цене или ниже ее с выгодой, то есть реализуя при этом соответственный предпринимательский доход. Если в одной стране заработная плата и цена земли низки, а процент на капитал, наоборот, высок, так как капиталистический способ производства здесь вообще недостаточно развит, в то время как в другой стране заработная плата и цена земли номинально высоки, а процент на капитал низок, то капиталист в первой стране применяет больше труда и земли, во второй — сравни­тельно больше капитала. При учете того, насколько возможна конкуренция между обоими этими капиталистами, эти факторы входят как определяющие элементы. Таким образом, опыт пока­зывает здесь теоретически, а своекорыстные расчеты капита­листа показывают практически, что цены товаров определяются заработной платой, процентом и рентой, ценой труда, капитала и земли и что эти элементы цены действительно являются регу­лирующими факторами ценообразования.


953

Само собой разумеется, при этом всегда остается один элемент, который является не предпосылкой, а результатом ры­ночной цены товаров, — именно избыток над издержками произ­водства [Kostpreis], образующимися путем сложения указан­ных выше элементов — заработной платы, процента и ренты. Представляется, будто этот четвертый элемент определяется в каждом отдельном случае конкуренцией, а в среднем отдельных случаев — средней прибылью, которая опять-таки регули­руется той же самой конкуренцией, но только за более продол­жительный период.

В-пятых. На базисе капиталистического способа произ­водства распадение стоимости, в которой представлен вновь присоединенный труд, на доходы в форме заработной платы, прибыли и земельной ренты становится настолько само собой разумеющимся, что этот метод применяется даже там, где со­вершенно отсутствуют сами условия существования этих форм дохода (мы не говорим уже о прошлых исторических пе­риодах, откуда мы приводили примеры при исследовании зе­мельной ренты). Это значит, что под данные формы дохода подводится все путем аналогии.

Если независимый работник — возьмем мелкого крестья­нина, так как здесь применимы все три формы дохода, — рабо­тает на самого себя и продает свой собственный продукт, то он рассматривается, во-первых, как свой собственный работо­датель (капиталист), который применяет самого себя в качестве рабочего; затем как свой собственный земельный собственник, который применяет самого себя в качестве арендатора. Как рабочему он выплачивает себе заработную плату, как капита­лист он присваивает себе прибыль, как земельному собствен­нику платит себе ренту. Если предположить, что капиталисти­ческий способ производства и соответствующие ему отношения являются всеобще общественным базисом, то такое допущение будет правильным постольку, поскольку независимый произ­водитель не своему труду, а своей собственности на средства производства, — уже целиком принявшие здесь форму капи­тала, — обязан тем, что он в состоянии присвоить свой собст­венный прибавочный труд. И далее, поскольку он производит свой продукт в качестве товара и, следовательно, зависит от цены последнего (а если даже этого и нет, то цена все же может быть принята в расчет), масса прибавочного труда, которой он может воспользоваться, зависит не от ее собственной величины, а от общей нормы прибыли; равным образом некоторый избыток над долей прибавочной стоимости, определяемой общей нормой прибыли, зависит опять-таки не от количества затраченного

 

 

 

 

 

 

 

 


954

им труда, но может быть присвоен им лишь в силу того, что он — собственник земли. Так как подобного рода форма про­изводства, не соответствующая капиталистическому способу производства, может быть подведена — и до известной степени не без основания — под капиталистические формы дохода, то тем сильнее упрочивается иллюзия, что капиталистические от­ношения являются естественными отношениями всякого способа производства.

Если свести заработную плату к ее общей основе, то есть к той части продукта собственного труда, которая входит в индивидуальное потребление рабочего; если освободить эту долю от капиталистических ограничений и расширить ее до того объема потребления, который, с одной стороны, допус­кается наличной производительной силой общества (то есть общественной производительной силой собственного труда ра­бочего как действительно общественного труда) и которого, с другой стороны, требует полное развитие индивидуальности;

если далее свести прибавочный труд и прибавочный продукт к той мере, которая при условиях производства в данном об­ществе необходима, с одной стороны, для образования стра­хового и резервного фонда, с другой стороны, для непрерывного расширения воспроизводства в степени, определяемой общест­венной потребностью; если, наконец, включить в № 1, необхо­димый труд, и в № 2, прибавочный труд, то количество труда, которое работоспособные члены общества постоянно должны затрачивать в пользу еще или уже неработоспособных его членов, то есть если снять с заработной платы, как и с приба­вочной стоимости, с необходимого труда, как и с прибавочного, специфически капиталистический характер, то останутся уже не эти формы, но лишь их основы, общие всем общественным способам производства.

