О национальном вопросе

О национальном вопросе

Введение

Крушение СССР принесло не только всеобщее обнищание трудовых масс, но и неверие в собственные силы. Если прежде люди верили в неизбежность победы коммунизма и вместе трудились, боролись за него независимо от национальности, то капиталистические отношения на территории бывшего СССР породили в каждой из республик национальную буржуазию, национальный рынок и таким образом расставили прежде братские народы «по углам». Буржуазный национализм сверху, диктуемый интересами защиты национального рынка от посягательств «инородной» буржуазии, неизбежно привёл и к национализму снизу: росту нетерпимости, погромных настроений, шовинизму, панисламизму и т.д.

В этот трудный период на коммунистов всех стран бывшего СССР легла задача разъяснить рабочим реакционность национализма, показать, что он выгоден только угнетающей буржуазии, но это дело они провалили, встав на путь сговора с национальной буржуазией и предательства пролетарского интернационализма. И таких примеров у нас великое множество, взять хотя бы Коммунистическую партию Российской Федерации или Коммунистическую партию Украины: вместо марксизма – ревизионизм, вместо пролетарского интернационализма – казённый национал-патриотизм и эквилибристика различными словечками, вроде «державность» и «соборность».

Понятно, что без борьбы со всеми этими явлениями в коммунистическом движении нельзя двинуться и на полшага вперёд в решении национального вопроса, который становится всё более острым как России, так и бывших союзных республиках. А эта борьба немыслима без теоретического осмысления существующего положения с позиций марксизма и разоблачения всевозможных национал-патриотических доктрин и концепций. Поэтому мы должны неустанно работать против националистического дурмана, в какие бы «красные» одёжки он не рядился в своём стремлении понравиться рабочим.

I. Что такое нация?

Нация, во-первых, это исторически сложившаяся общность людей, независимая от конкретной расы или племени. Консолидация нации облегчается наличием этнически родственных племён и народностей, но не является обязательным условием этого процесса. Гомогенных (однородных) наций не существует. Это решительно опровергает все теории фашистов о некой «арийской расе» и т.д. Все нации возникли из различных племён, а некоторые и из различных народностей. Немало наций, например американские, образовалось не только из различных этнических групп, но и из различных рас. Таким образом, ошибочно связывать нацию с племенной или расовой общностью.

Между тем, не всякая устойчивая общность людей создаёт нацию. Так, современная Россия представляет собой устойчивую государственную общность людей, однако было бы неверно называть её национальной общностью. Итак, вторым существенным признаком нации, является наличие общности языка, тогда как для государственной общности единый язык необязателен.

Но наличие общности языка не обязательно означает национальной общности. Так Германия и Австрия, говорят на одном языке – немецком, однако исторически они представляют собой две разные нации, проживающие на различных территориях.

Отсюда выходит третий признак нации: общность территории. Однако общая территория не даёт ещё нации. Для этого необходимо, чтобы люди, проживающие на одной территории, были связаны экономическими узами.

Поэтому четвёртым, наиболее существенным признаком нации является наличие экономических связей, объединяющих отдельные её части в единое целое. Только благодаря этому общность людей, проживающих на одной территории, говорящих на одном языке, являющихся носителями одной культуры, становится в полном смысле слова нацией. Именно в этом пункте лежит водораздел между буржуазной и марксистской социологией. В отличие от всевозможных буржуазных социологических доктрин, рассматривающих нацию как дальнейшее продолжение и развитие родоплеменных связей, как вечное и естественное, надысторическое явление, марксизм утверждает, что нация как новое социальное явление возникает в период преодоления феодальной раздробленности общества и укрепления политического централизма на основе капиталистических экономических связей. Подчёркивая социальное происхождение и социальную сущность наций, Ленин писал, что создание «национальных связей было ничем иным, как созданием связей буржуазных» (Полн. собр. соч., 5 изд., т.1, с. 154), что «…нации неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи общественного развития» (там же, стр. 75).

На основе длительной совместной жизни людей, связанных единой экономикой, территорией и языком, возникает также общность духовной жизни – пятый признак нации. Но это не относится к религии. Так, в мире существуют разные нации, исповедующие одну и ту же религию, и наоборот, существуют нации, части которых исповедуют разные религии.

Основоположники марксизма считали общность духовной жизни важной для развития нации, но подчёркивали противоречивость культуры и психологии нации, разделённой на антагонистические классы. «Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре», - писал Ленин, имея в виду, что буржуазно-клерикальная культура противостоит демократической и социалистической культуре. Эти две культуры создаются представителями одной национальности, но разных наций в одной нации, имеющих разную общественную психологию, идеологию, ценности. Между тем, вполне правомерно говорить о национальных особенностях психологии как о характерной черте нации. Общность территории, экономических связей, языка, культуры, традиций порождают сознание национальной общности – национальное самосознание. Раз возникнув, оно становится важным условием существования и развития нации, выступает не только как объективная связь, но и как приверженность к национальному языку, территории, культуре, определённое отношение к другим нациям, чувство национальной гордости. Однако в условиях раскола нации на антагонистические классы разделяются и политические линии воспитания национального самосознания. Марксисты развивают его в соответствии с подлинными национальными интересами, которые неразрывно связаны с интернациональным единством трудящихся, буржуазные националисты извращают национальное самосознание, выдавая узкоэгоистические, националистические, сепаратистские интересы за подлинно национальные интересы.

Итак, мы рассмотрели пять основополагающих, неотъемлемых признаков нации и теперь можем сделать вывод, что нация есть историческая общность людей, складывающаяся в ходе формирования общности их территории, экономических связей, языка, особенностей культуры и характера.

II. Национальное движение

Эпоха национальных движений началась вместе с развитием капиталистических отношений. Конечно, отдельные проявления национальных движений имели место уже при феодализме, например, когда одни народности и национальные группы боролись против иноземного ига, отстаивали своё существование. Однако эту борьбу нельзя в полном смысле назвать национальным движением, поскольку как таковых наций в то время не существовало. Почти все государства находились в состоянии феодальной раздробленности, которая вызывалась с одной стороны возможностью самостоятельного существования отдельных княжеств на базе достигнутых производительных сил, а с другой стороны – отсутствием развитого экономического оборота и внутреннего рынка.

Возьмём Россию. Русские до 17 века жили на одной территории, говорили на одном языке, но между тем единой нации не составляли, поскольку начиная с 12 века в той или иной мере были разбиты на отдельные, враждующие между собой княжества, которые не могли вести нормальный экономический оборот друг с другом. Даже в 16 веке после того, как Ивану Грозному железной рукой удалось объединить раздробленные прежде княжества и окончательно покончить с татаро-монголами, экономическая разобщённость не была преодолена. Сохранились крупные феодальные владения, основанные на натуральном хозяйстве, существовали внутренние таможенные границы, особые войска у князей, бояр и др., поэтому «…о национальных связях в собственном смысле слова едва ли можно было говорить в то время: государство распадалось на отдельные земли, частью даже княжества…» (Ленин В.И., Полн. собр. соч., 5 изд., т.1, с. 153). Только к 17 веку начался процесс складывания буржуазных национальных связей, руководителями и хозяевами которого были купцы-капиталисты. В это время шло массовое превращение городского ремесла в мелкое товарное производство, появились казённые мануфактуры, росла внутренняя торговля, особенно по речным путям.

В Западной Европе процесс складывания наций происходил сходным путём. Нарождавшаяся буржуазия в каждом отдельном государстве постепенно осваивала и связывала при помощи рынка раздробленные земли, и таким образом давала жизнь новым нациям: английской, французской, немецкой.

Однако в механизме становления наций в Западной и Восточной Европе имелись различия, что главным образом было связано со стадиальной отсталостью большинства народов последней. В то время, как в Западной Европе нации развивались в отдельные государства, в Восточной Европе сложились многонациональные государства. Такова, например, Россия. Здесь самым культурным и развитым народом были великороссы, поэтому именно они встали во главе процесса объединения всех прочих народов в одно государство. Но такой способ мог иметь место только в условиях феодализма и на ранних стадиях капитализма, когда все остальные составляющие народы находились на более низком уровне развития, чем народ-объединитель, и экономически не доросли до образования самостоятельных наций.

Между тем, капиталистические отношения постепенно проникают от господствующей нации к остальным входящим в её государство народам. Этому способствует рост торговли, строительство путей сообщения и т.д. У них появляется местная национальная буржуазия, интеллигенция, развивается язык, культура, образование. Всё это даёт толчок к усилению «национальных чувств» и стремлению к самостоятельному существованию. Однако создать национальное государство этим народам подчас не удаётся, поскольку они встречают бешеное сопротивление господствующей нации. В таком положении находились поляки, попавшие под иго Российской империи, Германии и Австро-Венгрии; чехи, словаки, словенцы, хорваты и др., заключенные в «тюрьме народов» - австро-венгерской империи; болгары, сербы, греки – насильственно включённые в состав Османской империи.