Впрочем, такого рода подведение было свойственно и преж­ним господствующим способам производства, например фео­дальному. Производственные отношения, совершенно не отве­чающие ему, стоящие совершенно вне его, подводились под феодальные отношения, например, в Англии tenures in common socage* (в противоположность tenures on knight's service**), которые включали только денежные обязательства и лишь по названию были феодальными.

·         — крестьянское держание земли. Ред.

·         ** — рыцарскому держанию, Ред.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

ОТНОШЕНИЯ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Итак, стоимость, вновь присоединяемая ежегодно при по­мощи вновь присоединяемого труда,— а следовательно, и часть годового продукта, в которой представлена эта стоимость и ко­торая может быть выделена из валовой стоимости продукта,— распадается на три части, принимающие формы трех различных доходов, формы, выражающие одну часть этой стоимости, как принадлежащую или достающуюся владельцу рабочей силы, другую владельцу капитала, а третью владельцу земель­ной собственности. Следовательно, это отношения или формы распределения, так как они выражают те отношения, в которых вся вновь произведенная стоимость распределяется между владельцами различных факторов производства..

Согласно обычному взгляду, эти отношения распределения являются естественными отношениями, отношениями, выте­кающими из природы всякого общественного производства, из законов человеческого производства вообще. Конечно, нельзя отрицать, что докапиталистические общества обнаружи­вают иные способы распределения, но эти последние истолко­вываются как неразвитые, несовершенные и замаскированные, не достигшие своего наиболее чистого выражения и высшей формы, как иначе окрашенные разновидности этих естественных отношений распределения.

В таком представлении правильно лишь одно: в любом об­щественном производстве (например, в естественно сложивших­ся индийских общинах или в более искусственно развившемся коммунизме перуанцев) всегда может быть проведено различие между той частью труда, продукт которой входит в непосредст­венное индивидуальное потребление производителей и членов их семьи и,— оставляя в стороне часть, идущую на произ­водительное потребление,— другой частью труда, которая всегда есть прибавочный труд,, продукт которой всегда служит


956

удовлетворению общих общественных потребностей, как бы ни распределялся этот прибавочный продукт и кто бы ни функцио­нировал в качестве представителя этих общественных потреб­ностей. Следовательно, тождество различных способов распре­деления сводится лишь к тому, что они тождественны, когда мы отвлекаемся от их различий и специфических форм и фик­сируем внимание только на их единстве в противоположность различиям.

Ум, более развитой, более критический, признает56"), прав­да, исторически развивающийся характер отношений распре­деления, но с тем большим упорством держится за неизмен­ный, вытекающий из человеческой природы, следовательно, независимый от всякого исторического развития характер самих производственных отношений.

Напротив, научный анализ капиталистического способа про­изводства доказывает, что это способ производства особого рода, обладающий специфической исторической определенностью, что он, как и всякий другой определенный способ производства, предполагает данную ступень общественных производительных сил и форм их развития, как свое историческое условие,— условие, которое само есть исторический результат и продукт предшествующего процесса и из которого, как своей данной основы, исходит новый способ производства; что соответствую­щие этому специфическому, исторически определенному спосо­бу производства производственные отношения,— отношения, в которые вступают люди в своем общественном жизненном про­цессе, в производстве своей общественной жизни,— имеют специфический, исторический и преходящий характер; что, наконец, условия распределения, по сущности своей тождест­венные с условиями производства, составляют оборотную сторону этих последних, так что и те и другие носят одинаково тот же самый исторически преходящий характер.

При рассмотрении отношений распределения исходят в пер­вую очередь из того мнимого факта, что годовой продукт рас­пределяется как заработная плата, прибыль и земельная рента. Но выраженный таким образом этот факт неверен. Продукт распределяется, с одной стороны, на капитал, с другой стороны, на доходы. Один из этих доходов, собственно заработная плата, постоянно принимает только форму дохода, дохода рабочего, после того как он до этого противостоял тому же самому рабо­чему в форме капитала. Тот факт, что произведенные условия

56ф/. Stuart Mill. «Essays on some Unsettled Questions of Political Economy London, 1844 [Essay II, p. 47-74].


957

труда и продукты труда противопоставляются вообще как капитал непосредственным производителям, уже заранее пред­полагает определенный общественный характер вещественных условий труда по отношению к рабочим и тем самым определен­ное отношение их к владельцам условий труда и друг к другу в самом производстве. Превращение этих условий труда в ка­питал предполагает, в свою очередь, экспроприацию земли у непосредственных производителей и тем самым определенную форму земельной собственности.

Если бы одна часть продукта не превращалась в капитал, то другая не принимала бы формы заработной платы, прибыли и ренты.

С другой стороны, если капиталистический способ произ­водства предполагает эту определенную общественную форму условий производства, то он -непрерывно воспроизводит ее. Он не только производит материальные продукты, но и непре­рывно воспроизводит и те производственные отношения, при которых эти продукты производятся, воспроизводит тем самым и соответствующие отношения распределения.

Можно, конечно, сказать, что капитал (в который вклю­чается и земельная собственность как его противоположность) сам уже предполагает распределение: экспроприацию у работ­ника условий его труда, концентрацию этих условий в руках меньшинства индивидуумов, исключительную собственность на землю для других индивидуумов,— одним словом, все те отношения, которые были исследованы в главе о первоначаль­ном накоплении («Капитал», кн. I, гл. XXIV). Но это рас­пределение совершенно отлично от того, что понимают под отношениями распределения, когда этим последним, в проти­воположность производственным отношениям, приписывают исторический характер. При этом имеют в виду различные права на долю продукта, предназначенную для индивидуального по­требления. Напротив, эти отношения распределения являются основой особых общественных функций, выпадающих в пре­делах самого производственного отношения на долю опреде­ленных его агентов в противоположность непосредственным производителям. Они придают самим условиям производ­ства и их представителям специфическое общественное ка­чество. Они определяют весь характер и все движение про­изводства.

Две характерные черты с самого начала отличают капита­листический способ производства.

Во-первых, он производит свои продукты как товары. Не са­мый факт производства товаров отличает его от других


958

способов производства, а то обстоятельство, что для его продук­тов их бытие как товаров является господствующей и опреде­ляющей чертой. Это означает прежде всего то, что сам рабочий выступает лишь в качестве продавца товара, а потому в ка­честве свободного наемного рабочего, а следовательно, труд вообще выступает в качестве наемного труда. После всего того, что было выяснено нами до сих пор, излишне снова показывать, как отношение капитала к наемному труду определяет весь характер данного способа производства. Главные агенты самого этого способа производства, капиталист и наемный рабочий как таковые, сами являются лишь воплощениями, персони­фикациями капитала и наемного труда; это определенные общественные характеры, которые накладывает на индивиду­умов общественный процесс производства; продукт этих опре­деленных общественных производственных отношений.

Характер 1) продукта как товара и 2) товара как продукта капитала уже включает все отношения обращения, то есть опре­деленный общественный процесс, который должны проделать продукты и в котором они принимают определенные общест­венные черты, в то же время он включает столь же определенные отношения агентов производства, которыми определяется ис­пользование их продукта с целью увеличения стоимости и его обратное превращение в жизненные средства или в средства производства. Но даже оставляя это в стороне, из указанных выше двух характерных особенностей продукта как товара или товара как капиталистически произведенного товара вытекает все определение стоимости и регулирование стоимостью всего производства. В этой совершенно специфической форме стои­мости труд имеет значение, с одной стороны, только как об­щественный труд; с другой стороны, распределение этого общественного труда и взаимное дополнение его продуктов труда, обмен веществ между продуктами этого труда, его подчинение общественному механизму и включение в этот последний все это предоставлено случайным, взаимно уничто­жающимся стремлениям отдельных капиталистических произ­водителей. Так как эти последние противостоят друг другу лишь как товаровладельцы, причем каждый старается продать свой товар возможно дороже (и в регулировании самого произ­водства действуют, как кажется, исключительно по своему произволу), то внутренний закон пробивает себе дорогу лишь через посредство их конкуренции, их взаимного давления друг на друга, благодаря которому взаимно уничтожаются откло­нения. Лишь как внутренний закон, противостоящий отдельным агентам, как слепой закон природы выступает здесь закон


959

стоимости и прокладывает путь общественному равновесию производства среди его случайных колебаний.