Но чем больше развивается капитализм, тем больше обостряется борьба буржуазии входящих в состав государства наций, с буржуазией господствующей в нём нации. Главным образом это борьба за рынок. Выгодно продать свои товары и оттеснить конкурента другой национальности – её цель.

Однако буржуазия господствующей нации в этой борьбе обычно оказывается сильнее, поскольку держит в своих руках государственный аппарат, армию, полицию, и таким образом может ограничивать рост и конкурентное влияние буржуазии прочих наций, вначале путём введения различных торговых ограничений, а затем и репрессивных мер: политических, религиозных, культурных, языковых.

Само собой понятно, что это ведёт к усилению борьбы притесняемой буржуазии; она начинает кричать о защите родины, о «национальной гордости», поощрять всевозможные национальные традиции, с тем, чтобы сплотить вокруг себя народные массы, которые не меньше (если не больше) ощущают последствия борьбы капиталистов между собой. Так рождается буржуазный национализм. С одной стороны он носит прогрессивный характер, что выражается в стремлении угнетённых народов к национальной независимости и национальному возрождению, с другой – носит реакционный характер, ибо в нём выражается идеология реакционной эксплуататорской верхушки. В этих условиях, под какое знамя встанут угнетённые массы – буржуазного национализма или пролетарского интернационализма будет зависеть от того, насколько созрел внутри данной нации рабочий класс, насколько он осознаёт свои интересы. Если пролетариат закалён в классовых боях, если он имеет свою партию, то ему незачем становиться на сторону буржуазии. Напротив, если рабочие неорганизованны, рассеяны, то тогда они становятся на сторону буржуазии, что придаёт национальному движению внешне общенародный характер. Но это только внешне. В своей сущности национальная борьба остаётся борьбой буржуазных классов между собой за влияние и рынки.

Отсюда конечно не следует, что рабочие не должны бороться против политики закабаления и угнетения наций. Но рабочее движение не может замыкаться только на национальном вопросе, вопросе общем для буржуазии и пролетариата, поскольку это отвлекает широкие массы от классовой борьбы и льёт воду на мельницу лживой теории «гармонии интересов». Ведь для буржуазии нет ничего легче, чем объявить главными виновниками нищеты и эксплуатации другие национальности, тем самым, поставив неодолимую преграду на пути интернационального объединения рабочих и отведя удар от себя. Такая политика напрямую ведёт к погромам и выгодна только эксплуататорам. Поэтому коммунисты видят в национальном вопросе часть общего вопроса об освобождении пролетариата от ига капитала и провозглашают право наций на самоопределение. Однако к рассмотрению этого права мы вернёмся в последующих главах, а теперь рассмотрим национальный вопрос в СССР.

III. Национальный вопрос в СССР

В царской России национальный вопрос был чрезвычайно острым и выступал в различных формах. Для одних народов шла речь о восстановлении утраченной национальной государственности, для других он переплетался с колониальным вопросом, для третьих – с борьбой за национальное равноправие.

Величайшим завоеванием Октябрьской революции 1917 года было провозглашение уже в первых декретах следующих принципов национальной политики: право наций и народов на самоопределение, равенство и суверенность, отмена всяких национальных привилегий и ограничений, свободное развитие национальных меньшинств, социалистическая федерация. Советское правительство признало самостоятельность Польши, Финляндии, Латвии, Литвы, Эстонии, советских республик Закавказья, Белоруссии, Украины. Права тех народов, которые не пожелали отделиться, были конституционно закреплены Советской властью.

Для борьбы против империалистической интервенции и внутренней контрреволюции советские республики создали прочных военно-политический и хозяйственный союз, а позднее, исходя из преимущества крупных государств, поставили вопрос об объединении в единое многонациональное социалистическое государство. Так в 1922 году Всенародное объединительное движение привело к образованию Союза Советских Социалистических Республик.

Но не следует думать, что тем самым национальный вопрос был решён окончательно, раз и навсегда. Напротив, история показывает, что проявления национализма имели место на Украине, в Прибалтике, на Кавказе. Существенную роль в обострении национального вопроса в СССР сыграли просчёты в национальной политике, особенно депортация целых народов (крымских татар, чеченцев и др.) в 30 – 40 годы. Однако националистические, сепаратистские тенденции не могли развиться при социализме в полной мере, поскольку отсутствовал главный двигатель национализма – национальная буржуазия, заинтересованная в защите своего рынка.

Обострение национального вопроса в СССР начиналось в эпоху перестройки. Взяв курс на ломку социалистического строя и «переустройство» СССР, горбачёвское руководство активно использовало в этих целях националистические устремления находившихся у власти в союзных республиках местных номенклатурщиков, которые, оставаясь партбилетоносцами, давно уже порвали с коммунизмом по всем пунктам и составили костяк будущей национальной буржуазии. Поощряемый из Москвы, национализм, окрепнув и всё больше наглея, явился инициатором первых межнациональных конфликтов на территории Советского Союза, начиная с конфликта в Нагорном Карабахе.

Чем по сути была перестройка? Каковы были её цели? К чему она могла привести? Что бы ни говорили её идеологи, перестройка была довершением той капитализации советской экономики, которая началась с середины 50-х годов и уже не прекращалась ни на минуту. Она стала узловым пунктом перехода количественных изменений в качественные: в результате медленного, но непрерывного процесса нарастания в социалистической экономике капиталистических элементов, наступил тот момент, когда последние окончательно подавили первые. Старая социалистическая оболочка оказалась разъеденной капитализмом, и её нужно было отбросить, что и сделал Ельцин в 1991 году.

Но стремительное развитие рыночных отношений после 1986 года означало также и возникновение национальной буржуазии в республиках, что повлекло за собой рост национализма и как следствие – неизбежное разрушение Союза.

Можно сколько угодно обвинять Ельцина в развале СССР, но необходимо признать, что предпосылки для этого возникли задолго до него, ещё в конце 50-х, ему только выпала историческая роль завершить этот процесс. Конечно, это не снимает ответственности с Ельцина за всё то беспрецедентное разграбление страны, которое происходило при нём, однако мы, марксисты, не можем скатываться к субъективизму и рассматривать роль личности в истории вне объективных рамок действительности.

Посмотрим теперь, что же говорили профессора-перевёртыши в перестроечные годы по поводу обострения национального вопроса в СССР. Очень показательной в этом отношении является статья Л.С.Перепелкина и Н. Е. Руденского «Национальный вопрос и права народов в СССР: опыт социально-политического анализа». Что и говорить о том воинствующем антимарксизме, которым она насквозь пропитана – таковы были идеологические установки того времени, но здесь важно другое, а именно в какие непроходимые дебри идеализма может завести отход от марксизма.

«Объективно нынешнее обострение национального вопроса в СССР - явление вполне закономерное. Сегодня практически все народы СССР вовлечены в глобальный процесс этнического возрождения, который приобретает у нас особую напряженность в результате многолетнем подавления национального самосознания тоталитарной системой. Закономерно, что в общественном сознании выходит на первый план национальная идея, которая у многих народов выливается в требование полноценной национальной государственности.Было бы неверным рассматривать это движение как деструктивное. В то же время нельзя закрывать глаза на то, что национальная идея действительно может вырождаться в форму шовинизма, весьма далекую от начал демократии и гуманизма. В силу своей самоценности любая национальная идея замкнута на себя. Однако очевидно, что подлинный межнациональный диалог, а значит и поиск решения межнациональных конфликтов, возможен только на основе каких-то общих принципов, признаваемых всеми сторонами. Представляется, что главным источником таких принципов, то есть универсальной референтной системой ценностей в национальных отношениях, должно являться международное право».

Перед нами типичнейший буржуазный схоластический вздор обо всём и одновременно ни о чём. С чем связано так называемое «этническое возрождение»? Разве не с рыночными отношениями внутри СССР, возникновением буржуазии с её особыми интересами, которые она умело подделывает под национальные, одурачивая массы криками о «защите родины», «независимости» и т.д. Деструктивно ли это движение? На заре капитализма оно было прогрессивным, ибо означало разрушение феодальной раздробленности, шаг от одной общественно-экономической формации к другой. В данном же случае, вызванное оппортунистическим перерождением КПСС и отбрасыванием ленинской национальной политики, национальное движение стало деструктивным (несмотря на свою неизбежность при сложившихся политико-экономических обстоятельствах), поскольку привело распаду государства, конфликтам и войнам, историческому скачку назад, уничтожению и ограблению трудящихся масс.