Далее, уже в товаре и в еще большей степени в товаре как продукте капитала, заключены овеществление общественных определений производства и субъективизация материальных основ производства, характеризующие весь капиталистический способ производства.

Второе, что является специфическим отличием капита­листического способа производства,— это производство при­бавочной стоимости как прямая цель и определяющий мотив производства. Капитал производит главным образом капитал и достигает этого лишь постольку, поскольку производит прибавочную стоимость. При исследовании относительной при­бавочной стоимости и, далее, превращения прибавочной стои­мости в прибыль мы видели, как на этом основывается харак­терный для капиталистического периода способ производства,— особая форма развития общественных производительных сил труда, принимающих, однако, по отношению к рабочему, характер самостоятельных сил капитала и находящихся по­этому в прямом противоречии с собственным его, рабочего, развитием. Производство ради стоимости и прибавочной стои­мости предполагает, как показали наши дальнейшие иссле­дования, постоянно действующую тенденцию к сокращению рабочего времени, необходимого для производства товара, то есть к уменьшению стоимости товара ниже существующей в данный момент общественной средней. Стремление свести издержки производства к их минимуму становится сильнейшим рычагом повышения общественной производительной силы труда, которое, однако, здесь представляется лишь непрерыв­ным повышением производительной силы капитала.

Та власть, которую приобретает капиталист как олицетво­рение капитала в непосредственном процессе производства, та общественная функция, которую он выполняет как руково­дитель и властелин производства, существенно отличны от власти на базисе производства при помощи рабов, крепост­ных и т. д.

В то время как на базисе капиталистического производства массе непосредственных производителей противостоит общест­венный характер их производства в форме строго регулирующей власти и построенного как законченная иерархия обществен­ного механизма процесса труда,— причем, однако, этой властью носители ее пользуются лишь в качестве олицетворения условий труда в противоположность самому труду, а не в качестве политических или теократических властителей, как это было


960

при более ранних формах производства,— среди самих носи­телей этой власти, среди самих капиталистов, которые проти­востоят друг другу лишь как товаровладельцы, господствует полнейшая анархия, в рамках которой общественная связь производства властно дает о себе знать индивидуальному произволу только как всесильный закон природы.

Только вследствие того, что даны как предпосылка труд в форме наемного труда и средства производства в форме капи­тала,— следовательно только вследствие такого специфически общественного характера этих двух основных факторов произ­водства,— часть стоимости (продукта) выступает как приба­вочная стоимость, а эта прибавочная стоимость как прибыль (рента), доход капиталиста, добавочное, находящееся в его распоряжении, принадлежащее ему богатство. Но только по­тому, что часть стоимости выступает таким образом, как его прибыль, добавочные средства производства, предназначенные для расширенного воспроизводства и образующие часть при­были капиталиста, выступают как новый добавочный капитал, и процесс расширенного воспроизводства вообще как процесс капиталистического накопления.

Хотя форма труда как наемного труда имеет решающее значение для характера всего процесса и для специфического способа самого производства, тем не менее определение стои­мости вытекает не из наемного труда. При определении стоимости речь идет об общественном рабочем времени вообще, о количестве труда, которым вообще может располагать об­щество и долей поглощения которого различными продуктами соответственно определяется их общественный удельный вес. Та определенная форма, в которой общественное рабочее время проявляется в стоимости товаров как фактор, определяющий последнюю, связана, конечно, с формой труда как наемного труда и соответствующей формой средств производства как капитала постольку, поскольку лишь на этом базисе товарное производство становится всеобщей формой производства.

Рассмотрим, однако, сами так называемые отношения распределения. Заработная плата предполагает наемный труд, прибыль капитал. Эти определенные формы распределения предполагают, следовательно, определенные общественные черты условий производства и определенные общественные отношения агентов производства. Определенное отношение распределения есть, следовательно, лишь выражение истори­чески определенного отношения производства.