Что касается принципов ведения межнационального диалога, в частности принципов международного права, то это опять таки не более чем буржуазный вздор. Единственно реальным принципом ведения более-менее мирного межнационального диалога при капитализме, а только о нём сейчас мы и говорим, является экономический, хозяйственный оборот, в который вовлекаются разные нации и в котором они как бы «растворяются». Когда есть экономическая заинтересованность, пусть даже основанная на заинтересованности буржуазной, национальная составляющая уходит на второй план (как мы это видим в Западной Европе), а на первый выдвигается идея экономического сотрудничества в целях увеличения прибыли. Отсюда Ленин, которого как только не обгадили идеологи буржуазии, выделял две тенденции в национальном вопросе при капитализме: 1) пробуждение национальной жизни и образование национальных государств; 2) ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, науки, искусства. Первая тенденция характеризует ранние стадии развития капитализма, а вторая – зрелый, идущий к своему революционному превращению в социалистическое общество, империализм. Понятно, что при социализме вторая тенденция должна получить свое наивысшее развитие в постепенном слиянии и отмирании наций. И здесь не место крикам об ассимиляторстве, о попрании национальной культуры. Так могут говорить только узколобые националисты.

Уже при капитализме, на основе транснациональных экономических связей, создаётся единая культура общения людей. Многие проклинают эту культуру, называя её культурой «общечеловеков» и т.д. Но скажите, господа, разве лучше, гуманнее, прогрессивнее культура какого-нибудь дикого африканского племени? Разве лучше скакать у костра, чем жить действительно по-человечески? Конечно, формирующаяся сегодня общечеловеческая культура во многом испакощена капитализмом, и само международное общение ещё строится на основе кулачного права, но всё это показывает нам, что в будущем, при социализме, станет не только возможным, но и естественно необходимым стирание всяких национальных перегородок, выработка единой культуры общечеловеческого общения, в основе которой будет лежать не присвоение прибыли, а свободный труд на благо общества и, следовательно, отдельного индивида. Если уже при капитализме, как говорил Маркс, из множества литератур возникает одна мировая литература, то при социализме возникнет единая человеческая культура, которая впитает в себя все достижения всех народов земли.

Но всё это конечно не значит, что марксисты поддерживают всякое экономическое сотрудничество и всякое слияние наций при капитализме. Если эти процессы осуществляется насильственно, вопреки воле масс, с помощью военной силы, то мы решительно осуждаем это. Напротив, если объединение, слияние происходят добровольно (как в Евросоюзе), то мы не можем не поддерживать этого, поскольку понимаем, какую огромную роль это играет для будущего социализма. Этим сказано всё. Что же касается рассуждений вышеуказанных авторов о том, будто в СССР не соблюдались права национальных меньшинств, не поддерживались национальные традиции и т.д., то всё это с головой выдаёт их как буржуазных националистов, противников идеи сближения и слияния наций. Впрочем, требование национально-культурной автономии возникло у этих господ не просто так. Это было важнейшей задачей разрушителей Советского Союза, которые хотели как можно скорее посеять среди людей националистические взгляды, и под видом защиты «национальных традиций» и т.д. – расставить по углам братские народы.

IV. Национальный вопрос после распада СССР

Беловежский договор, ставший естественным продолжением ревизионистской политики коммунистов-перевёртышей и приведший к распаду СССР, отозвался серией кровавых столкновений и конфликтов, которые до сих пор полыхают по всему ближнему зарубежью и на южных границах России.

Конфликт в Нагорном Карабахе перерос в войну между Азербайджаном и Арменией. Началась гражданская война в Таджикистане, что привело к распаду республики на отдельные регионы, каждый со своими партиями и лидерами. По сей день продолжается грузино-абхазский конфликт. Далеко не стабильным остаётся положение в Южной Осетии. В Приднестровье война хоть и остановлена, но там также рано говорить о нормализации обстановки. На территории России «горячие точки» сохраняются в Северной Осетии, Ингушетии и Чеченской Республике.

Помимо «горячих точек», в результате распада СССР возникли также регионы весьма опасных потенциальных кризисов. Это, в первую очередь, Крым, истоки конфликта вокруг которого уходят корнями в волюнтаристскую политику Хрущёва. Недавняя смена власти в Киеве в результате «оранжевой революции» только подлила масла в огонь, дав карт-бланш для действий националистов всех мастей.

Потенциально опасной для мира и безопасности зоной, является натовская Прибалтика, где, по сути, практикуется система апартеида в отношении русскоязычного населения, совершаются массовые нарушения прав человека, реабилитируются эсэсовцы и т.д. И всё это происходит при полном согласии со стороны Евросоюза, в который страны Прибалтики сейчас входят.

Все вышеперечисленные конфликты возникли, конечно, не на пустом месте. Они есть следствие возникновения в союзных республиках «национальной буржуазии» из местной номенклатуры, поддерживаемой из центра. С самого начала политика ельцинистов в национальном вопросе, идущих по стопам горбачёвцев, была направлена на всяческое поощрение национализма и сепаратизма (вспомним слова Ельцина, сказанные в Татарстане: «Возьмите столько суверенитета, сколько можете проглотить»). Смысл ясен – использовать национализм для окончательного развала СССР, для подрыва единства народов с тем, чтобы расчистить путь для реставрации капитализма. Именно такая политика привела к разгулу воинствующего национализма на всей постсоветской территории, привела к росту территориальных притязаний новых независимых государств друг к другу и к России.

При этом необходимо отметить наличие всё возрастающих год от года империалистических тенденций во внешней политике России. Этот факт часто стараются замалчивать, обходить стороной, представляя, будто Россия есть самая забитая колония Запада. Но на деле это не так.

Что такое империализм вообще? Империализм – это высшая стадия капитализма, существенными признаками которой являются: 1) концентрация производства и капитала, породившая монополию, как основу всей экономической жизни; 2) слияние банковского капитала с промышленным и образование финансового капитала и его персонификации – финансовой олигархии; 3) вывоз капитала вместо вывоза товаров; 4) образование международных союзов капиталистов, делящих мир; 5) окончательный раздел мира между крупнейшими капиталистическими государствами.

Конечно, современной России не до жиру, и между российским империализмом и американским, на который так любят ссылаться, лежит огромная пропасть. И тем не менее, рост монополий с начала 90-х годов, образование класса финансовой олигархии, все возрастающий интерес к рынкам соседних стран СНГ, настойчивое выдвижение концепции «особых интересов России» (чтобы обыватели не распускали нюни об антипатриотизме оговоримся, что никаких интересов России здесь нет, только интересы буржуазии) говорит о том, что российский империализм вполне реален. В последнее время он проявился со всей резкостью в действиях «Газпрома» в отношении Украины, Белоруссии, Армении и ряда других стран СНГ, когда корпорация фактически полностью прибрала к рукам их газоэнергетические комплексы и в разы повысила цены на газ. Понятно, что вся риторика насчёт перехода на европейские стандарты и т.д. есть только ширма, за которой скрываются хищнические интересы газпромовских капиталистов, наживающихся за счёт простых трудящихся.

Конечно, сейчас найдутся господа, которые начнут говорить, что «Газпром» укрепляет авторитет России в международных делах, определённым образом связывает бывшие союзные республики с Российской Федерацией в одно целое, служит возрождению России как региональной империи. Это курбет вправо. Найдутся и те, кто, рядясь в марксистские одежки, начнет рассуждать о необходимости разрыва всяких отношений между Россией и остальными странами СНГ, т.е. так или иначе, потворствовать национализму и сепаратизму. Это курбет влево. Для действительных марксистов ни первая, ни вторая тактики неприемлемы. Разумеется, всякий демократ, не говоря уже о марксисте-ленинце, будет бороться против неслыханного ограбления российскими монополиями Украины, Белоруссии, Армении, требовать полного равноправия их. Но было бы изменой социализму ослаблять существующую связь между Россией и этими странами, поддерживать националистические настроения в них только ради пафосной борьбы с российским империализмом.

Выше мы уже говорили, что экономический оборот сближает нации, перемалывает их, ставит на место тупых националистических мещан подвижных пролетариев, условиях жизни которого ломают национальную узость. Чем шире и быстрее будет развитие капитализма, как в России, так и на территории всего СНГ, тем сильнее будет происходить процесс сближения этих стран, тем сплочённее будет рабочий класс, тем ближе будет победа социализма. При этом марксисты выступают только за такое сближение при капитализме, которое не опирается на насилие или привилегии.

Сегодня в левых кругах развелось огромное множество теоретиков «русоцентризма», национал-социализма и т.д. Все эти товарищи идут по весьма шаткому пути, и так или иначе скатываются к апологии действий «Газпрома» и других российских монополий. Они не видят действительной диалектики мирного (весьма узкого при капитализме, особенно в условиях экономического неравенства, ибо СНГ не Евросоюз) сближения государств, и немирного, захватнического, опирающегося на военную силу (как в Чечне) или экономический диктат (как в отношении «Газпрома» к Украине, Белоруссии и т.д.).

Конечно, интеграционные процессы в СНГ неизбежны – это прямой результат интернационализации производительных сил, которая медленно, но верно, происходит. Более того, эта интеграция немыслима без участия России, хотя бы потому, что она является носительницей исторического развития в регионе. Другое дело, что такое сближение имеет двоякий характер. Для марксистов – это сближение ради общепролетарского дела борьбы как с капитализмом в данной стране, так и с российским империализмом. Для национал-патриотов – это сближение ради укрепления именно российского империализма, ради процветания российской буржуазии.

Возьмем Украину. В результате разрушения СССР она стала самостоятельным государством, власть в котором принадлежит буржуазии. Эта последняя ради защиты национального рынка раздула националистическую истерию, особенно на Западе страны. Спрашивается, положителен или отрицателен этот национализм, ведь внешне он является ответом на империалистические притязания России? Принцип национальности неизбежен в буржуазном обществе, и считаясь с этим обществом, марксисты признают историческую законность национальных движений. Но, чтобы это признание не превратилось в апологию национализма, марксисты признают только то, что есть прогрессивного в этих движениях. Отделение Украины прогрессивно в том смысле, что оно даёт возможность украинцам попробовать наладить свою жизнь самостоятельно без вмешательства со стороны российского империализма, даёт время подумать, куда и в какую сторону они хотят двигаться дальше, ведь известна та простая истина, что прежде чем объединяться, необходимо размежеваться. С другой стороны, марксисты не могут поддерживать украинский национализм вообще, разъединение украинских и российских трудящихся, стравливание их между собой лишь в интересах буржуазии, как украинской «национальной», так и транснациональной, преследующей определённые геополитические цели на территории СНГ.

Борьба против экономического, политического гнёта со стороны России – безусловно, да. Борьба за национальное развитие, за «украинство», за национальную обособленность и заскорузлость – безусловно, нет. Последнее отвечает только интересам буржуазии, но не пролетариата. Рабочие напротив должны не только предостерегать массы от националистических иллюзий, но и отстаивать самую полную свободу капиталистического оборота, приветствовать всякую ассимиляцию наций и взаимопереплетение культур, за исключением, когда все это осуществляется насильственно. Никакого национализма пролетариат поддерживать не может, напротив он должен всемерно содействовать падению национальных перегородок, стиранию национальных различий, ибо в этом есть всемирно-исторический прогресс, путь к мировому коммунизму.

В какую сторону двинется Украина: в сторону России или в сторону ЕС? Этот вопрос сегодня занимает многих, но ответ, кажется, на него очевиден: в сторону России, ибо в Евросоюзе Украину никто не ждёт. Более того, Харьков, Донецк, Курск, Луганск, Брянск, Кубань и Ставрополь никогда ни в какой Евросоюз не пойдут только лишь потому, что там проживает большинство русских, для которых, всё-таки центром притяжения остаётся Россия. Западная Украина, где в основном и свирепствуют оголтелые националисты, готовые за 30 серебряников продаться Вашингтону, лишь бы тот создал условия для создания «украинской Украины», может разве что отколоться от Восточной и обречь себя тем самым на прозябание, ибо никакой Вашингтон никакого серьёзного экономического оборота с Западной Украиной осуществлять не будет. Только объединение с пролетариатом Восточной Украины, с российским пролетариатом в общей борьбе против капиталистической эксплуатации может разрешить все эти проблемы. Разъяснение этого безусловного факта – задача украинских марксистов.

Хорошо говорил Ленин по вопросу великорусского и украинского национализма:

«Если украинский марксист даст себя увлечь вполне законной и естественной ненавистью к великороссам-угнетателям до того, что он перенесёт хотя бы частичку этой ненависти, хотя бы только отчуждение, на пролетарскую культуру и пролетарское дело великорусских рабочих, то этот марксист скатится тем самым в болото буржуазного национализма. Точно также и великорусский марксист скатиться в болото национализма, не буржуазного, но и черносотенного, если он забудет хоть на минуту требование полного равноправия украинцев или их право на образование самостоятельного государства» (Ленин В.И. Соч. 4 изд., т. 20, стр. 16).

Кажется, ясно. Напротив, всякая проповедь отделения рабочих одной нации от другой, Украины от России, под верным, но подчас абсолютизируемым лозунгом борьбы с российским империализмом только за «украинство» (и прочие формы национальной замкнутости), а не за социализм, есть буржуазный национализм, с которым необходимо беспощадно бороться.

V. Право наций на самоопределение

Во всём мире окончательная победа капитализма над феодализмом, и как показала нам история, крушение социализма и замена его капитализмом, была связана с пробуждением национальных движений. Экономическая основа этих движений заключается в том, что для полной победы товарного производства необходимо завоевание внутреннего рынка буржуазией, государственное сплочение территорий с населением, говорящим на одном языке, защита этого внутреннего рынка от буржуазии других государств. Создание национальных государств, наиболее удовлетворяющих этим требованиям, является ведущей тенденцией любого национального движения. Поэтому право наций на самоопределение есть в первую очередь право на отделение, на самостоятельное политическое, экономическое, культурное и т.д. существование. Что касается федерации и автономии, то хотя абстрактно они и подходят под понятие «самоопределение», понимать их как право наций на самоопределение с марксисткой точки зрения нельзя. Право на федерацию есть вообще бессмыслица, ибо федерация есть двусторонний договор. Право на автономию марксисты рассматривают как общий, универсальный принцип демократического государства с пёстрым национальным составом. Поэтому признавать «право наций на автономию» было бы также бессмысленно, как и «право наций на федерацию».

Но при этом марксизм вовсе не сводит сущность права наций на самоопределение к так называемому «праву наций», согласно которому необходимо создание «своего» национального государства при любых условиях: «одна нация – одно государство» (итальянец Манчини, бельгиец Лоран, русские А. Градовский и Н. Данилевский). Напротив, марксизм настаивает на том, что вопрос отделении той или иной нации должен решаться исходя из его целесообразности, с точки зрения интересов всего общественного развития, интересов борьбы за мир и социализм. Следует учитывать, что число современных наций и народов, проживающих в более чем 200 государствах, составляет около 2 тысяч. Таким образом, очевидно, что для большинства наций и народностей национальный вопрос может быть решён только в многонациональных государствах.

Марксизм-ленинизм ставит вопрос не только о формальном (правовом) равенстве наций, но и о достижении ими фактического равенства (в экономической и культурной областях. К сплочению, единству, всестороннему сближению наций можно идти только через их полное освобождение от национального и социального гнёта, через создание максимально благоприятных условий развития каждой из них.

Посмотрим теперь, как обстоит дело с правом на самоопределение на территории бывшего Советского Союза.

Капитализация советской экономики, начавшаяся со времён Хрущёва и достигшая своего апогея после 1991 году, привела к возникновению буржуазных элит как в РСФСР, так и в союзных республиках, что, в конечном счете, привело к распаду СССР и разводу прежде братских народов по «национальным квартирам».

ХIХ партийная конференция 1988 г. положила начало конституционным реформам в СССР. В марте 1990 г. внеочередной Съезд народных депутатов СССР отменил ст. 6 Конституции СССР, законодательно закреплявшую монополию КПСС на власть в стране, чем фактически окончательно уничтожил социализм. Этот же съезд утвердил пост Президента СССР. М.С.Горбачев был выбран на съезде первым Президентом СССР.

1990 год ознаменовался односторонним решением некоторых союзных республик о самоопределении и создании независимых государств. По стране прокатилась волна провозглашения суверенитетов союзных республик, избрания в них своих президентов, введения новых названий. Россия не могла оставаться в стороне от этого процесса. Вопрос о российском суверенитете стал главным на I съезде народных депутатов РСФСР. 12 июня 1990 г. была принята «Декларация о государственном суверенитете РСФСР».

Сложилось фактическое многовластие, при котором союзные и республиканские структуры не могли ни действовать без оглядки друг на друга, ни договориться между собой. «Война законов» между Союзом и республиками велась с переменным успехом и к зиме 1990 -91 года достигла апогея в связи с трагическими событиями в Прибалтике, борьбой вокруг Союзного договора и союзного бюджета. Все это происходило на фоне быстрого крушения экономики, межнациональной конфронтации между республиками и внутри их.

Августовские события 1991 года привели к окончательному распаду СССР.

Итак, республики отделились. Национальная буржуазия в каждой из них провозгласила самостоятельное политическое, экономическое и культурное существование. Понятное дело, что этот процесс проходил вовсе не бесконфликтно, напротив, он породил многочисленные войны, межнациональные столкновения, о которых мы уже говорили в гл. IV. Но что должно было случиться в создавшейся политико-экономической ситуации, то случилось. Неисторично и недиалектично сейчас говорить, что отделение республик было ошибкой, трагедией и т.д. Это было исторической необходимостью в рамках восходящего на обломках социализма капиталистического способа производства. При этом национальный вопрос на постсоветской территории и в рамках РФ ещё далеко не решён.