А теперь возьмем прибыль. Эта определенная форма при­бавочной стоимости есть предпосылка того, что созидание новых


961

средств производства совершается в форме капиталистического производства; следовательно, это есть отношение, господствую­щее над воспроизводством, хотя отдельному капиталисту и кажется, что он собственно мог бы проесть всю свою прибыль в качестве дохода. Он наталкивается, однако, при этом на гра­ницы, которые встают перед ним в форме страхового и резерв­ного фонда, закона конкуренции и т. д. и практически доказы­вают ему, что прибыль не есть просто категория распределения продукта, предназначенного для индивидуального потребления. Далее, весь капиталистический процесс производства регули­руется при посредстве цены продуктов. Но регулирующие цены производства, в свою очередь, регулируются выравнива­нием норм прибыли и соответствующим ему распределением капитала между различными общественными сферами произ­водства. Таким образом, прибыль является здесь главным фактором не распределения продукта, но самого его произ­водства, фактором распределения капиталов и самого труда между различными сферами производства. Деление прибыли на предпринимательский доход и процент представляется раз­делением одного и того же дохода. Но оно порождается прежде всего развитием капитала как стоимости самовозрастающей, создающей прибавочную стоимость,— развитием этой опреде­ленной общественной формы господствующего процесса произ­водства. Оно развивает из себя кредит и кредитные учреждения, и тем самым соответствующую форму производства. Процент и подобные проценту мнимые формы распределения входят в цену как определяющие производственные моменты.

Что касается земельной ренты, то могло бы показаться, что она является чисто распределительной формой, так как земель­ная собственность как таковая не выполняет в самом процессе производства никакой по крайней мере никакой нормаль­ной функции. Но то обстоятельство, что 1) рента ограничи­вается избытком над средней прибылью, 2) что земельный собственник из руководителя и властелина процесса произ­водства, а следовательно, и всего общественного жизненного процесса, низводится до роли простого сдатчика земли в аренду, земельного ростовщика, простого получателя ренты, об­стоятельство это есть специфически исторический результат капиталистического способа производства. То, что земля приобрела форму земельной собственности, служит истори­ческой предпосылкой этого способа производства. То обстоя­тельство, что земельная собственность приобретает формы, допускающие капиталистический способ ведения сельского хозяйства, является продуктом специфического характера


962

этого способа производства. Доход земельного собственника и при других формах общества можно назвать рентой. Но он существенно отличен от ренты, какой она является при этом способе производства.

Следовательно, так называемые отношения распределения соответствуют исторически определенным, специфически об­щественным формам процесса производства и тем отношениям, в которые вступают между собой люди в процессе воспроиз­водства своей человеческой жизни, и возникают из этих форм и отношений. Исторический характер этих отношений распределения есть исторический характер производственных отношений, только одну сторону которых они выражают. Капи­талистическое распределение отлично от тех форм распреде­ления, которые возникают из других способов производства, и каждая форма распределения исчезает вместе с определенной формой производства, которой она соответствует и из которой проистекает.

То воззрение, которое рассматривает исторически лишь отношения распределения, но не отношения производства, с одной стороны, есть лишь воззрение зарождающейся, еще роб­кой критики буржуазной политической экономии. С другой же стороны, оно основано на смешении и отождествлении общест­венного процесса производства с простым процессом труда, который должен совершать и искусственно изолированный человек без всякой общественной помощи. Поскольку процесс труда есть лишь процесс между человеком и природой,— его простые элементы остаются одинаковыми для всех обществен­ных форм развития. Но каждая определенная историческая форма этого процесса развивает далее материальные основания и общественные формы его. Достигнув известной ступени зрелости, данная историческая форма сбрасывается и освобож­дает место для более высокой формы. Наступление такого кризиса проявляется в расширении и углублении противоречий и противоположностей между отношениями распределения,— а следовательно, и определенной исторической формой соответ­ствующих им отношений производства с одной стороны, и производительными силами, производительной способностью и развитием ее факторов с другой стороны. Тогда разражается конфликт между материальным развитием производства и его общественной формой57).

57» См. работу о Competition and Cooperation (1832?) 23S.


963

 ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

КЛАССЫ

Собственники одной только рабочей силы, собственники капитала и земельные собственники, соответственными источ­никами доходов которых является заработная плата, прибыль и земельная рента, следовательно, наемные рабочие, капита­листы и земельные собственники образуют три больших класса современного общества, покоящегося на капиталистическом способе производства.