Чтобы не быть голословными, обратимся в настоящем пункте к критическому рассмотрению статьи Д. Якушева «Марксизм и национальный вопрос – исправление некоторых типичных заблуждений». Наиболее интересной является второй пункт статьи «Энгельс о национальном вопросе», в котором Якушев, опираясь на авторитет классика, старается доказать прогрессивность социал-шовинизма и отставить принцип права наций на самоопределение на второй план.

Якушев пишет, что лозунг «право наций на самоопределение» есть буржуазный лозунг и то, что он обслуживает интересы буржуазии «мы могли воочию убедиться в конце 20-го века, когда этот лозунг был написан на знаменах контрреволюции, разрушавшей СССР, Югославию, всю систему социализма». Действительно, указанный лозунг является по большей части буржуазным и характеризует эпоху восходящего на обломках феодализма или социализма капиталистического способа производства. В первом случае под ним буржуазия создаёт своё государство, объединяя феодально-раздробленные территории, создаёт национальный рынок. Во втором случае, под ним буржуазия боролась с социализмом, разъединяя советские республики в интересах создания «своих» национальных рынков. При этом не следует думать, что этот процесс был какой-то «навязанной контрреволюцией». Он, как мы выше уже говорили, развился вследствие капитализации советской экономики с конца 50-х годов, и не мог привести ни к каким иным результатам, как только распаду республик и реставрации капитализма. В условиях возродившегося капитализма вполне естественным стал и лозунг права наций на самоопределение, и к каким бы потерям и жертвам его осуществление не привело на всём постсоциалистическом пространстве, это было неизбежно в сложившейся ситуации. Чтобы всего этого избежать – раньше думать надо было, ещё до 80-х годов, между тем всеобщий бюрократизм и застой атрофировал мозги всем, кто ещё мог думать марксистски, породив только анархически (по-другому сейчас и не скажешь) интеллигенцию, ради продвижения своих «произведений» готовую продать свою Родину за три копейки. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения и рассуждать сейчас по принципу «если бы да кабы» мы не будем.

Итак, мы выяснили, что лозунг самоопределения наций, в общем, является буржуазным лозунгом. Но почему тогда марксисты поддерживают его? А потому, что осуществление самоопределения, во-первых, служит более интенсивному развитию капитализма национальной буржуазией, освобождённой от гнёта буржуазии господствующей нации, что прямым результатом имеет рост рабочего класса и развитие экономического оборота. Во-вторых, реальное осуществление права наций на самоопределение демократизирует межнациональные и межгосударственные отношения, делает их более доверительными, способствует более широкому экономическому обороту между отделившимися нациями и таким образом сближает их на качественно новом уровне. В-третьих, последовательно проводя лозунг права наций на самоопределение, марксисты стоят вовсе не за интересы буржуазии, а за интересы пролетариата. На этом пункте нам нужно остановиться подробнее. Когда буржуазия требует равноправия наций, очень часто это превращается в проповедь национальной исключительности, шовинизма, нетерпимости. С этим, безусловно, воюют марксисты, проповедующие не только сближение наций, но и слияние их в единых пролетарских организациях. Именно поэтому они осуждают «национально-культурную автономию», способствующую закреплению всевозможной азиатчины. Интересы пролетарской солидарности, товарищеского единства классовой борьбы рабочих требуют полного равноправия наций для устранения малейшего национального недоверия, отчуждения, подозрительности. Право наций на самоопределение для того и нужно, чтобы искоренить все эти явления.

Ленин говорил: «Сознательные рабочие не проповедуют отделения; они знают выгоды больших государств и объединения крупных масс рабочих. Но большие государства могут быть демократичны только при самом полном равноправии наций, а такое равноправие означает и право на отделение. Борьба против национального гнёта и против национальных привилегий неразрывно связана с отстаиванием этого права» (Ленин В.И. Соч. 4 изд. т. 20, стр. 92).

В своей статье, Якушев приводит интересные цитаты Энгельса, которые на первый взгляд могут показаться противоречащими пролетарскому интернационализму. Разберём их здесь. Автор статьи, правда, тоже их разбирает на примере Украины, однако делает ряд ошибок, к которым мы несколько позже вернёмся.

«Мы уже доказали, что подобные маленькие национальности, которые история уже в течении столетий влечет за собой против их собственной воли, неизбежно должны быть контрреволюционными и что вся их позиция в революции 1848 года действительно была контрреволюционной… Все они принадлежат к тем народам, которые либо, подобно южным славянам, по всему своему историческому положению неизбежно являются контрреволюционными, либо, подобно русским, еще далеки от революции и потому, по крайней мере пока, еще контрреволюционны… Мы повторяем: кроме поляков, русских и, самое большее, турецких славян, ни одни славянский народ не имеет будущего по той простой причине, что у всех остальных славян отсутствуют необходимые исторические, географические, политические и промышленные условия самостоятельности и жизнеспособности. Народы, которые никогда не имели своей собственной истории, которые с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, нежизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т.6, стр. 293-294).

И далее:

«Нет ни одной страны в Европе, где в каком-нибудь уголке нельзя было бы найти один или несколько обломков народов, остатков прежнего населения, оттесненных и покоренных нацией, которая позднее стала носительницей исторического развития. Эти остатки нации, безжалостно растоптанной, по выражению Гегеля, ходом истории, эти обломки народов становятся каждый раз фанатическими носителями контрреволюции и остаются таковыми до момента полного их уничтожения или полной утраты своих национальных особенностей, как и вообще уже самое их существование является протестом против великой исторической революции. Таковы в Шотландии гэлы, опора Стюартов с 1640 до 1745 года. Таковы во Франции бретонцы, опора Бурбонов с 1792 до 1800 года. Таковы в Испании баски, опора дон Карлоса. Таковы в Австрии панславистские южные славяне; это только обломки народов, продукт в высшей степени запутанного тысячелетнего развития. Вполне естественно, что эти также находящиеся в весьма хаотическом состоянии обломки народов видят свое спасение только в регрессе всего европейского движения…» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т.6, стр. 183).

Действительно, исторический процесс породил не только полноценные нации, но и различные «национальные обломки», включенные в состав государств более развитых наций, при этом частью ассимилированных, вовлечённых в той или иной мере в общекультурное развитие с господствующей нацией. Это вовсе не говорит о какой-то национальной исключительности одних и неполноценности других, делении самих людей на высшие и низшие расы, умственном неравенстве и т.д. Отнюдь. Но судьба этих национальных обломков фактически всегда предрешена: дальнейшая ассимиляция и растворение в господствующей нации. Между тем, последнее нельзя назвать правилом. Многие народы Восточной Европы, которые Энгельс называл «национальными обломками» постепенно конституировались в самостоятельные государства.

Что касается реакционности борьбы «национальных обломков», то и здесь никакого отхода от интернационализма у Энгельса нет. Просто он понимал, что нельзя смешивать право наций на самоопределение с правом каждой отдельной, даже самой маленькой нации на отдельное государство. Ведь понятно, что реализация такого права может привести только к всеобщей национальной грызне, экономическому, политическому, культурному регрессу.

История даёт нам много примеров, как национальные движения мелких наций использовались большими в своей политической игре, для подавления революций, демократических движений. Об этом много раз писали Маркс и Энгельс. Отсюда и выходил их «евроцентризм». Для классиков было вполне естественно, что интересы освобождения нескольких крупных и крупнейших народов Европы стоят выше интересов освободительных движений малых наций. Это вовсе не говорит в пользу национализма Маркса и Энгельса, а показывает их как настоящих политиков, понимающих, что с общеисторической точки зрения интересы Германии, Франции, Англии и т.д. не то же самое, что интересы тех же южных славян, и что в социалистической революции последние могут сыграть исключительно реакционную роль, став через Россию, которая выполняла в то время роль «сторожевого пса европейской реакции», душителями революции. Поэтому Ленин впоследствии выразил это в следующих словах:

«Отдельные требования демократии, в том числе самоопределение, не абсолют, а частичка общедемократического (ныне: общесоциалистического) мирового движения. Возможно, что в отдельных конкретных случаях частичка противостоит общему, тогда надо отвергнуть ее» (Ленин, Соч., 4-е изд., т. 22. стр. 326).

Интересны взгляды Маркса и Энгельса на колониализм. Классики, будучи в высшей степени диалектиками, не берутся голословно восхвалять или проклинать его, а выделяют то прогрессивное, что он дал прежде, и то реакционное, чем он стал впоследствии. Маркс и Энгельс во многих своих работах подчёркивали, что распространение цивилизации, каким бы жестоким оно ни было, имеет прогрессивное значение.

«Вопрос заключается в том, - говорит Маркс, - может ли человечество выполнить свое назначение без коренной революции в социальных условиях Азии. Если нет, то Англия, несмотря на все свои преступления, была бессознательным орудием истории, вызывая эту революцию» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд.2, т. 9, стр. 136).

Действительно, подлинная история Америки, Сибири, Средней Азии начинается именно с введения в их экономический оборот с европейскими нациями.

Однако со временем колониализм из прогрессивного превратился в реакционный. Привнеся культуру в подчинённые им страны, развив там капитализм, на определённом этапе он стал тормозить их собственное развитие, ибо освобождение осознавших своё рабство рабов не входило в интересы хозяев.

Даже и сегодня существует подобная диалектика влияния цивилизованных стран на «третий мир». Сколько мы слышали от антиглобалистов проклятий в адрес американской культуры, Mc’donalds, о разрушении традиционных ценностей капитализмом. Понятно, что такая позиция сугубо реакционна, ибо она препятствует проникновению в отсталые страны более передовой, более демократичной американо-европейской культуры, которая при всех своих отрицательных сторонах является лучшим средством для выветривания из голов людей всевозможного фундаментализма, азиатчины и прочей пакости, которые являются главными препятствиями всего мирового развития. Некоторые мне возразят, сказав, что всякая цивилизация – самоценность, что нет единого понятия цивилизации. Врёте господа, бессовестно врёте, защищая самые дикие порядки! Европа и те страны, которые соприкоснулись с её культурой, дают нам пример действительной цивилизации, социального, экономического и культурного прогресса. Напротив, какой самоценной не называй сохраняющуюся в Индии кастовую систему, едва ли можно назвать это цивилизацией.

Экономический оборот в рамках единого мирового хозяйства, локомотивами которого являются страны Западной Европы и США, безусловно вовлекает все страны мира в цивилизацию, уничтожая мало помалу дикие традиции и порядки, прививая культуру капитализма, создавая рабочий класс. Это бесспорно хорошо и марксисты не могут отрицать этого. Между тем именно потому, что этот процесс идёт в рамках капитализма, ему присущи реакционные стороны, прежде всего подчинение огромного большинства развивающихся стран горстке стран-метрополий. Это и есть существенная черта империализма, бороться с которым коммунисты всех стран просто обязаны, но не за национальную замкнутость и обособленность, за всевозможную «тумбу-юмбу», а за союз пролетариев всех стран против общего врага – монополистического капитала.

В эпоху империализма как раз и выступил Ленин, развив дальше учение Маркса и Энгельса о самоопределении наций. А Якушев запутался именно в этом месте. Он не смог понять различия между положением в национальном вопросе в эпоху домонополистического капитализма и в эпоху империализма. Более того, он не признаёт наличия российского империализма.

Ленин писал:

«Как именно изменилась конкретная ситуация с 1848 – 1871 по 1898 – 1916….? Царизм заведомо и бесспорно перестал быть главным оплотом реакции, во-1-х, вследствие его поддержки международным финансовым капиталом, особенно Франции, во-2-х, в силу 1905 года. Тогда система крупных национальных государств – демократий Европы – несла миру демократию и социализм вопреки царизму… Теперь сложилась система горстки (5 – 6 числом) «великих» империалистических держав, их коих каждая угнетает чужие нации, причём это угнетение является одним из источников искусственной задержки падения капитализма, искусственной поддержки оппортунизма и социал-шовинизма господствующих над миром империалистских наций. Тогда западноевропейская демократия, освобождающая крупнейшие нации, была против царизма, использующего в целях реакции отдельные маленькие национальные движения. Теперь союз царистского с передовым капиталистическим, европейским империализмом, на базе всеобщего угнетения им ряда наций, стоит против социалистического пролетариата, расколотого на шовинистской, «социал-империалистский», и на революционный… Отсюда конкретное изменение в приложении тех же социалистических принципов: тогда в первую голову «против царизма»…за крупно-национальные, революционные, народы Запада. Теперь против единого, выровнявшегося, фронта империалистских держав, империалистской буржуазии, социал-империалистов, за использование в целях социалистической революции всех национальных движений против империализма. … Ибо именно интернациональный фронт пролетарской борьбы видоизменился в отношении конкретной позиции мелких наций: тогда (1848 – 1871) мелкие нации имели значение, как возможный союзник либо «западной демократии» и революционных народов, либо царизма; теперь (1898 – 1914) мелкие нации потеряли такое значение; их значение ныне – один из питательных источников паразитизма и, следовательно, социал-империализма «великодержавных наций». Не то важно, освободится ли до социалистической революции 1/50 или 1/100 мелких наций, а то важно, что пролетариат в империалистскую эпоху, в силу объективных причин, разделился на два международных лагеря, из коих один развращен крохами, падающими со стола великодержавной буржуазии, - между прочим, и от двойной или тройной эксплуатации мелких наций, - а другой не может освободиться сам, не освобождая мелких наций, не воспитывая массы в антишовинистском, т.е. антианнексионистском, т.е. «самоопределенческом» духе.

Ленин ничуть не противоречит себе, когда в одном месте говорит, что «самоопределение не абсолют», а в другом о необходимости поддержки всех национальных движений против империализма. Просто, всё как говорится, хорошо в своём месте и в своё время. Марксизм действительно не проповедует право каждой нации на отделение, ибо это сущая нелепица. Но при этом марксизм поддерживает борьбу рабочих угнетённых наций в союзе с рабочими наций-угнетателей против империализма за независимость, за социализм.

Посмотрим теперь, как Якушев интерпретирует теорию Энгельса о реакционности «национальных обломков».

«В подтверждение слов Энгельса возьмем еще раз такой классически национальный обломок, как наши галичане. В революции 1848 года русины (так они тогда назывались) выступают на стороне реакции против революционно настроенных поляков. При помощи реакции и австрийского императора они надеются создать что-то вроде автономии и защититься от неминуемой ассимиляции поляками. Хотя, что плохого в ассимиляции небольшого осколка восточнославянской народности большой развитой исторической нацией, которой являлись поляки? Спасать свою обособленность, а значит в случае галицийских русин и отсталость, обращаясь за помощью в этом к австрийскому императору или слиться с большой и развитой польской нацией и вместе с ней стать творцами истории. Где реакция, а где прогресс, что было бы лучше для самих русинов? Кстати, любопытно, но ассимиляции русин поляками мешала ориентация интеллигентного слоя русин на большую Россию и осознание себя пусть особой, но частью единой русской нации. Никакого собственно украинского движения на тот момент еще не было. Надо сказать, что революционные и демократические элементы среди русин в революцию 1848 года были, и они призывали к совместным действиям с поляками, считая русин частью польского народа. Тут раскрывается подлинная задача революционных элементов внутри национальных обломков. Они должны привести свой народ на соединение с наиболее близкой ему большой исторической нацией. По отношению к галичанам это могли быть как поляки, так и русские, включающие в себя украинцев-малороссов.

В противном случае, без такого соединения получается исторически обреченный национальный обломок, ищущий союза со всякой реакцией, дабы остановить историческое развитие и свою неминуемою гибель. В годы Второй мировой войны именно Галиция стала оплотом бандеровцев, которые не нашли себе никакой опоры ни в центре, ни на востоке Украины. Галичане хотели решать свои национальные проблемы с опорой на Гитлера. Сегодня будущее «незалэжной» украинской державы полностью зависит от западного империализма, который для ослабления России должен помочь националистам создать державу и нацию. И опять-таки Ющенко, его русофобский курс, вступление в НАТО, сама «незалэжная» Украина были бы невозможны без Галиции. Собственно Украина без Западных областей – это та же Россия. В Харькове, Донецке, Курске, Луганске, Брянске, на Кубани и Ставрополье живет один и тот же народ. Прибавьте сюда Крым и Одессу. Что же остается от собственно «украинской Украины»? Западные области и киевская интеллигенция, включая почти поголовно националистическое столичное студенчество. Не густо. Понятно, что насиловать всю остальную Украину они могут, только опираясь на западный империализм. Русскоговорящее большинство Украины в этих условиях не может не чувствовать себя, как в оккупации, когда им запрещено на родном языке общаться с властью. Тут очень забавно наблюдать, как отдельные «левые» агенты национализма и империализма, исповедуя будто бы классовый подход, призывают не замечать националистического насилия над Украиной, а говорить только о непосредственно классовых интересах. Будто это не классовый долг коммунистов выступить против националистов и украинизаторов и будто всякое сближение, вплоть до объединения с большой Россией не есть очевидный классовый интерес украинских трудящихся. На самом деле у украинских противников соединения с Россией есть только один настоящий довод – это сохранение «украинской Украины», центром которой является Галиция. Ради этого они готовы на все. Ради этого они идут на союз с империализмом и становятся по выражению Энгельса «фанатичными носителями контрреволюции».

Таким образом, Энгельс был совершенно прав, указывая на контрреволюционность национальных обломков. Из этого уже ясно, что взгляды Энгельса были далеки от абсолютизации «права наций на самоопределения», как это делается многими современными леваками».

Выше мы уже обращались к украинской проблеме, поэтому сейчас мне остаётся сделать только несколько замечаний к приведённой цитате.

Территория исторической России не совпадает с территорией СССР или Российской Федерации. В частности, на Украине территория исторической России - это Крым, Новороссия и вся левобережная Украина (Донбасс, Брянск, Северодвинск).