В Англии современное общество, с точки зрения его эконо­мической структуры, получило бесспорно наиболее широкое, наиболее классическое развитие. Однако и здесь указанное классовое деление не выступает еще в чистом виде. Даже и здесь средние и переходные ступени везде затемняют строгие границы между классами (правда, в деревне несравненно меньше, чем в городах). Впрочем это безразлично для нашего исследования. Мы видели, что постоянная тенденция и закон развития капи­талистического способа производства состоит в том, что средства производства все больше и больше отделяются от труда, что распыленные средства производства все больше концентри­руются в большие группы, что, таким образом, труд превра­щается в наемный труд, а средства производства в капитал. И этой тенденции соответствует, с другой стороны, самостоя­тельное отделение земельной собственности от капитала и труда58), то есть превращение всякой земельной собственности в форму земельной собственности, соответствующую капита­листическому способу производства.

м) Ф. Лист правильно замечает: «Преобладание самодовлеющего хозяйства в крупных поместьях свидетельствует только о недостаточном развитии цивилизации, средств сообщения, отечественной промышленности и богатых городов. Потому-то мы и находим его повсеместно в России, Польше, Венгрии, Мекленбурге. Прежде оно преобладало и в Англии; с развитием торговли и промышленности на его место при­ходит образование хозяйств и аренда» («Die Ackerverfassung, die Zwergwirthschaft und die Auswanderung». [Stuttgart und Tubingen] 1842, S. 10).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

964

Ближайший вопрос, на который мы должны ответить, таков: что образует класс, причем ответ этот получится сам собой, раз мы ответим на другой вопрос: благодаря чему наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники образуют три больших общественных класса?

На первый взгляд, это тождество доходов и источников дохода. Перед нами три большие общественные группы, компо­ненты которых образующие их индивидуумы живут соот­ветственно на заработную плату, прибыль и земельную ренту, живут использованием своей рабочей силы, своего капитала и своей земельной собственности.

Но с этой точки зрения, врачи и чиновники, например, образовали бы два класса, так как они принадлежат к двум различным общественным группам, причем члены каждой из этих двух групп получают свои доходы из одного и того же источника. То же было бы верно и по отношению к бесконечной раздробленности интересов и положений, создаваемой разде­лением общественного труда среди рабочих, как и среди ка­питалистов и земельных собственников,— последние делятся, например, на владельцев виноградников, пахотной земли, лесов, рудников, рыбных угодий.

{Здесь рукопись обрывается.}

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

СОДЕРЖАНИЕ

Часть вторая

Отдел пятый. ДЕЛЕНИЕ ПРИБЫЛИ НА ПРОЦЕНТ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИЙ ДОХОД. КАПИТАЛ, ПРИНОСЯ­ЩИЙ ПРОЦЕНТЫ (продолжение)   .......   509-668

Глава двадцать девятая. СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ БАНКОВСКОГО КА­ПИТАЛА ...............   509—523

Глава тридцатая. ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ КАПИТАЛ.-I   .............   524-543

(Коммерческий кредит. Денежный капитал и действительный ка­питал в различных фазах промышленного цикла.)*

Глава тридцать первая. ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ И ДЕЙСТВИТЕЛЬ­НЫЙ КАПИТАЛ.- II (продолжение) ........   544—554

(Превращение денег в ссудный капитал.— Независимость массы ссудного капитала от количества имеющихся денег.— Превраще­ние капитала или дохода в деньги, превращающиеся в ссудный капитал.)

1) Превращение денег в ссудный капитал .....   544—551

2) Превращение капитала или дохода в деньги, превращаю­щиеся в ссудный капитал ........   551—554

Глава тридцать вторая. ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ И ДЕЙСТВИТЕЛЬ­НЫЙ КАПИТАЛ.- III (окончание) .......   555—571

(Образование ссудного капитала вследствие высвобождения дей­ствительного капитала.— Общие замечания.— Выводы.)

Слова в скобках включены в оглавление Энгельсом. Ред.