Галиция и Гетманская Украина (центральная часть Украины), куда можно с большой натяжкой включить Киев - это не территория исторической России.

Это всё так с исторической, но не политико-экономической точки зрения. Согласно же последней Украина в том виде, в каком она существует сегодня, отделилась от России и является политически самостоятельным государством. Это status quo необходимо признать.

Галиция – действительно «национальный обломок», который готов сотрудничать с кем угодно, лишь бы только отстоять свою независимость. С точки зрения исторического прогресса было бы хорошо, если бы в прошлом галичане окончательно ассимилировались с поляками или русскими. Но, к сожалению этого не произошло, поэтому нам нужно искать другие пути решения проблемы.

Должны ли украинские коммунисты бороться за соединение с Россией, а российские коммунисты за включение Украины (хотя бы Левобережной) в состав России? Вот здесь и лежит водораздел между национал-патриотизмом и марксизмом.

То, что Россия империалистическое государство с весьма серьёзными амбициями на территории СНГ – в этом нет сомнений. Тот факт, что Украина экономически зависима от России, прежде всего от её газа, также несомненен, и это показали события начала января сего года. Было бы конечно нелепым проповедовать разрыв экономических связей России с Украиной, ибо это было бы проповедью регресса, разъединения, а ведь известно, что экономический оборот связывает страны сильнее любого оружия. Между тем в этой связи нельзя не видеть превосходства России над Украиной, кроме того, развёртывающейся борьбы империализма США против империализма России (специально подчёркиваю слово «империализм», потому что борьбы между территориями США и России нет как таковой, но есть мировое соперничество двух групп буржуазии: мощнейшей финансовой олигархии США и в сто крат более слабой, но также имеющей свои интересы российской буржуазно-силовой машины) с использованием национализма галичан.

Всё это приводит нас к вопросу об интернационалистском воспитании пролетариата – вопросу, который безбожно запутан многими нашими «левыми», в т.ч. и Якушевым. Не буду изобретать велосипеда, а приведу здесь слова Ленина, который сказал просто и гениально:

«Может ли это воспитание… быть конкретно одинаково в нациях больших и угнетающих и в нациях маленьких, угнетаемых? В нациях аннексирующих и нациях аннексируемых?

Очевидно, нет. Путь к одной цели: к полному равноправию, теснейшему сближению и дальнейшему слиянию всех наций идет здесь, очевидно, различными конкретными дорогами, - все равно, как путь, скажем к точке, находящейся в середине данной страницы, идёт налево от одного бокового края к её и направо от противоположного края. Если социалист большой, угнетающей, аннексирующей нации, исповедуя всеобщее слияние наций, забудет хоть на минуту о том, что «его» Николай II, «его» Вильгельм, Георг, Пуанкаре и пр. тоже за слияние с мелкими нациями (путём аннексий) – Николай II за «слияние» с Галицией, Вильгельм II за «слияние» с Бельгией и пр., - то подобный социалист окажется смешным доктринёром в теории, пособником империализма на практике».

Центр тяжести интернационалистского воспитания рабочих в угнетающих странах неминуемо должен состоять в проповеди и отстаивании ими свободы отделения угнетаемых стран. Без этого нет интернационализма. Мы вправе и обязаны третировать всякого социалиста угнетающей нации, который не ведёт такой пропаганды, как империалиста и как негодяя. Это безусловное требование, хотя бы случай отделения был возможен и «осуществим» до социализма всего в 1 из 1000 случаев.

Мы обязаны воспитывать рабочих в «равнодушии» к национальным различиям» Это бесспорно. Но не в равнодушии аннексионистов. Член угнетающей нации должен быть «равнодушен» к вопросу о том, принадлежат ли маленькие нации его государству или соседнему или сами себе, смотря по их симпатиям: без такого «равнодушия» он не социал-демократ. Чтобы быть социал-демократом-интернационалистом, надо думать не о своей только нации, а выше её ставить интересы всех, их всеобщую свободу и равноправие.

Наоборот. Социалист маленькой нации должен центр тяжести своей агитации класть на втором слове нашей общей формулы: «добровольное соединение» наций. Он может, не нарушая своих обязанностей, как интернационалиста, быть и за политическую независимость своей нации, и за её включение в соседнее государство X, Y, Z и пр. Но во всех случаях он должен бороться против мелко-национальной узости, замкнутости, обособленности, за счёт учёта целого и всеобщего, за подчинение интересов частного интересам общего.

Люди, не вдумавшиеся в вопрос, находят «противоречивым», чтобы социалисты угнетающих наций настаивали на «свободе отделения», а социалисты угнетённых наций – на «свободе соединения». Но небольшое размышление показывает, что иного пути к интернационализму и слиянию наций, иного пути к этой цели от данного положения нет и быть не может» (Ленин. В. И. Соч. 4 изд., т. 22, стр. 331 – 332).

Таким образом, российские коммунисты должны бороться за равноправие и независимость Украины в отношениях с Россией (как впрочем, и с другими империалистическими центрами), бороться со всяким угнетением украинских рабочих со стороны российского (и всякого другого) империализма, а украинские коммунисты (разумеется, не ревизионисты из КПУ) должны бороться за единение с российским пролетариатом против насильственной «украинизации», за сотрудничество с Россией, в конечном счёте – за включение Украины в состав России. Если же не учитывать всего этого, проповедь сотрудничества и объединения превращается на деле в защиту империалистических интересов крупнейших российских монополий и ничего более.

VI. О самоопределении Чечни

Вопрос о самоопределении Чечни, наверное, является одним из самых болезненных и трудных вопросов для всего левого движения, поэтому до сих пор коммунисты так и не выработали какого-то определённого мнения по его решению.

Чеченский конфликт возник в перестроечные годы. В постсоветский период российское руководство вступило на путь решения чеченской проблемы посредством войны в 1994 - 1996 г.г. и возобновления ее в сентябре - октябре 1999 г. Официальная пропаганда РФ строится на игнорировании природы конфликта, его структуры, расклада сил и различных социально - политических интересов. Вся проблема сводится к проведению так называемой «антитеррористической операции». Однако с самого начала она вылилась в войну с народом, тотальное насилие над мирными гражданами.

В ноябре 1990 года съезд чеченского народа провозгласил Чеченскую Республику и принял декларацию о суверенитете. На год раньше съезд ингушского народа заявил об образовании Ингушской Республики. Таким образом, народившиеся элиты чеченского и ингушского народов поставили вопрос об упразднении единой чечено-ингушской республики и разделе её на два независимых государства.

В январе 1990 года в условиях чрезвычайного общественного резонанса, вызванного вышеуказанными съездами, состоялось заседание Верховного Совета ЧИАССР, на котором была принята «Декларация о государственном суверенитете Чечено-Ингушской республики», провозгласившая, вопреки решениям съездов чеченского и ингушского народов, суверенитет существующей единой республики.

Однако данное событие вызвало недовольство со стороны граждан, и в июне 1991 года был вновь созван съезд чеченского народа, на котором большинством голосов было принято решение о нелегитимности Верховного Совета и Правительства ЧИР, не исключающее применение силовых методов в борьбе за власть. По своей сути это означало окончательный раскол национально-демократического движения и политическое оформление национал-радикализма, выразителем которого стал Д.М. Дудаев.

Августовские события 1991 года в Грозном повлекли за собой крушение советской власти в Чечне и установление режима националистов. Это стало началом конфликта, который, во-первых, протекал как внутричеченский социально-политический, олицетворяющий борьбу новой буржуазии против советской элиты по поводу власти и собственности. Во-вторых, он явился национально-политическим, то есть чечено-российским, отражающим противоречие «Центр – Республика». Однако в силу национально-этнического состава Чеченской республики этот конфликт имеет вполне оформленное самостоятельное выражение в смысле права народов на самоопределение.

С декабря 1994 года чечено-российское противостояние выдвигается на передний план и перерастает в войну 1994 – 1996 гг.

Первая чеченская кампания принесла не только многочисленные жертвы, но и разрушила социально-экономическую структуру республики. Реальная власть после её временного завершения оказалась в руках т.н. «полевых командиров».

Выборы в январе 1997 года со всей резкостью отразили внутричеченские противоречия интересов, взглядов, политических позиций в послевоенной обстановке. Кандидатами в президенты было зарегистрировано 15 человек. Политически знаковыми фигурами среди них можно назвать Зелимхана Яндарбиева и Аслана Масхадова. Первый олицетворял предвоенный ичкерийский режим, второй-возможность новой социально-политической жизни. Шамиль Басаев воспринимался как идеологически нейтральное, героико-патриотическое лицо. Итоги выборов были таковы: отдали голоса за З. Яндарбиева – 10,1%, Ш. Басаева – 23, 5%, А. Масхадова – 59, 3%. Анализ показывает, что электорат каждого кандидата строго не локализован в горном или плоскостном районе, а рассредоточен по всем населенным пунктам.

Аслан Масхадов рассматривался избирателями как политик, способный консолидировать общество. Высокая активность избирателей на выборах свидетельствовала о стремлении народа повлиять на послевоенное обустройство политической жизни, настроенности на мирное урегулирование чечено-российских отношений.

Однако истоки конфликта так и не были устранены. Российская сторона в очередной раз продемонстрировала свои имперские амбиции. 12 мая 1997 года Ельциным и Масхадовым был подписан Договор о принципах взаимоотношений Российской Федерации и Чеченской республики. В нём было провозглашено прекращение 400-летнего противостояния, предписывалось сторонам впредь решать вопросы только мирным способом в соответствии с нормами международного права. Но стороны по-разному комментировали содержание Договора о мире. Российские политики говорили, что договор подписан между федеральным центром и республикой, являющейся субъектом РФ (Конституция, гл. 3, ст. 65). Чеченские руководители напротив считали, что договор подписан между двумя самостоятельными, независимыми государствами, мотивируя это тем, что Чечня никогда добровольно не входила в состав России, а была насильственно присоединена к ней в 1869 года, а в результате распада СССР Чеченская Республика самоопределилась и провозгласила свою независимость. Она использовала своё неотъемлемое право на суверенитет. Более того, Конституция ЧРИ была принята раньше российской, 12 марта 1992 года, и она провозгласила в ст. 1, что «Чеченская Республика - суверенное и независимое демократическое правовое государство». Чечня в границах России является колонией. В соответствии с декларацией ООН 1960 и 1970 гг. чеченский народ имеет право на самоопределение, добиваться своей независимости.

Понятно, что такой политический расклад не мог удовлетворить Москву, а потому в 1999 году была развязана вторая чеченская кампания, ставшая политическим козырем в руках восходящего к власти Путина.

Поводом для её начала послужило участие неподконтрольных власти отдельных чеченских вооружённых групп в дагестанском конфликте. Объективно руководство РФ и военно-политическая оппозиция ЧРИ выступили как союзники, заинтересованные в полной дестабилизации обстановки в Чечне. Они вынудили власти Ичкерии сосредоточить все свои усилия на сохранение режима, отстаивание самостоятельности ценой объединения со всеми силами, способными противостоять военной оккупации. Нет, мы не в коем случае не одобряем действий тех, кого называют чеченскими боевиками, кто устраивает теракты против детей и женщин, добиваясь, таким образом, своих политических результатов. Но необходимо признать, что эти действия, как бы антигуманны и бесчеловечны они ни были, есть выражение борьбы чеченцев против российского империализма, против тех зверств, которые устраивала наша армия в республике в течение 90-х годов. Другое дело, что неразвитому в экономическом плане обществу соответствуют и неразвитые формы борьбы. Если в Европе национальные движения сопровождались буржуазными лозунгами, то здесь борьба за самостоятельное национальное существование облекается в религиозную форму ваххабизма, газавата и т.д. Сам «международный терроризм», между прочим поддерживаемый и используемый в политических целях как раз теми, кто больше всего против него борется, есть выражение неосознанной классовой борьбы между двумя великими лагерями современности: горсткой развитых стран-угнетателей и огромным большинством человечества, живущего в нищете, дикости, невежестве, вынужденным терпеть эксплуатацию со стороны первых. Понятно, что в этих отсталых странах борьба против империалистического угнетения осуществляется со всей жестокостью, со всей резкостью, от которых внешне отвык цивилизованный мир (хотя на деле то, что «высококультурные» американцы вытворяли во Вьетнаме, Афганистане, Ираке недалеко уходит от зверств тех, кого принято называть исламскими террористами).

Прогрессивна или реакционная эта борьба? С одной стороны прогрессивна, ибо она ведёт к подначиванию системы мирового империализма, а с другой реакционна, ибо осуществляется под лозунгами мракобесия и невежества. Так или иначе, но надо думать с дальнейшим развитием экономики религиозная оболочка этой борьбы отойдёт на второй план, а на первый выйдет пролетариат с действительно демократическими требованиями, даже если методы осуществления их будут «не совсем демократичным» с точки зрения буржуазии. Здесь решающую роль должны сыграть коммунисты этих стран, которые должны разъяснять угнетаемым массам, что борьба за ислам не может дать действительного освобождения, но только борьба за демократию и социализм против всякого угнетения.

Итак, вернемся к рассмотрению положения в Чечне.

В процессе войны декларируемые участниками конфликта позиции отстаивания «государственной целостности» и «национальной независимости» имеют яркое политико-идеологическое звучание. С одной стороны они олицетворяют проявления империалистских, шовинистических взглядов, с другой национально-патриотической. На это накладываются усиливающиеся чувства межрелигиозной и межэтнической неприязни. Соответствующий пропагандистский фон такому явлению создают основные военные фигуранты. Российские военные утверждают, что «Чечня – российская земля», «армия не уйдёт никогда» и т.д., в свою очередь чеченские полевые командиры говорят: «Всевышним предопределена наша победа», «Земля наших предков будет очищена от оккупантов».

Пророссийская чеченская администрация, составленная частью из бывших полевых командиров, понявших все выгоды сотрудничества с Кремлём, разумеется, никогда не сможет окончательно подавить ичкерийское сопротивление, разве что временно приглушить военным прессом. Чеченскую войну, носящую выраженный колониальный характер, можно остановить только путём предоставления ей политической самостоятельности, национальной независимости, т.е. осуществить право наций на самоопределение вплоть до отделения (что предусматривает даже буржуазная Конституция РФ).

Сейчас мне могут возразить, что отделение Чечни угрожает территориальной целостности России. Не смешите, господа. Скорее наоборот, отделение Чечни в исторической перспективе только укрепило бы территориальную целостность России, поскольку создало бы более доверительные отношения между ними, позволило бы разрушить многовековое национальное недоверие и угнетение, а экономический оборот бы вновь связал их, но уже на новом уровне. Напротив, штыками в деле удержания Чечни ничего не добьёшься, кроме всё возрастающей ненависти к «федералам» со стороны чеченцев.

Говорят также, что если Россия предоставит Чечне независимость, то власть в ней возьмут боевики, связанные с Аль-Каидой и т.д. Конечно, движение Чечни к самоопределению в смысле своего содержания не то же самое, что движение к самоопределению скажем Норвегии и Швеции, Испании и Каталонии, здесь сказывается ещё огромная роль исламского экстремизма. Но между тем, именно насильственное её удержание и порождает там боевиков, борющихся за независимость под лозунгами джихада. Самостоятельность Чечни и осознание чеченцами, что теперь они политически свободны (ибо экономически свободным при капитализме быть нельзя), сбило бы градус агрессии, сделало бы невозможным использование чеченского конфликта в интересах исламских фундаменталистов, российских и американских империалистов.

Якушев в статье «Марксизм и национальный вопрос – исправление некоторых типичных заблуждений» утверждает, что если следовать такой логике, которую мы сейчас привели, то нужно начать дробить все нации, выделять якутов, татар, башкир и т.д. из состава России. Совсем нет. Мы вовсе не предлагаем дробить Россию и разжигать у входящих в неё народов жажду к самоопределению. Напротив, мы всецело стоим за экономическую, культурную интеграцию, за мирными способами осуществляемую ассимиляцию, но это не подходит в отношении Чечни, ибо там уже ни один год ведётся кровопролитная колониальная война за природные ресурсы и геополитическое влияние. И единственным выходом из сложившегося положения является именно борьба за самоопределение Чечни вплоть до отделения. Это не значит вовсе, что мы стоим за сепаратизм, за «чеченство», за укрепление в этой республике национальной заскорузлости. Отнюдь, но мы понимаем, что наладить отношения между Россией и Чечнёй, между российским и чеченским пролетариатом, сделать их более доверительными можно только благодаря предоставлению последней политической независимости.

Смешно, однако, смотреть на потуги наших либералов, которые в вопросе о самоопределении Чечни стоят за её отделение, но для поддержания мира хотят ввести в республику натовские войска. Хочется спросить: а что изменится, если российские империалисты сменятся на в сто крат более агрессивных американских и европейских. Только одно: Чечня будет отделена от России не ради обретения ею независимости с целью более доверительного отношения между двумя странами, а ради превращения её в американскую военную базу на Кавказе. Как это похоже на понимание права наций на самоопределение «вашингтонскими ястребами» Бжезинским, Перлом, Вулфовицем и Адельманом. Они тоже всегда выступали за самоопределение (в т.ч. и Чечни), но только за такое самоопределение, когда оно совершается в пользу США.

Мы имеем тысячи фактов «миротворчества» (читай: разбоя) натовцев в Югославии, Афганистане и т.д. Но именно это показывает, как либералы всякий раз стараются подсобить американцам в деле подчинения постсоветского пространства.

28 апреля 2006 года.

Владимир Орлов