Глава тридцать третья. СРЕДСТВА ОБРАЩЕНИЯ ПРИ КРЕДИТНОЙ СИСТЕМЕ ...............   572-598

Глава тридцать четвертая. «ПРИНЦИП ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕ­НИЯ» И АНГЛИЙСКОЕ БАНКОВСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

1844 ГОДА.   ..............   599-617

Глава тридцать пятая. БЛАГОРОДНЫЙ МЕТАЛЛ И ВЕКСЕЛЬНЫЙ КУРС ................   618-647

I. Движение золотого запаса .   .   .   .   .   .   .   .   618—628

II. Вексельный курс ..........    628—647

Вексельный курс с Азией .........    630—645

Торговый баланс Англии .........    645—647

Глава тридцать шестая. ДОКАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ    648—668 Процент в средние века ..........   666—668

Выгоды для церкви от запрещения процента .....        668

Отдел шестой. ПРЕВРАЩЕНИЕ ДОБАВОЧНОЙ ПРИБЫ­ЛИ В ЗЕМЕЛЬНУЮ РЕНТУ ..........   669-885

Глава тридцать седьмая. ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ .   ....   669—695

Глава тридцать восьмая. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА. ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ ..............   696—705

Глава тридцать девятая. ПЕРВАЯ ФОРМА ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ РЕНТЫ (ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА I) ......   706—731

Глава сороковая. ВТОРАЯ ФОРМА ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ РЕНТЫ (ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА II). ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ .  .   732—744

Глава сорок первая. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА II.- ПЕРВЫЙ СЛУЧАЙ: ПОСТОЯННАЯ ЦЕНА ПРОИЗВОДСТВА .  .  .  .  .   745—753

Глава сорок вторая. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА II.- ВТОРОЙ СЛУЧАЙ: ПОНИЖАЮЩАЯСЯ ЦЕНА ПРОИЗВОДСТВА ....   754—771

Глава сорок третья. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА II. - ТРЕТИЙ СЛУЧАЙ: ПОВЫШАЮЩАЯСЯ ЦЕНА ПРОИЗВОДСТВА. ВЫВОДЫ.     772-800

Глава сорок четвертая. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНАЯ РЕНТА ТАКЖЕ И С НАИХУДШЕЙ ИЗ ВОЗДЕЛЫВАЕМЫХ ЗЕМЕЛЬ .....   801-811

Глава сорок пятая. АБСОЛЮТНАЯ ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕНТА .  .  .   812—839

Глава сорок шестая. РЕНТА ЗА СТРОИТЕЛЬНЫЕ УЧАСТКИ. РЕН­ТА С РУДНИКОВ. ЦЕНА ЗЕМЛИ .........   840—849

Глава сорок седьмая. ГЕНЕЗИС КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ ЗЕМЕЛЬ­НОЙ РЕНТЫ ...............   850-885

I. Вводные замечания ..........    850—858

III. Продуктовая рента ..........    863—866

IV. Денежная рента ...........   866—872

V. Издольное хозяйство и крестьянская парцеллярная соб­ственность ............    873—885

Отдел седьмой. ДОХОДЫ И ИХ ИСТОЧНИКИ.  . .  .   886-964

Глава сорок восьмая. ТРИЕДИНАЯ ФОРМУЛА ......   886—905

I ...............    886-888

II ...............    888-889

III ...............    889-891

Глава сорок девятая. К АНАЛИЗУ ПРОЦЕССА ПРОИЗВОДСТВА .   906—927

Глава пятидесятая. ВИДИМОСТЬ, СОЗДАВАЕМАЯ КОНКУРЕН­ЦИЕЙ ................   928-954

Глава пятьдесят первая. ОТНОШЕНИЯ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ И ПРО­ИЗВОДСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ .........   955—962

Глава пятьдесят вторая. КЛАССЫ .........    963—964

Ф. ЭНГЕЛЬС. ДОПОЛНЕНИЯ К ТРЕТЬЕМУ ТОМУ «КАПИТАЛА» .............   965-992

I. ЗАКОН СТОИМОСТИ И НОРМА ПРИБЫЛИ .   .   ...   969-989

II. БИРЖА ...........   .   .  .   .    990—992

Примечания ..............   993—1014

Указатель имен ............. 1015—1028

Указатель цитируемой и упоминаемой литературы .... 1029—1046

Указатель русских переводов цитируемых книг ..... 1047—1049

Предметный указатель ........... 1050—1076

 

 

 

 

 

 

Сайт создан в системе uCoz